Посвящается поэту, переводчику, культурологу, философу

Юрию Ключникову

Юрий Ключников — невероятное явление в русской культуре. Он стоит посреди русской культуры 20 — 21 века как монументальная сибирская скала — со своими стихами-писаницами, подобными радостно восходящему Солнцу — над Обью, над Енисеем, над светло-небесной Леной; сибиряк по рождению, он стал воистину всеохватным русским богатырем-художником и стал гражданином мира — в сердце своем, в мощи духа своего объединив, обняв-связав культурные миры Запада и Востока, Франции и Индии, средневековой Шекспировой Англии и первобытного Алтая, постигая незнакомые земли не только мыслью, но ощущая под ногами их упругость, вдыхая их воздух — путешествуя.

Да он и есть странник по Миру, по Планете — а точнее, странник по звездам (как тут не вспомнить роман Джека Лондона — одно из самых загадочных, трагических и космических созданий великого американского романиста).

Это ли не счастье?

Вся наша жизнь — путешествие, путь. Борхес говорил о четырех мировых кочующих сюжетах: вот они: осада города, погоня за мечтой, путешествие, смерть и воскресение Бога.

И, по сути, все четыре сюжета — путешествие.

Путешествует враг к стенам чужого города, чтобы против него воевать и его взять измором; путешествуют его несчастные жители из счастья в страдание, чтобы преодолеть мученья, выпрямить спину, начать неравный бой и стать великими героями.

Путешествует странник, устремляясь за своею мечтой, а она ускользает, а он идет, плывет, бежит, летит… пока не достигнет, одержимый, влюбленный, мечты своей — или не упадет к ее ногам, даже и в последний миг не осознав, что она несбыточна.

Путешествуют по Земле, по иным планетам, по звездам, по Космосу небесные странники, в пространствах нашей фантазии бороздя звездные океаны — или, как реальный Одиссей, моря-океаны земные; и недаром два величайших произведения Древнего Мира, принадлежащие легендарному Гомеру, говорят нам о войне и о странствии: «Илиада», осада Трои, и «Одиссея», песнь о вечном возвращении Одиссея на Итаку и вечном ожидании верной Пенелопы.

И, конечно, наиболее увлекательное и сумасшедшее путешествие — это путешествие из жизни в смерть (часто мучительную, мученическую — Распятие!.. несчетно их возвышается над плачущей толпою в истории Земли!..) и потом — снова — из смерти в жизнь: восстание из мертвых, воскрешение, Воскресение, его неизреченное, в утешенье нам явленное чудо.

Юрий Ключников — путешественник по неохватным мирам поэзии.

Он родился поэтом и пребывает поэтом; Бог, щедрою рукой даря ему силы жить и творить, не выхватывает у него из рук вечно горящий поэтический факел, а наоборот, открывает перед ним дворцы с бездной поэтических сокровищ; и, если Юрий Ключников и прикасается к драгоценностям других культур, не только русской, они становятся для него родными, близкими, родственно постигаемыми, кровно необходимыми.

***

В мир Индии он распахнул врата — и перевел стихами «Бхагават-Гиту», что само по себе уже подвиг.

В мир Китая он раскрыл загадочную дверь — и на нас, в его переводах, хлынула живая вода утонченной и высоко-человечной китайской поэзии.

Да вся жизнь Юрия Ключникова — подвиг; это настоящее непрерывное сияние, излучение, он светит неутомимо, могуче, всегда, как звезда; он из отряда тех первопроходцев, которые высоко поднимают духовный огонь и освещают путь тем, кто идет вслед за ними.

«Лики русской культуры» — одна из знаковых работ Юрия Михайловича, и здесь он, великолепно зная, чувствуя, понимая значимость, вес русской культуры ввиду совокупностей всех культур мира, подчеркивает нашу уникальность, наши особенности, наши характерные черты.

Юрий Ключников мыслит крупно, космично, архитектурно и архитектонически. Ему важно войти под своды — явления, события, творчества, открытия. И там пребывать так, как если бы он сам являлся творцом или хотя бы сотворцом, соавтором того, кто принес в мир людей уникальность своей творящей, креативной души. Вот это родство, эта кровная связь — с каждым художником, с каждым демиургическим пространством каждой культуры — и дает право Юрию Ключникову в иные моменты своего творческого бытия прикасаться даже к теургическому мироощущению.

Страны — символы-знаки старой Европы: Франция, Англия — дают Юрию Ключникову немало духовной пищи, он, прикасаясь к созданиям поэтов, переводит их изобильно, богатыми россыпями — и здесь понимаешь скрытый смысл, тайное звучание слова «перевод»: перевести далекую душу на наш временной берег, осторожно, сияюще и грациозно, как через бурлящую воду времен, по хрупкому мосту живой души… и внезапно ощутить в руке своей живую теплую руку того, что ушел с лика Земли столетия назад… Франсуа Вийон… Вильям Шекспир… Ронсар… Шатобриан… Де Виньи… Мюссе… Бодлер… Верлен… Кокто… Спрашиваешь себя в изумлении: да как же это один человек — один-единственный! — смог осилить такую бездну творческой работы, смог поднять такую неимоверно тяжелую культурную штангу?..

Ответ тут только один: по крайней мере для меня: это чудо.

Творческое бытие Юрия Ключникова граничит с чудом, с солнечным светом Божьего промысла, с Абсолютом, с благословением и Благодатью.

Бог полюбил поэта настолько, что открыл ему широкие врата в творческую свободу и мужество УСПЕТЬ.

При этом есть одно условие: творящей душе у Бога надо просить не только сил на создание, на созидание, но и на временной объем — на размах земного Времени, что позволит тебе, художнику, философу, путешественнику по звездам красоты, сделать все то, к чему чувствуешь себя призванным.

Господь это время Юрию Михайловичу дает; и это тоже благословение, и тоже счастье, и тоже невероятная, фантастическая Благодать.

***

Творческие чудо-находки щедро рассыпаны крупным жемчугом по строкам авторских стихов Юрия Ключникова, по строфам его бесчисленных переводов. Юрий Ключников — удивительный мастер. Он работает — создает текст, свой собственный, или осмысленно, чувственно, виртуозно переводит классика — и он не только показывает нам свое художническое могущество, не только являет миру себя, автора, во всей красе, но еще и дает читателю понять, какой огромный пласт личной — и всемирной! — тайны и невостребованной силы лежит ЗА текстом, НАД текстом. Таким образом, читатель понимает: у автора гигантский потенциал, это художник, который нас всех еще удивит!

И удивляет.

Великое право нам, смертным, дано —

Упасть без боязни на самое дно.

Вручен нам на долгие годы завет —

Со дна выбираться без страха на свет.

И просят нас боги всю жизнь об одном —

Не плавать по-рыбьи

Меж светом и дном.

Он родился в городе с поэтическим, волшебным названием Лебедин. Одна эта мистическая знаковость уже говорит о многом. Вот поэт и летит над русской культурой, над русской землей как белый торжественный лебедь — впивая, вбирая глазами, душою, крыльями великий наш простор, устремляясь вперед и только вперед, понимая, что наше завтра — это то, что мы можем дать миру, urbi et orbi, сегодня.

И вот здесь надо отметить одну очень важную вещь.

Для Юрия Ключникова время существует, как для пророка Нострадамия, в могучей и необъяснимой совокупности.

Деления на года, века, тысячелетия — этого всего для поэта Ключникова просто нет. Он свободно гуляет по временам, он встречается с поэтами и мыслителями, давно ставшими достоянием земной истории, всех на свете мемуаров и энциклопедий; но он не просто любопытствующий путешественник по эпохам: он сам РОЖДАЕТ ВРЕМЕНА — и в этом солнечная феноменология его мощного духа.

Боги и люди встают рядом. Египет и Русь протягивают друг другу руки. Индия и Европа оказываются так близко, что духовности их и художества их становятся сообщающимися драгоценными сосудами. Это феномен любви — и это провидение будущего: именно о такой Земле, где всё и все родные друг другу, где канувшее время столь же насущно и внятно, как день сегодняшний, говорили все мудрецы Древнего Мира и новейшего времени — и Дионисий Ареопагит, и о. Павел Флоренский, и Иван Ефремов, и Свами Вивекананда, и Махатма Ганди, и мастера Дао. Именно об этом пели исландские сказители и славянские бояны, греческие аэды и средневековые труверы. Об этом чуде любви и памяти — вся поэзия мира.

И Юрий Ключников вносит в существование этой поэзии, этого нашего неоспоримого бессмертия свою мощную творческую лепту.

***

Что такое вольный перевод? В слове «вольный» здесь слышится сильное дыхание ветра, свободная поступь путника, свободно скользящий взгляд, охватывающий беспредельный земной окоем и россыпи звезд в ночном небе. Вольный — не значит произвольный. Воля шире, светлее, трагичнее и глубже свободы. Свободу мы привыкли ассоциировать с политическими моментами (свобода или тюрьма, свобода или угнетение!..), а воля у русского человека — это прежде всего чувство принадлежности себя даже не себе, а Богу. «Господи, да будет воля Твоя, а не моя», — шепчется у свечи, у иконы в древней молитве…

Воля — это белое снежное поле. Это поле, колосящееся рожью ли, пшеницей. Это обрыв, и внизу река, а за нею — новые вольные земли, и ты скоро, глядя на кормящую дух твой небесную синеву, пойдешь по ее дорогам и тропам.

Воля — это когда буйный, пьяный ветер сбивает тебя с ног, ломает, ненавидяще борется с тобой, но от этого мощного ветра, от неравной борьбы со стихией, от молодецкой нерастраченной силы и своего неистового сопротивления тому, что бьет и гнет тебя, захватывает дух.

Воля — это ширь печальной песни в полях, за сельской околицей, в ковыльной степи, в виду бушующего бурного моря.

Воля — это манящий огонь: иди на него, а что будет завтра?

Воля — твое бытие наравне с бытием Космоса. Равновеликость человека Космосу.

Делай, что должно, о человек, и будь что будет.

Мы все живем в открытом Космосе. Мы, люди, столь хрупки перед роковым и беспощадным напором стихий. Однако это противоборство длится уже много тысячелетий, и пророки говорят, что мы не исчезнем, покуда с нами Бог, звездное небо и воля.

Юрий Ключников не просто переводит иноязычного поэта; он дает себе волю жить рядом с ним и дышать, и верить, и любить вместе с ним. Сколько людей, и русских, и чужеземных, живут в его стихах! Сколько еще придут и будут жить! Завидую будущим русским читателям — они, в лице Юрия Михайловича, через мощнейшую совокупность его текстов, и оригинальных, и заново рожденных-переведенных, окунутся в целый океан подлинных словесных, эмоциональных, духовных открытий.

Клодель и Рембо. Жанна д’Арк и Будда. Николай Рерих и Блез Паскаль. Ломоносов и Бертран де Борн. Люди в его текстах дружат и спорят, плачут и негодуют, медитируют и обнимают свою любовь. Они из разряда культурных памятников и духовных артефактов переходят в область настоящей жизни и тотального понимания.

Такое впечатление, что поэту Ключникову внятны все миры, все времена, все живые души. Помните Блока?

«Мы любим все — и жар холодных числ, и дар Божественных видений. Нам внятно все — и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений…»

Александр Блок, «Скифы»

Такая всеохватность слабую душу может даже испугать. В изумлении стоишь перед Храмом Человеческого Духа, вольно расписанным художником слова двадцатого — двадцать первого столетия Юрием Ключниковым, и думаешь: как за одну малую человеческую жизнь этот художник смог сделать эти феерические фрески?

Их не охватить ни глазом читающим, ни умом. Их можно впускать в сердце, вместе с Мастером проходя огромную дорогу его вольного и счастливого демиургизма.

Путешествовать вместе с ним.

***

Одна из творческих констант поэта и философа Юрия Ключникова, откровенно космичная, — путь понимания и примирения, надмирной свадьбы, брачного чертога борющихся противоположностей. Он более, чем кто-либо, знает, что Инь и Ян существуют неразрывно во Вселенском, космическом круге. И то военно-враждебное, контрастно-непримиримое, что творится на Земле, разделено только в воспаленном воображении людей. Хотя без конфликтов нет борьбы, а без борьбы нет необходимых для движения вперед динамики, напряжения, обновления.

Однако поэзия Юрия Ключникова часто философски спокойна.

И даже радостна, просветленна несмотря на то, что он говорит в ней о трагических материях:

Прекрасной жизнь бывает во плоти,

Но, говорят, бесплотная прекрасней.

Нам землю заповедано пройти

С улыбкой и принять надземный праздник.

Усталому корвету не к лицу

Встречать причал последний в укоризне,

За штормы выговаривать Творцу,

За неудачи — собственные в жизни.

Кто выпил ковш земной почти до дна,

Того не огорчает жизни осень,

Тот скажет, все печальное отбросив:

— Она великолепней, чем весна!

Спасибо, жизнь,

За утро и за вечер,

Спасибо за дневную маяту.

И подари спокойно радость Встречи,

Когда ночную перейду черту.

Он констатирует факт, момент жизни, наблюдение, событие, и под его пером они чудесно превращаются в звездную мудрость или в живое объятие.

Протянутые для любви, объятия, понимания, счастья руки…

Громадной силы философия Юрия Ключникова — протянутая рука.

У Ивана Ефремова в романе «Час Быка» есть такое наименование эпохи, в которую имеют счастье жить герои — Эра Встретившихся Рук.

Любовь, устремление вперед, к желанной встрече, и протянутые теплые руки от пространства земных масштабов поднимаются до просторов Галактики.

Воля раздвигается, впуская в обитель человека жизни иных цивилизаций.

Юрий Ключников, думаю, провозвестник; в очень большой мере он человек будущего.

И он рядом с нами.

Это надо осознать. Обрадоваться этому. Ощутить от этого настоящее счастье.

«Времена не выбирают, в них живут и умирают…»

Александр Кушнер

Поэт и мыслитель Юрий Ключников попал в странный временной виток, да и мы все в него попали. Где так называемый широкий читатель, где слава?

«А наутро притащится слава погремушкой над ухом трещать…»

Анна Ахматова

Юрий Михайлович относится к славе так, как относились к ней супруги Рерихи, преодолевая на конях, с тяжелой поклажей, в недостатке кислорода, в несчастьях и лишениях суровые препятствия Тибета. Он ее просто не видит, не слышит; он видит полночные созвездия и приветствует каждое утро великое наше Солнце, Ра. Ра-сея! Гиперборея, Мангазея!

«Научились ли вы радоваться препятствиям?»

надпись монахов на камне в горах Тибета

Один сибирский поэт уже сказал, языком Северных Вед, про эти наши вольные тундровые просторы:

«Раздвинься ты, завеса снеговая, врата златокипящей Мангазеи передо мной и вами открывая…»

Леонид Мартынов

Юрию Ключникову, сибирскому наследнику Мартынова, важнее всей славы на свете этот простор. Эта воля. Это Солнце.

И наряду с Солнцем упомянем здесь Сибирь как святыню, Сибирь как мощнейшую рождающую землю, Сибирь как грозную и щедрую стихию, соцветие ветров, рек с изобилием рыбы, горных хребтов с богатством зверьего мира; Сибирь как вольную страну, где крепко сплелись явления, люди, эпохи — охотники, шаманы, архаические обряды, раскольничий Христос, раскосый Будда Татхагата, казаки Ермака, струги и расшивы, скользящие по порожистым рекам, где на пороге погибнуть, утонуть — обычное дело; где шум дикой тайги аккомпанирует тишайшему хрустальному звону морозных созвездий, многоцветных звезд — Сириуса, Веги, Денеба; Сибирь, что родила поэта, философа, исследователя, путешественника Юрия Ключникова не только русской, но и всей земной культуре: этого могучего сибиряка, работу его духа откроют для мира, дайте срок.

Миру — подарят.

А поскольку времени нет, значит, нет и сроков.

И придет новая воля.

И придут новые люди: они узнают и полюбят Юрия Ключникова заново.

Так, как любим его мы.

…Так начнется Эра Встретившихся Рук. Я уверена.

Елена Крюкова