Работы на библейские сюжеты являются очень важной составляющей художественного наследия Миши Брусиловского. Почему художник столь часто обращался к библейским темам и как была написана одна из значительнейших его работ — «Несение креста», рассказал Сергей Зуев – художественный агент М.Ш. Брусиловского в Евросоюзе:

— Одной из тем творчества Миши Шаевича Брусиловского является тема библейских сюжетов, к которым относится и «Несение Креста».

Ещё в 60-е годы, в то время, когда художник потерял работу в книжном издательстве, так как попал в «чёрные» списки, и стал, по его выражению, «свободным от конъюнктуры», он начал работать в своей мастерской, где мог позволить себе писать всё, что угодно. В своих работах он часто обращался к библейским сюжетам, таким как «Бегство в Египет», «Тайная вечеря», «Пётр и петух» и др. Почему к библейским сюжетам? В то время это была совершенно не востребованная тема…. Я думаю, ответ на этот вопрос можно найти у Виталия Михайловича Воловича – народного художника России и близкого друга Миши Шаевича, который рассказывал, что официальное искусство того времени царило не безраздельно, потому что существовала определённая прослойка интеллигенции, которая сочувствовала всему новому, что возникало в изобразительном искусстве. И было очень почётно и интересно показывать именно те работы, которые невозможно было предложить на выставку. В то время это был способ сохранить творческое достоинство.

«Несение Креста» — очень мощная, многофигурная композиция, размером два на три метра, наполненная множеством скрытых символов. Миша Шаевич написал её в 1991 году. Все мы помним, что это было очень сложное время. Искусство было не востребованно, страна разваливалась, люди бедствовали… Позади остались 60-е – полные надежд и разочарований, застойные семидесятые и восьмидесятые…  Миша Шаевич, только что вернулся из Парижа, где у него состоялась ретроспективная выставка в галерее «Басмаджан». Прошла она, к сожалению, на фоне очень трагических событий. Сейчас об этом почти не пишут, но хочу напомнить, что известный коллекционер и галерист Гариг Басмаджан – организатор этой выставки, в июле 1989 года, посетил Москву по приглашению министерства культуры СССР и бесследно исчез из своего номера в гостинице «Россия». Его исчезновение считается одним из самых загадочных преступлений перестороечной России, которое так и не было раскрыто. Выставка имела огромный успех, принесла Мише Шаевичу всемирную известность, а французская пресса, к примеру такое издание как журнал “Connaissance des Arts”, упоминала его имя рядом с такими художниками как Илья Кабаков, Эрик Булатов и Владимир Янкилевский. Но в связи с исчезновением Гарига Басмаджана, проведением поисков и следственных мероприятий, галерея приостановила дальнейшие проекты с Мишей Шаевичем.

И вот в это время он начал писать «Несение Креста».

Картина М.Ш. Брусиловского «Несение Креста»

Эта работа была оставлена в личном собрании художника и принимала участие во многих выставках. На одной из выставок её увидел Валерий Андреевич Карпов – директор ирбитского музея изобразительных искусств и захотел приобрести для музея. Но Брусиловский в ответ предложил написать специально для музея другую работу на эту тему. В 2012 году он приезжал в Ирбит, некоторое время там жил и писал эту работу в одном из залов музея, а затем передал её в дар. Вот такой широкий жест, характерный для Миши Шаевича… На эту тему Валерий Карпов снял прекрасный фильм под названием «Несение Креста».

Он назвал эту работу главным шедевром собрания современного искусства музея, а также творческим и духовным завещанием Миши Шаевича Брусиловского.

Последний раз «Несение Креста», 1991 года, была представлена на выставке «Миша Брусиловский. Живопись», в Екатеринбургском музее изобразительных искусств в ноябре – декабре 2016 года; на той выставке, которая готовилась самим Мишей Шаевичем как юбилейная к 85-летию, но, к великому сожалению, стала посмертной.  Каждая работа художника, представленная на прошедшем мероприятии — шедевр… Не удивительно, что на выставке было самое настоящее паломничество и менее, чем за месяц её посетило более пятнадцати тысяч человек. Я сам дважды посещал эту выставку и каждый раз испытывал сильнейший эмоциональный подъём.

Что касается работы «Несение Креста» и моего впечатления от работы… Очень сложно передать чувства и эмоции словами … Она просто поражает воображение!

Вдова художника Татьяна Набросова-Брусиловская вспоминает о своих первых впечатлениях от этой работы:

— Я всегда ценила моменты, когда Миша говорил мне: “А давай прогуляемся в мастерскую? Я там кое-что накрасил. Помню, когда он показал мне “Несение…”. Я стояла, смотрела, потом села на табурет… Миша мягко передвигался по мастерской, а я смотрела и чуть не плакала… Понимала: чтобы так написать, это надо ПРОчувствовать, потом — ПЕРЕжить, после — извлечь из себя… Я обняла Мишу, а он мне сказал: “Тогда завтра с тебя борщ и блины с мёдом…

Вообще, картина «Несение Креста» Миши Брусиловского, написанная в 1991 году, при первом же взгляде на неё лично у меня вызывает нечто, вроде эстетического потрясения. Да, именно потрясения, а не волнения, и это связано не только с тематикой произведения, но и с тем, что “специфически-брусиловский” способ художественного изображения как нельзя лучше, органичнее “лег на тему”, слился воедино, гармонично совпав с выбранным для воплощения сюжетом. Хорошо известно, что, обладая академическим художественным образованием, Брусиловский был виртуозным рисовальщиком. Однако нарочитое, словно вызов, искажение форм и пропорций изображаемого, ставшее важной составляющей авторского стиля художника здесь лишь усилило силу воздействия.

На переднем плане, в центре композиции Иисус, согнувшийся под бременем Креста. О невыносимости боли, физических страданий, которые Он испытывает (а через них происходит напоминание на Его частично человеческую природу) говорят закрытые глаза, будто сломанные ветви — руки (особенно правая). Сам Христос изображён упавшим на колени. Вместе с тем, от его измученного, бледного, приобретшего зеленовато-серые оттенки (как намёк на близкую смерть) лица, кажется исходит внутреннее сияние, смягчающее трагизм происходящего, дарующее надежду, обращающее лицо персонажа в лик и, тем самым, напоминающее о божественной природе Иисуса.

В левом нижнем углу изображен Петр и символически с ним связанный петух. Считается, что самого Петра не было при распятии Христа, поэтому присутствие его и петуха на полотне воспринимается как воплощение идеи покаяния. Искаженное мукой лицо Петра, как бы расколотый надвое череп говорят, вероятно, о силе этого раскаяния.

В левом верхнем углу изображены парящие в небе ангелы. И это самый яркий и красочный акцент на картине. Многообразие цветовой палитры, в которой “решены” ангелы, словно бы “перетекающие” своей бесплотностью в небесную радугу, резко контрастируют с общей “мрачной” колористикой картины и, кажется, призывают ведомого на распятие вернуться Домой.

На заднем плане, символически воплощая пройденный, подходящий к финалу, уходящий вдаль земной путь Иисуса, изображена его семья (Иосиф, Дева Мария и Младенец Иисус у нее на руках) в момент бегства в Египет. Это аллюзия на Евангелие от Матфея; тот эпизод, где апостол рассказывает про спасение Святого семейства от жестокого Ирода, призвавшего истребить всех вифлеемских младенцев. Стоящий рядом осёл отсылает к эпизоду въезда Иисуса в Иерусалим и символизирует как, отчасти, и вся картина, смирение.

Фигуры двух разбойников, приговоренных, согласно источникам, вместе с Христом к распятию, один из которых, раскаявшийся (Дисмас) попадает в Рай, а другой, нераскаявшийся (Гестас/ Гесмас) — в Ад, на полотне не угадываются и, рискну предположить, растворяясь в изображаемом, становятся “частью” Дисмас — Иисуса (как “знак” Рая), Гестас — римских воинов (как “знак” Ада).

Палачи, ведущие на казнь, — самая ужасающая часть композиции. Один из них занёс руку с плетью над Иисусом. Кричаще-алые пятна на фоне его фигуры — метка того, что удары уже были (кровь). Лица других убийц искажены злобой и ненавистью, причём такими неистовыми, что у одного воина лицо превращается в нечто совершенно нечеловеческое — в подобие железной маски, а у другого “рассыпается”, обращаясь в ничто; место же этого, ставшего ничем лица занимает вырвавшееся из нутра зубастое чудовище — подлинная, страшная сущность палача, от которой приходят в ужас даже животные (оскал коня).

И над всем этим — мятущееся, тревожное, готовое вот-вот разрыдаться громом и ливнем небо.

Вместо резюме о собственном восприятии картины М. Ш. Брусиловского “Несение Креста” закончить хотелось бы стихотворением Бориса Рыжего — другого гения, жившего и творившего на Урале. Оно, по моему убеждению, максимально полно, тонко и глубоко отражает идею творения Брусиловского: каждый из нас вынужден нести Крест. У каждого он свой. Какова сила его тяжести, возможно, предначертано Свыше. Но КАКИМ ПУТЁМ пойдёшь ты и быстро ли согнешься под тяжестью своего креста — зависит только от тебя. Это исключительно ЛИЧНЫЙ выбор:

***

Всё, что взял у Тебя, до копейки верну

и отдам Тебе прибыль свою.

Никогда, никогда не пойду на войну,

никогда никого не убью.

Пусть танцуют, вернувшись, герои без ног,

обнимают подружек без рук.

Не за то ли сегодня я так одинок,

что не вхож в этот дьявольский круг?

Мне б ладонями надо лицо закрывать,

на уродов Твоих не глядеть…

Или должен, как Ты, я ночами не спать,

колыбельные песни им петь?

(1996).

Жанна Щукина

Фото: Интернет-газета Нижнего Тагила — V-tagile.ru