Мы познакомились в начале двухтысячных, когда на одном из писательских собраний я обратил внимание на неизвестного мне до той поры удивительного молодого человека. Удивительного, потому что уже внешний вид показывал его совершенно нехарактерную для времени утонченную интеллигентность, возможно, даже граничащую с некой манерностью. Это было необычно. Казалось, он сошел с одной из картин девятнадцатого века. Как потом выяснилось, это впечатление имело под собой основания, ибо молодой человек, а это и был Андрей Чернов, оказался блестящим знатоком литературы вообще, и этого периода в частности, и ничего удивительного не было в том, что, возможно, неосознанно он копировал внешние черты любимых авторов и литературных героев. Он оказался очень интересным собеседником и, что нетрудно было предположить, непростым человеком. Так ведь простых в природе и вовсе не бывает, особенно среди талантливых и неординарных. Талант Андрея Алексеевича впоследствии раскрылся в полной мере в его литературоведческих изысканиях и критических исследованиях. А характер, непростой, но прямой, надёжный и справедливый, он проявляет каждый день в жизни, которая в Луганске требует и мужества, и терпения, и человечности. Талант всё это только подкрепляет.

Из досье:

Чернов Андрей Алексеевич – литературовед, критик, публицист, редактор. Родился в Луганске в 1983 году. Окончил Луганский университет им. Т. Шевченко.  В литературоведении основная сфера интересов – русская советская литература 20-40-х годов прошлого века, русская литература первой волны эмиграции, литература о Великой Отечественной войне, литература Донбасса, генезис фантастической литературы. Публиковался в журналах «ЛиФФт» (Москва), «Родная Ладога» (Санкт-Петербург), «Берега» (Калининград), «Российский колокол» (Москва), альманахах «Крылья», «Свой вариант», «Полдень», «Литературная Пермь», сборнике «Настоящая фантастика-2014», газетах «Литературная Россия» и «Литературная газета». Автор книги «Притяжение Донбасса» (2016). Зам. главного редактора литературного альманаха «Крылья». Живет и работает в Луганске.

«Пишу только о тех, о ком интересно писать. Но читаю много»

В.С.: Любой длинный путь начинается с первого шага. Каким было начало Вашей литературной деятельности?

А.Ч.:  Публиковаться я начал с 2004 года, это были публикации в научных сборниках. Моими наставниками были в то время Нина Мартинович, Ирина Зайцева, Лариса Черниенко. Очень большое влияние на меня оказал известный луганский есениновед Анатолий Мальцев, который привлек меня в 2006 году к работе в редколлегии альманаха «Крылья».

В.С.: Литературовед, критик, публицист, редактор, общественный деятель… Как удаётся всё это совмещать? Какие приоритеты для себя считаете наиболее важными? Что подпитывает вдохновение?

А.Ч.:  Не могу полностью согласиться с тем, что я общественный деятель. Разве что, если  трактовать широко – любого писателя и журналиста считать общественным деятелем… Отчасти это так, ведь писатель выносит свои произведения в общество, делится ими. Но писатель (и журналист) обладают спецификой своего воздействия на общественное сознание, отличной от благотворителя, политика, мецената и т.п.

Последние годы я занимаюсь преимущественно историей литературы Донбасса. Это осознанное решение, вызванное не только интересом к литературе моей родной земли, которой в полной мере, глубоко и проникновенно, никто не занимался. Я убежден, что занимаюсь нужным делом. На этом пути сталкиваюсь порою с курьезными случаями. Вытаскивая из полузабвения имена некогда звучных поэтов, прозаиков, наталкиваюсь на вопрос: «А зачем тебе это нужно?» Странный вопрос. Вопрос шкурного человека, который лишнего телодвижения не сделает без выгоды для себя. Я таких много перевидал на разного рода конференциях. Куда не приедешь, везде звучит приблизительно один и тот же набор имен писателей. Раньше это были те, чьи имена утверждены «единственно правильной» партией, а сейчас Горького или Чернышевского сменили Бродский и Булгаков.

Говорю это не потому, что они не заслуживают того, что о них пишут статьи. Просто эта «мода» на узкий перечень имен вызывает тягостные мысли о её истинной природе. Скажем так, о природе «гладкого пути» для карьериста. Я никогда и ни при какой погоде не был таковым, занимаюсь тем, чем хочу заниматься, пишу о тех, о ком хочу писать. А вот эти «правильные списки» имен – они имеют дурной душок залежавшегося авторитаризма. Помните тот показательный инцидент, когда на открытии «Года литературы в России» звучали какие угодно имена, но только из «правильных», заранее утверждённых и спущенных «сверху». И вот тогда внезапно вышел Олег Табаков и прочел бессмертное стихотворение «изгоя» Константина Симонова «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»? Это подлинная смелость – сказать тогда, когда нет сил молчать. Пусть даже с риском быть непонятым «всё понимающими и ни во что не верящими». Но это и вдохновляет.

В.С.: Незабываемый Шпаликов когда-то написал: «Бывают крылья у художников, портных и железнодорожников. Но лишь художники открыли, как прорастают эти крылья…» В Луганске проросли «Крылья», литературный альманах, действительно атмосферный и оригинальный. И Вы к его росту имеете непосредственное отношение…

А.Ч.:  Альманах «Крылья» был необходимой, очень нужной репликой на сложившуюся в Луганске (и не только) литературную, даже шире – культурную действительность. Сложно сказать, насколько успешен опыт «Крыльев». В той кризисной ситуации «Крылья», наряду с некоторыми другими явлениями, сыграли положительную роль. Но вывели ли они литературный процесс Луганска из тупика? Сомневаюсь. Однако они многое сделали для осмысления определенного культурного пласта Луганска. Вокруг «Крыльев» сформировалась группа авторов абсолютно литературоцентричных, без разбивки на группы, союзы, станы. Правда, отсутствие приверженности к литературным объединениям поставило «Крылья» особняком – они были совершенно сторонними, «чужими» для тех, кто любит литературную стаю, групповщину. Мы были и остались свободными, без услужения лидерам всяческих групп. Даже сейчас, когда «Крылья» номинально числятся «печатным органом Союза писателей ЛНР». «Крылья» давно выросли из Луганска, вырвались в небо Русского мира. Значительная часть наших авторов сейчас – это имена из общего литературного процесса. Например, на страницах альманаха публиковались Захар Прилепин, Юнна Мориц, Валентин Сорокин. Из луганских авторов я бы выделил Елену Настоящую – поэта и прозаика, впитавшего в себя многие глубинные взаимосвязи русской и англоязычной литератур. Также не могу не упомянуть Александра Сигиду-младшего, создающего исключительно интересную поэтико-мифическую вселенную в своих стихотворениях. Его творчество – совершенно уникальное, как мне кажется, явление в культуре Донбасса и России.

В.С.: Литературный критик обязан много читать и писать по «долгу службы». А что читаете для души? Какие книги, журналы привлекли внимание? Какие фильмы…

А.Ч.:  Вы правы, читаю очень много. Не только художественную литературу, литературоведение. Очень много читаю по философии, истории, культуре, искусству. Да, очень много времени занимает работа с материалом – погружение в источники, документы. Сейчас пишу документальную книгу, мне приходится много работать с архивами 20-40-х годов прошлого века. За современным литературным процессом, понятное дело, времени следить почти не остаётся. Правда, наметил обязательно прочесть недавно вышедший роман «Чеснок» талантливого петербургского писателя Даниэля Орлова. Это изумительный, лесковского склада русский прозаик, мастер отточенных фраз, виртуоз-стилист. Помню, на меня большое впечатление произвел его роман «Саша слышит самолёты». С такой прозой приятно соприкасаться, становишься чище сам, и мир начинаешь видеть осветленными очами. Мне, знаете ли, совершенно чужда чернуха иных писателей, после книг которых диву даешься, как это весь мир не совершил суицид: настолько сгущенно безысходную картину они состряпали.

Из журналов предпочитаю калининградские «Берега». Многогранный, значительный проект, который, как мне кажется, имеет все шансы стать настоящим явлением, центром единства и силы русской литературы. Между прочим, ни в одном из московских литературных журналов я не вижу ни силы, ни литературного, духовного здоровья. Болезнь групповщины страшна и уродлива.

Фильмы смотрю преимущественно старые. Для Вас, старшего поколения, в этом нет «открытия Америки», мне же именно старые фильмы дают своеобразный свежий глоток. Не хочу обременять длинным списком.

Отмечу лишь, что за последние месяцы наиболее ярким впечатлением для меня стал блестящий фильм Геннадия Шпаликова «Долгая счастливая жизнь». Фильм необыкновенно современный, интеллектуальный, наполненный аллюзиями и тонкими отсылками к литературным и кинематографическим источникам. К тому же, как не упомянуть отменную операторскую работу Дмитрия Месхиева.

Литературные журналы. От любви до разочарования

В.С.: Что происходит с литературным процессом сегодня? Востребована ли серьёзная книга? Как Вы оцениваете ситуацию в современной литературе, в поэзии и прозе? Она зеркально отражается и в состоянии, в котором находятся литературные журналы, чей тираж, как принято говорить, хороший, только маленький. Почему всё так? Кто виноват, на Ваш взгляд, больше – читатели, потерявшие в массе своей интерес к журнальным страницам, да и к литературе (особенно серьёзной) вообще, сами журналы, постепенно превращающиеся в спесивые клубы для избранных авторов и их друзей, писатели, о которых давно перестали говорить, что они – совесть народа… Или просто окружающая действительность не способствует, как прежде, к спокойному чтению, обсуждению, восприятию. Тем более, когда есть интернет, «фэйсбук», «одноклассники», «инстаграм», «твиттер»?.. Неужели действительно «писатели пописывают, читатели почитывают», и никто никому не нужен и не интересен?

А.Ч.:  Уже давно не слежу за современным литературным процессом. Отчасти из-за того, что он необыкновенно однообразен, скучен, предсказуем. Много негативного привнесли литературные журналы, которые должны были стать центрами силы в литературном процессе, но стали центрами групп и группок, обслуживающими лишь интересы этих групп, а не русской литературы. Путь их – от всеобщей читательской любви до разочарования. Впрочем, нельзя сказать, что нет исключений. Есть и «Берега» в Калининграде, и «Родная Ладога» в Питере, есть и другие примеры. Отмечу, что вектор уходит из столицы России в провинцию.

Винить читателя в каком-то особенном пренебрежении к литературе бессмысленно. Думаю, сложившаяся ситуация стала результатом всего предыдущего развития русского общества, его взаимодействия с литературой. Ведь невозможно из народной памяти вычеркнуть ни Пушкина, ни Достоевского, ни Горького, ни Бродского, ни Симонова (о котором я уже выше сказал). Всё наследие соединяется, формируют единое пространство смыслов и значений, порою возникают своеобразные «культурные эхо» от одной эпохи в другую, возникают искажения, становятся гротесками, начинают жить совершенно самостоятельной жизнью. Современному писателю нужно быть высокообразованным, интеллектуальным человеком, думающим. Это значит, что он должен легко встраиваться в существующее пространство смыслов и значений, оперировать ими. Только таким образом возможно создание собственного продукта, интересного не только узкой группке, но и широким слоям общества.

Современные медиа дополнили информационное поле, сделали его интерактивным. Почему многие проявляют интерес к страницам писателей в соцсетях? Потому как чувствуют вероятность своего личного сообщения с писателем, мыслителем. Раньше это тоже было – сколько сотен, тысяч писем получали многие русские писатели! Теперь письма бумажные стали редкостью, их заменили лайки, репосты, ретвиты, комментарии под публикациями на странице писателя или блогера. Это всё мы наблюдаем на многих личных страницах писателей, а значит, и читатели есть, и их отклик, и, конечно же, писательский продукт востребован, раз вызывает реакцию публики. Но другое дело, что, порою, писатели идут на уловки и хитрости, чтобы самым спекулятивным образом привлечь внимание публики. Не своим творчеством, а эпатажем. Вот это – отрыжка творчества, которая не к лицу писателю.

Патриотизм начинается с семейных ценностей

В.С.:  Валентин Пикуль как-то сказал так: «Сколько величайших умов прошлого звали народы к миру, согласию и равенству. А истории плевать на эти призывы, она следует своим путем — разбоя, насилия и оглупления народов ложным чувством дурацкого патриотизма». Что такое, на Ваш взгляд, патриотизм? Как помочь его воспитать и не впасть при этом в национализм?

А.Ч.: Патриотизм – совершенно здоровое чувство уважения и любви к Родине, к себе и окружающей тебя действительности, сопричисление себя к ряду своих предков, понимание своей ответственности перед ними и своими потомками.

Как не напомнить слова классика о любви к гробам и родному пепелищу. Патриотизм является частью мировоззрения и определяет мировосприятие. Он теснейшим образом связан с понятием красоты, любви к родителям, самоуважением, уважением к обществу. Как мне кажется, главным здесь выступает любовь к человеку, а не просто к земле. Землю расчеловечивать, отрывать от человека, нельзя. Для нас родная земля, наши святыни лишь потому сакральны, что на этой земле живут и трудятся наши люди, которые ценят, любят, чтут наши святыни. Важнее, мне кажется, привязываться прежде к своим соплеменникам, чем к земле. Если уйдут люди, их место на земле займут другие. Так бывало много раз на земле. И святыни одних народов становились собственностью захватчиков. Поэтому «патриоты», которые любят якобы историю страны, бахвалятся «любовью к земле» или «родному языку», но презирают людей собственного народа – и не патриоты вовсе. Говорю это потому, что перед глазами нашими трагедия Украины, на которой горстка лжепатриотов объявила одну часть народа «правильной», а другую – «неправильной». Это унизительная и омерзительная ложь, которая и привела к гражданской войне.

Я не могу себя считать вполне компетентным в вопросе воспитания патриотизма. Но думаю, что всё должно начинаться из семьи. Знаете, если родители читают – и дети будут читать. Если родители матерятся и гадят в подъезде – это же станет привычкой их потомства. Если ребенок видит, что его родители любят и уважают свой город, страну, своих сограждан – тогда и ребенок будет любить и уважать свою Родину. А если он слышит от своих родителей только ругань и упреки в адрес своей родной земли, то такой ребенок с легкостью покинет свою не-Родину. Он покинет свой дом и своих родителей. И, скорее всего, редко будет о них вспоминать. Тот, кто не любит свой дом, не любит и своих родителей.

Национализм в любом проявлении, в любой концентрации – страшное разрушительное орудие. Это чудовищное упрощение и искажение идеи патриотизма.

Бог дал человеку много свободы, очень много…

В.С.: Почему телевидение игнорирует литературу и литераторов, мало говорит о книжных новинках, не пропагандирует чтение? Или это не так?

 А.Ч.: Я уже 15 лет не смотрю телевидение, поэтому судить о нем мне сложно. Лично я считаю, что телевидение находится в ещё большем кризисе, чем литература. Думаю, мы живем в период окончательной деградации, смерти телевидения. Могу ошибаться, конечно.

В.С.:  Почему человечество не прислушивается к добрым советам, не вчитывается в мудрые книги, не следует христианской морали, в конце концов. Ведь Слово, которое было в начале, учило добру и милосердию. Порядочности. Где всё это?

 А.Ч.: Бог дал человеку много свободы, очень много. И нам важно самим распорядиться ею, сделать выбор. И этот выбор должен быть личным, а не навязанным извне. Сам человек должен прийти к пониманию добра и милосердия, к истинному Слову. Заставить быть милосердным невозможно.

В.С.: Кого из современных писателей Вы считаете наиболее интересными, значительными? Кто из литераторов, на Ваш взгляд, определяет уровень писательского мастерства, объединяя глубину мыслей и искренность чувств с читательской популярностью?

А.Ч.: Это, конечно же, всё субъективно, основано на предпочтениях. Откровенно скажу, что я больше люблю старых мастеров. «Слово о полку Игореве» для меня лучше всех вместе взятых современных поэтов, как бы ни прискорбно для них это не звучало. Но, конечно же, есть среди современных русских писателей те, чье слово я ценю, кем дорожу. Это режущая острой афористичностью Юнна Мориц, любящая звонкую кристальность Елена Заславская, нежный русский пилигрим Алексей Полубота, застенчивая в своей резкости Елена Настоящая, лавкрафтовский мудрец Александр Сигида-младший, чуткая на несправедливость Виктория Мирошниченко, честный интеллектуал Виктор Куллэ. Высоко ценю прозу Даниэля Орлова, Юрия Нечипоренко, Анны Семироль, Марии Семеновой, Глеба Боброва. Это далеко не полный перечень.

В.С.: В законах Мэрфи есть фраза: «Мечты – это планы в уме, а планы – мечты на бумаге». Поделитесь своими планами, если это возможно.

А.Ч.:   Много замыслов, если Бог даст сил, то осуществлю. Пока все силы вкладываю в историю литературы Донбасса. Есть несколько ближайших замыслов.

Это и продолжение издания «Юбилейных дат литературы Донбасса», и издание биобиблиографического справочника о писателях Донбасса. Есть планы написать об отдельных персоналиях. Вообще же, мечтаю, чтобы в Луганске появился центр по изучению и популяризации литературного процесса Донбасса – музей литературы Донбасса. Только так можно было бы избавиться от болезни забвения, которой заражен Донбасс.

Беседовал Владимир Спектор