За дверями – другие двери, за лестницами новые повороты; зеркала, сияющие повсюду, создают иллюзии, множа объёмы, и как тут можно разобраться?

Но – внутренности старинного дворца и переделаны так, чтобы, кроме нескольких человек, разобраться и сориентироваться не смог никто.

Министров, вельмож, советников проводят специально обученные люди: они глухи и немы, и идут впереди, точно зная, в какой последовательности открывать бесконечные двери.

Никто никогда не увидит, как в сердце замка, в комнатке, больше напоминающей подсобку, разостлав на полу карту мира, тиран двигает рюмки – наполняет их драгоценным коньяком, и, опустошив, переставляет на ту страну, какой хотел бы овладеть.

Собственная его страна огромна, на карте очертаниям напоминает отменного размера свиную отбивную, и страна эта – полностью его.

Она поклоняется ему, как богу, поскольку некогда привычный бог упразднён, а старые, замечательные, античные сходившие, бывало, к людям, надёжно забыты; страна видит его портреты, статуи, бюсты везде, где только можно их поместить; она рукоплещет, завывая, его речам, чтобы не говорил он, давно не выступающий перед людьми – но техника разгоняет модуляции его голоса над пространством, не оставляя шансов остаться неохваченным никому.

Он двигает рюмки, пьянея, вспоминая юность, повитую нищетой, юность, толкавшую на дикие, резкие, страшные действия, и улыбается криво, полагая, что хватит у него изощрённой хитрости и вооружённых, верных до предела сил, чтобы захватывать и захватывать…

Юношеская нищ компенсирована величайшими богатствами нынешнего дня: совершенно не нужными ему, ибо есть богатства куда большие, и он владеет и ими…

Реактивные колесницы существуют в его империи наравне с реактивными самолётами, а стрелы с наконечниками, несущими ядерный заряд, состоят на вооружение вместе с новейшей стрелковой техникой…

Он в курсе всех открытий в военной сфере, он лично контролирует её, хотя подданные уверены, что он контролирует всё – от животноводства до поэзии, и это отчасти так; и скоро пустые рюмки плотно покрывают карту мира.

Тогда тиран хохочет: он счастливо пьян, но не настолько, чтобы бить стекло: всё будет уложено, упаковано, и завалится хозяин спать на жёсткую лежанку, завернувшись в старый тулуп…

…он знает, что главное – это пробудить в людях всё низовое, корневое, голодное; главное – не давать им расти в духовном плане, думать, двигаться в своём развитие вверх; на этом построено всё в стране: образование, вместо целостной мозаики мира, представляющее вертящийся калейдоскоп фрагментов; малочисленная, не доступная ни для кого извне элита; бесконечные лозунги, штампы, какими забиваются головы граждан с рождения.

Он знает импульсы и коды власти; и человек, от которого он это знание получил, бывший его соученик по таинственной коллегии, располагавшейся некогда в горах, и сильно преуспевший во многом, давно и безопасно мёртв.

Тиран никому не собирается передавать своё знание, ибо множество учёных – лучших учёных его страны – денно и нощно работают над формулой бессмертия, и она будет выведена, ведь не может же такая мощь, такая феноменальная, никогда не бывавшая в истории сила сгинуть в никуда, ахнуть в заурядную для всех бездну.

Поэтому – трудитесь учёные, не жалейте средств, а тиран, счастливо пьяный, поспит, алкогольным дыханием наполняя воздух своей любимой комнатёнки.

Только вернейших из верных ведает о её существование, но никогда не решиться зайти без звонка; и ждущие приёма в разных помещениях вельможи, министры, сановники будут дрожать, гадая, примет ли, а если да – то в каком настроение будет?

А он спит, чтобы, проснувшись и выпив специально для него разработанной антипохмельной  эмульсии, принимать их по очереди в разных залах, куда будут проводить по одному; выслушивать доклады, отдавать приказы, поражая не доступностью, ибо восседает всегда в отдалении, и наслаждаться – бесконечно наслаждаться бесконечною своею властью…

Александр Балтин