Краткая биографическая справка

Наталья Труш родилась в Архангельской области и в седьмом классе твердо решила, что будет писателем. И уже тогда была готова написать книжку, только не знала, о чем. Потом была работа юнкором в районной газете, рекомендация ее редактора для поступления в Ленинградский государственный университет, на факультет журналистики.

Впрочем, между окончанием школы и первым курсом журфака прошло восемь лет. Так что учиться Наталья стала на заочном отделении, совмещая учебу с работой, воспитанием ребенка, строительством собственного жилья…

Она писала заметки, брала интервью у известных и не очень людей, ездила в командировки… Корреспондент журнала «Костер», «Дачная жизнь», выпускающий редактор информационного агентства ИМА-пресс, журнала «Меценат» и газеты «Метро», автор сценариев и редактор в съемочной группе телеканала RTG TV – «Рашен Трэвел Гайд». И это далеко не полный перечень.

Две первые книжки вышли одновременно, в декабре 2008-го. А в голове чешутся, просятся на свободу все новые и новые. В общем, сейчас пишется следующая, юбилейная, десятая.

Честно признаюсь, что хотел озаглавить это интервью «Разминка для ума с Натальей Труш». Уж очень интересные ответы на мои – скажу без ложной скромности – непростые вопросы получились. А потом решил не «умничать». Ведь сколько людей, столько и мнений. И то, что одним покажется интересным и поучительным, другим…

Впрочем, судите обо всем сами!

— На своей страничке в интернете вы выступаете против того, чтобы вас называли «писатель» и согласны на «автора». А как в таком случае вы можете прокомментировать фрагмент из объявления одного работодателя: «Требуются писатели и авторы»?

— Я не то чтобы против, я просто испытываю неловкость от этого, потому что слово «писатель» с детства вызывает у меня трепет душевный. Мне всегда казалось, что это недосягаемая высота. Ну, например, Лев Толстой! Наверное, все это идет от советской школы, из которой вынесено высокопарное «властитель дум» и не очень понятное «инженер человеческих душ». Пока что мне ближе «автор» — «создатель произведения».

Что касается объявления, то, может быть, его придумал не очень грамотный работодатель. Называться «писателем» или «автором» — это одно, а вот приглашать на работу того и другого… Писатель – это тот, кто пишет, а автор – это создатель и романа, и поэмы, и коллекции модной одежды, и андронного коллайдера!

— В чем, на ваш взгляд, разница в определениях «я пишу роман (рассказ, повесть – нужное подчеркнуть)» и «я пишу книгу»? И есть ли она вообще?

— Я всегда говорю «я пишу роман». Или «я пишу повесть» — такое тоже было! В данном случае речь идет о жанре, в котором я работаю. В частности, «роман» — это большое эпическое произведение. На мой взгляд, «книгой» мое произведение становится тогда, когда издатель дает ему возможность «выйти в люди». Книга — это все-таки печатное издание, или некое произведение, напечатанное отдельным изданием.

Впрочем, не вижу ничего страшного в том, что кто-то говорит: «Я пишу книгу». Но я бы осторожнее обращалась со словами в этом конкретном случае! Чтоб не сглазить!

— Если для издательства главным должно являться Его Величество Произведение, то почему же сегодня на полках книжных магазинов лежит в основном чтиво?

— Думаю, что на полках лежит то, что хочет видеть читатель. Издательство не выпускает то, что ему вздумается, а прислушивается к мнению маркетолога. Спрос, как известно, рождает предложение. Где-то я читала, что в России в настоящее время наибольшим спросом пользуются книги  Дарьи Донцовой, Юлии Шиловой, Татьяны Устиновой, Татьяны Поляковой, Александры Марининой и Бориса Акунина. А о Его Величестве – Произведении, которое станет популярным и будет востребовано (читай: будет хорошо продаваться!) наверное, мечтает каждый издатель!

— Говорят, что спрос рождает предложение. То есть, сегодняшняя массовая литература, женские романы и тому подобное – это отображение желания читателей? Или просто их мнением никто из издательств не интересуется?

— Ну, вот, в продолжение ответа на предыдущий вопрос о спросе, который рождает предложение. Массовая литература – здесь главное слово – «массовая». Хотим мы того, или нет, но массовый читатель читает именно массовую литературу, то есть произведения, которые некоторым образом развлекают. Мнением читателей, конечно же, издательства интересуются. Они же ориентированы на большинство. По-другому не заработать. Вот интересно, издательства государственные в прошлом веке, выпуская тоннами записки стареющих вождей компартии, интересовались или нет мнением читателей? И многие ли из них по доброй воле приобретали эти произведения???

— Кстати, а в чем для вас отличие между издателями и издательствами?

— Издатель – это человек, в руках которого бразды правления издательством!

— Нет, я спрашивал не о директорах или хозяевах издательств, а об Издателях. Таких, какие были в начале прошлого века и вряд ли уже появятся вновь.

— Я поняла! Такие, как Суворин, Попова… Это ведь, как русские мореплаватели, открыватели новых земель. Они не родятся стаями. Не люблю, когда о личностях говорят «товар штучный», но тут по-другому сказать трудно. Думаю, что нельзя говорить «вряд ли появятся вновь». Никогда не говори «никогда». Этого никто не знает. Я думаю, что в любом современном издателе дремлет тот самый, единичный, штучный. Никто из нас не знает на все сто, как действовали издатели 19-20 века, о которых мы говорим. Наверное, и им приходилось выпускать что-то, к чему ни душа, ни ум, ни сердце не лежали. Но издатель – это не только проводник культуры, но и коммерсант.

— Если, как вы утверждаете, наличие дружеских связей в издательстве существенного значения не имеет, как быть с тем фактом, что произведения молодых и неизвестных авторов во многих издательствах просто выбрасывают, не читая?

— Что могут значить дружеские связи, если произведение «друга» не представляет коммерческого интереса или откровенно слабое, неинтересное? Издатель не будет работать себе в убыток. Во все времена опубликовать свое произведение было непросто. Не только сегодня. И не только в России. Достаточно вспомнить Мартина Идена.

Мне трудно сказать, выбрасывают ли произведения молодых и неизвестных авторов в некоторых издательствах. Не исключаю, что «самотек» не читают, так как поток слишком большой. Об этом много слышала. У нас страна пишущих людей! Каждый день в издательства приходят десятки, если не сотни рукописей. Впрочем, я не сотрудник издательства. И «кухню» эту не могу знать досконально. Но могу предполагать, почему молодым так трудно опубликовать свои произведения.

Молодой и неизвестный автор – это большой риск. Попробуйте разглядеть книжку с именем неизвестного автора на обложке в море книг! Как известно, читатель идет на «имя»! Где гарантии, что произведение молодого автора будет продаваться? То, что продвижением его книжки никто не будет заниматься, это однозначно. Если, конечно, автор не принесет издателю кругленькую сумму на пиар.

Вторая причина в том, что автор может стать автором одной книжки. Или двух. Никто не знает, какой потенциал у молодого автора. Коммерческому издательству такие риски не нужны.

Третье: планы и объемы издательств. Затяжной кризис диктует свои условия: в издательствах сокращаются серии, и принимать в свои ряды новых авторов, которые могут стать балластом, никому не интересно.

— Но, ведь и Пушкин, и Достоевский, и Дюма, и Марк Твен когда-то тоже были молодыми и начинающими. Но их кто-то разглядел и рискнул издать.

— Тут впору бы сказать: «помогите таланту, бездарь и так пробьется!», но я скажу иначе. Если там, наверху, где небо, кто-то берется водить твоей рукой, когда ты садишься перед чистым листом бумаги, то этот кто-то и в остальном поможет. Пусть все идет, как идет, и пусть все будет, как будет. При условии, конечно, что отвергнутый издателем молодой автор продолжает писать. А то ведь бывает так, что очень хочется выиграть хотя бы сто рублей, но совсем нет желания платить за лотерейный билет…

— Впрочем, примерно так же поступают и на большинстве литературных конкурсов. Как же тогда талантливому автору добраться до читателя?

— Мне кажется, тут ключевое слово «талантливому»! Затрудняюсь что-либо говорить об организации литературных конкурсов. Печально, если это так.  И все же, надо как-то достучаться! К счастью, сегодня есть Интернет. И хоть привлечь читателей на свой сайт не так просто, есть масса возможностей продвижения сайта, а вместе с ним и своих произведений. Кстати, говорят, что редакторы издательств шерстят литературные форумы, и, бывает, что кое-кто из авторов попадает в издательство прямо из «всемирной паутины»!

Я говорю так: надо бороться. Повторюсь: нельзя выиграть в лотерею, не купив лотерейный билет!

— Сегодня свою книгу может издать каждый, у кого достаточно «лишних» денег в кошельке. Не в этом ли главная причина сегодняшнего плачевного положения русской литературы?

— Я не думаю, что изданные за свой счет книги, имеют большой вес в общем книжном потоке. Мало издать книгу, ее ведь надо продать, довести до читателя. А это не так просто. Как правило, книги, изданные за свой счет, и расходятся «по своим». Автор надолго решает проблему подарков родным и знакомым!

О том, что они как-то влияют на положение русской литературы, я не думаю. Вряд ли влияют. Что касается того, что оно – положение – плачевное… А точно плачевное? Ну, не может же быть каждое произведение гениальным! И, так называемое, чтиво должно быть. Я бы называла иначе – легкое чтение, например. На мой взгляд, есть книги для ума, а есть – для сердца. Редко два в одном! Так вот, то, что для ума, редко годится для отдыха!

— То есть, для сердца – это для отдыха?

— Да, в моей классификации именно так. Если расшифровывать, то имеется в виду много чего, но все из области чувств: эмоции, переживания, настроение…

— А теперь от рассуждений о «высоком» перейдем собственно к автору Наталье Труш. Вам не предлагали на первых порах подписывать свои произведения более звучным псевдонимом?

— Давайте, перейдем! Для начала, Наталья Труш – мои настоящие имя и фамилия. Я журналист, и именно так всегда подписывала свои статьи. И лишь в некоторых случаях пользовалась псевдонимом. У меня их было (и есть!) два. В издательстве мне не предлагали подписывать свои произведения псевдонимом. Хотя сегодня я думаю, что надо было назваться не Натальей, а Натали! Натали Труш – вот так было бы лучше, но…  Поезд уже ушел!

— Эмоции и переживания автора, держащего в руках первую книжку со своей фамилией на обложке понятны. А когда этих книг три, пять, семь?..

— А у меня дивная история: я одновременно держала в руках …две первых книжки! Вернее, первую и вторую. Они вышли в разных издательствах. Поэтому и эмоций было вдвое больше! Три, пять, семь… Как-то вы угадали… У меня их как раз семь. Семь опубликованных. И каждую я жду, и радуюсь ее выходу. Это не стало обыденностью для меня. Это праздник. Маленький, конечно, личный. Я позволяю себе похвастаться перед друзьями в социальных сетях и выслушать поздравления. Мне приятно. Как правило, о том, что книжка уже появилась в продаже, я узнаю из Интернета. И стараюсь быстрее выкроить время и съездить на книжную ярмарку, чтобы купить десяток экземпляров.

— В детстве вы «прислонили к глухой стене невидимую лестницу, по которой собирались добраться до самого неба…». Пока же добрались только до чердака. И как там: не пыльно? И сколько этажей пришлось уже пройти?

— На чердаке, как и положено, пыльно! Но это такая классная пыль!!! Она помнит мою бабушку, от которой у меня любовь к книгам. Нет, пыль, это не всегда плохо! Главное, не поднимать ее сильно! Прошла – раз, два, три, четыре, — этажа! Перечисляю. Этаж первый: написание первой (и всех последующих!) книжки. Этаж второй: публикация. А между вторым этажом и небом – много-много этажей! Я очень надеюсь добраться до неба. Даже до седьмого неба!

— А «до самого неба» — это, чтобы посмотреть, как там? Или присоединиться к сонму небожителей?

— Нет, не посмотреть и не присоединиться. Я пришла к выводу, что пишу не для себя. Это однозначно. Раз я рискнула обнародовать написанное, значит, точно не для себя! В этом плане меня удивляют всякие ЖЖ и прочее, где люди ведут, по сути, личные дневники. Если он личный, то зачем его выставлять для прочтения???

Небольшой опыт общения с читателями моих книг и мнения о них красноречиво говорят мне о том, что мои книжки нравятся. Либо они так удачно находят «своего» читателя. И это толкает под руку: писать и писать все новые и новые истории, которых уже ждут мои постоянные читатели. Хочу писать больше, чтобы интерес не ослабевал. Хочу стать популярной. Популярный автор – это все-таки не забронзовевший небожитель! Он и пишет без зауми то, что можно почитать на сон грядущий и в метро. Он не открывает Америк, но его книжки спрашивают в книжном магазине. Если хотите, я знаю секрет популярности. Он прост: надо уметь создавать настроение. Почему один из нас купит картину с изображением ромашкового луга, а другой – дождливого туманного вечера? Потому что одному в этот момент хочется скакать от радости горным козлом, а другому – послушать нежное произведение Криса Сфириса с аккомпанементом дождя. Его Величество Настроение! Умеешь его создать в своем произведении – понравишься тем, кому оно тоже близко.

Вопросы задавал Борис Кунин