Эта книга, как и некоторые другие (например «Моя борьба» А. Гитлера), является замечательным историческим свидетельством эпохи начала развития национал-социализма в Германии 20-х годов ХХ века. Тогда ещё молодой Й.П. Геббельс окунулся в лавину политической борьбы, поначалу осознавая себя ещё только писателем. Он в дневниках 24-25 гг. всё время задаёт вопрос: кто я, кем я стану? Но я чувствую в себе гигантские силы, которые готов потратить на пользу отечества!

Не все будущие руководители НСДАП в то время имели высшее образование, но Геббельс был в их среде наиболее образованным. Окончив три университета в Германии, он получил степень доктора искусствоведения. Мне вспоминается фильм по сценарию Ю.Семёнова «Семнадцать мгновений весны», где, в так называемых «информациях к размышлению», говорилось, что у Геббельса якобы было всего лишь среднее образование. Мы, конечно, знаем, что Ю.Семёнов имел доступ к военно-историческим архивам и пользовался информацией из зарубежных источников. Но зачем же так откровенно врать, тем более на весь мир? Причины были, но не будем отклоняться от основной темы.

Речь пойдёт о первом и единственном романе Геббельса «Михаэль». Все дальнейшие тексты мы будем цитировать по изданию Геббельс Й. «Михаэль» (Серия Проза великих, М. «Алгоритм», 2013, 320 с.). В этом издании наряду с романом приведены 9 рецензий критиков, опубликованных в 70 – 80-е годы, т.е. после смерти автора, а также его дневниковые записи 1924-25 гг. периода , когда Геббельс работал над романом.

О Геббельсе обычно говорят, как об одном из приближённых к Гитлеру людей. В еврейских кругах считается, что Гитлер стремился поработить русский народ, при этом оперируют некоторыми цитатами из его книги «Моя борьба». А вот что писал Геббельс: «Русские люди, пошлите к чёрту еврейскую шайку и протяните Германии вашу руку» (Дневники, запись 30 июля 1924 г., по тексту книги с. 212). Или, например: «Мы должны искать Бога. Для этого мы и были произведены на свет» (Дн., зап. от 07.10, 1924 7., с. 263). Издатели этой книги, на мой взгляд, не случайно объединили текст романа «Михаэль» с дневниками Геббельса за эти же годы. Они правильно поняли колебания самого Геббельса при выборе дальнейшей политической судьбы, к и роман «Михаэль» — это тоже «дневник», дневник универсанта-богоискателя, написанный в том же самом ключе, что и дневник Геббельса. Любой русский человек, прочитав эти строки, сразу скажет: «Кто это писал? Андрей Белый, Д.С. Мережковский, В. Розанов, Н. Бердяев? Читая роман «Михаэль», я всё время задавал себе тот же вопрос: кто его писал: богоискатель Лев Толстой, богостроитель Максим Горький, а порой думаю, уж не Фёдор ли Гладков со своим романом «Цемент» (1925 год)? Неожиданное, парадоксальное сочетание символизма и социалистического реализма в творчестве Геббельса просто ошарашивает. А если ещё вспомнить, что именно Фёдор Гладков был едва ли не последним другом Андрея Белого. Иногда перед нами вновь встаёт вопрос: откуда появляется это стремление к «опрощению». Лев Толстой делал вид, что он пашет землю и любил позировать перед фотографами, русский поэт-символист А. Добролюбов, друг Блока, Белого и Мережковских, «ушёл в народ» и настолько глубоко «ушёл», что только в наше время выяснилось, что он умер где-то в 30-х годах. Глеб Чумалов, герой Ф. Гладкова, идёт на «рабочий фронт» строить цементный завод. Герой романа Геббельса (1924г.) Михаэль бросает университет и идёт работать в шахту. Кто-то из рецензентов заметил, что имя Михаэль в названии романа неслучайно: в немецком фольклоре «честный Михель» означает примерно то же самое, что у нас Иван-дурак — это символический образ «человека из народа». Семя идеи так называемого «опрощения» , конечно, было вброшено в умы европейской интеллигенции Львом Толстым. Можно ещё вспомнить так называемого «опрощенца» Максима Горького, который половину своей юности бродяжничал и скитался по разным притонам.

И в дневниках этих лет (1924-25 гг.), и в романе «Михаэль» Геббельс предстаёт перед читателем не как агитатор будущего злодейского фашистского режима, а как мятущийся интеллигент, похожий на так называемых «русских мальчиков» из творчества Достоевского и Бердяева. Тем более, что «русская тема» в романе «Михаэль» является одной из центральных, точно так же, как и в его собственных дневниках этого времени. И сам роман «Михаэль», и опубликованные в приложении к этой книге «Дневники» воспринимаются как единое целое. Это очень важно.

Например, такое рассуждения самого Геббельса: «С каждым днём я всё больше и больше убеждаюсь в том, что в конце моего жизненного пути меня будет ждать необходимость принести себя в жертву. От этого мне делается одиноко. Но я должен принести эту жертву во имя будущего» (Дн., зап. от 14.04, 1925, с. 273). Текст романа «Михаэль» в этом издании открывает замечательный афоризм: «Стиль – это всё!» ( с. 16). Каждый знает, что это чуть изменённое повторение афоризма Фенелона: человек – это стиль. Но для Геббельса это очень важно. «Стиль» национализма – это нечто противоположное бескультурью и ширпотребу. Поэтому образ национальной культуры – это и есть стиль: «Марксизм – это чистое учение денег и желудка. Он принимает как данность, что живой человек должен быть машиной. Поэтому он ложен, чужд бытию, надуман и несостоятелен» (с. 19). Так рассуждает Михаэль , главный и по существу единственный герой этого, отчасти биографического романа.

Мы уже говорили, что судьба Михаэля в романе развивается достаточно странно. Это типичный для русской, но не немецкой литературы образ художника, творца и богоискателя. Например: «Художник сопоставим с Богом. Оба придают материи форму» (с. 25). Но Михаэль не обычный художник-творец. Он богоискатель. Как нам знакомо это понятие из русской литературы! Вот что пишет главный герой Геббельса: «Я борюсь с самим собой за иного Бога. Истинный германец всю свою жизнь остаётся богоискателем» (с. 34). Ей-богу, кажется, что Геббельс начитался сочинений Мережковского, Блока, Гиппиус и других русских богоискателей, высказавших те же мысли на 20 лет раньше.

А и впрямь есть для этого основания: Михаэль по ходу дальнейшего действия знакомится с неким русским (большевистским агитатором) Иваном Войнаровским. В числе опубликованных в этом издании девяти рецензий нигде не упомянуто, что существует такая, так называемая «дума», Рылеева «Войнаровский», об этом мы сейчас и поговорим: Войнаровский – племянник Мазепы и кровнородственный враг русского государства. У Геббельса в романе Войнаровский – большевик и пламенный интернационалист. Против его оголтелого интернационализма и выступает главный герой роман – Михаэль. Но поначалу они вместе обсуждают роман Достоевского «Идиот», подаренный Войнаровским Михаэлю. Последний думает об этом так: «Горячая, порывистая, безмерно гнетущая, ждущая, надеющаяся, бесконечно злая и бесконечно добрая, исполненная глубочайших страстей, благосклонная и нежная, фанатичная во лжи, равно как и в правде, к тому же обильная бездонностью, весельем, юмором, болью и тоской: такова душа славянина; душа русского» (с. 35), – так говорят Михаэль и Геббельс. Надо ли удивляться тому, что при встрече через 20 лет с генералом Власовым он сказал: это настоящее воплощение русского духа.

В романе Михаэль рассуждает так: «Я борюсь с самим собой за иного Бога» (с. 34). Нам кажется, что Геббельс-богоискатель сродни нашим богоискателям серебряного века. Как ни странно, Геббельс считал произошедший в России переворот проявлением неких положительных начал, которые могли бы проявить себя в должном виде при условии освобождения от еврейского засилья: «То, что называется интернационализмом в России – всего лишь мешанина из еврейского крючкотворства, малодушного кровавого террора, безграничной терпеливости широких масс и поднявшегося, благодаря чудовищной воле, в сферу мировой политики одного человека: Ленина» (с. 37).

Можно ли сказать, что Геббельс был большевиком? Надо сразу отметить, что в рядах национал-социалистической партии его именно таким и считали. Вот что он заявляет о себе устами Михаэля: « Я – революционер. Я заявляю об этом с гордым сознанием. Я никто иной и никем иным быть не могу» (с. 64). Любой, кто хотя бы немного знает историю Германии, сразу вспомнит слова Мартина Лютера, когда великий реформатор церкви выступил против католицизма и закончил свои знаменитые 95 тезисов словами: «На том стою и не могу иначе».

Может быть, слишком претенциозно сравнивать реформацию национал-социализма с реформацией Лютера, но сами «реформаторы» ХХ века думали по-другому: «Во мне исполняется наше время», – так размышляет Михаэль (читай сам Геббельс) (с. 98).

А, может, это и правда? У нас зачастую говорят: время такое было. Все 9 рецензий на этот роман покрыты налётом так называемого «антифашизма»: дескать, нельзя такие произведения не только рецензировать, но и печатать вообще. Но большая часть этих рецензий принадлежит англо-американским авторам. А, например, наш петербургский писатель Илья Бояшов откликнулся на выход этой книги так: «На мой взгляд это дикость, полный бред. Как такое вообще возможно в нашей стране?». Это напечатано в бесплатной газете «Метро» №145(2755) от 13.08.2013 г. Я давно знаю Илью Бояшова как талантливого писателя, но не предполагал, что у него в сознании вертится сталинская и досталинская заглушка – «тащить и не пущать» с главным оргвыводом: как бы чего не вышло…

По-разному можно оценивать и роман «Михаэль», и дневники Геббельса (кстати, до сих пор у нас целиком не опубликованные). Но надо ясно понимать одно: это документы истории и вычеркнуть их можно вместе с самой историей. Историю нельзя переписать, её можно только осознавать как можно более полно при наличии соответствующих документов. Думаю, что именно такое понимание литературного творчества Геббельса будет наиболее правильным.

Санкт-Петербург, 15.08.2013 г.

______________________________

Геннадий Муриков