— Джованни, пойдем я тебя познакомлю с Кочаром, — сказал Саша, смотритель Картинной галереи, где проходила выставка известного армянского художника Ерванда Кочара.

Ерванд Кочар. Скульптура Давида Сасунского – признанный символ Еревана

Саша подвел меня к пожилому человеку около восьмидесяти лет, который сидел на скамье в зале картинной галереи, где проходила его персональная выставка. Он когда-то жил в Тбилиси, а потом переехал в Ереван, где и продолжил свою творческую деятельность.

— Уважаемый Ерванд, — обратился к нему Саша, — разрешите вам представить грузинского художника Джованни Вепхвадзе.

Ерванд Кочар, услышав мое имя, хотел было вскочить со скамьи, на которой сидел, но возраст ему не позволил.

— Вано, это ты? – дрожащим, но радостным голосом воскликнул Ерванд, — как я рад тебя видеть, сколько лет мы не виделись. Дай я тебя обниму.

Я не хотел утруждать старика, который еще раз сделал попытку подняться со скамьи. Он все-таки встал, и мы обнялись как старые друзья. Я не понимал, в чем дело. Ерванда Кочара я видел впервые, хотя часто слышал о нем и был отчасти знаком с его творчеством. Он был живописцем, но многие знакомы с его скульптурным произведением, конной статуей Давида Сасунского, которая украшает привокзальную площадь в Ереване.

— Вано, как ты? — спросил он меня.

— Хорошо, дорогой Ерванд, а как ты? — ответил я, понимая что он принял меня за другого.

— Как ты молодо выглядишь, — сказал он, с удивлением посмотрев на меня, — совсем не изменился. — Ты опять живешь на Серебрянной улице?

И тут я понял, в чем дело. Он принял меня за моего дедушку, с которым был знаком, и которого не видел около пятидесяти лет. Ведь когда Саша представлял меня ему он назвал мою фамилию, а первые буквы моего имени Ерванд не расслышал и мое итальянское имя Джованни услышал как Вано, что в принципе, одно и тоже.

— Нет дорогой Ерванд, — отвечаю я, и уже принимаю роль дедушки, — с тридцать шестого года я живу на проспекте Руставели.

— Как твоя жена, сын?

— Моя жена, спасибо хорошо, и сын тоже, он, как и я, стал художником. А как ты? Как себя чувствуешь?

— Неважно, Вано. В последнее время еле хожу, и сердце беспокоит. Меня не хотели пускать, но я не послушался и приехал, у меня здесь родственники, и к тому же хотел повидать своих старых друзей. Но из друзей никто не пришел на мою выставку, — и посмотрев на меня добавил, — только ты.

Я продолжал играть роль. Мне может было лучше сказать ему правду, но я не хотел разочаровывать старика, я уже не мог ему сказать: — «Уважаемый Ерванд, вы меня не за того приняли, вашего друга Вано Вепхвадзе, моего дедушки, вот уже несколько лет, как нет в живых, и все ваши тифлисские друзья давно умерли. Что вы не видите, что мне нет и тридцати, как вы можете принять меня за вашего друга, если я вам гожусь во внуки.» Я не мог ему это сказать, это было бы жестоко.

Е. Кочар. «Девушка и мандолина», 1959 год (слева); «Девушка и луна», 1959 год (справа)

Потом он вновь внимательно посмотрел и сказал: — Вано джан, почему ты носишь бороду? Это что у вас так модно? Как ты хорошо выглядишь. Ты помнишь, как наши мамы играли в нарды?

— Да, Ерванд, конечно помню, — ответил я и подумал, как бы обрадовался мой дедушка этой встрече, если бы был жив, и еще я подумал, как бы он прокомментировал мой поступок, если бы узнал о нем. Но он уже ничего не мог узнать.

Ерванд задавал мне много вопросов, на которые я пытался ответить. Но были и вопросы, которые меня ставили в тупик, особенно когда он спрашивал о людях, которых я не знал. Мне трудно было отвечать на его вопросы, и я искал повода попрощаться с ним.

— Дорогой Ерванд, — сказал я ему на прощанье, — не буду больше утомлять тебя, тебе наверно надо отдохнуть. Мы еще увидимся, неправда?

— Обязательно увидимся, я приду к тебе, хочу посмотреть твои картины.

Так мы с ним расстались. Больше на выставку Ерванда Кочара я не заходил. Мне как-то неудобно было с ним встречаться. Ведь он думал, что встретился со своим старым другом, Вано Вепхвадзе.

И они действительно встретились. Примерно через год восьмидесятилетний Ерванд Кочар скончался. Наверно на том свете он рассказал моему дедушке о встрече с его внуком, которого старый Ерванд принял за своего друга. Представляю, как дедушка среагировал на мою безобидную шутку.

_____________________________________________

Джованни Вепхвадзе

Справка:

Ерванд Семёнович Кочар (арм. Երվանդ Քոչար) (Кочарян, 15 июня 1899, Тифлис — 22 января 1979, Ереван) — армянский скульптор и художник. Народный художник СССР (1976).

Творчество художника-скульптора Ерванда Кочара (1899—1979) — одно из интереснейших явлений изобразтельного искусства ХХ века.

Родился в Тифлисе в 1899 г. в семье Семена Кочаряна, выходца из Шуши (Карабах).

1906—1918 гг. Учился в Нерсисянновской семинарии, одновременно посещал курсы живописи и скульптуры (школа О. Шмерлинга) в классе армянского художника Егише Татевосяна.

В 1918—1919 гг. — обучение в московских государственных свободных художественных мастерских, в классе Петра Кончаловского.

В 1921—1936 гг. жил в Париже.

В 1936 г. Кочар репатриирует в СССР. На родине он обвиняется в формализме, что в то время считалось синонимом «врага народа». Достаточно отметить, что первая персональная выставка Кочара открылась в 1965 г., лишь через 30 лет после его обоснования в Армении.

Кочар скончался в 1979 г. в Ереване.

В 1984 г. открылся Музей Ерванда Кочара, который представляет весь его творческий путь. Только в музее Ерванда Кочара и в Центре Помпиду можно увидеть работы из серии «Пространственная живопись».