Пресс-секретаря начальника Управления внутренних дел г.Н-ва майора милиции Андрея Кузнецова срочно вытребовал в свой кабинет заместитель начальника УВД по кадрам подполковник милиции Крикуленко.

– На, чти! – не предлагая присесть, с кислой миной сунул старший офицер в руки подчиненному ксерокопию из местной газеты «Постперестроечное время». Знакомый уже Андрею материал именовался «Подайте на светофор» и хлестко критиковал бездеятельность милиции.

– Почему сразу не доложил? Ужасающая статья! А я только через неделю… И вовсе не от тебя, лентяй, а от пресс-службы мэрии… Вот! «Доложить о соответствии публикации приведенным фактам»! В сопроводиловке! А я ни ухом ни рылом… Нагоняй от шефа! Бездельник! Ситуацией не владеешь!

– Зря вы так, – обидчиво возразил Кузнецов, с отвращением обозрев читанные уже строки. – Владею. Сразу по выходу внимательно ознакомился. Как и обычно, – сплошное пустобрехство и явно доклада не стоило.

– Ты действительно тупой или прикидываешься? – взъярился Крикуленко, подпрыгнув в кресле. – Тут же еще и приписка: «Виновных наказать по всей строгости». Вот первым ты и будешь! Иди! И чтоб сегодня же! Мне! По всей форме!

Пресс-секретарь вернулся в свой кабинет. Разбираться с публикацией…

Увы, анализ разгромных материалов, регулярно выдаваемых на-гора штатными журналистами «Постперестроечного времени» (свято исполнявшими редакторскую установку: на каждый положительный материал о деятельности милиции, в противовес, публиковать отрицательный), съедал немалую часть рабочего времени Кузнецова. Обидно… Корреспонденты-то чаще всё призрачные «скелеты в милицейском шкафу» откапывали…

Так, с месяц назад газета во всю мочь ударила в колокола: ах и ох, молодого человека, пришедшего на праздник города, милицейский патруль «беспричинно скрутил» и аж целых три дня «продержал в камере, даже не сподобившись предъявить каких-либо обвинений».

«Попрание всех прав!», «Куда смотрит прокуратура?» – истошно кричали набранные жирным шрифтом заключительные строки материала.

Усилиями пресс-секретаря было точно выяснено, что «потерпевшего» и вовсе никто из сотрудников милиции не задерживал. Оказывается, те трое суток парень  пропьянствовал с приятелями, а затем, постыдившись признаться в этом обзвонившей к тому времени все больницы и даже побывавшей в морге матери, выдумал историю с незаконным заключением. Возмущенная женщина немедленно помчалась со слезами и жалобой в редакцию…

Подготовленное Кузнецовым пространное опровержение на газетной полосе волшебно сжалось до нескольких строк: «УВД города не совсем согласно с ранее опубликованным, поскольку утверждает, что потерпевший виноват сам и в камере не содержался…» Вот и черта лысого пойми рядовой читатель, где в материале была правда, а где – осталась ложь…

Хлопот невпроворот пресс-секретарю доставил и материал об одном из многочисленных дорожно-транспортных происшествий.

…В центре города настойчиво «голосовал» мужчина с форменной милицейской фуражкой в руках. Он популярно разъяснил тормознувшему юноше-водителю, что является «большим начальником» и ему срочно нужно попасть в район новостроек. Распорядился гнать «аллюр три креста», однако на полпути, недовольный «медленностью езды», нахрапом переместился за руль  и  на скорости  впечатался в городской автобус. «Большого начальника», ароматизирующего сложным букетом спиртного, срочно увезли в реанимацию. В покореженном автобусе оказалась корреспондентка «Постперестроечного времени». Итогом аварии явилась  статья «Милицейский беспредел», где автор возмущенно распиналась о наглости и бессовестности сотрудников милиции, «преступивших все и всяческие границы человеческого общежития»…

С очередным опровержением, где доказывалось, что виновник ДТП никакого отношения к милиции не имеет, пресс-секретарь УВД лично ездил в газету, где встречался и с главным редактором, и с автором обеих нашумевших статей – длинноногой девушкой, явно злоупотреблявшей косметикой.

– Ну, у него же в руках фуражка была… ваша! – пыталась защищаться уличенная в непроверенных фактах корреспондентка. – Он ведь ее откуда-то взял? Она ведь так просто, где ни попадя, не валяется?

– Вы и сейчас неточны, – возразил тогда Кузнецов. – Моя – вот она, – и чуть приподнял над столом форменный головной убор, до этого лежавший на коленях. – А в отношении «откуда-то»… Поясняю: в тот день «большой начальник» – точнее, двадцатипятилетний бездельник, больше года уже не работает, – с приятелем крепко выпивал. Тот недолго патрульно-постовым  пробыл и месяца три назад был уволен – за пьянство в рабочее время и систематические невыходы на службу. Когда один собутыльник уснул, второй милицейскую фуражку – видимо, с перепою, – за свою кепку принял и забрал с вешалки. Дальше же, как утверждает, вообще ничего не помнит. Вины это с него, разумеется, не снимает, а лишь усугубляет. Только причем здесь «Милицейский беспредел»? Абы что из пальца высосете и – не проверяя – со скоростью света на газетную полосу…

– А как бы я чего проверила, если его из-за руля сразу в больницу? –  контратаковала корреспондентка. – Откуда я могла даже подумать?  Ведь фуражка-то была! И водителю начальником представился!

– Я вам сейчас представлюсь министром внутренних дел, – усмехнулся борец за справедливость. – И даже генеральскую фуражку  изыщу – места есть, все лишь от суммы зависит. Как, на слово поверите? Или все же подумаете?

Оппонентка не нашлась что ответить…

– Ну ладно, всё ясно! – подвел тогда итог дискуссии главный редактор. – Давайте опровержение: на редколлегии разберем… И с автором, – метнул царь и бог газеты колючий взгляд из-под очков на поплывшую косметикой длинноногую критикессу, – тоже разберемся. Мое почтение начальнику УВД…

…Увы: и это опровержение также было безбожно урезано. Редакция лишь неохотно признала, что виновник столкновения в милиции не служил…

– До чего же тупа – всё на те же грабли! –  зло бормотал под нос Кузнецов, перечитывая «Подайте на светофор». – Только  вот на черта лысого бы мне  это сдалось – опять отписываться за чужую глупость… Ну, ладно…

Очередная «постперестроечная нетленка» живописала так:

«Позавчера на проспекте…, возле дома…, автомобилем  «Волга» была сбита девушка. «А недавно здесь тоже мужчину сбили! И еще бабульку! Тут вообще чуть не каждую неделю всех сбивают!» – перебивали друг друга мальчишки, которых возле места наезда собралось видимо-невидимо.

Водитель въехавшей на газон «двадцатьчетверки» свое имя мне назвать не пожелал и вообще от общения отказался (ясное дело!). А у сотрудника ГАИ  узнала, что пострадавшей (к моему приходу она уже была отправлена в больницу) двадцать один год, зовут ее Валентиной Смирновой, и у нее закрытая черепно-мозговая травма и несколько переломов.

Мимо мчались машины, а любопытствующие мальчишки, не обращая на  транспорт внимания, то и дело перебегали через опасный перекресток. Того и гляди, еще один из наездов, о которых они сами только что твердили взахлеб, произойдет! Ведь «зебра» на перекрестке до того стертая… Светофора же – поразительно! – вообще нет! Но ведь, возможно, стой он на этом злополучном перекрестке, сегодняшней аварии – как и многих других – и не произошло бы! А ведь в середине этого квартала расположена школа, и с началом учебного года сотням учеников (и первоклашкам!) придется буквально уворачиваться от сплошного потока машин! Правил дорожного движения подростки чаще всего просто не знают – в школах с этим предметом всегда были и есть проблемы. Так что когда первого сентября учительница задаст своим питомцам вопрос: «Как провели лето?» – кто-то наверняка ответит: «На больничной койке».

И ведь всему виной – лишь один не поставленный светофор! Да вовремя не обновленная «зебра»! Куда же смотрят работники ГАИ? Почему им не жалко нашего светлого будущего? Надеюсь, городские власти заставят истинных виновников многочисленных ДТП, наконец-то, засучить рукава…»

Кузнецов вздохнул, вооружился отточенным карандашом и вдумчиво перечитал материал вторично, испещрив его строки подчеркиваниями и знаками вопроса. Набрал телефон начальника городской ГАИ. После недолгого разговора сделал еще ряд звонков – беседовал с выезжавшими на место той аварии сотрудниками милиции, с родителями потерпевшей… С высочайшего позволения Крикуленко, не поленился проехать к «перекрестку без светофора»  и сам. В кабинет возвратился после обеда и, прежде чем взяться за очередное опровержение, повинуясь внезапному порыву, удачно вызвонил журналистку-любительницу косметики. Поздоровался, представился и поинтересовался:

– Скажите, вот лично вы хотя бы раз видели вкапывающего или выкапывающего светофор сотрудника ГАИ? Ну, или, может, об этом слышали?

– Ммм… Что-то не припомню…

– Так почему же вы столь безапелляционно обвиняете сотрудников милиции в чужих грехах? Установка светофоров, а тем паче принятие решения об этом – вовсе не их святая обязанность!

– А чья? – весьма искренне изумилась корреспондентка.

– Давайте разграничим. Решение принимает городская Дума. И – лишь если на то действительно имеются основания. А исполняет – специализированное СМУ, подчиненное непосредственно мэрии. Оно же и разметкой улиц занимается. К слову: вы на том перекрестке-то лично были?

– С чего вдруг такие сомнения?

– А там «зеброй» вовсе и не пахнет. На нерегулируемом перекрестке наносятся  так называемые «шашечки».

– Чего-чего?

– Дорожная разметка типа «шашечки». Похоже, как на дверцах такси рисунок. Плюс – установлены двусторонние знаки «Пешеходный переход». Из группы предупреждающих.

– Благодарю, что просветили. А почему это Дума такой мелочью, как светофор, вообще заниматься должна?

– Да потому, что это вовсе и не мелочь, а весьма дорогостоящее удовольствие. Кстати: на перекрестке их устанавливают  сразу четыре, а главное –они же круглогодично работать будут, электричество потреблять. Представляете, сколько за свой долгий век киловатт съедят?! А эту стоимость надо ежегодно в городской бюджет закладывать. Так же, как и работ по обновлению уличной разметки, которая, увы, из-за недостатка финансирования, выполнена не в полном объеме: лишь по центру города. Впрочем… может,  ваш редактор у мэра недостающую сумму выбьет? И у Председателя Думы – подайте, значит, на светофоры… А если пожадничают – раскритикуйте  обоих руководителей в пух и прах: куда, мол, они смотрят и почему им не жалко нашего светлого будущего? Пора, давно пора администрации города «засучить рукава»!

– Глупая ирония… Это всё?

– Не совсем. Скажите, вот вы виновника ДТП постеснялись фамилию в материале привести, а потерпевшей – нате, пожалуйста. И имя, и возраст, и характер травм… Только незадача: предварительно у нее или ее родственников разрешения не взяли. Так что теперь они на вас судебный иск готовят. За разглашение врачебной тайны и несоблюдение журналистской этики. Другой ляп: вы к фамилии  потерпевшей имя ее подруги-свидетельницы прилепили.

– А-а… Мне так «гаишник» сказал!

– Ну, мало ли… Я вот тут лупу беру… Да нет, все равно одна только ваша фамилия под материалом прочитывается. С ней судья оперировать и будет…

– Вы что, издеваетесь?

– Упаси боже! Да, опять-таки к слову… Такого предмета, как «Правила дорожного движения», школьная программа никогда не включала. Не нравится – жалуйтесь в министерство просвещения, а милиция-то тут при чем? ГАИ – только «за» будет! И еще. За нынешний неполный год на том перекрестке только одно это ДТП официально и зафиксировано. За прошлый же  – вообще ни единого. А по вашим напечатанным словам, они там «чуть ли не каждую неделю»… Нескладушка выходит…

– Но мальчишки говорили…

– Опять лупу беру… Хотя могу согласиться, что на практике случаются и ДТП, после которых водители ГАИ не вызывают, а решают свои проблемы полюбовно и тихо-мирно  разъезжаются. Латентные преступления, своего рода. Что особенно типично-характерно также и для изнасилований…

– Вы…   Вы сами кого угодно изнасилуете! – истерично выкрикнула корреспондентка в трубку и бросила ее на рычаг.

А майор милиции, про себя иронично посмеиваясь, принялся набирать на компьютере текст очередного опровержения.

И только успел поставить в нем последнюю точку, как подал голос аппарат прямой связи с подполковником Крикуленко:

– Ты куда пропал, бездельник? Журналистское расследование закончил?

– Да… Только что вот, уже распечатывать собирался…

– Долго спишь! Бегом ко мне! Шеф срочно опровержение требует, а тебе бы всю дорогу только баклуши бить и хреном груши околачивать!..

– Конечно… Особенно сегодня – даже без обеда…

– Ты у меня и без ужина сегодня останешься! Я сказал – бегом!

…Впрочем, прочтя текст подготовленного опровержения, подполковник  им в целом удовлетворился. Не преминув, разумеется, и здесь кольнуть майора:

– Всегда бы так. А то вечно копаешься,  любую работу  на завтра переложить норовишь…

– Это еще когда такое было? – возмутился Кузнецов.

– Ладно-ладно… Я дневник по этому поводу не веду – никакого талмуда не хватит! – и  суетливо ухватился за телефон начальника УВД. – Товарищ полковник? Разрешите доложить: факты, изложенные в статье про светофор, не подтвердились… Да, сам, сам, лично проверял! Да, опровержение готово! Несу, несу! – Одновременно Крикуленко показал кулак пресс-секретарю, но сразу разжал пальцы и дважды махнул рукой в сторону двери: свободен, значит!

Вернувшись в свой кабинет, майор милиции несколько минут  посидел за столом, смежив веки: черта лысого так сразу настроишься на рабочую волну. Пора было приниматься за материал о раскрытии группы угонщиков, за два неполных года «осиротивших» более полусотни безутешных автовладельцев.

Увы, человек лишь предполагает…

Истерично зазвонил телефон городской связи.

– Слушаю, Кузнецов…

– Это Андрей Михайлович? – властно рявкнуло в трубке.

– Точно так.… А с кем имею честь?

– Референт мэра города… – Голос назвал женскую фамилию, а у офицера моментально мелькнула мысль, что эдакий глас-бас впору бы не слабого пола референту, а телохранителю-атлету. Меж тем рявканье имело продолжение: –  Это вы курируете колонку «А вчера в городе случилось…», которая в «Постперестроечном времени» печатается?

– Да я вроде бы…

–   Меня «вроде» не устраивает! Конкретно аргументируйте: кто перед мэром за клевету отвечать будет?

– Какую еще клевету?..

…Постоянная рубрика-колонка с короткими – на один абзац – сообщениями, которые подбирались из суточных милицейских сводок, начала выходить еще до прихода пресс-секретаря в органы внутренних дел (год назад) и вызывала у  него непрекращающуюся головную боль. Дело в том, что приезжающие в УВД с утра за выборкой из сводок журналисты неоднократно перевирали предоставляемую им информацию. В итоге… Однажды вместо похищенных у цыганской семьи трех тысяч долларов, в газетном варианте, неизвестно откуда возникла цифра  «сто тринадцать «штук» «зеленых». Незамедлительно примчавшийся в управление брат пострадавшего главы семейства закатил натуральную истерику, выкрикивая, что: «Теперь к нам еще десять грабителей заявятся: мол, где сто тринадцать тысяч долларов взято, там и еще «штук» двадцать вполне можно наскрести!» Вдругорядь редакция умудрилась перепутать пансионат, в котором произошло групповое изнасилование, с одноименным рестораном. Отрицательная реклама! Натуральный был скандал! Едва до суда не дошло…

Ну и т. д., и т. п. А многочисленные конфликты всегда приходилось гасить именно Кузнецову, поскольку: «Это твой участок работы!» – злобно выговаривал в подобных случаях подполковник Крикуленко. Он же (поддерживаемый, впрочем, начальником УВД) категорически отказывался слушать зам начальника по следствию, не единожды утверждавшего, что такое  придание гласности материалов сводок является нарушением тайны следствия, и вредоносную колонку давно следует упразднить…

– Злостную клевету, вот какую! – меж тем, неслось из телефонной трубки. — Машина вовсе не принадлежит мэрии!

– Машина? – переспросил совсем уж сбитый с толку пресс-секретарь.

– Да вы хоть свежий номер «Постперестроечного времени» читали?

– Проглядывал…

– Поня-ятно… Так вчитайтесь, да повнимательнее… В ту самую колонку.

– Беру газету…

– Ищите абзац про угнанную в Свердловском районе иномарку…

– Так… И… что? Автомашину сразу нашли. В чем проблема-то?

– Да в том, что у нас мэр – патриот своей страны!

– Охотно верю… Но иномарка-то с какого здесь краю?..

– Да с такого, что она вообще не наша! В мэрии все исключительно на модели «ГАЗ-31» ездят! Ну? Теперь-то ясно? Машина  не принадлежит мэрии!

– И только-то? Фу-у… – облегченно вздохнул Кузнецов. – Что ж,  бывает… Это надо, конечно, уточнить, откуда ошибка вкралась…

– Вы мне тут под ошибку не маскируйтесь! Мэр так и сказал: кто эту злостную клевету сорганизовал, лично погонами поплатится! Однозначно! Тридцать минут – и чтобы доложили, что в завтрашнем номере  опровержение! А сами  готовьтесь: «на ковер»! Записывайте мой номер…

Час от часу не легче!

Кузнецов было попытался сразу информировать о ЧП Крикуленко, но тот куда-то выехал, сотовый же начальника упорно долдонил: «Владелец мобильного телефона находится вне зоны действия сети…»

Время поджимало, и пресс-секретарь поспешил за оригиналом сводки. Через дежурную часть УВД быстро выяснил, что в Свердловском ОВД уже возбуждено уголовное дело об угоне автотранспортного средства и к производству его приняла следователь капитан юстиции Кухонная.

Женщина-то оказалась на месте, но вот беседовать с Кузнецовым…

– Я вас не знаю, и вообще – это тайна следствия, – уперлась она, и даже ссылка на «мэрский ковер» ее вовсе не впечатлила.

Впечатлила она, зато, заместителя начальника ОВД по кадрам, который   указал следователю «оказать полнейшее содействие нашей пресс-службе»…

– Машина и правда не принадлежит мэрии, – при вторичном телефонном разговоре приоткрыла завесу тайны Кухонная. – Это  частная собственность помощника мэра по хозобеспечению.

– Но позвольте! – изумился Кузнецов. – А как же сводка? Такой косяк!

– Отнюдь. На момент отправки информации факты были изложены верно, –возразила следователь. – В общем, записывайте. «Форд» помощник из Германии пригнал, да что-то за полгода так и не растаможил. А ездить, видно, хотелось… Особенно сынку его – двадцать лет, не работает, не учится… Он-то в милицию и прибежал: мол, иномарку от супермаркета угнали, пока он внутри затаривался. И доверенность соответствующую предъявил: машина, значит, собственность мэрии, он же на ней – как понимаю, по устной договоренности – одного из заместителей главы администрации возит. Которого и подпись на  документе с гербовой печатью. Объявили план «Перехват», сработали удачно, угнанный транспорт через час задержали… Когда же по базе данных горГАИ госномер автомобиля позднее пробили, выяснилось, что доверенность та кругом липовая.

– И… что мне теперь референту мэра докладывать?

– То самое. Ошибка в тексте сводки действительно имела место – в связи со служебным подлогом, совершенным заместителем мэра, который из корыстных побуждений оформил фальшивую доверенность на не принадлежащий мэрии транспорт. Кстати, когда с ними созваниваться будете, поинтересуйтесь, не смогут ли они мне содействие оказать  во встрече с этим замом. Его же по факту подлога допросить следует, а он как услышал, по какому поводу я звоню – сразу трубку бросил и больше не берет. Секретарь же твердит: не в курсе, его нет, или занят.

– А как фамилия-то…  ну, кто доверенность подписывал?

– Я разве не сказала? Атанцев. Из бывших военных. Генерал в отставке.

– Вот даже как. Да уж, не завидую – будет он от вас, как черт от ладана…

– Сама себе не завидую, – со вздохом закончила разговор Кухонная…

…Отставного генерал-майора пресс-секретарь в лицо знал:  мэрский зам присутствовал на подведении итогов работы городской милиции за год. Дородный мужчина с зачесанной назад не по возрасту густой шевелюрой с проседью тогда откровенно дремал в президиуме, среди руководства УВД. Но к концу затянувшегося мероприятия оживился – услышав знакомо-родное слово «дисциплина» («похоже, выспался всласть, на подвиги и потянуло», – шепотом пошутил тогда сосед Кузнецова) – и важно взгромоздился на трибуну.

– Я вот тут сидел и удивлялся, сколько у вас еще недостатков в работе, а ведь всё так легко устранимо, – с апломбом начал Атанцев. – Слушайте   меня внимательно – я вас в пять минут научу! Все недостатки, они ведь из чего коренятся? Да из недисциплинированности и несвоевременных докладов руководству! Откуда всякий начальник должен начинать свой рабочий день и все его подчиненные? Собраться, озвучить план работ на предстоящие сутки и хорошенько его обсудить! Разошлись, выполнили первый пункт – немедленно доложить по команде! Лично, подробно и каждому! А уж начальник выше доложит, своему начальнику. И – новый пункт подчиненному поминутно расписать. Перед обедом опять всем собраться: ненадолго, минут на двадцать, это, кстати, весьма и весьма благотворно влияет на дальнейшее укрепление служебной дисциплины. Вечером же сам Бог велел обстоятельно подвести итоги за день и представить подробные письменные планы на последующий. Также необходимы недельные планы,  месячные…

– Менструация, что ли? – отчетливо донеслось откуда-то с галерки.

– Как-как? – сбился с умной мысли генерал. – Я не понял, – это уже адресовалось конкретно начальнику УВД, – у вас даже на столь серьезном мероприятии и сплошной бардак! Издевательство! Всенепременно доложу господину мэру!

– Господ еще в семнадцатом изничтожили… – опять отреагировала галерка.

– Вот я с завтрашнего дня как объявлю усиленный вариант несения службы! – рыкнул разом побагровевший начальник УВД. – Пока мне не доложат, кто это такой семи пядей во лбу нашелся! Сидеть тихо, слушать громко! Прошу вас, продолжайте…

Но у Атанцева тогда, по неизвестной причине, весь запал поучений разом иссяк, и милицейские итоги, наконец-то, с грехом пополам, подытожили…

«Мда-а-а… Вот тебе и ревнитель дисциплины, – саркастически размышлял пресс-секретарь, набирая номер референта мэра. – Итоги дня таковы: наша совесть чиста. Рыба гниет с головы, а чистят ее – с хвоста».

Но в трубку он, разумеется, сказал иное, придав голосу виноватый тон:

– Извините, вы оказались совершенно правы. Мы действительно предоставили газете непроверенную информацию. Нет нам прощения. И я лично готов положить свои погоны мэру города на стол. Только разве я мог предвидеть, что заместитель мэра генерал-майор в отставке Атанцев…

И Кузнецов подробно поведал о подложной доверенности…

– Не извольте сомневаться, – напоследок пообещал он референту. – Сейчас закончу разговор с вами и немедля наберу прямой телефон главного редактора «Постперестроечного времени». Будет в завтрашнем номере опровержение. И самое подробное. Вы же прекрасно понимаете, что в данном случае клеветническая ошибка настолько серьезна, что мы просто не вправе ограничиться одной фразой: «Угнанная машина не принадлежит мэрии». Читателям будет четко и ясно разъяснено, кто именно совершил служебный подлог и поставил свою подпись на официальном документе с заведомо ложными сведениями, повлекшими за собой подачу растиражированной извращенной информации. Ну, прощайте, кладу трубку…

– Нет! Пожалуйста, Андрей Михайлович, нет! – Бог мой, куда исчез надменный тон и откуда вдруг эти визгливые истерические нотки? – Я вас очень прошу: не надо пока никуда звонить! И вообще… Я немедленно бегу к мэру, а потом сразу вас перенаберу! Будьте так добры, никуда не отлучайтесь! Вы меня хорошо слышите?

– Прекрасно! Но вы же столь однозначно настаивали на оперативности опровержения? В конце концов, мне тоже не чужда патриотичность!

– Андрей Михайлович! Ну, я вас просто умоляю…

– Ладно, подожду…

Минут через десять референт вновь обозначилась на связи.

– Андрей Михайлович, мэр сказал: к милиции и к вам лично – никаких претензий! И ничего не надо – в смысле, опровержения. Все вопросы сняты!

– Ну-у, – протянул Кузнецов, – это у вас сняты. А вот у нашего следователя, в чьем производстве уголовное дело об угоне, к Атанцеву серьезный разговор имеется. По поводу изготовления подложного документа. Такое деяние, знаете ли… Вот, только генерал от беседы явно прячется. Прямо по-детски как-то… Не будете ли столь любезны посодействовать их встрече?

– Ах, вы вон оно куда повернули!

– Но, согласитесь, подлог – это ж посерьезнее газетной клеветы… Вы уж постарайтесь, похлопочите – вам следствие отдельную благодарность…

Тут референт, не прощаясь, оборвала разговор.

Однако еще через полчаса городской телефон в кабинете пресс-секретаря вновь подал голос.

– Это Андрей Михайлович? – ласково донеслось из трубки. – С вами говорит несправедливо оклеветанный генерал Атанцев. – Тон заместителя мэра перманентно изменялся на гневный. – Мое честное имя с грязью смешали! Так вот, я со всей ответственностью заявляю: к этой афере с доверенностью лично я никакого отношения не имею! И подпись там вовсе не моя! А этих двух дураков – отца и сына, чья машина – я сейчас же к вам пришлю!

– Подождите-подождите! – запротестовал Кузнецов. – Мне-то они к чему? Уголовное дело следователь Кухонная из Свердловского райотдела ведет. Как понимаю, она уже и с водителем, и с владельцем автотранспорта встречалась-беседовала… Ей бы вот еще вас увидеть!

– А это еще зачем?

– Ну… Хотя бы образец вашей подписи получить, а потом графологическую экспертизу назначить, сравнить с той, что на липовой доверенности. Вы, надеюсь, нашим графологам доверяете? Заодно бы уж и про печать гербовую выяснить – кто ставил, да когда, да при каких обстоятельствах…

– Трах твою мать!!! – отозвалась трубка, и плодотворный разговор с генералом завершился короткими гудками.

Саркастически хмыкнув – мол, черта лысого, хоть ты и генерал, а так просто от своей подписи не отделаешься, пресс-секретарь продолжил подготовку статьи о задержании группы угонщиков. И благополучно добрался было до середины объемного материала, но тут дверь в кабинет резко распахнулась.

На пороге стоял взбешенный, с перекошенным лицом подполковник Крикуленко.

– Идиот! В ефрейторы тебя бы разжаловать и выгнать без пенсии! – с ходу заорал он. – И это – самое малое! Сей секунд бегом к шефу!

– А что случилось-то?.. – встревожился Кузнецов, поднимаясь со стула.

– Он еще спрашивает! – возмутился подполковник. И уже на лестнице присовокупил: – Сейчас тебе всё-о по полной программе разобъяснят! Во все дырки!

Начальник Управления внутренних дел города плотно восседал в своем значительном – кожа, хромированные трубки, никелированные колесики – высоченном кресле. Зам начальника по кадрам боязливо жался на краю мягкого стула. Пресс-секретарь напряженно стоял перед руководителями, руки по швам.

– Да как только можно было додуматься заместителя мэра города, и еще именно того, который всю нашу службу от мэрии курирует, в преступлении обвинять? – зло выговаривал полковник милиции. – Совсем разума лишился, что ли?! Ты хотя бы на полпроцента соображаешь, в какое положение лично меня поставил? Почему о звонке из мэрии по команде не доложил?

– Пытался. С непосредственным начальником связи не было. А референт на все про все полчаса дала, и опровержение ей вынь да положь…

– Ко мне надо было тогда срочно прибыть!

– Мне подполковник Крикуленко раз сто твердил, чтоб я через его голову к вам – ни под каким предлогом! – горько-иронично пояснил Кузнецов. – Требовал «трижды зарубить себе на носу»! А сунешься, мол, – сразу уволю!

– Надо уметь форс-мажорные обстоятельства от повседневности отличать! – разом вклинился в разговор главный кадровик, почувствовав, что «разбор полетов» начинает принимать нежелательный характер. – Да ты просто обязан был убедить руководство в важности возникшего насущного вопроса!

– Ага. Вас попробуй, когда хоть в чем, убеди. Скорее женщину МВД командовать поставят. А весь форс-мажор и важность, что целый отставной генерал, он же действующий зам мэра, закон преступил, только отвечать за то упорно не желает, – мрачно уточнил пресс-секретарь. – И вообще: не будь этой нарушающей тайну следствия пресловутой колонки в газете…

– Я сказал: будет! И не твоего ума это дело! – Начальник УВД яростно грохнул кулаком по столу, от чего на пол свалилась верхняя папка из груды сложенных на краю столешницы. Подполковник Крикуленко оперативно и с кряхтением нагнулся, бережно поднял папку и почтительно водрузил ее на прежнее место.

– Понятно… – уяснил твердость и непримиримость позиции начальника Кузнецов. – Только с уголовным делом об угоне «Форда» как же? В части  поддельной доверенности?

– Ох, какой ты всё же еще… – осуждающе произнес и поморщился начальник УВД. –  Доверенность, говоришь? А нет уже таковой, ясно? Нет – стало быть, и не существовала. Значит, угонщик за угон ответит, а владелец иномарки – за то, что на нерастаможенном автотранспорте ездил. Тема закрыта! А вам, товарищ подполковник, – переместил главный милиционер города взор на своего зама, от чего последний заметно сгорбился, однако при этом преданно, не моргая, вперился в шефа, – надо бы подчиненного лучше инструктировать! Вдумчивее! Не ясно, что ли, что не его это ранг – генералам, пусть даже и отставным, указывать… Любое! И эта, как ее там… Ну, следователь…

– Кухонная… – услужливо подсказал Крикуленко.

– Во-во! На кухне ей и место, среди горшков! Тоже дура несусветная! И начальник ее – ведь и тот ни хрена не доложил! Ну да, конечно, – им с мэрией детей не крестить, а того не понимают… – И полковник милиции, не окончив фразы, обреченно махнул рукой. – Всё! Хотя стоп… Вам, товарищ подполковник, выговор, а тебе, майор, строгий. За… А-а, формулировку сам подберешь! – кивнул начальник УВД в сторону своего зама. – Готовь проект приказа. Со свердловчанами попозднее разберемся – потом напомнишь… Свободны!

– Ищи себе место! – наскочил Крикуленко на Кузнецова, едва офицеры вышли из кабинета. – Участковым! И чтоб за неделю!! Не найдешь – уволю!!!

…Впрочем, тремя днями позже подполковник милиции свой ультиматум отменил – когда точно узнал, что мэр города с треском снял генерал-майора в отставке Атанцева с должности своего заместителя. Опальному генералу в итоге все же «бросили кость» – назначив  начальником какого-то второстепенного, никак не связанного с милицейским ведомством отдела городской мэрии.

Однако строгого выговора «за халатное исполнение должностных обязанностей и серьезные упущения в вопросах связей с общественностью» пресс-секретарю черта лысого удалось избежать.

Фёдор Ошевнев