— А они точно там исполняются?

— Говорят…

Местность, куда стремятся пробраться, называется: Страна сбывающихся желаний.

— Почему страной-то зовут? – Один из идущих – худой, как штырь – нервничает, и оттого говорлив.

— Сам не знаю. На страну не тянет, конечно.

Полуповалившаяся сетка-рабица, перемахнуть – как вариант входа.

Раз зашли с этой стороны – ничего не остаётся.

Перемахнуть – это, ясное дело, для молодых, а им приходится перебираться, и – тут же останавливаются, озираясь.

Пейзаж весьма убог: холмы, переходящие в пласты поросшего жёсткой красноватой травой пространства, странные строения: осыпающиеся, кривоватые.

— Тут надо быть очень осторожными.

Зябко и одиноко.

Озираются.

Делают несколько шагов, и – возникают перед ними пылающие, красным гудящие и горящие куст.

Отшатнувшись к рабице, замирают, не зная, как быть; а в воздухе разливаются звуковые вибрации:

— Ну что же вы? Смелее. Тут все желания исполняются…

Кто говорит?

Непонятно.

Голос, прозвучав решительно, растворяется, и худой вдруг решается: идёт на огонь, кричит, но переходит полосу горящих кустов.

Другой устремляется за ним – и она потухает.

Но… у худого оказывается три руки: третья растёт из груди, и пальцев у неё столько…

— Ай, ай, — орёт он. — Это же детская шутка, не надо, не надо…

Другой уменьшается вдруг, превращается в змею, начинает извиваться, исполняя какой-то кошмарный, жуткий танец. Худой трясёт третьей рукой, отчаянно скачет, наступает на змею, сливается с ней в дикий ком, катящийся по траве, вдруг начинающей расти, резать, колоть.

Ком выкатывается, и разделяется на двух пришедших людей

Оба ошарашены.

— Слушай, — говорит худой. – Тут что – будут исполняться все детские и юношеские дурилки?

— Не знаю…

Второй начинает медленно проваливаться, погружается в почву по щиколотку, потом по колено.

— Э, э! Помоги, брат!

Худой, демонстрируя неожиданную силу, вытаскивает его, но тотчас начинают сыпаться металлические шарики: сначала маленькие, потом побольше.

— Бежим!

Но бежать… бесполезно.

Страшные птицы с огромными клювами налетают, и динозавр: таких жутких и не бывало! возникает в перспективе.

— Бежим!

Всё, что остаётся.

Мчатся к сетке-рабице, и действительно, как молодые, перемахивают её…

Голос звучит им в спины:

— Куда же вы? Всё заветное исполнится потом, сначала – детские фантазии, и юношеские нелепицы…

Они стоят у сетки, с ужасом глядя на безжизненное пространство: вроде такое обычное, на деле – невыносимо жуткое, и больше не решаются ступить в заколдованную страну.

Александр Балтин