Царские облачения, боярские шапки, воинские доспехи, монашеские клобуки… сабли, мечи, православные кресты – в противостоянии католическим… наряды купцов, зипуны простого люда… Заговоры, бунты, интриги в тайных схватках за власть… выслуживание перед захватчиками одних – и борьба других за свободу страны…

Спектакль «ЦАРСКИЙ ПУТЬ» вроде о том, как менялись на троне цари в  сложнейший период нашей истории. А на самом деле – совсем о другом. И не царь – главный его герой.

В истории нашей страны – немало великих, знаковых личностей, которые недооценены нынешними россиянами. Для подавляющего большинства эти великие личности остаются в тени других персон. Равновеликих им, но привычных по учебникам и тиражируемым стереотипам. Но среди «лиц не на слуху» есть поистине уникальные своими судьбами и своим значением в истории Руси, Московского царства и России. К их голосу, мнению, наставлениям прислушивались великие князья, правители и цари. Эти люди влияли на судьбу России – не обладая при этом официальной властью царя или правителя. Многим на ум сразу придет Серафим Саровский. Но есть и еще одна подобная личность – святитель Гермоген, патриарх Московский.

То, что имя это нынче «не на слуху», во многом объясняется тем отношением к церкви, к религии, к духовным понятиям веры, которое господствовало в нашей стране после октября 1917 года. Святитель Гермоген – иерарх Церкви. Умер в польском плену на 72-м году жизни на исходе Смутного времени. Стереотипы, сложившиеся в общественном сознании, изживаются непросто, порой с большим трудом. Но именно святитель Гермоген, твердостью и определенностью убеждений, политической прозорливостью, силой духа, ясностью ума, способностью пастырски и учительски увещевать, убеждать и переубеждать и народные массы, и даже князей и царей, мощнейшим образом повлиял на то, что Московская держава выстояла в Смутное время. Одна из нынешних общественных инициатив направлена на то, чтобы патриарху Гермогену был установлен, наконец, памятник, как одной из знаковых, важнейших личностей нашей истории.

Театр русской драмы

А на сцене московского Театра русской драмы п/р Михаила Щепенко несколько сезонов идет масштабная постановка «ЦАРСКИЙ ПУТЬ». Это – авторский спектакль в полном смысле слова. Пьесу написал Михаил Щепенко. Вместе с Алексеем Мамоновым он создавал сценографию. А режиссерами-постановщиками спектакля стали оба руководителя театра: Тамара Баснина и Михаил Щепенко (режиссеры – Валерия Полякова и Юлия Щепенко). Создан спектакль при поддержке Регионального общественного Фонда содействия инициативе общественных организаций по Постановке Памятника «Патриарху Гермогену» и лично Галины Васильевны Ананьиной, председателя Правления Фонда. Не случайно! Ведь спектакль посвящен судьбе патриарха Гермогена и его деяниям в один из самых сложных, проблемных и противоречивых периодов российской истории. И главный герой спектакля, движитель сюжета, личность, направлявшая поступки царей и вельмож, личность, во многом определившая успех Московского царства, Московской державы в международных противостояниях в борьбе за свою независимость и будущность, — именно патриарх Гермоген. В роли святителя Гермогена – Михаил ЩЕПЕНКО.

Историческая трагедия «Царский путь» стала второй частью сценической дилогии о Смутном времени, её театр начал спектаклем «Царь Федор Иоаннович» по пьесе А. К. Толстого. Но, по сути, сюжет спектакля «Царский путь» закрывает своеобразную «драматургическую лакуну» между пьесой А. К. Толстого и исторической драмой «Борис Годунов» А. С. Пушкина. Или, точнее, пьеса Мих. Щепенко и спектакль «Царский путь» Театра Русской драмы охватываю практически весь период Смутного времени, начинаясь событийно еще до него. Показывают становление Гермогена признанным церковным и политическим авторитетом, духовным и идейным пастырем народных масс и патриотов из высших слоев общества. Сюжетная канва спектакля включает в себя и те события, которые стали материалом пьес А. К. Толстого и А. С. Пушкина, пьес А. Н. Островского и Н. В. Кукольника, и многое иное.

Михаила Щепенко – исполнитель роли патриарха Московского Гермогена – взвалил на плечи тяжкий, почти неподъемный груз. Почти все время на сцене. Все ключевые моменты того исторического периода, противоречивые и драматически напряженные встречи-противостояния в царских палатах и с польскими посланцами, увещевание народных толп и вельможных бояр и князей, споры с ними… и отстаивание сложного, извилистого, туманного, но единственно истинного пути… — все это требует от актера колоссального физического, эмоционального, психического напряжения. Глядя на то, как живет Михаил Щепенко в роли, насколько он убедителен в ней, поневоле задумаешься не только о мастерстве и таланте актера, но и о том, насколько глубоко проникает он во внутренний мир своего персонажа, насколько полно сливается его психофизика с эмоциональным строем души персонажа.

Театр русской драмы-РУКОВОДИТЕЛИ

Выкладываются «по полной» здесь все артисты. Здесь много исторических фигур. По характеру непростых. Известных нашей публике по иным произведениям и книгам, и тех, кто непривычен, малознаком нынешним нашим зрителям. Тут и Борис Годунов (Алексей Савченко), и брат Василия Шуйского – Дмитрий Шуйский (Дмитрий Поляков), и его жена Екатерина (Юлия Щепенко), Самозванец (Дмитрий Щепенко); бояре – Басманов (Артур Аверин), Салтыков (Аркадий Аверин), полководец Скопин-Шуйский (Даниил Колганов); поляк Гонсевский (Артур Бичакиан), и многие другие. А постановка, сложнейшая по сюжетике и обширная по материалу, не дает возможности ссылаться на «стандарные», привычные по «учебникам» трактовки тех событий и многих персонажей. Опираясь на огромный массив исторических документов, Михаил Щепенко предложил в пьесе и в спектакле, в чем-то более объемный взгляд на ту эпоху, чем, пожалуй, даже в пьесах великих предшественников. Спектакль рассказывает о событиях и персонажах, которые опущены в сочинениях А. Толстого и А. Пушкина. Но это вовсе не означает, что спектакль «Царский путь» посвящен просветительским задачам и опирается на подробное точное бытописательство. Нет, это прежде всего художественное сочинение. В нем дан образ времени, сгущенный, сконцентрированный, яркий, многоплановый. Массовые сцены сменяются дуэтными, ансамблевыми. Наряды персонажей исторически точны, великолепно разработаны и вписаны в общую цветовую и тоновую гамму постановки (художники по костюмам Владимир Тюрин, Алексей Мамонов, Тамара Баснина и Ольга Андреева.) Яркие краски дня уступают полумраку тайных встреч и заговоров в усадьбах бояр и в царских теремных палатах (художник по свету Елена Зеленкова). Зритель увидит сокрушительные пожары Соборной площади. Кровью залитое Лобное место. Кремлевские башни. Купола знаковых русских церквей. Иконостасы монастырских храмов. Крестные ходы с несением грандиозных икон. В персонажей спектакля – и в зрителей! – будут вглядываться иконописные лики святых-покровителей Руси и Москвы (специально для этой постановки масштабные иконописные изображения замечательно исполнил Евгений Мамиконян). Перед зрителем раскроется и мрак подвалов Чудова монастыря, где принял смерть Гермоген… И все это мастерски вписано в весьма ограниченный объем, в малое пространство сцены в Театре русской драмы. У зрителей складывается ощущение, что они проживают путешествие в протяженной по времени эпохе. Особую мистичность сценического пространства точно и тонко ощущает Михаил Щепенко. И умеет соединять с мистикой преданий и сказаний, с мистичностью избранного сюжета и с реалиями подлинных событий. Ощущение этого движения в каком-то запредельном нездешнем и в огромном здешнем просторе обостряет восприятие и направляет в нужное постановщикам русло музыка. Потому что спектакль построен по законам музыкальной драматургии. (В звуковой партитуре постановки звучат церковные песнопения и колокольные звоны России – музыку написал композитор Александр Кулыгин.)

Это чувство бескрайнего внематериального мира возникает неслучайно, а потому что сюжет разворачивается в пространстве духа! Перед нами не только история становления патриарха Московского Гермогена – как политика, мыслителя, пастыря, человека. Это история противостояния двух душ, двух характеров, двух личностей, противоположных в своих идейных и духовных началах. Святитель Гермоген – и ставший московским царем Василий Шуйский (с его ролью отлично справился Геннадий Кухаренко). Образ Шуйского здесь непривычен. Фигура противоречивая, сложная. Не просто антагонист Гермогена и вельможа, рвущийся к власти – из самых родовитых, из княжеского рода Шуйских, из Рюриковичей. Порой кажется, что он поначалу искренне отказывается от царской власти. А воссев на трон, он пытается быть «хорошим», «справедливым» царем. Он умен, энергичен. Споря с Гермогеном, Шуйский, однако, нередко прислушивается к его увещеваниям. Но его путь – извилист, двуличен; его методы – заговоры. Гермоген – Мих. Щепенко всеми силами пытается влиять на Шуйского. Даже поддерживает в те моменты, когда это несет пользу державе и будущей истине, помогает справиться с плетущими заговор другими претендентами на царский титул. В финале Гермогена и Шуйского настигает сметь в польской неволе. Шуйский умер в Гостынине, в Речи Посполитой. Гермоген – в погребном этаже Архангельской церкви Чудова монастыря, куда его заключили поляки. Но, умирая в узилище, Гермоген, по всему строю спектакля, одерживает победу. Победу правды. Железная воля, твердая непреклонность характера питали дух Гермогена. Он не уступил угрозам и давлению. Пьеса и спектакль подводят к предчувствию победы Московской державы и народного ополчения, которая завершила Смутное время и о которой рассказано в пьесе А. Островского «Козьма Захарьич, Минин Сухорук». (Имена князя Дм. Пожарского и купца Козьмы Минина, организация ими ополчения в Нижнем Новгороде упоминаются в спектакле; но, складывая облик той эпохи, Михаил Щепенко не стал заниматься стилизацией речи, говоров и т. п.; в пьесу органично вписаны фрагменты пьес Н. В. Кукольника «Рука Всевышнего Отечество спасла», «Князь Михаил Васильевич Скопин — Шуйский», А. К. Толстого «Царь Борис», А. Н. Островского «Козьма Захарьич, Минин-Сухорук», «Тушино»).

Финал спектакля: патриарх Гермоген, проживающий последние минуты в заключении – и словно прозревающий будущее; царская шапка, «ничейная» — на красном постаменте, словно в ожидании истинного властителя; народная сцена и хор… При всей трагедийности возникает надежда. Высшую справедливость хода жизни не остановить. Сложнейшая постановка была сыграна незадолго до завершения прошлого сезона, драматичного для Театра русской драмы: он пережил объединение с другим театром (но в данном случае – со вполне дружественным). Так что Театр русской драмы продолжает жить и творить. И в новом сезоне зрителям снова встретятся со спектаклем «Царский путь». А он достоин быть показанным на больших сценах.

Валерий Бегунов, театральный критик

Фото из архива театра