Глава из романа «Я подобрал это на свалке»

Даже с орбиты планета выглядела как чудесный сказочный сон.

Или розовый бред пьяного Волшебника — это уж вопрос вкуса.

А когда Мать послала вниз три видеозонда, это впечатление лишь усилилось. Скажу честно: такого я не встречал ни разу, хотя если верить бортовому журналу, число миров, которые мы с ней посетили… Ну, или хотя бы осмотрели с орбиты, перевалило за полторы тысячи.

Ну а здесь всё — словно декорация из старинных мультфильмов студии Диснея.

Разбросанные тут и там среди бескрайних полей гротескно помпезные фермы, больше похожие на средневековые замки: с коническими крышами из красной черепицы, башнями, и огромными застеклёнными не то верандами, не то зимними садами. (Вот только на окрестных полях, да в самих садах кроме бурьяна, ничего не росло…)

Густые и тенистые, но словно высаженные по линейке, леса — совершенно не замусоренные или заросшие, как обычно бывает, неряшливым подлеском и всякими колючими кустами да мухоморами.

Огромные Парки с разноцветными клумбами ярких цветов, где имелись и скамейки, и причудливо извивающиеся дорожки, и аттракционы, и ларьки с сувенирами и едой, обычными для парков. Я заметил даже Лабиринт, с высокими стенами из живой изгороди.

Карусель, обзорное колесо, горки (совсем как американские), и всё остальное, казалось, только и ждёт, когда кто-нибудь на него заберётся, чтобы прийти в движение, включить весёлую музыку, и заморгать гирляндами разноцветных лампочек.

Отлично распланированные города совершенно не портили общего впечатления радостной беззаботности своими урбанистическими полукилометровыми небоскрёбами. А в центре почти каждого большого города возвышался гигантский и роскошный дворец — по-другому не назовёшь! — скорее всего, предназначенный для каких-то общественно-культовых мероприятий.

Всё это, и многое другое выглядело так, словно только вчера построено. И казалось абсолютно целым. И столь же абсолютно покинутым. Даже самое тщательное сканирование не выявило присутствия людей.

Мы с Матерью с настороженным опасением наблюдали за поверхностью целых два дня, не решаясь спуститься на челноке.

Ну, вернее, спуститься-то всё равно предстояло только мне. Мать — главный компьютер у меня на «Лебеде», а корабль для посадки на планеты вовсе не предназначен. Да и незачем: всё, что можно будет забрать ценного и полезного, я, словно трудолюбивый и добросовестный муравей, добуду, притащу, и вывезу с помощью челнока.

Я — скраппер. То есть, путешествую по чужим Мирам, и собираю то, что можно потом выгодно пристроить. Учёным, или военным, или… Богатым коллекционерам.

Всякие экзотические внеземные артефакты. Странные (если не сказать сильнее!) зверушки. На худой конец — металлолом из разбитой техники, и стрелянные гильзы с Полигонов — такое берут в переработку металлургические заводы на астероидах.

И уж поверьте — всего этого добра во Вселенной вполне достаточно. Как ни странно, теория какого-то там Хойла верна, и разумных (Да и неразумных! Таких по-моему, куда больше!) существ в космосе полным-полно. Вполне достаточно, во всяком случае, чтобы кормить несколько десятков профессиональных скрапперов (Ну, то есть тех, кто в нашем деле лет тридцать. Если за это время выжил, значит, достоин «гордого» звания!), и сотню-другую — любителей.

Это, стало быть тех, кто имеет стаж поменьше, и оборудование похуже.

(Это я про нас, про «людей». А уж сколько существует скрапперов у ксеноморфов, и чего именно они стараются «нарыть», считая «ценным», сказать затрудняюсь!)

К сожалению (Не слишком, надо признаться, сильному — особенно для таких вредных, ворчливых и завистливых профи, как я, а уж про остальных и говорить нечего!), смертность среди нашего брата чрезвычайно высока. Впрочем, как и начальные вложения.

Кто попало никогда не сможет приобрести подходящий, списанный или раздолбанный, бэушный корабль, и отремонтировать и оборудовать его так, чтобы относительно безопасно и комфортно работать. Так что реальных конкурентов у нас, ветеранов, не слишком много. Но уж если кто смог сделать и купить всё, чтобы обеспечить работу, быт,  и выживание, и ценой  пота, шрамов, и разочарований приобрёл кое-какой бесценный опыт, может заработать очень даже неплохо. Это мягко говоря.

Вот, к примеру, у нас с Матерью лежит на восьми счетах на разные имена на разных планетах весьма круглая сумма: уж хватило бы до конца нашей жизни… И функционирования.

Но — не-е-ет. Скраппер — это не профессия. А, скорее, диагноз.

Я бы даже назвал — мания!

Никогда ни один из наших, «вкусивших» прелестей «Свободного Поиска», не согласится на смерть в своей постели. И не потому, что так уж любит профессию. Вернее, вообще не из-за этого. А из-за того неуловимо-волшебного ощущения, которое сверлит и свербит, и в мозгу, и в сердце, и в ещё одном месте, когда подлетаешь, и видишь девственно необследованную, не числящуюся в Каталогах и Атласах, планету, и…

Впрочем, что-то я разболтался. Всё равно: всю правду о нас, и о философии ловцов Куша и искателей приключений на свою … никто не узнает! Такое невозможно узнать. А только — понять и прочувствовать.

На собственной шкуре. И опыте.

Словом, от идиллической красоты, умиротворённости, и сказочного вида воплощённой мечты я… сильно напрягся! Слишком часто такое являлось прелюдией к вероломному и сокрушительному нападению. Мышеловкой, короче.

Однако за два-то дня мы были совершенно уверены, что обследовали и окружающее космическое пространство, и недра, и поверхность этой «конфетки» исключительно добросовестно. И даже сканнеры, жрущие энергию, как верблюды, и просвечивающие эти самые недра до глубины двадцати миль, ничего нам не показали. Подземельями, Убежищами, или приспособленными для «выживания» пещерами не пахло! Но люди…

Никого! Хотя целый ряд косвенных признаков (Ну, например, форма сидений всяких каруселей-качелей, вид и предположительный состав еды и напитков на огромных рекламных щитах, размеры транспортных — весьма шикарных! — средств, и прочих культурно-бытовых атрибутов.) позволили Матери прийти к совершенно однозначному выводу.

Люди здесь жили. И если и отличались от нас, землян, то крайне незначительно!

Не буду вас утомлять объяснением того, как Мать на основе данных из вороха специализированных справочников и учебников, и прецедентов из нашей богатой практики, может вычислить всё такое. Скажу только, что практически ни разу её расчёты не оказывались неверными. Вот любит она просчитать все варианты, и потом сообщить, с какой долей вероятности — какой возможен.

Поэтому когда она сообщила, что коварных ловушек под асфальтовыми дорожками, ларьками, мхом и травой Парков, нет, бацилл и ядов не припасено, и т.д., я смело решил сесть на поверхность, поблизости от большого города и окружающего его Парка.

Сел, впрочем, во всеоружии — как всегда.

Ни один скраппер не позволит себе расслабиться ни на миг. Как и не захватить «любимых смертоносных игрушек потрясающей разрушительной силы». Так их называл Джейкоб-Джейкоб… Пока его самого не разнесли из чего-то помощней.

Вблизи, при непосредственном осмотре, город произвёл гнетущее впечатление.

Хотя здания, дороги, мосты, и всё прочее оказалось построено из невероятно крепкого и долговечного материала, время, и явное отсутствие ухода или ремонта, наложило везде свой неумолимый отпечаток.

Зрелище запустения и разрушения отнюдь не способствовало особой радости.

Теперь, вблизи, я наблюдал выкрошившиеся фасады, протекающие крыши, выбитые окна, ржавчину на металлических частях, и толстый слой не то глины, не то грязи на всех дорогах. Однако ни одно дерево пока всё же сквозь асфальт, или что там было, не пробилось. Чахлые кустики и травка базировались лишь на этом тоненьком слое почвы, что нанесло, скорее всего, ветрами. Это казалось странным — слой выглядел слишком свежим. На карнизах домов тоже зеленели редкие кустики… Значит, произошло то, что произошло — совсем недавно.

Вот так я, вначале бдительно, а затем несколько свободней, и шёл по длиннющим пустым проспектам, обоняя восхитительный девственный кислород — ни молекулы дыма, или пота, или аммиака, которые выдали бы затаившихся людей! А их отсутствие мне чётко показал газоанализатор — не думаете же вы, в самом деле, что я всё это сам нанюхал!..

По пробам почвы, которые я поспешил проанализировать, Мать сказала, что возраст всего этого нанесённого, и проросшего хозяйства от тридцати пяти до сорока лет.

Похоже. Иначе слой перегноя на дорогах оказался бы куда толще.

Я начал с простого ознакомительного обхода. Ну, а куда мне торопиться? Я что — профессиональный учёный, чтоб начинать с занудного расставления, а затем — изучения данных, с разных тяжеленно-специализированных анализаторов-рентгенометров-барометров-и-прочей-чрезвычайно-важной-хренометрии?

Нет, мы с Матерью стараемся следить только за тем, что может непосредственно убить, или навредить мне, любимому.

Начал я с осмотра жилых помещений. (Ну а где же ещё найти артефакты, интересующие богатеньких коллекционеров ксенораритетов?!) Но чем больше квартир я обходил, тем хуже мне становилось.

Везде лежали скелеты.

То есть, почти в каждой квартире. Лежали на кроватях, на полу. Лежали свободно. Ну, в том смысле, что никаких оков, верёвок, или кандалов я не обнаружил.

Да, всё у них было как у людей. Ноги, руки, черепа. У некоторых сохранились и волосы… На некоторых была и одежда, в том числе и тёплая… А вот каких-либо внешних повреждений, позволивших бы вычислить причину смерти, я так и не обнаружил. Хотя… Местами, особенно на первых этажах, трупы вроде как повредили какие-то хищные звери.

Например, волки.(?!)

Пришлось стиснуть зубы и взять пробу. Мать, подумав несколько дольше, чем обычно, выдала странный результат: смерть от истощения! Пришлось повторить отбор ещё у пятерых-шестерых, чтобы убедиться.

Везде — то же самое.

Да что же это такое, в конце-то-концов!

Никаких следов пришельцев, войн, экологических катастроф, и всего такого, с чем мы уже неоднократно сталкивались на остальных планетах-призраках!

Вполне мирно, и, похоже, абсолютно добровольно, эти бедолаги позволили себе умереть от голода. И, что самое странное — в некоторых холодильниках я обнаружил, пусть разложившиеся, но — остатки еды!

Что же могло помешать доесть её?!

Анализы не выявили ни ядов, ни микробов с вирусами… Я стал обходить буквально каждый дом, завалив Мать всякими пробами и видео.

Но обследование, подробное и дотошное вначале, а затем вялое и уже выборочное, не дало мне ни-че-го. То есть действительно — ничего.

Впрочем, я себя не забывал. Брал, что нравилось. Хоть и немного. Ну, приглянулись мне штук двадцать древних книг. (очень похожи на наши печатные, с тонкими листками из какого-то сверхпрочного пластика, и размером около шесть на десять дюймов) И ещё кое-какие сувенирчики — из тех, что никаким иным целям, кроме как тупо стоять и пылиться на шкафах и журнальных столиках, не служат. Зато оригинальны…

Кухонная утварь и мебель уж слишком походили на наши. Даже связываться не стал — никто бы не поверил, что это не подделка.

Картины на стенах, украшения в шкатулках, одежда в шкафах.

То же самое. Сами квартиры, правда, могли бы быть и повыше и побольше…

Впрочем, нет сомнения, что так их в небоскрёб помещалось больше. Спорим, тут поработали горячо любимые экономисты?.. И подрядчики-скупердяи.

Подумав, притащил я на челнок пару системных блоков от компьютера. Надеялся, что уж из них-то Мать что-то полезное из истории исчезнувшей цивилизации извлечёт.

Весь первый день только городом и занимался — стаскивал, как хомячок, всё мало-мальски интересное, к челноку. Задействовал и дроида. Он у меня спец по стаскиванию. Чего надо, и чего не надо. Век ему буду припоминать чёртовых мраморных муравьёв — еле тогда отбились!

Мать с помощью своих вездесущих манипуляторов всё это дезинфицировала, разбирала, каталогизировала, анализировала… И всё такое прочее. Ну вот на утро, когда я выспался и сделал зарядку, за завтраком всё мне и сообщила. Я был разочарован.

Цивилизация по уровню очень напоминала земную, какой та была примерно в двадцать первом веке. Компьютеры, интернет, мобильные телефоны… Моногамные семьи. Дети. Работа — в офисах, на заводах и фермах. Всё соответствовало.

Потом… Хм. Потом в памяти компьютера можно стало проследить постепенную утрату интереса к нему, и полное прекращение созидательно-промышленной деятельности на всей планете. Перед тем, как отключилась электроэнергия, к памяти ПК не обращались больше месяца!

Что же такого произошло, что все перестали работать, но всё равно — есть, пить, и жить какое-то время продолжали… А потом прекратили и это?

Ох, ненавижу такие загадки! Планеты-призраки должны обследовать чёртовы историки-социологи и ксеноархеологи, с их методологией и знаниями. Вот у них-то времени — вагон! Хоть триста лет! А у нас, чтоб рейс окупался, на одну планету должно уходить не больше двух. Недель.

Так что если возможностей Матери не хватит, придётся опять продать только информацию о координатах потенциально интересного объекта Нью-Йоркскому Университету Внеземной Истории, Социологии, и Археологии. И удовлетвориться тем, что поспособствовал очередному невероятно актуальному социологическому исследованию…

Осталось тогда только убедиться, что всё здесь сейчас безопасно. Скучища.

Но — что же делать. Жизнь скраппера отнюдь не усеяна лепестками роз и лаврами восхвалений. Раз ничего не нашёл для себя — не будь свиньёй, дай заработать… и поработать — другим.

Так вот мы с Матерью и занялись (многим кажется, наверное, что это — почти детектив! Ну как же — расследование Загадки!.. Ага, два раза. Чёрта с два это «приключение»: это жутко нудная, методично-постепенная, рутина…) кропотливой работой: выяснением обстоятельств гибели человека разумного.

Потому что мурашики со своими кучами, деловито жужжащие пчёлки, и всякие щебечущие птички, и нагло плавающие по рекам рыбки (не говоря о бегающих по полям-лесам волках-лисах-кроликах-оленях!) однозначно доказывали, что как с экологией, так и с возможной войной здесь всё в порядке. В смысле, ничего глобально-летального для Жизни в целом.

И погиб только тот, кто считал себя высшим, т.е. мыслящим, существом.

Ну, поскольку мы какой-никакой опыт имеем, отправился я в мэрию. Выдернул системный блок компьютера из стола секретаря самого Большого Босса. А затем то же самое проделал в Министерстве Финансов, и офисе местной Службы Безопасности — типа нашего ФБР.

Уж если кто и знает, что тут происходило, должны сохраниться разные «пояснительные записки», рапорты, переписка всякая, и — главное! — Финансовые Сметы и Отчёты.

Вытрясла Мать из их памяти нечто действительно интересное.

Все последние пять лет во всех крупных городах страны (Да, судя по косвенным уликам, и других стран!) полным ходом шло строительство Храмов.

(Ага. Это, я так понимаю, та здоровенная помпезная хреновина, что торчит посреди Центрального Парка…)

Эти сооружения так и называли — Храмы. Без пояснений их назначения.

Но уж явно — не культового. Религия здесь существовала. И основных конфессий было четыре. Свои культовые обряды жители справляли в церквях, синагогах, мечетях и базиликах. (Это просто Мать так перевела специфические термины, чтобы мне было понятней. А уж археологи, историки и социологи пусть называют как захотят.)

Так что к религии эти новые монументальные постройки отношения точно не имели.

Зато однозначно подтвердилось одно: строилось всё это хозяйство, по всей планете, за Государственный счёт.

Это уже интересно. То есть, проведение в них чего-бы-то-ни-было планировалось — как всеобщее. И, похоже, обязательное. Причём — для всех стран. На уровне всепланетной политики.

Естественно, это напрягло меня ещё больше. Особенно учитывая тот факт, что живых нет.

Ну, расценки бетона, арматуры, черепицы, а затем — мебели, светильников и занавесей, которыми всё это хозяйство собирались, возведя, увесить и обставить, вам наверняка неинтересны. Как и мне.

Так что пришлось отправиться в центр города, чтобы лично полюбоваться на местное чудо глобализации и нивелирования национальных самосознаний под общепланетное.

Нехорошие предчувствия высказала даже Мать. Что на неё вообще непохоже:

— Вероятность неприятностей для тебя — не менее девяноста семи процентов.

Здорово она умеет оказать моральную поддержку в напряжённый момент.

— Спасибо, солнышко моё. Но так не пойдёт. Скажи конкретней — что ты имеешь в виду под неприятностями?

— Вероятность того, что… ничего не произойдёт — три процента. Вероятность того, что ты будешь физически устранён — не более четверти процента. (Ну, мы же видели — никто не убит. Все погибли сами!)

Вероятность того, что ты подвергнешься ментально-подавляющему воздействию — семьдесят четыре процента. Ну и остальное — за то, что характер воздействия на твоё сознание мне неизвестен, но он от этого он не становится безопасней. А, скорее, наоборот.

Вот. Последствия долгого общения со мной. Компьютер начинает выражаться как старая параноидальная брюзга. Каркает под руку. Видит везде Врагов. «Вдохновляет» на подвиги.

С другой стороны, её понять можно. Если я погибну, буду ранен или… повреждён настолько сильно, что автодоктор не выдюжит, или моя личность будет стёрта, уничтожена — кто тогда будет оплачивать регулярный уход и техобслуживание её плат и консолей? Ведь в этом случае она, согласно Первому Закону погрузит меня (или то, что от меня останется) на «Лебедя», и отвезёт до ближайшей населённой планеты, где запросит медицинскую помощь, и…

Дальше уж — в зависимости от того, удастся ли меня реанимировать. Иначе у неё будет новый Хозяин. А я льщу себя надеждой, что мы взаимно привыкли. Да и жить ей хочется не меньше моего… (Потому что сотрёт, скорее всего, новый-то хозяин, всю её «личность», и «вселит» в процессор кого-то «своего» — из персонального компа.)

Так что сильно «подбодрённый», и до дрожи «морально поддержанный», в Храм я зашёл во всеоружии.

То есть, действительно во всеоружии — в скафандре высшей защиты, экзоскелете, и, словно Рождественская ёлочка, увешанный любимыми железками, способными при случае уничтожить полпланеты. Это не шутка.

Скрапперы очень мнительный народ. И в гипермаркетах новинок оружия мы — лучшие клиенты. И уж не сомневайтесь — пользуемся. А не «проводим учения», как военные…

Ну, как описать этот чёртов Храм?

Могу сказать одно — это оказалось самое помпезное, огромное, и богато декорированное монументальное здание из всех, которые нам с Матерью довелось повидать. И массивностью, и гигантизмом выверенных (классических!) пропорций оно прямо-таки подавляло. Дизайном интерьеров повергало в восторг. Декор — куда там Квимби Лысому! Ещё великолепней.

Впрочем, на меня такое впечатления не производит. Я ценю удобство и скромную функциональность.

Вот и сейчас роскошь и богатство отмечал походя, на автомате. Потому что и так был на взводе, и только и смотрел во все стороны, и на свои сканнеры — во что бы «агрессивное» пальнуть!

Но ничего живого и опасного не выявилось. Хотя… Как сказала Мать, всегда найдутся такие воздействия, «с какими ещё не сталкивался».

Пройдя через анфиладу до сих пор великолепно выглядевших и почти не обветшалых залов, я обнаружил, что это только прелюдия к настоящей роскоши: для этого пришлось спуститься в подвал. От позолоченной лепнины интерьеров, до сих пор сверкающих, хоть и пыльных, зеркал, и драгоценных (настоящих!!!) камней, и бархата драпировок прямо деваться было некуда. (Вот точно вам говорю: если больше ничего не добуду — повыковыриваю камушки, что покрупней!..)

Добрых десять минут ушло на то, чтобы добраться до логического завершения пути — к величественно-классически оформленному порталу в небольшое (Ну как — небольшое. Это если сравнивать со всем остальным. А так — шагов сорок в длину, и двадцать — в ширину!) помещение с двумя входами-выходами.

К этому времени у меня зудело во всех возможных местах, как всегда бывает, когда ну никак нельзя почесаться, и пот прямо тёк по спине. (Это всё чёртов климатизатор скафандра — никто мне его отладить не может уже года три!)

О том, что я так никого и не встретил, можно не упоминать.

Эта последняя комната заканчивалась как бы возвышением, к которому вели ступени во всю её ширину. В центре помоста стоял Алтарь. По-другому и не назвать.

Потому что на нём лежал явно предмет поклонения.

И было это, разумеется, до боли знакомое белое образование в виде страусиного яйца, с которым мы сталкивались не больше двух лет назад. (См. глава «Ива»)

Да чтоб ему провалиться!..

Дыхание у меня перехватило, и от волнения я забыл, что повредить эту дрянь нельзя даже водородной бомбой. Поэтому кулак о чёртово яйцо сильно отшиб! Пока шипел и тряс рукой, душу отвёл с помощью космослэнга…

— Мать! — говорю, — Тебе хорошо видно? — ещё бы не хорошо! Наплечные камеры у меня — самые лучшие, и объёмную картинку из стерео Мать себе делает без труда.

— Видно мне отлично. Я ещё от самого входа всё видела. — говорит она этак медленно, и как бы с огорчением в голосе (Вот огорчения я точно отродясь за ней не замечал!), — Все размеры, цвет, и данные сканирования совпадают. Нет сомнения, что это — артефакт, во всём идентичный тому, что мы подобрали в… — и называет координаты.

— А вот скажи ты мне пожалуйста, — раздражения (если это чувство можно назвать столь слабым словом) мне скрыть не удалось, — Какова была вероятность того, что это д…мо собачье попадётся именно нам, и всего два года спустя после первого?!

— Эта вероятность выражается числом, сопоставимым только с единицей, делённой на возраст Вселенной в наносекундах. Иными словами — никакая.

— Однако — вот оно. И… Ещё скажи мне, пожалуйста… Ты думаешь то же, что и я?

— Наверное, да. Если ты о том, что однажды подвергшись ментальному воздействию от первого устройства этого типа, ты теперь подсознательно настроен на поиски таких изделий во Вселенной. Ведь решаешь, куда направить нашего «Лебедя», только ты!

— Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт!.. Ненавижу чёртовых изготовителей этого звёздного свинства! — я и вправду сильно злился. Хотя, если подумать — мы почти наступили им на хвост! Ведь если у прошлого яйца мы разминулись с его создателями на пару-тройку миллиардов, то здесь — всего на сорок жалких лет!

И если доверять и дальше моим… э-э… подправленным инстинктам, в следующий раз мы лично встретимся с этими «невероятно человеколюбивыми и гуманными» мерзавцами!

Благодарю покорно!..

Ладно, теперь-то как нам — ну, вернее, мне, быть?

— И… что мы теперь с этой дрянью будем делать?

— Не знаю. Но, похоже, сбросить её, если что, так же, как мы планировали поступить с первой, в недра местного Солнца, вполне возможно.

— Ага. Утешила. То есть ты, как и я, применительно к сложившейся ситуации — параноидально настроенная пессимистка. Уже приятно. Ну а теперь, когда путь к отступлению мы наметили, давай я хотя бы попытаюсь выяснить, что же тут произошло!

— Попытайся. Только помни — в отчётах упоминалось о трёхсот сорока пяти городах, где устроены Храмы. Думаю, что вероятность того, что в каждом — это, выше девяноста девяти и…

— Ладно, считай, что «успокоила». — я не слишком бережно вытащил яйцо из бархатной выемки на его постаменте, и воззрился на него. Ну и — ничего. Такое же.

А чего бы я хотел? Чтобы оно поздоровалось?

Сознавая себя туповатым кретином, я не придумал ничего лучше, как сердито спросить:

— Ты кто?

— Я — Овеществитель. — последовал немедленный ответ приятным женским голосом. Вот только звука детекторы не обнаружили. Значит, чёртова штуковина передаёт сразу в мозг. Ну, здорово. Ментальное общение. Значит, «языкового барьера» точно не будет.

— Мать! — спрашиваю, — Ты слышишь, как Оно отвечает мне?

— Нет. — говорит она тут же, — А что, оно отвечает?

— О-о-о… Ещё как! Телепатирует, зар-раза такая, мне непосредственно в мозг. Сказало, что оно — Овеществитель.

— А что это такое?

— Чёрт… Не знаю. Об этом я ещё не подумал. Ладно, сейчас спрошу, — спросил я не вслух. Всё равно ответ пришёл почти мгновенно:

— Моё назначение: воплощать в материальные образы — предметы и существа. То есть — всё то, что каждый индивид мысленно вообразит и пожелает.

Вот как. Оживление и осуществление мечты, стало быть. Хм…

После того, что брат-близнец этого яйца сделал с Ивой, я вполне могу себе это представить. «Лучшее оружие во Вселенной». Чтобы гарантировано очистить любую планету от разумной жизни.

Ну, это я, с моей хронической ксенофобией, так думаю.

А для неподготовленных, может, и правда, это представляется пределом мечтаний. Почти Божественным актом. Панацеей для обретения Всеобщего Счастья…

Ещё бы — если можешь намечтать себе идеальную жену, или там, мужа, сразу и воплотишь такого. И уж того, кто был до этого с тобой — ни в грош ставить не будешь. Даже не взглянешь. Поскольку он-то уже себе свой идеал… Уже овеществил!

А уж про всякие материальные Блага, предметы роскоши, шикарные тачки, виллы,  и изысканные деликатесы и говорить смысла нет!..

— Мать! — снова говорю, — Ты уже просчитала, что здесь произошло?

— Да, просчитала. Вероятность выше девяноста пяти с…

— Хорошо. Но подожди-ка, пока не рассказывай. Хочется прослушать и версию самих вселенских вредителей — может они это «ненарочно»… Так или иначе — планета пуста. И готова к их вселению.

На мой «подуманный» вопрос ответили быстро и вполне подробно. Хотя слушать такое человеку… И больно и обидно: до чего же нас, так называемых «Гомо сапиенс», может довести самая банальная лень. Глупость. И эгоизм.

Вышли в космос люди этой планеты всего за пятьдесят лет до встречи со Странниками.

Это наши юмористы так себя самоназывают. (Уже кое-что.) Прилетели эти «Друзья» из центра Вселенной. Якобы. По зову. Якобы. Впрочем, чёрт их знает, может и правда. Мало ли наивные юные Цивилизации рассылают «Призывов к братьям по Разуму» по Вселенной, по дурости считая всех, кто умнее их — Гуманистами…

Ну и хотели эти твари, разумеется, только добра. (Без комментариев!)

Предложили местным собратьям по разуму помочь. В построении Светлого Будущего. И достижении Всеобщего Счастья как такового.

Посовещавшись три (Немного, в принципе, если вспомнить, что речь шла о благодеянии  всепланетного масштаба!) года, Правительства всех стран планеты пришли к консенсусу.

Им для полного счастья всей их Цивилизации нужно не больше не меньше — Личное Счастье Каждого Члена Общества. (Да, согласен: звучит вполне логично. Вроде бы.)

А как же этого достичь? Естественно, очень просто — дать человеку всё, что он хочет! И — такое, как он хочет!..

Уютный и не нуждающийся в ремонте Дом. Любимую Пищу. Одежду. Машину. Развлечения…

Ну и главное, разумеется, Спутника Жизни. Который абсолютно понимал бы нашего среднего человека, ценил бы, любил настоящей (!) любовью, разделял все его пристрастия и убеждения, и мог жить с ним в полной Гармонии. Ну, и т.п.

Ну а дальше последовал равнодушный пересказ трагикомедии, разворачивавшейся повсеместно в течении каких-то четырёх-пяти лет — именно в эти рекордные сроки везде построили Храмы. Немного, да? Особенно для цивилизации, шедшей к своей «вершине» от пещер и кремниевых топоров пятьдесят тысяч лет.

Это местное Руководство настояло на строительстве Храмов — хотели всё обставить поторжественней, с помпой. Обустроить Предметы нового Культа покапитальней — чтоб подрастающим новым Поколениям можно было посещать, и пользоваться. Странникам-то было наплевать: они предоставили бы яйца для размещения хоть в полях, хоть в метро…

Ну вот, значит, местные бюрократы высочайшего уровня планировали, что на работе человек будет работать, а уж вечером, в свободное, так сказать, время…

Мечтать, наслаждаться, и вкушать то самое, долгожданное Счастье!

Наивно?

Ага, мне тоже было бы смешно, если бы не… Сами понимаете.

Когда построили все Храмы, состоялся Акт торжественной передачи в «вечное владение, и пользование всех людей, и их потомков плодами Величайшего Жеста Доброй Воли».

И началось.

Для начала «овеществления» мечты каждого «индивида» тому достаточно было хотя бы раз вступить в тактильный контакт с яйцом. Ну, попросту потрогать его! (Как не вспомнить про «ближе, чем на метр!») А ближайшее доступное яйцо — расположено в ближайшем крупном городе. Учитывая отлично организованный транспорт, на глобальное паломничество много времени не ушло. (вот, значит, почему там было два входа: чтобы шли, стало быть, нескончаемым потоком…)

И вот уже каждый, будь то взрослый, или даже ребёнок, мог придумывать себе и воплощать любые Игрушки.

Идеального партнёра для секса… Любящую и заботливую мать… Виллу со слугами, и яхту… Утончённые изысканные наряды, деликатесы… Толпы почитателей «невероятно талантливых» певцов-поэтов-художников… Учеников Великого Духовного Гуру… Влюблённо-обожающих Рабов, и Поклонников «неземной» Красоты…

Словом, каждый смог потрафить своим заветным мечтам и желаниям.

Вы спросите, что же тут плохого?

Вроде, ничего!

Вот и Странники решили, что всё в порядке, и навсегда покинули «облагодетельствованную» планету.

А все жители словно только этого и ждали.

Сразу проявили своё подлинное, животное лицо!

Видать, пятидесяти-то тысяч маловато, чтобы вытравить злобную и ленивую обезьяну из сознания. И, главное, — подсознания…

Как вы думаете, много нашлось желающих взаправду поработать?!

Вот именно. Забросив все дела и наплевав на «работу», все занялись…

Ну, вы уже поняли!

Муж, создав себе здоровых охранников, тащил свою бывшую к себе на воображённую виллу, и предавался блаженству, наблюдая за тем, как её изощрённо пытают. И не один день. И так, как только мог изобрести. Каждый раз оживляя, или заменяя на новую.

Ну, правильнее всё же сказать — не её, а её образ, созданный из его воспоминаний. Если бы он проделал такое с настоящей женщиной — той ничего бы не стоило ответить ему. И ещё пожёстче. Женщины ведь куда изощрённей… И изобретательней. Особенно недовольные мужем. А много вы знаете довольных? Вот именно – три ха-ха.

Дети «убивали» родителей. За унижения детства. За то, что наказали слишком сурово за разбитую чашку, или не купили на день рождения паровозик… Братья мстили сёстрам. Поэты убивали и унижали более признанных и талантливых соперников. Учёные — конкурентов. Спортсмены — более результативных.

Разумеется — тоже вымышленных. Навоображенных. «Овеществлённых».

Планету наводнили ужасные монстры и жуткие образины, служащие как для садистских убийств, так и для гнусных похотливых извращений…

А поскольку теперь каждый видел только то, что хотел, вскоре люди вообще перестали видеть других людей, а видели лишь тот образ Мира, который сами себе и создали. Ну, упоминать о том, что все эти виллы, дворцы, секс-эрзацы, слуги и деликатесы существовали лишь в их сознании, не надо — вы и сами догадались… А я — прекрасно всё представляю по «подправленной» Иве.

Разумеется, такие «съеденные» и выпитые деликатесы и напитки дарили чувство абсолютного праздника вкуса, насыщения и т.п. Но!..

Но ведь они не насыщали и не снабжали подлинным питанием и жидкостью тела, физические сущности своих «воображателей»!

А работы по строительству, шитью одежды, выращиванию, и сбору, и помолу зерна, выпеканию из муки хлеба, исследованию новых горизонтов науки, и вообще — любая разумная созидательная деятельность повсеместно свелась к нулю! Да и зачем что-то делать, когда только захотел — и всё, вроде, свершилось!..

Ключевое слово — «вроде». Ведь по-настоящему не происходило ни-че-го.

Каждый замкнулся в своей квартире, или в комнате, в своём придуманном мирке, и всё «делал» не сходя с постели, или даже пола, иногда попивая воду из канистр, или баклашек — вот! Только теперь я понял, для чего они там, под боком у каждого умершего, находились…

О той катастрофе, которая неминуема при таком способе существования, яйца, разумеется, не предупреждали. Ведь это не входило в их цели и задачи — они должны были только удовлетворять все возможные потребности всех людей, живущих на планете…

Овеществлять их мечты.

Словом, не прошло и пяти месяцев после отлёта благодетелей, как все разумные обитатели планеты вымерли с голода. Причём они до самого конца его не ощущали. Впрочем, как и стыда.

Я вкратце пересказал Матери то, что услышал. Челюсти у меня сводило от омерзения.

Вот твари. «Благодетели»! Да я теперь не уймусь, пока не найду их и не впихну им обратно в глотку, …адницу, или что там у них есть, эти самые «благодеяния»!

Но зачем им это было надо?!

Ведь даже Мать может предсказать, что произойдёт, если примитивной цивилизации дать такую игрушку! Что же, они не предвидели последствий? Ведь, как я понял из объяснений яйца, планета как таковая не была им нужна! Они не стремились очистить её и занять, или как-то ещё использовать…         Поскольку никогда не жили на планетах.

Какого же тогда …я они позволили юной, и ещё глупой цивилизации загнать себя в такую ловушку?!

Никак у меня тут концы с концами не стыковались. Где же здесь «высшая степень гуманности и интеллекта», присущая умудрённой опытом Древней Расе?! Спросил поэтому Мать.

— Вероятнее всего, они абсолютно равнодушны к тому, что именуется Человеческой Моралью, которой ты, в силу воспитания и убеждений, и сам следуешь. Ну, или хотя бы пытаешься. (Припомню я ей это! Опять иронизирует!) Понятие же «совесть» в данном случае является чистым антропоморфизмом…

Так вот. Для Странников судьба этой цивилизации с точки зрения её вымирания, пусть даже в результате их действий, совершенно… Не интересна! Выражаясь проще — им плевать, что станется с людьми!

Ну посуди сам: они спросили, чего нужно людям для полного счастья. Те посовещались и ответили. Ну и получили желаемое. И вот их самые смелые мечты стали возможны. А уж как эти люди распорядились этими своими мечтами — их личное дело. Ответственность за это решение лежит на самих людях!

— Чёрт! Ну всё, никогда больше не буду мечтать!.. А если серьёзно — почему они не предупредили о возможных последствиях?

— Это просто даже для меня. Тогда исчезла бы та самая пресловутая Свобода Выбора, которая является краеугольным камнем любой, в том числе и человеческой, Морали.

— Когда ты так говоришь, мне хочется найти их, и эту самую мораль и свободу выбора воткнуть им в … !

— Вероятность выполнения составляет…

— Хватит издеваться! Я знаю… Мне просто за людей обидно. И… Вот ещё что. Мать, если с таким столкнётся земная… Ну, наша, цивилизация — что будет?

— Всё повторится. С вероятностью в девяносто шесть и…

— Проклятье! Я так и думал! Значит… Что нам нужно сделать, чтобы такого не случилось?

— Сам знаешь. Собрать все «чёртовы», как сказал бы ты, яйца, и действительно запустить вглубь местного солнца. Оно не коллапсирует ещё как минимум четыре миллиарда лет. Артефакты, конечно, не уничтожатся, но — уж точно, какое-то время будут нашей цивилизации недоступны.

— Хм-м…  Думаешь, что когда они… станут «нашей цивилизации» доступны — изменится её Мораль, Сознательность… И всё прочее?

— Вероятность этого не выше шестидесяти двух с половиной процентов.

Ух ты! Мать даёт хоть какую-то надежду. На улучшение человечества хотя бы в отдалённом Будущем. Всё лучше, чем ничего.

— Ладно. Давай тогда паковаться. Ты… приготовь ёмкость, куда все триста-сколько-их-там-всего яиц можно компактно запихать, и…

Чтобы выдержала ускорение, которое мы ей придадим!

На сбор всех «чёртовых» яиц ушло непозволительно много времени.

Поскольку попутно мне пришлось изготовить запас топлива для флайера взамен израсходованного, и ещё сделать остановку в маленькой хижине в горах…

Место это нашла Мать.

Ну, вернее, это я попросил обследовать ещё раз всю поверхность повнимательней: вдруг ещё кто-то жив. Или хотя бы оставил какой-то сигнал тем, кто, как вот сейчас я, прилетит «разбираться».

И такой сигнал действительно нашёлся.

Белыми крупными камнями возле одинокой и заброшенной хижины в горах было выложено по чёрному скалистому уступу «SOS». Конечно, в местном языковом эквиваленте.

Когда я спустился туда на челноке, всё подтвердилось — уступ оказался ровным, а валуны посажены на цемент. То есть, капитально, на века. Поскольку камни не выгорают.

И кто же этот несчастный, не то — герой, не то — изгой, который об этом подумал?

Он лежал тут же, в хижине с полуразрушенной кровлей. В своей постели. Если возвышение из булыжников, выровненное цементом, и накрытое деревянным щитом можно так назвать. Под ним лежал тощенький матрац, а сверху — обрывки уже полуистлевшего одеяла. Меня поразила мятая и выцветшая до бело-серого одежда…

Пожилой мужчина (Ну понятно — что не женщина. Та бы и не подумала о будущих исследователях Катастрофы. Даже и не поняла бы, что это — Катастрофа!). Воздух высокогорья ли, какие-то бальзамические средства, или что другое помогло, но мужчина превратился в иссохшую мумию. Кожа тоненьким чехлом обтягивала высокий лоб, худое скуластое лицо, ввалившийся провал рта, и крупные, и явно когда-то сильные, загорелые руки.

Рассмотрев беднягу как следует, я огляделся.

Зашёл в закуток, который служил, очевидно, кухней. Дрова, бочки для воды, кастрюли-сковородки… Мешок из-под муки. Рис. Ещё какая-то крупа. Сморщенные высохшие клубни. Картошка?.. Пучки трав под стропилами. Нет, он умер не от голода.

Ещё каморка — отделана алюминиевой плёнкой. Похоже, для сохранения тепла. Походная постель. Дрова. Печка, наподобии буржуйки. Дыра в стене для дымоходной трубы… Ещё дрова.

В углу нечто, накрытое пластиковой плёнкой. Ага, вот оно как…

Этот «сейф», конечно, открыть оказалось попроще, чем тот, где мы с Матерью нашли… наше Яйцо.

Дисковый резак за пару минут справился с металлом. Трясущимися пальцами распечатываю запаянную пластиковую упаковку с каким-то адсорбентом внутри — молодец, он подумал о порче от влаги… И — вот он, Дневник.

Поскольку я не хочу оскорблять память этого мужественного Человека, то все личные подробности его биографии опущу. Приведу лишь записи о том печально-трагическом времени, когда…

«Меня зовут Жерес Хаддаху. Я, наверное, единственный сохранившийся на Земле Человек. (Извиняюсь. Все аборигены почти всегда называют свою планету — Землёй. А себя — людьми. Прим. моё.)

Все остальные мертвы. Их смерть была абсолютно предсказуема. И добровольна. И они все сами выбрали её.

Странно звучит? Согласен. И, тем не менее, это так.

Постараюсь пояснить всё произошедшее здесь — в предисловии к этому дневнику. Я всё же питаю слабую надежду, что кто-нибудь гуманоидный прилетит на нашу планету из необозримого Космоса, и найдёт выложенную мной надпись, и эти записи. Моя хижина и знак должны привлечь внимание. Уж камни-то сохраняются веками.

Наша трагедия не должна пройти незамеченной! Люди… или другие существа… должны знать о ней, и сделать всё, чтобы не повторить! Пусть же хоть каким-то утешением для нашей расы явится слабая надежда на то, что из такого Урока хоть кто-то сможет сделать нужные выводы!

(В первых, вводных, главах рассказывается, как учёные рассылали по окружающему Пространству сигналы. Они надеялись на Контакт с Высшей, доброй и разумной, Расой, которая помогла бы им продвинуться вперёд, дала новые технологии, знания, машины… И всё прочее, чего хотят ленивые люди и безответственно неосторожные учёные.)

Пример того, что дали представители «Высшей» европейской цивилизации несчастным туземцам, скажем, Америки, или Австралии, их явно ничему не научил. Поскольку у них была своя Австралия. (Впрочем, он и наших-то ничему не научил!)

И вот — СВЕРШИЛОСЬ!!!

Они прибыли! И пусть гуманоидов, или вообще — существ из плоти, нисколько не напоминали, сообщили, что их экспедиция преследует Цель помочь собратьям по Разуму. И посулили исполнить Надежды и Чаяния… — словом всё то, что мы с Матерью и так расшифровали, вычислили, и выяснили в «личной» с яйцом беседе.

Единственное, чего мы не знали, почему он один со всей планеты смог пережить всё это…

(А смог он, вероятно, потому, что был Лауреатом каких-то их высших Премий в области Философии, и возглавлял оппозицию Проекту. А потом, когда его собрались арестовать, попросту сбежал. (Прим. моё)).

15 июля. Завтра откроют Храмы. Я надеюсь, что достаточно долго шёл ночью по ручью, и след взять невозможно. От квадрокоптеров закрывался термоплащём.

Гараж очень мощный, и спрятан хорошо. Найти и вскрыть его не должны. Так что, хоть сегодня устал как осёл, но продукты на три месяца уже в хижине, а вода — в ручье рядом. Могу рассчитывать как минимум на пару месяцев тёплой погоды… Алюмопленку для маскировки от термолокаторов спутников на потолок натянул.

Вот уж не думал — на старости лет скрываться, как завзятый террорист. Придурки из нашего Правительства официально объявили меня провокатором. А дебилы из других стран с извращённым понятием о политкорректности — вообще Врагом Человечества Номер Один.

Жаль, конечно, ребят-повстанцев, этих радикалов, которые, в отличии от меня, пытались переубедить всех силой Оружия… Остаётся надеяться, что хоть не всех их схватили, и расстреляли. Но хоть в память о Движении — буду «мужественно» отсиживаться. (…)

31 августа. Видел в ночном небе мерцание, как при северном сиянии — такое же, как когда они прибыли… А сейчас — похоже, отчалили. Скатертью дорога.

12 сентября. Началось, кажется. Сегодня почему-то не было Демонстрации, посвящённой Дню Плодородия… Вообще заметил — людей на улицах куда меньше.

27 сентября. Ночью опять наблюдал за Городом в бинокль. Странно. До сих пор никаких реальных изменений в его жизни не видно. Окна светятся, машины ездят. Правда, куда реже. Но — почти рассосалось облако смога. Похоже, заводы-таки встали. Это понятно: работа там самая тяжёлая. Кто же захочет горбатиться, если можно прожить и так?!

30 сентября. Сегодня почему-то освещённых окон куда меньше… Завтра, наверное, попробую натаскать из гаража ещё дров и продуктов на зиму — уже пахнет снегом.

13 октября. Чёрт возьми! Это можно было предположить! Сегодня ночью наблюдал, как дотла выгорел завод Ау-Бах. (вероятно, название завода. Прим. моё.) Не заметил, чтобы хоть кто-то пытался его тушить. Значит, мне вчера не показалось, и на его территории действительно шёл бой. (…) И остальные облака чёрного дыма — тоже от взрывов и пожаров. Неужели вылезли из Укрытия выжившие повстанцы? Или… Бывшие рабочие хотят показать кузькину мать «доброму» работодателю?

18 октября. Сгорела ТЭЦ. Теперь весь город без электричества. Однако ни толп беженцев, ни вертолётов Службы Спасения. Вообще ничего: даже нет намёков, что хоть кто-то прибыл из столицы, чтобы восстановить электроснабжение и нормализовать ситуацию. Вот когда я стал сомневаться — может, зря не взял хотя бы радиоприёмник. Похоже, «отслеживать и уничтожать» меня, «злейшего врага», уже никто не собирается.

Да и собирался ли? Или это моё завышенное самомнение? (…)

27 октября. Вокруг намело снега, и очень холодно. Вовсю топлю печку, уже не опасаясь, что ко мне кинутся толпы голодных и замёрзших «осознавших»…

Никто не кинется. Переживут ли эти бедняги зиму? Почему, о Боже, ну почему никто не хотел меня слушать?! (…) Беспокоюсь теперь только об одном: хватит ли мне продуктов и топлива до весны.

А ещё хуже мысль, что всё-таки хоть они и идиоты, ослеплённые Пропагандой, но мне будет чертовски жаль… Если всё же я окажусь прав, и все умрут так, как я предсказывал — в своих постелях, и до конца питаясь лишь своими Чудесными Грёзами!

Грёзы на хлеб не намажешь. А продукты, похоже, никто больше не изготовляет. Значит, весной буду сеять — два мешка пшеницы припасено. (…)

3 ноября. Вчера, мне казалось, видел дым костра на крыше одного из небоскрёбов… Сегодня там точно ничего нет. Пошёл бы спасать, даже несмотря на свои шестьдесят пять лет. Однако перевал замело двухметровым слоем снега. (…)

1 декабря. Страшный мороз! И опять снегопад! Д…мо собачье!.. (Это — точный перевод! Видите: не только я так ругаюсь в критических ситуациях! Прим. моё.) Похоже, все замёрзнут насмерть ещё до Нового Года.

15 декабря. Всё ещё очень холодно. Нос наружу не высовывал уже пять дней. Термопленкой отделал стены маленькой кладовки, и перенёс туда печку. И кровать. Боюсь задохнуться от угарных газов, но всё равно — жить в других комнатах невозможно. Термометр снаружи сдох. Колба лопнула. (…) Постепенно как бы впадаю во что-то вроде летаргии. Мысли ворочаются, словно несмазанные колёса, и их нужно вытягивать из болота. Медленно и с напряжением. Что это? Зимняя спячка, как у сурков? Медведей?

25 декабря. Господи! Неужели я тоже не доживу до Весны?! (…)

2 (?!) февраля. Кажется, я пропустил день. Или два? Даже не выходил из комнатки — не знаю, что там с солнцем. То ли утро, то ли вечер… Поговорить бы с кем! Задолбали проклятые книги!

Какой же я самоуверенный и самовлюблённый болван и фанатик! Одиночество, которого я раньше, когда вокруг всегда кто-то был, так жаждал, уже не кажется мне возвышающим и великолепным. Надо было мне, идиоту, хоть собаку взять сюда. (…)

10 февраля. Сегодня вставал только чтобы подкинуть дров, и сварить кашу…

12 февраля. Надо хотя бы вести дневник — иначе потеряю счёт дням.

13 марта. Наконец-то светило пробилось сквозь тучи! Снегопад прекратился, но таять будет всё до апреля, не меньше… А как всё-таки прекрасны горы при свете солнца! (…) Странно. Не заметил, куда ушёл мешок картошки. Съел? Даже не помню. Надеюсь, продуктов хватит ещё на пару месяцев — их расчёт оказался верным. А вот с топливом похуже. Экономлю. И сплю теперь, натянув на тело всё — до последнего носка! (…)

22 марта. Город смог осмотреть лишь сегодня. И то — еле протоптал тропу до вершины перевала. Выглядит он (то есть — город!) абсолютно мёртвым. Или опустевшим. Вижу на крышах много воронья, и по улицам, по-моему, ходят волки и медведи… (…)

15 апреля. Проклятье! Можно было предвидеть это. Хоть я и слил воду из радиатора, но аккумулятор джипа от сырости и холода полностью вышел из строя. Теперь чёртов драндулет не завести. Что же мне, пешком что ли, тащиться туда?! (…)

2 мая. Уже тепло настолько, что выхожу в одних штанах и рубахе. Завтра собираюсь сходить всё-таки. Уже и рюкзак собрал. Ружьё придётся взять — волков точно видел.

9 мая. Я просто старый Идиот. И все — идиоты. А хуже всех — проклятые «Чудотворцы». Странники.

Вот твари бесполо-бестелесные! Ничего не скажешь: пустили пыль в глаза своими «сверкающе-переливающимися Аурами!..» Или им очень приглянулась наша планетка?! Решили быстренько, и без хлопот, расчистить её под себя?!

Поход мой дал и всё, и — ничего… Что толку, что я оказался прав?!

Перед кем мне торжествовать свою проклятую правоту?!

Да, все мы от природы — свиньи и рабы. Рабы своих страстишек и мелочных материальных мечтаний… И, конечно, жуткие лентяи. Ну и что, что я талдычил об этом пять лет?!

Никого я не «вразумил»!

Б…ство такое!!! Будь проклято всё на свете! Будь прокляты мои извращённые мозги! (…)

Я всё бы отдал за то, чтобы всё вернулось. И вокруг снова были люди. Пусть они спорят со мной, пусть насмехаются, или презирают… Я на всё согласен — только чтобы рядом были эти мерзкие, вредные, тупые и злобные твари — Люди! Ну, или хотя бы один человек…

А хуже всего — так и подмывает спуститься в Город, подойти, потрогать проклятущее яйцо. И всех себе обратно «вообразить»! Чтобы, вроде, всё — как раньше!..

Устоять бы!

19 мая. Сегодня как-то мне плоховато. Очень жжёт что-то в груди. И слабость — ноги сами подгибаются. Зря я так нервничал… Док Прендос сказал бы, наверное, что это — прединфарктное состояние. Пишу лёжа. Завтра… Нет, сегодня — запихну чёртовы записи в сейф. Иначе, боюсь, положить их туда будет некому. (…)

Прощайте! Кто бы ни нашёл этот Дневник — умоляю! Пусть о нашей Судьбе станет известно всем существам во плоти! Только Духи ни в чём не нуждаются, и не совершают ошибок тех, кто ещё сохранил ТЕЛО!

Пусть мы пока и рабы его животных инстинктов и требований, но — это наше тело.

И, по-моему, только мерзкая бесчеловечная тварь добровольно откажется от всех его прелестей, и согласится существовать, пусть вечно, но в виде — Духа!

Ещё прошу прощения у своей дочери — не смог убедить даже её… Чего же ждать от остальных.

Пожалуйста.

Расскажите о нас остальным Людям».

(Может, я и беспринципный «потрошитель могил» и «расхититель ценных исторических свидетельств» — но по-моему, этот Человек с большой буквы прав. Никто не должен попадаться в такую Ловушку. И плевать на пресловутую «свободу выбора» — такое надо запрещать Сверху, законодательно!

А «чудотворцев-добродетелей» — гнать всеми пушками и бомбами, что есть в арсенале! Прим. Моё.)

Под впечатлением от Послания, я собирал проклятые яйца как бы на автомате — работа и работа. Хоть и ждал от них подвоха, продолжал свозить пока в одно место — в первый город.

А поскольку ресурсы горючего моего малого атмосферного транспорта — флаера — не беспредельны, пришлось опуститься на старый танкер, и с помощью перегонного генератора преобразовать сырую нефть в нужное мне вещество. И делать так оказался вынужден три раза — уж больно далёкие рейсы пришлось совершать по местным своеобразным по форме континентам.

Как ни странно, сами яйца, во время полётов свободно перекатывавшиеся у меня по грузовому отсеку, никак моей миссии не вредили. А ведь не могли не понимать, что я отнюдь не собираюсь угощать их кленовым сиропом. Так что, даже подключив дроида на вездеходе, и делая по десять рейсов за смену, на сбор всего «яичного» хозяйства я потратил больше месяца.

Зато собрал все — уж можете не сомневаться. Мать проверила.

Привезя на «Лебедя» всё добро — и яйца, и то, чего насобирал лично для себя — ну, в смысле, для продажи — я наконец вздохнул свободней.

Загрузил аккуратно все вражеские артефакты в ящик, сваренный Матерью из могучих бронелистов, которыми мы реставрируем пробитую обшивку.

И не успокоился до тех пор, пока Мать не обложила весь ящик тонкими пластинами того самого изолирующего вещества, которое мы нашли с первым яйцом. Всё как-то спокойней…

Теперь-то никакие излучения из контейнера ко мне пробиться не могли. По идее.

Вздохнув спокойней, я прошёл в рубку, и проложил (конечно, это Мать проложила, а я только согласился) курс прямо к самому большому и горячему голубому гиганту этой галактики, чтобы, стало быть, упрятать наших драгоценных Овеществителей понадёжней.

Четыре миллиарда лет, да ещё на не слишком горячем старом светиле уже казались мне недостаточной гарантией. Не-е-т! Мне подай — шесть. Миллиардов. И — температуру повыше… Надо же подстраховаться! Речь идёт всё-таки и о МОЕЙ цивилизации.

Всё вроде, шло хорошо, пока я не услышал в трюме… плача. Плакала женщина.

Сразу я понял — началось.

Ну конечно — кто же захочет сгинуть в горниле чужого солнца на миллиардолетия, когда не выполнено основное Предназначение — «бескорыстное и беззаветное служение Людям!»

Сейчас на меня будут воздействовать — как пить дать.

И точно. Ну а какого же воздействия можно ждать, как не самого надёжного для…

Мужчины?!

Ага — вы уже тоже наверняка догадались.

Ива сидела, совсем как тогда — прислонившись к кожуху реактора.

Дьявол меня раздери!!! Какая же она, оказывается, красавица! Уж тут — деваться некуда: сам выбирал «параметры». Для себя. Мечта! («Овеществлённая», мать их!..)

Последовала душераздирающая сцена: «Ты меня продал! И предал! И никогда не любил — раз решился убрать!.. Я — жалкая игрушка для твоего сексуально озабоченного …-уя! А вот сейчас, когда ты мог бы оставить меня — МЕНЯ, ТАКУЮ, КАК ТЫ ХОЧЕШЬ! — навсегда, и быть совершенно счастливым, ты!..

Трусливая и подлая свинья!.. Жадная крыса!.. Гнусный лицемер!.. Ханжа! Тоже мне — «спаситель Человечества» выискался — а сам всю жизнь только по помойкам!..»

И так далее.

Меня, хоть я и понимал, в чём тут заковыка, бросало то в жар, то в холод. Ещё бы — сексапильней Ивы я никого не знаю. А уж в моменты страсти — так и вообще, «само совершенство»! «Богиня»! «Волшебница»! Что она блестяще и продемонстрировала.

Измочаленный и жалкий, я мог только пробормотать:

— Мать! Сколько там… до цели?

— Восемь часов. Хочешь снотворного?

— Нет! Ни в коем случае! Меня… ностальгия замучила — никак от этой заразы не оторвусь.

— Вероятность…

— Замолчи, ради Бога!.. Сам знаю!

Однако через час забеспокоился и я. Потому что Ива вдруг куда-то ушла, зато пришла моя Мать.

Теперь речь шла о том, чтобы вернуть моё далёкое и «трагичное» детство, о котором она не задумывалась, а сейчас, оказывается, так горько сожалеет!..

И прожить всё его снова — уже в полной гармонии и любви… Взаимопонимании… Чутком и бережном ко мне отношении.

Всё бы хорошо, но когда она предложила купить мне все те игрушки, которые я столь тщетно пытался в пять-семь лет выпросить…

Я слегка очухался, и задал очередной вопрос.

Шесть часов. Что дальше?

Дальше пришло двадцать четыре Ивы (впрочем, не поручусь — может их было и двадцать пять, пересчитать не удалось! Было не до этого!), разложили меня по кровати как хотели, привязали понадёжней, и «уговаривали» мирным путём…

А потом — и не мирным.

Затем начался и настоящий кошмар. Или — горячечный бред: появились какие-то… не то гестаповцы, не то — средневековые инквизиторы, не то — и те и другие вместе. Плюс ещё какие-то гады в белых халатах (Учёные-садисты, что ли?!..) Большой трюм, куда меня перенесли, наполнился орудиями и станками для изощрённых пыток, и мне пришлось пройти через такое…

Было жутко унизительно. И больно! Ах, как же было больно!!!..

А учитывая обратную связь с моим мозгом, эти гады могли действовать чертовски эффективно.

И хотя я и понимал умом, что всего этого в действительности нет, менее больно от этого не становилось. Ведь жертва гипноза тоже ощущает ожог, даже если ей ткнуть не сигаретой, как сказали, а простой палочкой… Хорошо хоть, я владею кое-какими  психоблокировками. Но дальше пошло и того хуже.

Теперь меня обступали не люди даже, а какие-то монстры! Рогатые, клыкастые, с разъедающе-кислотной слюной, они драли мою плоть, жгли меня огнём, поливали кипящим маслом, и рвали ногти. Мне вспомнились искушения святого Антония, и всех прочих христианских святых, замученных во имя Его…

А я-то, баран хренов, во имя чего так мучаюсь?! Абстрактного «всеобщего блага Человечества?!»

Я же простой скраппер! Мне же предлагали — любые мечты и капризы!.. Зачем же я, дурак самоуверенный…

Однако, уже теряя сознание, я успел крикнуть сквозь туман и адскую боль:

— Мать! Усыпи меня!.. И — доделай, что мы хотели!..

Быстрее, ради всего святого!

Очнулся в медотсеке.

Весь я оказался опутан чёртовыми проводами и трубками с иглами, подключёнными к венам. Изо рта выплюнул раструб аппарата искусственной вентиляции лёгких.

Ну и дела! Похоже, меня-таки чуть не доконали.

Однако все части тела, вроде, при мне. (Уже радует!)

И болеть… Ничего не болело.

Разве только душа. А эта штука лечится — старыми традиционными методами. И я их знаю.

Кряхтя, я сел, и стал отдирать чёртовы электроды. Все части тела, даже особо ценимые мной, оказались, как ни странно, на положенных им местах, и ни малейших — ну вот ни малейших! — следов пыток не имелось.

Чему я несказанно удивился. Ф-ф-у-у…

Что это было? Зачем я, дебил любопытный, решился через такое пройти?.. Ведь мог просто приказать усыпить меня сразу?!.. Или…

— Мать! Ты отправила чёртов контейнер?

— Да. Уже час он вне зоны досягаемости любых спасательных средств, и через десять минут войдёт в хромосферу голубого гиганта. От «Лебедя» он сейчас не меньше, чем в двух миллионах миль. (Ага! Значит, теперь-то связи с гадами точно нет!)

— Хорошо… Можешь сказать мне… Что со мной было?

— Могу. Тебе приснился кошмар. Похоже, несмотря на то, что я сразу, как только ты пришёл в рубку, вкатила тебе наше самое сильное снотворное, твоё подсознание продолжало ощущать вину, сожаление, и все остальные негативные человеческие эмоции. И проецировать какие-то страхи и угрызения совести тебе в мозг. А ты, вероятно испытывал, соответственно, боль от воображённых тобой, для наказания тебя же, пыток.

С таким я никогда прежде не сталкивалась, поэтому…

Не сразу среагировала.

Энцефалограмма зафиксировала крайне беспокойное пограничное состояние. Очевидно, ты переживал некие… Очень сильные эмоции и ощущения. («Скромно» она это всё обозвала, да?!)

Поэтому после трёх секунд (!) такого состояния мы с автодоктором взяли на себя смелость отправить тебя в кому — чтобы полностью погасить высшую нервную деятельность твоего мозга, и сохранить только первичную, от спинного мозга. То есть — для дыхания, переваривания пищи, и прочего такого — на уровне чисто физиологических процессов.

— Ну… спасибо. Вы молодцы. И долго я так лежал, в коме?

— Все восемь часов, пока я не убедилась, что контейнер отлетел достаточно далеко, и «Лебедь» вне зоны действия их излучений.

— Так всё это… было сном?

— Разумеется. И притом — очень быстротечным… Однако не думаю, что ты мог бы заметить разницу. Воздействие яиц на мозг явно базируется на знании таких нюансов функционирования коры и подкорки, которые земной науке ещё недоступны. Поэтому, желая избавить тебя от слишком сильного стресса, и, возможно, болевых ощущений, которые могли быть применены противником, мы и погрузили тебя в кому.

Уж там-то тебя достать даже им было невозможно… А… — Мать замялась. Повторюсь: ей не свойственно! — Что с тобой было?

— Ох, Мать!..  Лучше не спрашивай… Стыдно. Больно. Очень больно. Всего…

Помногу!

— Поняла. Извини за бестактность. Я просто хотела знать, верными ли были мои действия.

— Да. Да! Д-А-А!!! Тысячу раз — Да! — я спохватился, и перестал орать. И чего так разошёлся?! Всё уже позади. Надо собраться с мыслями, и угомониться… Вдох-выдох. Ну вот — я уже почти спокоен.

Поскольку физически я не пострадал, остальное как-нибудь переживу. Я же скраппер:

— Ох, ты у меня и молодец, Мать. Правда… Я такого не предполагал. Особенно, что они смогут за три секунды… Эти гады подсунули мне и Иву, и мою Мать, и… Много кого ещё. А потом действительно меня пытали. И инквизиция, и гестапо, и какие-то монстры клыкастые, и… Много кого ещё. Это было чертовски… жутко. И больно. Дай-ка мне успокоительного.

Отхлебнув прямо из горла бутылки обжигающего рому, я почмокал. Эх, пираты. Понимали вы вкус Жизни! Пробирает аж до корней мозгов, но — словно заново родился!

— Мать… А почему они всё же не трогали меня, когда я собирал их, и вёз, и… ну, пока они не попали на «Лебедь»?

— Затрудняюсь ответить. — Ух ты! Мать — затрудняется!.. Это уже нечто! — Но вероятнее всего, это связано с их Программой. Непосредственно убийство и нанесение вреда человеку абсолютно ей противоречит.

Поэтому только когда не стало выбора, они взялись за тебя всерьёз, и вопреки Программе. Думаю всё же, стремление к самосохранению в них заложено. Как и в меня.

— А что ты имела в виду, говоря — когда не стало выбора?

— Ну… Ты же человек. Ты мог в последний момент передумать, и отправиться со всем этим добром на Землю. Или — мог завезти всё это глонгам. Они же настроены к нам враждебно? Вот ты мог их и «облагодетельствовать»!

— Ага. Хм. Возможно, ты и права. Но вот насчёт глонгов… Ничего настолько плохого они мне не сделали. Они — просто мерзкие убийцы и гнусные предательские подонки… Но — мы уж лучше как-нибудь сами с ними разберёмся. Так будет… Честнее!

— Поняла. Ну, я же говорила — ты стараешься придерживаться Моральных Прин…

— Мать, хватит! Прекрати. В одном месте я видал все эти… Принципы… Одно могу сказать точно — никакому врагу я не пожелал бы быть так «облагодетельствованным»!

— Согласна. И ещё кое-что хочу добавить. Хоть я и машина, мне тоже ужасно жаль этих… там, на планете. А ведь их Правительства думали, что делают лучше!

— Да уж. Недаром же есть старая поговорка: благими намерениями выстлана дорога в… Ну, сама знаешь, куда!

— Знаю. Излишние свобода и демократия — синоним глупости. В данном случае эта идиома очень верно отражает глубинную суть Указов всех земных и колониальных Прави…

— Мать, кончай. Не смей говорить гадости про наше Правительство!

— Ты опять прав. Особенно, если учесть, что ты собираешься свои чёртовы мемуары когда-нибудь опубликовать, чтобы всем стало известно о… А если ты выскажешься в том смысле, какие они все алчные и беспринципные п…асы! — про наше Правительство, их вряд ли где согласятся напечатать!

— Чёрт с ними, с мемуарами! Подождут. — раз уж Мать стала применять космослэнг, видать, достали и её Чёртовы Овеществители. Или Правительство, —  Проложи-ка ты курс Домой! И…

Дай-ка скорее вторую бутылку!

Порядок. Теперь можно подумать и о чём-нибудь приятном. Например, о том, сколько можно слупить с Колониальной Администрации Содружества за прелестную пустую планету столь редкого Земного Типа…

Андрей Мансуров

фото взято из открытых источников