Менеджер Стрекопытов был полон надежд: как не позабавиться с новой менеджерицей Пухлогубовой, раз она сама так мило улыбается ему, бывалому соблазнителю и сердцееду! Вот только в ответственный момент забуксовал у Стрекопытова главный его друг и советник в исключительно всех делах. Да так забуксовал, что пришлось известному сердцееду обратиться к директору чего вы думаете? Не догадались. К директору гимназии. У нее были всегда свежие записи любовных сцен ее гимназистов, и именно директор Ивонна Стрекопытова, супруга долгомученика менеджера могла решить проблему своего достопочтимого Кряфка Стрекопытова, нарвавшегося на бойкую менеджерицу.

Пока Пухлогубова вникала в тему, Стрекопытов изучал с предельным вниманием, как это делается у тех, у кого молоко на губах не обсохло, а они— то ученые— гимназисты, делают все по интернет— советам. С ними и сам продвинешься запредельно, и супругу продвинешь, и всех товарищей по счастью быть причастным к сему недоразумению: облажаться в ответственный момент.

Больше откладывать «на потом» важное дело соблазнения менеджерицы было некуда. Когда Пухлогубова закусывала верхнюю губку левым зубом, у Стрекопытова начинались колики по всему телу, —  а это верный знак того, что дела у Кряфка не плохи в нужном плане, и его верный советник и помощник на стреме ждет только свистка, чтобы пуститься в бой.

—  Ну чего ты? —  спросил мягко Стрекопытов, получив первый отлуп от Пухлогубовой.

—  Жду зарплату, —  съерничала менеджерица.

—  Не жди, получим вместе, —  плавно надвигаясь на объект, прошептал Стрекопытов.

—  Как это не ждать? Разве в вашей кампании не платят? —  вспылила раскрасневшаяся Марианна Пухлогубова.

Дело сильно запахло керосином. Но Кряфк Стрекопытов не зря учился у гимназистов онлайн, по видео— ролику, снятому скрытой камерой директора гимназии, премудростям сущих пустяков мгновенного и неотвратимого приближения: победа светила ему во все 32 зуба Ивонны. Победа была за ним. Ивонна задышала, будто после трех кругов бега вокруг гимназии без передышек. Губы Стрекопытова оказались в западне Пухлогубовой. Все оказалось правдой: Марианна училась в той же самой гимназии, где преподавала его супруга Ивонна. Делать длинный забег за пределы человеческого понимания не следовало, —  все было ясно: сейчас уже случится картина желаемого в действительности, и все заказы фирмы перейдут от наработок новобранки Марианны Пухлогубовой к  бывалому Кряфку Стрекопытову. Только не знал Кряфк, что Марианна была в пятерке лучших гимназисток по подледному плаванию, и могла такое плавание устроить кому угодно даже без погружения в воду. Маргинальное положение Марианны как менеджера даже льстило ее натуре. Равных ей не оказалось в деле подъема старшего менеджера по карьерной лестнице. А весь финт состоял в нечаянном вдруг ронянии его искрометного в осколках интеллекта по тем самым лестницам. Марианна банально напоила до потери пульса Стрекопытова, так что он уткнулся влажной, как у теленка мордой, в грудную часть ее блузки, и очнулся уткнутым не лицом, но миной в стол начальника концерна «Лютики» Чистоплюева.

Начальник Чистоплюев как раз возвращался с почти интимного совещания в интересах кампании с обезьяноподобного вида поставщиком товара, как вдруг заслышал тихий шорох в его личном кабинете. Это просыпался менеджер Стрекопытов, надежно оставленный по сильно пьяному делу менеджерицей Марианной Пухлогубовой в кабинете папеньки— начальника. Менеджер Кряфк Стрекопытов не подразумевал, что Марианна Пухлогубова —  единокровная дочерь Чистоплюева в доофициальнобрачную эпоху. Тут все и раскрылось: Марианна —  дочь, значит, он, старший менеджер Стрекопытов, если что, сыном начальника будет.  Это ура! —  победа! Теперь задача: уломать менеджерицу выдать ему ключи от ее входной сердечной двери, которую автоген его взгляда не взял без онлайн— уроков гимназистов на большой перемене.

—  Всё впереди, товарищи! —  спьяну рявкнул в микрофон менеджер Кряфк Стрекопытов.

Микрофон был подключен к онлайн—связи со всеми офисами концерна, включая зарубежные.

Не ждал— не гадал Стрекопытов, что окажется в начале пути как раз в финальной стадии его личного продвижения по карьерной лестнице. Употреблять на территории концерна запрещалось руководством. Дочка Чистоплюева виртуально не промахнулась по его физиономии.

Прогуливаясь теперь за стеклом входных дверей в офис, Кряфк Стрекопытов вдруг вспомнил, как в далеко ушедших годах взросления его единственной дочки Ивонна попросила его посмотреть уздечку под языком ребенка. Сделала Ивонна это следующим образом:  сидя за тронным своим столиком с косметикой и парфюмерией, супруга Стрекопытова прислушалась к речи маленькой Евы, и решила, что у малыши короткаф уздечка под язычком.

— Кряфк! — раздался неприятно резкий фальцет Ивонны. — Кряфк, иди слушай меня!

Стрекопытов был не то чтобы спящим, но почивающим, поэтому решил, что супруга играет с малышкой  Евой в уточек.

«Что это она там раскрякалась? — подумал Стрекопытов. На работе его всегда звали по фамилии, так что он давно уже перестал ощущать свое имя фонетически. Теперь, от вопля Ивонны он так его ощутил, что чуть с дивана не рухнул к ногам приближающейся главы матриархального семейства.

— Ты с Евой играешь в уточек озере? — спросил Стрекопытов униженно и немного развязно.

— Я тебя зову, увалень ты мой! — взревела Ивонна.

— А почему ты крякала в своей спальне?

— Это по телевизору показывали брачный период диких птиц, — съязвила Ивонна. Так, хватит шуток, ты знаешь, что у Евы короткая уздечка под языком?

— Зачем девочка взяла в зубы уздечку? Зачем т ей позволяешь это делать? У Потом ты скажешь, что у ребенка стоматит, — будто виновато молвил Стрекопытов.

— Да не брала Ева уздечку в зубы, это у нее под языком короткая уздечка, вот гляди, что такое уздечка под языком.

Ивонна открыла свой рот и подняла язык.

— Так ты похожа на скорпиона, — пошутил Стрекопытов, забыв, кто в семье шутит первым, давая тем самым знак послабления жестких порядков сохранения дистанции.

— Кряфк! — заорала Ивонна.

    Кряфк решил быстро исправиться и спросил:

— А зачем Еве подрезать уздечку, чтобы она могла почесать за ухом своим языком?

— Нет, ты неисправимый бездельник! Мы с тобой должны дать ребенку всё для счастья в будущем. Ребенок должен говорить чисто. Речь Евы должна звучать приятно.

Тут Ивонну пробила волна  негасимого морализаторства, и Кряфк чуть не уснул.

— Ленивца, висящего вниз головой на ветке, быстрее поднимешь к пониманию, чем собственного мужа!

Ивонна удалялась по коридору в комнату Евы.

«Я никогда не стану человеком в этом зоопарке», — подумал Стрекопытов и пошел за учебники.

Елена Сомова

фото взято из открытых источников