Свидетельства об окончании студии ребята получили в июле, но с зачислением в театр возникли проблемы. Министерство культуры не изыскало ставок для пополнения труппы. Их попросили подождать до начала нового театрального сезона.

И тут Тим совершенно случайно прочитал в «Известиях» заметку: в Москве весь август будет работать консультационный пункт по трудоустройству актёров в периферийные театры страны. Быстренько сунулся с этой газетой к одному из всезнающих актёров. Тот объяснил, что речь идёт о знаменитой ещё с дореволюционных времён актёрской «бирже». От этих слов внезапно повеяло волнующей свежестью. Захотелось вокзальной суеты, паровозного свистка, убаюкивающего стука колёс, беспечного дорожного трёпа. Он купил билет и через три дня сошёл с поезда на Казанском вокзале.

***

 Во Всероссийском театральном обществе подсказали, что «биржа» в этом году расположилась в Центральном Доме работников искусств. Тим спустился в метро и вскоре добрался до Кузнецкого моста. Однако, чем ближе он подходил к этой самой «бирже», тем неувереннее становилась его походка. Тем сильнее неясная тревога охватывала всё его существо. Кому на этой ярмарке провинциальных талантов нужен актёр, не сыгравший за свою коротенькую творческую жизнь ничего существенного, кроме небольших эпизодов и выходов в массовке?

Он внимательно присмотрелся. Люди входили в здание, совершали своеобразный круг почёта по фойе (себя показать, людей посмотреть), и выбирались на улицу. Правда, из этого круга изредка выпадал кто-нибудь для того, чтобы подойти к одному из столиков, стоящих в центре, украшенных табличками с цифрами. За пронумерованными столиками монументально возвышались потенциальные работодатели. После бурного общения актёры взамен оставленных трудовых книжек получали денежные купюры разных достоинств. На дорогу к новому месту работы.

Кто-то толкнул Степанова в плечо. Он обернулся и увидел справа от себя доску для объявлений. Возле неё царило настоящее столпотворение. Изловчившись, протиснулся к доске вплотную. Какие только городки ни взывали к приезжим артистам: Дзержинск, Великие Луки, Таганрог! Езжай – не хочу. Всем театрам позарез требовались: мужественный «герой», красивая «героиня», весёлый «простак». Пачками требовались актёры второй категории. А вокруг неослабевающей массой, вытягивая шеи, напирали любопытствующие, обмениваясь на ходу ничего не говорящими постороннему слуху репликами:

— Еду в Кинешму. «Утиную охоту» пробили. Будут ставить.

— У меня невезуха. Заикнулся, что жена когда-то в оперетте работала, в момент трудовую книжку вернули. Не нужна им, видишь ли, «субретка». Марию Стюарт подавай. Да моя Катерина, когда в челябинской драме служила, эту Стюарт так лихо на премьере сыграла, что жена главного своему муженьку заявила: «Или я, или она! В очередь играть с этой актрисой не буду»! Пришлось, не дожидаясь конца сезона, с другим театром списываться и уматывать. А то бы с потрохами съели…

— Я всю жизнь Красную Шапочку играла, а режиссёр мне в этой сказке предлагает Бабушкой выходить. Хорошо не Волком. А свою благоверную, смех и грех, третий десяток Белоснежкой держит. Молодых актрис на пушечный выстрел к этой роли не подпускает.

— Саша, подождём ещё денёк-другой. Не хочу я в Южно-Сахалинск. Ребята говорили, в Хабаровске большие перемены. Новый главный театр принял. На «бирже» вот-вот должен появиться. Вдруг возьмёт…

Степанов решил передохнуть. С трудом выбрался на улицу и наткнулся на человека, который год назад в ГИТИСе по просьбе маэстро записывал его домашний адрес. Незнакомец с улыбкой шлёпнул Тима по плечу.

—Добрый день, молодой человек. Узнал вас, узнал. Помнится, не состоялся у вас альянс с музыкальной комедией, не состоялся. Здесь-то что поделываете? Да вы, похоже, только из гнезда вылетели? Что, не оценили юное дарование в родных стенах?

— С трудоустройством возникли небольшие проблемы.

— Понятно. На чём-нибудь играете? — огорошил он Степанова неожиданным вопросом.

— На гитаре, а что?

— Плясали, помнится, вы с огоньком, — проигнорировал тот его вопрос. — И ваш довольно приличный вокал у меня на слуху. Теперь слушайте сюда. На «биржу» вы больше не суётесь. Попадёте по неопытности в какой-нибудь «Новохопёрск», век оттуда не выберетесь. Давайте знакомиться. Я – руководитель Московского областного музыкального гастрольного театра. Хотите к нам в труппу? Покатаетесь по стране, мир посмотрите, себя покажете. По большим праздникам случается, мы и столичного зрителя обслуживаем. В перспективе обещают построить стационарное помещение в Москве. Кстати, наш уютный городок всего в часе езды от столицы. Даже телефонные номера – московские.

— Это не первоапрельская шутка?

— Ваш адрес у меня сохранился, — не отвечая на вопрос Степанова, продолжил работодатель. — К началу сентября получите вызов. Наш администратор встретит вас на Казанском вокзале, скажем, пятнадцатого сентября и отвезёт к новому месту работы. Быстренько введём вас в спектакли, и на гастроли… ту – ту! — Он протянул руку. — Оставьте-ка мне в залог вашей верности документ об окончании студии.  «А это вам на проезд», —он протянул Степанову красненькие десятирублёвки. — Наш театр оплачивает купейный вагон. И, не дай бог, я вас тут за столом для переговоров с каким-нибудь театром увижу!

Будущий актёр гастрольного подмосковного театра, так и не успевший ничего толком уразуметь, отдал новенькие корочки в синей обложке, и растворился в воздухе, как по волшебству.

Геннадий Киселёв

фото из открытых источников