Время в детстве четко делилось на две составляющие: то, что надо и то, что вкусно. В первую входила школа со страшными точными предметами. Они были… парализующими. Я цепенела при словах: «математика», «физика», «химия», «геометрия». Но с большим пиететом относилась к алгебре и всем естественным наукам. Такая вот несуразица! В «надо» входила и школьная форма, и музыкалка с бесконечными гаммами и сольфеджио, и обязательная домашняя уборка и кошмарный сладкий чай по утрам. Папа был уверен, что благодаря именно сладкому чаю у меня хорошая память, и поил меня перед школой чуть ли не сиропом! Большое и тяжелое «надо» охватывало много чего. Но все это разбавлялось и расцвечивалось воздушным и волшебным «вкусно». Так в мрачной горной породе вспыхивают порой крупицы золота, серебра или драгоценных камней и преображают ее. Она становится загадочнее, благороднее и веселее. Ею хочется любоваться. Так же и «вкусно» всегда украшало «надо».

Под «вкусно» подпадало: все каникулы, друзья, праздники, лето, море, путешествия, нарядная одежда, красиво сервированные столы, качели, кино, театр, диафильмы и книги. Много книг. Иногда они заменяли мне весь мир и превращали его в одну нескончаемую, увлекательную и прекрасную сказку, Дороги этой сказки никогда не обманывали. Они могли фантазировать, запутываться, обрываться, но неизменно выводили к свету.

Одна из любимых моих книг так и называлась: «По дорогам сказки». В ней были собраны сказки разных писателей, а на титульном листе красовалось: «В пересказе Т.Габбе и А.Любарской»

Фамилия Любарская не вызывала никаких ассоциаций. Красивое слово, похоже на «боярская», но только и всего. Куда интереснее была фамилия Габбе. Смешнее! И это было еще более «вкусно»! «Qab» в переводе с азербайджанского языка – «посуда», «емкость». И на слух звучит так, словно открываются тугие створки какой-то посудины: банки, коробки, шкатулки.

Да, пожалуй, шкатулки с драгоценностями. Каждая из сказок в этой шкатулке сверкала, переливалась и мерцала негасимым светом. Словно добрый и очень заботливый человек бережно расправлял складки на запылившихся платьях сказок. И каждая из них вновь становилась принцессой. А добрый волшебник из шкатулки взмахом кисти благословлял их на новую дорогу.

Тамара Григорьевна Габбе… Это под ее добрыми руками ожили герои любимых сказок: «Золушка», «Кот в сапогах», «Спящая красавица», «Дюймовочка», «Король-Дроздобород» и многие другие.

Это о ней вспоминала лучшая подруга и соратница Александра Любарская:

«Была у Тамары Григорьевны черта, отличавшая ее от всех. Говорила она быстро и словно подтверждала каждое свое слово каким-то особенно энергичным круговым взмахом кисти руки».

Это о ней написал Маршак:

А была ты и звонкой, и быстрой.

Как шаги твои были легки!

И казалось, что сыплются искры

Из твоей говорящей руки.

Это о ней говорили: «Удивительное сочетание доброты, ума, порядочности, и всепокоряющей обаятельной женственности». Поистине материнской беспредельной заботой она, никогда не имевшая детей, окружала всех и все.

Тамара Григорьевна Габбе родилась 3 (16) марта 1903 года в семье военного врача Григория Михайловича Габбе. Сразу после рождения Тамары его перевели в Финляндию. Климат не подошел маленькой Тусе, как девочку называли дома, поэтому большую часть времени она проводила дома с книгами. Так и зародилась любовь к литературе на всю жизнь.

Последним в череде северных городов стал Выборг, где Григорий Михайлович вскоре скончался. В Выборге же Тамара пошла в гимназию и стала изучать иностранные языки. Знание их во многом определило ее судьбу переводчика в дальнейшем.

В 1917 году семья вернулась в Петроград. Тамара поступила в Институт истории искусств, где обрела своих соратниц: Лидию Чуковскую, Зою Задунайскую и Александру Любарскую. После окончания института они вместе стали работать в детском отделе Госиздата под руководством Самуила Яковлевича Маршака. Работали на пятом этаже Дома Зингера – нынешнего Дома Книги.

Маршак был человеком необыкновенно интересным и сложным. Как, впрочем, и все творческие люди. Так он, например, считал, понять психологию писателя может лишь тот, кто пишет сам. Именно он сподвиг редактора и переводчика Тамару Григорьевну Габбе к писательству.

Ею были написаны такие замечательные сказки как «Хрустальный башмачок», «Сказка про солдата и змею», «Авдотья Рязаночка», «Оловянные кольца», «Дальнее следование» и самая знаменитая – «Город мастеров».

Тамара Габбе стала не только очень близким другом, но и музой Маршака. Самуил Яковлевич советовался с нею во всем, зачитывал по телефону строки новых стихотворений и статей. И многие из стихов были посвящены ей, Тамаре, Тусе…

Она не отвечала на чувства, считала, что его нежность должна принадлежать только жене. Но неизменно готова была выслушать его в любую минуту, и он знал, что ее совет будет дельным, вдумчивым и добрым.

Они всегда были на «вы». Но это «вы» было нежнее, трогательнее и заботливее, чем многие пустые «ты»

«Ему так существенно мое мнение о стихах, потому что это его собственное мнение, только взятое объективно», – писала она о нем.

«У нее отсутствовали мускулы честолюбия», – писал он ней.

Редакторская работа Тамары Габбе была настолько ювелирной и деликатной, что она никогда не стремилась изменить чужой стиль, не навязывала своего мнения, только надавала осторожные рекомендации, как лучше раскрыть замысел произведения. О тонкости ее безошибочного вкуса говорит хотя бы такой факт:

Однажды Маршак показал ей свое новое стихотворение – «Меры веса». Это стихи о том, что писателей часто оценивают по маркам их машин. Стихотворение кончалось так:

А кто не сумел достичь

В искусстве особых успехов,

Покупает машину «Москвич»

Или ходит пешком, как Чехов.

Тамара Григорьевна прочла и сказала:

– Самуил Яковлевич, уберите запятую перед «как Чехов». Тут нужна точка. Будет смешнее и язвительнее. «Или ходит пешком. Как Чехов».

– Ну, конечно же, конечно, вы правы. Как это я не догадался!

Одна только точка вместо запятой – и стихотворение зазвучало по-другому.

Именно Тамара Григорьевна редактировала роман Юрия Трифонова «Студенты», за который писатель получил Сталинскую премию.

И так же трепетно и бережно она относилась к сказкам. Словно золотоискатель, часами перемывающий песок, в надежде найти крупицы золота, Тамара Габбе осторожно гранила фольклорный материал, чтобы создать из него сверкающее чудо. И чудо это становилось памятным надолго.

Тамара Габбе составила сборник сказок «Быль и небыль» и «По дорогам сказки», переводила для детей сказки Перро, братьев Гримм и Андерсена.

Изданию сборника русских народных сказок «Быль и небыль» попытался помочь Александр Твардовский. Но в ответ на его хвалебную рецензию директора крупных издательств ответили:

«Мы все равно не будем публиковать этот сборник. Неудобно, знаете ли, чтобы на русских сказках фамилия стояла нерусская». Сборник увидел свет только через 20 лет, в 1966 году в Новосибирске.

А пока в 30-х годах, Тамара Габбе и ее коллеги усиленно трудились над соответствием детской литературы идеологическому курсу партии. Вся редактируемая литература проходила тщательную цензуру.

30-е были временем не только великих строек, но и великих доносов. Любарскую и Габбе арестовали по ложному доносу. Редакция Маршака была разгромлена и расформирована в 1937 году. Самуил Яковлевич ринулся в Москву выручать своих сотрудниц.

Хлопоты его увенчались успехом – в 1938 году отпустили Тамару Габбе, а в 1939 – Александру Любарскую.

Год, проведенный в тюрьме, стал первым испытанием в жизни Тамары Габбе. Затем они стали сыпаться на нее как из рога изобилия…

Следующим стал арест мужа. Иосиф Гинзбург имел неосторожность вслух осудить пакт Молотова-Риббентропа: «Заключить союз с фашистами – какая низость!». Его арестовали через несколько дней. И даже начавшаяся вскоре война, служившая подтверждением этих слов, не изменила ничего в его судьбе. Пять лет лагерей окончились гибелью: Гинзбург утонул во время прорыва плотины. Он оставил по себе добрую память. В лагере долго вспоминали, как Гинзбург при встрече почтительно целовал руки заключенным женщинам. Это было трогательно и оставляло надежду: не вечно им носить лагерные ватники и валенки. Настанет время изящных туфелек, нежных платьев, утонченности и красоты. Непременно настанет!

Время от времени в Ленинград доставлялись посылки для писателей. Тамара, получив посылку от Маршака, поделилась ее содержимым с Любарской, хотя мама была против.

«Я объяснила маме, что в такое время нельзя думать только о себе. Нельзя помочь другому, не оторвав что-то от себя».

Во время обстрелов Тамара читала детям сказки в бомбоубежище. Там же возник замысел «Города мастеров» – самой аллегоричной сказки Габбе. По сюжету сказки угнетенный город освобождается от захватчиков. «Город мастеров» был экранизирован режиссером Владимиром Бычковым в 1965 году, и цветовое решение фильма, где герои предстают в красных и черных одеждах и синим гримом на лицах, было поистине впечатляющим и очень символичным.

Многие считали, что перед лицом смерти не место сказке. Но Тамара Габбе видела в них спасение и надежду на новую, лучшую жизнь.

«Мне кажется, я знаю, что надо воспитывать в детях, чтобы они вырастали настоящими людьми. Три качества: честь, воображение и волю. Надо, чтобы растущий человек постоянно видел свое отражение в этическом зеркале… Сама собой растет только сорная трава – культурные растения требуют ухода.

Трем экзаменам подвергается в жизни человек: испытанию нуждой, испытанию страхом, испытанию богатством. Если он может переносить нужду с достоинством; страху — не поддаваться; живя в достатке, понимать чужую нужду, он – человек».

В 1942 году Тамаре Григорьевне вместе с родителями эвакуировалась в Москву. Их квартиру в Ленинграде заняли другие люди, и поэтому вернуться потом туда не удалось. Пришлось жить в двух небольших комнатах коммунальной московской квартиры.

В 1943 погиб на фронте младший брат и известие о его гибели подкосило мать. Восемь лет Тамара Григорьевна ухаживала за парализованной матерью и больным отчимом. Эти годы она назвала потом «жизнь в шкафу». Разрывалась между бытом, издательствами и театрами, где шли ее пьесы.

Когда ушел из жизни отчим, Тамара Григорьевна скрыла это от матери. Словно из одного мира в другой она перебегала по узкому коридору из одной комнаты, где лежал уже покойный отчим в другую, где лежала живая мать. И, стерев с лица следы слез, веселым голосом говорила: « А я сейчас к Ленечке (так называли отчима – Соломона Марковича) в больницу поеду. Ему уже лучше».

Ей многие говорили:

– Сколько же можно обманывать Евгению Самойловну? У вас не хватит сил. Подумайте о себе. Вы не сможете выдержать такое напряжение.

Она отвечала:

– Я могу выдержать все. Мама никогда не узнает о смерти Соломона. Она не выдержит.

 С неумолимой жестокостью корила себя: «Я виновата, я пропустила ее последние минуты. Отдохнуть вздумала».

– Тусенька, вы ведь девять лет не выпускали из рук ее жизнь, – возражали ей.

Она была безутешна: «А последние минуты упустила».

Спустя несколько месяцев Тамара Григорьевна получила двухкомнатную квартиру. Наконец-то. Свою! Но счастливой жизни в ней не случилось. Она переехала туда уже тяжелобольной.

Ее не стало 2 марта 1960 года.

Кто-то из прощавшихся с нею заметил, что она лежала в гробу словно в лодке, и эта лодка плывет куда-то, покорно и торжественно отдаваясь течению.

Вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,

чьи застежки одни и спасали тебя от распада.¹

Память о Тамаре Григорьевне Габбе спасла от распада ее душа. Она всегда словно несла с собой свет и покой, любила жизнь и все живое, была полна удивительного терпения, выдержки, твердости и нежности. Такая душа не могла исчезнуть, раствориться в небытии. И уж, конечно заслужила тихое слово благодарности вслед.

Ляман Багирова

P.S. «Многие считали, что перед лицом смерти не место сказке. Но Тамара Габбе видела в них спасение и надежду на новую, лучшую жизнь».

Перечитала собственные строки и задумалась. Это было тогда. А сейчас?.. В нашем мире? Перед лицом постоянных испытаний и бед? Есть ли место сказке?

Думаю – да. Как неистребима и целительна в человеческой душе вера в добро и надежда на счастье. Наперекор и вопреки всем злым силам. Вера в добро – как спасительный огонь Прометея в необъятном царстве Гермеса —царстве наживы.

P.P.S. Я намеренно не стала писать о всех тяжелых перипетиях судьбы Тамары Григорьевны Габбе. О них можно прочесть в пронзительном очерке Александры Любарской «Мой друг бесценный» и воспоминаниях Л.К.Чуковской.

Но одно краткое и точно характеризующее жизнь Тамары Габбе стихотворение Маршака хочу привести:

Когда, как темная вода

Лихая, лютая беда

Была тебе по грудь,

Ты, не склоняя головы,

Смотрела в прорезь синевы

И продолжала путь.

Эти слова высечены на памятнике Тамаре Григорьевне Габбе.

_____________

^{1 Стихотворения И.А.Бродского}

Примечания. При написании эссе были использованы материалы из дневников Л.К.Чуковской, очерка А.И.Любарской «Мой друг бесценный» и воспоминаний о С.Я.Маршаке. Автор выражает искреннюбб благодарность за использованные материалы.