Значение слова субстанция — объективная реальность, материя как первооснова, сущность всех вещей и явлений. Итак, какова наша сущность? На это вопрос пытается ответить фильм «Субстанция», 2024, реж. Coralie Fargeat, приз Каннского кинофестиваля за лучший сценарий и две номинации на премию «Золотой глобус». Как пишет Википедия, «Fargeat очарована эффектом «доверия к неверию» и любит использовать образы и символы, чтобы выразить что-то простое, но сильное». Пишут, что это «едкий комментарий о сексизме и эйджизме, особенно в индустрии развлечений… мощная смесь мрачного юмора и шокирующих сцен с элементами фильмов Кубрика и Кроненберга». Так-то так, но вычитывается и другое.

Как правило, именно субстанции приписывают свободу как возможность определять саму себя лишь посредством своих собственных оснований. Но это, похоже, иллюзорно.

Не могу согласиться с мнением, что фильм о «распаде личности под гнетом социальных стереотипов». Кажется, он все же о том, как мы можем овладеть собственным бессознательным. Теми частями себя, которые мы отталкиваем, отодвигаем, не хотим принимать. В фильме Андрея Тарковского «Сталкер» – эта же тема, неосознаваемость наших внутренних интенций. Вообще отсылок мировой классике в фильме много: от «Фонтана вечной молодости» в живописи Северного Возрождения, до Ирвина Пенна и Виткина, Кроненберга, наконец. Интересно, что канадский режиссер начал творить с коммерческого фильма «Мерзость». Дальше были «Муха», «Экзистенция» и, предпоследний, «Преступления будущего» (англ. Crimes of the Future) 2022 г. Специализировался на жанре «body horror» (буквально, «ужас тела», источник ужаса — необъяснимые мутации человеческого тела). Его картины поднимают антропологическую проблему нормальности и монструозности, зыбкости грани между этими понятиями.

Да, понятно, этот фильм — еще и вариант Дориана Грея. Тем более, что еще памятен скетч с Катчером, во время их романа, когда они представились стариками, вышучивая разницу в возрасте.

Не хочу спойлерить, н может быть, важно с помощью сыворотки героиня Деми Мур Элизабет Спаркл (sparkle — сущ. искорка блеск, сверкание искрение (вина) живость, оживлённость; гл. искриться; сверкать играть, искриться (о вине) быть оживлённым; блистать, выделяться (в обществе, разговоре) вызывать сверкание, блеск), создает свое идеальное Я. Но обе субличности, стареющая и красотка Сью (явная отсылка к Лолиточке и Мэрилин Монро), призваны сосуществовать в симбиозе, меняясь каждые семь дней. Стареющая — донор молодой версии, которая питается ею, каждый день вкалывая себе сыворотку-стабилизатор из тела своей «матрицы». Каждая требует жизни, но фантомность жизни стареющей Элизабет начинает ее напрягать и возникает битва желаний, за право на существование. Общество судит о женщинах по их внешнему виду, и тому ущербу, который это наносит. Когда мир уродлив в своих ужасных проявлениях, стремление к красоте кажется легкомысленным. Конфликт Я-реального и Я-идеального апокалиптичен, превращаясь в катастрофу.

Подоснова понятна: наши субличности спорят. Я и моя Тень. Обычный ужас перед неосознаваемым. Бессознательным. Этот фильм еще и об отрицании нашей теневой стороны – раздолье психоаналитиков. Но здесь и о том, как наши произведения, «дети» начинают жить отдельно от нас. Мы не всегда знаем, что выпускаем в свет. Наши творения – кривое зеркало нашего Я. Написал, создал, но не всегда можем отрефлексировать…А развидеть уже нельзя.

Несем ли мы ответственность за нашу бессознательную жизнь?

Говорят, японец может подать на развод, если его жена спит некрасиво. Во сне должна себя контролировать. Там, у них, даже во сне личность – личность.

Мы много о себе не знаем. Узнавать страшненько… Необходимо. Жизненно необходимо. Чтобы не убивать себя своими темными мыслями. Стыд. Вина. В этом ряду. А то, как в рассказе Сталкера, пошел человек в Зону, чтобы спасти брата, а вернулся богатым.

Банально, конечно, что общество обуреваемо идеалом вечной молодости. Прототип задан, а что потом? Вот героиня обрела красоту и юность. Что она делает с ней? – Растрачивает. Идет в разнос. Как будто нет других способов. Тогда зачем она молодость? Собирать поглаживания? Ублажать ненасытное Ego?

Вам нужна утраченная юность? Для чего? Чтобы бесшабашно совершать ошибки? Не знать, что будет потом? Пребывать в иллюзии, что чистая упругая кожа, нога выше головы, хорошая растяжка навсегда? Вино юности за тридцать лет становится уксусом, если нет дела важнее нас самих. Если мы не выбираем с кем быть и для чего. Если мы не несем ответственность за себя.

Создавая идеальную версию самой себя, формируя имидж, что мы теряем? — Жизненность, прихотливость случайностей, обретая узнаваемый стандарт. Поэтому средствами освобождения героинь становятся самые привычные – секс и еда. Но спасают ли? Агрессия нарастает. В интервью французский режиссёр говорит: «В любом возрасте мы можем найти в себе что-то не так, из-за чего мы можем чувствовать себя монстрами. Ваш образ определяет вас и вашу самооценку». Нам ли, психологам, этого не знать? У моей знакомой были маленькие ушки. Как же она их прятала, придумывала прически, высокие воротники. Я ее знаю много лет, но пока она мне об этом не сказала, мне в голову не приходило обращать внимание на эту деталь. Даже мнимое уродство «раздражает»: оно обирает тех, кто должен его терпеть, энергии, жизненных сил, радости жизни (Kostka A.).

Можно ли свести «чувственное многообразие и изменчивость свойств к чему-то постоянному, относительно устойчивому и самостоятельно существующему?» — вопрос риторический, и я вряд ли на него отвечу. Но наша ежедневная жизнь, обретение идентичности заставляет им обременяться, отвечая на вопрос: Кто я.

Могут ли наши субличности договориться? Если под ними понимать наши конкурирующие потребности, то должны, иерахизироваться, соподчиняться, находить дополнительные мотивы, как аргументы актуализации именно этой потребности.

Как я себя корежу в направлении старения? Слава, признание – наркотики. Как и молодость. Стереотипы рулят; все ждем чудодейственного оземпика, таблетку от старения, увядания, ужаса перехода к новой идентичности. И дело не в пластической хирургии, не в ее возможностях. Мур прекрасна в свои… сколько-то там. Только складка под ягодицей напоминает о силе земного тяготения. Это фильм о тщете человеческих заблуждений.

Предполагается, что субстанция — это носитель свойств, нечто отличное от всех своих свойств. Это как бы постоянство личности. Без выбора личности нет, и она выбирает какие-то свои свойства, делая их доминантными. Не сотвори себя кумира?

Фильм предельно физиологичен. Источники отвращения – еда и тело. Может быть, поэтому это  body horror. Интересно, какие у авторов взаимоотношения с едой? Булимия? Хотя мы – все булимики, консьюмеры удовольствий, информации, новых ощущений, впечатлений, зависимые от мнения других. Вспоминается фото натюрморт Ирвина Пенна: растворенная раковина устрицы, а в ней драгоценности. И от чужеродности сочетания израненного живого и блеска роскоши отвратительно. Хочется отвести глаза. Стыдно? Таковы же композиции Джоэла Питера Виткина с израненными, инвалидными телами, завороженность смерть. Естественно, вспоминаются фильмы Кроненберга…

Исследование ужасного и отвратительного говорят о человеческих пределах, где мы перестаем видеть человеческое. И отвратительное всматривается в нас. Где предел пластических операций? Когда мы становимся монстрами? Когда погоня за красотой и привлекательностью превращает нас в уродов[1]. Где мы теряем себя?

Единственный настоящий момент облегчения, который испытывает героиня, — когда она становится безобразным монстром, когда у неё больше нет оформленного тела, говорит сам за себя. «В тот момент, когда появляется боль, уродливое входит в искусство, чтобы придать адекватное эстетическое выражение страданию» Гегель. И тогда она спокойно выходит под софиты. У нее выпадает грудь, волочатся внутренности, но тогда все неважно. Она видит настоящее.

Да, еще мотив насилия как способа контроля, особенно актуален, ведь «абьюз» становился словом года. Видимо, стабилен и сейчас.

Яркие и чистые цвета, но не живые, а целлулоидные, киношные. Элизабет носит очень яркое жёлтое пальто, которое делает её очень заметной. Просто находка для меня, цветоманки. Но этот цвет жестко контрастирует с серостью городского пейзажа. Она в него кутается, даже когда все остальные ходят в шортах. Подобное отношение к одежде героини было и в прекрасном фильме «Тар». Цвет ее выделяет и одновременно стигматизирует, как желтый в костюмах венецианских куртизанок или звезде Давида. Отмеченность. Коготь судьбы.

Фильм завораживает видеорядом. Эксперименты с деформацией, с перспективным искажением пространственных образов, с порождением неожиданных, загадочных и уродливых форм по духу своему родственны практической магии и алхимии. А мы так любим превращения. Когда у Золушки возникает наряд на бал

Мне тоже показалось, что, как и в «Тар», и в «Матрице», действие происходит в голове героини, недаром, почти все действие фильма происходит в интерьере одной квартиры или узком проходе на съёмочную площадку (отсылка к утробе и родовым путям – не кажется ли вам прямолинейной?). фильм кажется даже камерным. Собственно, героинь две или одна в двух лицах. Остальные статисты. Крупный план деталей, репрезентирующий неприглядную правду живой телесности. Мельчайшие детали «увеличивают значимость объекта». Особенно впечатляет ванная комната, абстрактная, стилизованная и пустая. Как операционная или… морг.

Видимо, Мур станет оскароносицей. Фильм «вменяемый», хорошо сделанный, странно логичный, в отличие от потока. Фильм закольцован: начало разрешается финалом. Не совсем понятна была длинная, на мой взгляд, пауза между появлением монстра и реакцией публики (вообще интересно, что уродливое стараются не замечать. Моя мама запрещала мне в детстве смотреть на инвалидов, которые ходили за милостынью по поездам и вокзалам). Вероятно, публика так проявляет свою толерантность. «Воспитанные люди».

«Субстанция» — фактически просто удобный способ связывания событий в узлы… Наверное, это и делает фильм, разрубая их гомерически, брандспойтом то ли из крови, то ли из кетчупа.

Фильм «недостаточно серьезный, китчевый и провокационный».

Смотреть обязательно.

Ирина Димура

_________________

[1] Уродливое — это не «сущность». Это «становление». Оно живет в относительном, энтропийном и никогда не определяющем аксиологическом спектре. Это активный принцип отрицания. Несмотря на тривиализацию уродливого с помощью современных информационных механизмов симулякра, манипулируемая несовершенная копия всегда может быть призраком, который возвращается, чтобы спровоцировать наблюдателя и освободить его взгляд, приподняв завесу поверхностности (Machado Rodrigues Filipa). В процессе поиска Уродливого, почти всегда скрытого под камуфляжем, выталкивающим его на периферию, к туманному коллективному сознанию, только взгляд на непрерывный процесс эмансипации, подпитываемый рефлексией, позволяет обнаружить обман его симулякра. Недопустимо игнорировать парадокс уродливого, ненужного, преходящего, как привлекательного, даже ценного, несмотря на негативные ассоциации.