Светлой памяти

Николая Ивановича Новикова

посвящается…

Николай Иванович Новиков,

общественный деятель, просветитель, публицист, издатель

 (1744-1818)

Николай Иванович Новиков – русский просветитель, журналист, издатель, критик, общественный деятель, собиратель древностей, одна из крупнейших фигур эпохи Просвещения в России. Он же был организатором издания многотомной «Древней российской вивлиофики», включающей редкие памятники из истории Древней Руси, а также стал известен как инициатор составления крупнейшего русского рукописного сборника алхимической литературы, известного как «Герметическая библиотека».

Юность

Род Новиковых известен с начала XVI века. Фамилия «Новиков» произошла от слова «новик» – так в Московской Руси называли молодых дворян, недавно начавших служить при дворе.

Николай Новиков родился 27 апреля (8 мая) 1744 года в родовом имении Тихвинское, близ села (ныне – город) Бронницы Московской губернии. Отец – Иван Васильевич Новиков (1699-1763) – из дворян петровской выучки, сын полковника во флоте, дослужился до капитан-полковника, вышел в отставку при царице Анне Иоанновне, а затем 10 лет был воеводой в Алатыре, где и женился на Анне Ивановне Павловой, матери Николая. В детстве Николай обучался у деревенского дьячка в родовом имении отца, затем в возрасте 11-16 лет продолжил обучение в гимназии Московского университета, созданного по инициативе М.В. Ломоносова. Но гимназию Николай не закончил, поскольку был исключен «за леность и нехождение в классы». Об учёбе Новикова в университете известно очень мало. Но тем не менее его имя значилось в списке учеников, достойных награды, и три года находилось в росписи гимназистов французского языка.

В начале 1762 года Николай отправился в Петербург, где поступил на службу в лейб-гвардии Измайловский полк, куда был записан ещё ребёнком; летом того же года Новиков оказался свидетелем переворота, совершённого Екатериной II. При новой императрице военная служба из тяжёлой и изнурительной превратилась в весёлое и приятное времяпрепровождение. Как часовой у подъёмного моста измайловских казарм в день переворота Николай был произведен в унтер-офицеры; и у него появилась возможность заняться самообразованием. Очень скоро, начитанный и широко эрудированный в самых различных областях, он стал заметно выделяться среди сверстников. И в 1767 году в числе нескольких наиболее образованных гвардейцев Николай был направлен в Москву для занятия письмоводством в Комиссии по составлению нового Уложения.

Уже во время службы в полку Новиков внезапно обнаружил у себя «вкус к словесным наукам», а также и склонность к книжному делу: в результате он издал две переводные французские повести и сонет. А в 1766 году Николай осуществил и свой первый издательский опыт: напечатал в Академической типографии «Реестр российским книгам, продаваемым в Большой Морской и в Кнутсоновом доме».

В следующем году Николай Новиков оказался в числе молодых людей, которым было поручено ведение протоколов в комиссии депутатов для сочинения проекта «Нового Уложения».     Императрица считала это поручение делом высокой важности и предписала «к держанию протокола определить особливых дворян со способностями». Новиков работал в Малой комиссии о «среднем роде людей», а затем — и в Большой комиссии. Участие Николая в работах комиссии познакомило его со многими важными вопросами, выдвинутыми русской жизнью, что стало весьма важным этапом в формировании его просветительных взглядов. Новиков, как свидетельствуют документы, в Комиссии по составлению нового Уложения вел «Дневниковые записки» по седьмому из девятнадцати его отделений – «о среднем роде людей». Кроме того, в его ведении находился журнал общего собрания депутатов, который он читал при докладах императрице, знавшей Новикова теперь лично. Вот, к примеру запись, сделанная Николаем 26 февраля 1768 года:

«…г. член комиссии князь Михайло Щербатов предлагал в рассуждение собранию о женитьбе крепостным людям на вольных девках и чтоб оные по смерти своих мужей могли оставаться свободными; також и о том, что всякий помещик не должен престарелых и увечных людей отпускать на волю для того, чтобы оные люди по немощи своей на воле не могли быть без пропитания, чему прочия Господа члены и не противоречили».

Екатерина II была недовольна работой Комиссии. Опасаясь, как бы острота обсуждения вопросов не дошла до широких народных масс, она перевела депутатов поближе к себе – из Москвы в Петербург, а в конце 1768 года под предлогом войны с Турцией вообще распустила Комиссию на неопределённый срок. Она внесла в дирекцию целый ряд серьёзных предложений. Примечательно, что лишь они одни впоследствии вошли в русское законодательство.

А Николай Новиков 1 января 1768 года был выпущен из гвардии – в армию поручиком с назначением в Муромский пехотный полк Севской дивизии, однако он продолжал служить и при Комиссии.

Начало журналистской деятельности

В 1769 году после завершения работы в Комиссии Новиков вышел в отставку и стал издавать еженедельный сатирический журнал «Трутень». Этот журнал (1769–1770) проводил мысль о несправедливости крепостного права; протестовал против злоупотреблений помещичьей властью, бичевал взяточничество и выступал с обличениями против весьма влиятельных сфер, например – против придворных особ.

По вопросу о содержании сатиры «Трутень» Новиков вступил в острую полемику со «Всякой Всячиной», органом самой императрицы Екатерины II. В полемике принимали участие и другие журналы, разделившиеся на два лагеря. «Всякая Всячина» проповедовала не только умеренность и снисходительность к слабостям, но и «улыбательную сатиру», осуждая «всякие задевания особ».

Борьба, однако, была неравная: «Трутень» стоял за смелые и открытые обличения, а также должен был умерить тон и совершенно отказаться от обсуждения крестьянского вопроса, а затем и навыков. Но, получив «намёк» о возможном закрытии журнала, что и случилось в апреле 1770 года, Новиков предпринял попытку продолжить сатирическую линию в новом журнале «Пустомеля». К сожалению, она прервалась уже на втором номере…

В 1772 году Новиков выступил с ещё одним сатирическим журналом — «Живописец», лучшим периодическим изданием XVIII века, который проводил те же идеи, что и «Трутень»: в ряде статей, из которых одни принадлежали И.П. Тургеневу, а другие приписывались А.Н. Радищеву, горячо ратовавшему против «крепостного права». Оценив обстановку, Николай Иванович в 1775 году издал книгу «Живописец», где собрал лучшие статьи из одноименного журнала в переработанном виде…

Издание памятников истории

Одной из важнейших задач Новиков считал борьбу против преклонения дворянства перед иностранщиной и за национальные основы русской культуры. Одновременно с сатирическим журналом он выпустил и ряд исторических изданий, среди которых была серьёзная книга «Опыт исторического словаря о российских писателях» (1772), а также и «Древняя Российская Вивлиофика», издававшаяся ежемесячно.

Памятники русской истории (1773-1776), такие как «Древняя Российская Идрография» (описание Московского государства, составленное ещё при Фёдоре Алексеевиче), а также и другие издания исторических материалов, например, «Скифская история А.И. Лызова», Новиков черпал из древних частных, церковных и государственных хранилищ, доступ к которым был разрешён ему императрицей в 1773 году. Много материалов доставляли ему и князь М.И. Щербатов, и историк Ф.И. Миллер, и Н.Н. Бантыш-Каменский и прочие известные люди, а также сама Екатерина II, поддержавшая издание «Вивлиофики» щедрыми субсидиями.

В 1778 году была издана «Бархатная книга»^[1] под названием «Родословная книга князей и дворян российских и выездных», которая является ценным и важным документом для генеалогических исследований. В XVIII веке на русском языке было издано 9 тысяч наименований книг, из них Новиков напечатал тысячу, «причем ни одной не издал только из коммерческих соображений, – отмечал исследователь его биографии С.Л. Рубинчик. — Киреевский говорил, что «Новиков научил русских читать, и привил у нас страсть к чтению».

Новиков и масонство

I.

Первые связи Новикова с масонством  начались в Петербурге. Друзья ещё в 1775 году зазывали его в масонство, но Николай долго колебался, не желая связывать себя клятвой, предмет которой ему был непонятен. Масоны же хотели видеть Новикова в своих рядах и поэтому, вопреки собственным правилам, сообщили ему содержание первых трёх степеней до вступления его в ложу. Однако в 1775 году в ложу «Астрея», елагинской системы, он был принят сразу в третью — мастерскую степень. В это время масонские собрания происходили уже публично, не возбуждая подозрений. О характере тогдашнего масонства мы знаем из отзывов самого Новикова. Он писал, что ложи занимались изучением этики и стремились к самопознанию, сообразно с каждой степенью; но это Николая не удовлетворяло, хотя он и занимал высшую степень. Новиков и некоторые другие масоны искали другую систему, более глубокую, что и привело к соединению, против воли Елагина, большинства елагинских лож с рейхелевскими. Случилось это в 1776 году, после переговоров между членами елагинских и рейхелевских масонских систем. Ложи объединились в единую систему и стали называть себя «Соединённые». А 3 сентября 1776 года они признали себя подчинёнными Великой ложи Берлина «Минерва».

В 1778 году московская ложа князя Н.Н. Трубецкого присоединилась к Шведской системе, а к ней примкнул и Николай Иванович Новиков. Ложа, членом которой он являлся, вскоре закрылась, и в 1779 году Новиков переехал из Петербурга в Москву; этим и закончилось господство елагинской системы…

II.

Новый этап развития русского масонства был связан с Москвой, куда сместился и его центр, а также и Н.И. Новикова, развернувшего в ней широкую деятельность совместно с Иоганном Шварцем. Они оба, особенно Шварц, способствовали тому, чтобы масонство получило надёжную структуру, а также широко развивали его просветительскую сторону. Шварц содействовал Новикову во всех его предприятиях, давал советы, указывал книги для перевода, работал в университете и гимназии, а также задумал создать общество для распространения в России просвещения, которое и возникло официально в 1781 году под названием «Дружеского учёного общества».

В Москве, кроме ложи князя Н.Н. Трубецкого, существовала и ложа П.А. Татищева «Трёх знамён». В 1780 году была открыта, по настоянию Новикова, и тайная сиентифическая ложа «Гармония» из девяти членов, братьев внутреннего ордена, жаждавших истинного масонства и не сочувствующих партийности.

…16 июля 1782 года собрался Вильгельмсбадский конвент, под председательством Георга Фердинанда Брауншвейгского. На конвенте присутствовали председатели масонских лож Франции, Верхней и Нижней Германии, Австрии, а также Италии. Россия также имела там своё представительство. На конвенте Россия, «во внимание к её обширному пространству и к большому числу лож, ревностно в ней работавших», была признана за восьмую провинцию ордена. По решению конвента, русское масонство организовалось следующим образом.

В капитуле: провинциальный великий мастер – вакансия (по всей вероятности, оставлена для великого князя Павла Петровича). Далее: Приор – П.А. Татищев; Декан – князь Ю.Н. Трубецкой; Казначей – Н.И. Новиков; Канцлер – И. Шварц; Генеральный прокурор – князь А.А. Черкасский.

Члены: В.В. Чулков, И.П. Тургенев, Я. Шнейдер, Ф.П. Ключарёв и Г.П. Крупенников.

Две ложи были единогласно признаны высшими материнскими ложами. Мастера в степени теоретического градуса Соломоновых наук находились: в ложе «Коронованного Знамени» – П.А. Татищев, в ложе «Латоны» – князь Н.Н. Трубецкой.

Петербургские ложи в общение с Москвой не вступали и заметно падали.  В 1782 году возник орден «Злато-розового креста» под начальством И. Шварца. Членами ордена были: Н. И. Новиков, князья Трубецкие, А.М. Кутузов, И.В. Лопухин, И.С. Тургенев, В.В. Чулков, М.М. Херасков. Началась серьёзная масонская работа, как в общих ложах, так и в ордене «Злато-розового креста». Здесь были пока низшие степени; члены этих лож занимались «познанием Бога через познание натуры и себя самого по степени христианского нравоучения».

В 1783 году в степень ложи-матери была возведена ложа «Озириса» с князем Н.Н. Трубецким во главе; место его в «Латоне» занял Н.И. Новиков. Вскоре появилась и четвёртая ложа-мать – «Сфинкс», которая порвала сношения со Швецией и присоединилась к Новикову и Шварцу. Всех объединившихся лож насчитывалось в Москве до двадцати Тогда же начались серьёзные переговоры с Петербургом через Ржевского, результатом которых явилось учреждение там ложи-матери; однако к объединению это не привело, а дело ограничилось только формой…

Издательская деятельность Новикова

I.

…Новиков проживал в Петербурге десять лет, а на родине бывал лишь краткими наездами. В апреле 1779 года он переехал в Москву на постоянное место жительства. К этому времени имя Новикова было уже широко известно в России. Его журналы «Трутень» и «Живописец» заняли весьма выдающееся место в русской общественной жизни, и сразу же поставили издателя в оппозицию к правительству. Кроме журналов до переезда в Москву Новиков выпустил три весьма интересных издания: «Опыт исторического словаря о российских писателях», «Древнюю российскую вивлиофику» и «Древнюю российскую идрографию». В сентябре 1777 года Николай Иванович возглавил масонский журнал «Утренний свет». Он искренне мечтал о дальнейшем расширении издательской и благотворительной деятельности, но Екатерина II, подозрительно относившаяся к любому его начинанию, постоянно стояла у него на пути.

Вот почему, когда летом 1778 года друг Новикова куратор Московского университета Михаил Матвеевич Херасков предложил ему взять в аренду университетскую типографию, Николай Иванович, почти не раздумывая, согласился. С Новиковым заключили контракт:

«1) Университетская типография, – говорилось в нём, – поступает в арендное содержание Новикова на 10 лет, с 1 мая 1779 года по 1 мая 1789 года. 2) Новиков обязуется платить ежегодно за эту аренду 4500 рублей. 3) Все типографские служители должны получать жалованье и заработную плату от Новикова».

Нужно было безгранично верить в успех, чтобы подписать подобный документ, зная, в каком плачевном состоянии находится университетская типография. Николай Иванович поселился в доме у Воскресенских ворот и с энтузиазмом принялся за дело. Под его руководством типография ожила: к концу 1780 года, по утверждению одного из его друзей, она не уступала лучшим европейским типографиям.

Уже в первый год вышло 45 изданий, в том числе: «Эмиль и София» Ж.-Ж. Руссо, комедия М.М. Хераскова «Ненавистники», «Латинская грамматика», «Исследование юридическое», а также «Поваренные записки» и т.д. В следующем году появилось много учебников, ещё через год вышло полное собрание сочинений А.П. Сумарокова, «Бабушкины сказки», «О блаженстве» Ж.-Ж.Руссо, «Нравоучения древних философов» – всего 73 названия.

Во многих городах России, в том числе, и в Петербурге, стали появляться издания с маркой Новикова. Комиссионеры Полтавы, Тамбова, Коломны, Киева, Казани, Пскова, Симбирска и т.д. устанавливали деловые связи с московским издателем, который отдавал им литературу на очень выгодных условиях: со скидкой и с рассрочкой платежа.

Много времени Новиков уделял и газете «Московские ведомости», которая перешла к нему вместе с типографией. Благодаря ему подписчики получили наконец вполне занимательное чтение. Николай Иванович, по словам Н.М. Карамзина, «сделал гораздо богаче содержание, прибавил к политическим различные другие статьи… В результате, число подписчиков ежегодно умножалось». В 1779 году их было 600, через 10 лет – 4 тысячи!

Но издатель на газетных страницах при всём желании не мог воплотить все свои замыслы. И тогда он задумал бесплатно раздавать по листу «Прибавлений» при каждом номере. Самыми популярными из них стали «Экономический магазин», который редактировал известный агроном и журналист А.Т. Болотов, а также – «Детское чтение для сердца и ума», самыми активными сотрудниками которого были Н.М. Карамзин и переводчик А.А. Петров.

Деятельность Новикова была настолько кипучей, что для отдыха и развлечений не оставалось времени. Однако Николай Иванович урывал часок-другой, чтобы навестить своих старых друзей – М.М. Хераскова и братьев Трубецких.

В доме Николая Никитича Трубецкого Новиков познакомился со своей будущей женой, Александрой Егоровной Римской-Корсаковой, воспитанницей Смольного института. Свадьбу они отпраздновали в 1781 году. Но, судя по всему, брак этот не был очень счастливым. Обе стороны в своём решении руководствовались больше разумом, чем сердцем. Да и прожили супруги вместе недолго: Александра Егоровна умерла, оставив мужу троих детей – сына и двух дочерей.

II.

Московские годы Новикова характеризуются огромным размахом просветительской и филантропической деятельности. Так, ещё 13 ноября 1779 года по инициативе Николая Ивановича и его друга Ивана Григорьевича Шварца, профессора Московского университета была учреждена педагогическая семинария, задача которой состояла в том, чтобы подготовить образованных, проникнутых новым духом учителей. И в октябре 1782 года в доме известного московского богача П.А. Татищева у Красных ворот состоялось открытие «Дружеского учёного общества», также созданного по инициативе Новикова и Шварца для распространения «учёности» в России. Членами Общества, кроме Новикова и Шварца, были: правитель канцелярии главнокомандующего Москвы графа З.Г. Чернышева и С.И. Гамалея, адъютант главнокомандующего, а также — блестяще образованный, богатый симбирский помещик И.П. Тургенев, представитель знатной фамилии И.В. Лопухин и другие.

Одной из главных забот «Дружеского общества» тоже стало издательское дело. Воспользовавшись новым указом о «вольных» типографиях, оно открыло три типографии: одну – на имя Новикова, другую – на имя Лопухина (помещалась в Армянском переулке), и третью, «тайную», которая находилась в квартире Шварца, специально – для издания масонских книг.

В четырёх типографиях – университетской, двух «вольных» и одной «тайной» – вышло 79 изданий. Книги продавались при типографии университета на Красной площади, а также и в других лавках Новикова. Для складов архитектор Баженов построил Новикову дом в Малом Знаменском переулке.

Вскоре из «Дружеского учёного общества» родилась ещё более солидная организация – «Типографическая компания»: название говорит само за себя. Именно там издавались в огромном количестве книги самого различного содержания. В их числе были научные и философские труды, романы и пьесы, пособия по народному просвещению, а также – учебники. Видное место занимали произведения русских писателей – Ломоносова, Сумарокова, Хераскова, Майкова и Княжнина.

Новиков познакомил русское общество и с лучшими образцами западноевропейской литературы. Он перевёл ряд статей французских энциклопедистов, английских экономистов, немецких философов. В ведении Типографической компании находился выходивший с 1784 года журнал «Покоящийся трудолюбец». У Типографической компании были своя собственная больница и хорошо оборудованная аптека. Для заведования аптекой из-за границы были выписаны фармацевт и пять провизоров. Лекарства из аптеки Типографической компании отпускались бедным бесплатно!..

В 1785 году Типографическая компания, давно уже искавшая удобное помещение, решила приобрести построенный В.И. Баженовым особняк графа И.С. Гендрикова на Садовой-Спасской. Сюда с Лубянки переехали: типография с типографскими служащими, семья Новикова, его младший брат Алексей, а также его друг С.И. Гамалея и вдова Шварца с детьми. Тут же расположили и аптеку. Но купчая была совершена весьма неудачно, и Типографическая компания, став собственником гендриковского дома, одновременно приобрела 100 тысяч рублей долгу…

Однако благотворительная деятельность Новикова и его кружка продолжалась. В неурожайные 1786-1787 годы Николай Иванович смог организовать широкую помощь голодающим крестьянам, особенно в Авдотьине и близлежащих деревнях. Очень помог ему в это время сын богатого уральского горнозаводчика Г.М. Походяшин, предложивший Новикову 50 тысяч рублей за покупку хлеба крестьянам.

Широкая помощь голодающим совпала с путешествием Екатерины II в Тавриду, которая должна была продемонстрировать процветание России. «У нас умирают от объедания и никогда от голода, – утверждала императрица. – У нас вовсе нет людей худых и ни одного в лохмотьях, а если есть нищие, то по большей части это ленивцы: это говорят сами крестьяне».

А вот слова Новикова:

«Всякий, у кого есть дети, не может равнодушно отнестись к известию о том, что огромное число малюток умирает на груди своих матерей. Я видел исхудалые бледные личики, воспалённые глаза, полные слёз и мольбы, тонкие, высохшие ручонки, протянутые к каждому встречному с просьбой о корке черствого хлеба, – я все это видел собственными глазами и никогда не забуду этих вопиющих картин народного бедствия. Целые тысячи людей едят древесную кору, умирают от истощения. Если бы кто поехал сейчас в глухую деревню, в нищенскую хату, у него сердце содрогнулось бы при виде целых куч полуживых крестьян, голодных и холодных. Он не мог бы ни пить, ни спать спокойно до тех пор, пока не осушил бы хоть одной слезы, пока не утолил бы лютого голода хоть одного несчастного, пока не прикрыл бы хоть одного нагого».

Екатерина расценила благотворительную деятельность Новикова по-своему:

«Вам известно, что Новиков и его товарищи завели больницу, аптеку, училище и печатание книг, дав такой всему благовидный вид, что будто бы все те заведения они делали из любви к человечеству; но слух давно носится, что сей Новиков и его товарищи сей подвиг в заведении делали отнюдь не из человеколюбия, но для собственной своей корысти, уловляя пронырством и ложною как бы набожностью слабодушных людей, корыстовались доказательством обличен быть может», – писала императрица Прозоровскому, назначенному ею в феврале 1790 года главнокомандующим Москвы.

Николай Иванович давно знал о нерасположении к нему императрицы. По её распоряжению в лавках Новикова уже дважды производили обыск – в 1780 и 1785 годах. Самодержица была напугана размахом просветительской деятельности московского издателя, отлично видела, какую любовь он снискал себе и в широких народных массах, и в кругу интеллигенции, особенно среди студенчества. Екатерина II ждала только подходящего случая, чтобы окончательно расправиться с Новиковым. Однако он тоже это прекрасно понимал и с энтузиазмом продолжал свою деятельность.

За неполных три года, с 1786-го по 1788-й, Новиков выпустил 353 названия книг!.. Сумароков, Херасков, Бомарше, Мольер – вот наиболее часто встречающиеся имена. Но с 1789 года издательская деятельность Новикова, несмотря на все его усилия, пошла к закату. Контракт на университетскую типографию возобновлён не был!.. Пошатнулось и здоровье Новикова, и он уехал в Авдотьино.

После этого Николай Иванович появлялся в Москве всего несколько раз, и то ненадолго. Больше времени он провёл в ноябре 1791 года: предстояло завершить дела Типографической компании, которую пришлось распустить из-за недостатка средств, а также из-за придирок правительства.

Покончив с делами Новиков снова вернулся в Авдотьино, занялся там хозяйством и воспитанием детей. Однако Екатерина Алексеевна продолжала зорко следить за ним. «Новиков живет в деревне, в округе Бронницкой, – доносил ей главнокомандующий Москвы Прозоровский, – строит, сказывают, превеликое каменное строение».

«Послать под каким ни есть видом… осмотреть, какие строения заводит у себя в деревне Новиков», – распорядилась императрица. Она искала улик или хотя бы какого-нибудь мало-мальски серьёзного повода. Когда однажды Прозоровский предложил ей издать указ об аресте Новикова, она недовольно возразила: «Нет, надобно найти причину».

В апреле 1792 года Екатерина отправила в Москву указ: расследовать, не печатает ли Новиков книг церковного содержания? Произвели обыск в книжных лавках Москвы и в Авдотьине. И хотя ни церковных литер, ни типографского оборудования в имении Новикова обнаружено не было, его все-таки арестовали и привезли в Москву к Прозоровскому.

…Большинство новиковских изданий было сожжено. Следствие велось тайно. Допрашивали Новикова в Тайной экспедиции у Мясницких ворот, там же, где держали арестованного Пугачёва. Руководил допросами Новикова сам Прозоровский. Допросы сопровождал угрозами, но добиться ничего не мог. «Я сердечно желал бы, – писал он в Петербург прокурору Шешковскому, – чтобы вы ко мне приехали, а один с ним не слажу!».

Екатерина Шешковского в Москву не пустила, а Новикова велела перевести в Шлиссельбургскую крепость. Деятельность замечательного русского просветителя была истолкована как государственное преступление, достойное «по сим законам тягчайшей и нещадной казни», которую Екатерина, «следуя сродному ей человеколюбию», заменила пятнадцатилетним заключением в сырых казематах Шлиссельбургской крепости. 25 апреля 1795 года императрица издала указ о продаже всего имущества Новикова с публичного торга. Никого из друзей Новикова она не тронула: расправилась только с тем, кого считала наиболее опасным врагом самодержавия и крепостничества.

Освобождение пришло со смертью Екатерины в 1796 году. Павел I, ненавидевший свою мать, решил вернуть всех тех, кто ей был неугоден. Первым в его указе стояло имя Новикова. Под номером 22 был записан сосланный Екатериной II в Сибирь – Радищев.

Сломленный морально и физически, Николай Иванович Новиков последние 20 лет жизни почти безвыездно провёл в своём родовом имении Авдотьино. Все попытки вернуться к общественной и литературной деятельности заканчивались для него неудачно. Он умер 31 июля 1818 года, оставив своих детей в бедности…

Но, несмотря на все невзгоды, великий сын русского народа горячо верил в светлое будущее России:

«Смерть мне не страшна, а тяжело, что я умираю, оставляя народ в том же бедственном состоянии, в каком нашёл его при рождении. Я заводил народные школы, издавал книги, но что может сделать один человек?! Надеюсь, вы будете счастливее меня… Вам, может быть, или вашим внукам придётся увидеть народ наш свободным и очеловеченным!..

Послесловие

Вторая половина XVIII века в России ознаменовалась политикой просвещённого абсолютизма. Николай Иванович Новиков – видный русский просветитель, яркий общественный деятель, талантливый писатель, журналист и книгоиздатель, ревностный поборник культуры, собиратель старинных документов и памятников истории; личность, ставшая олицетворением лучших идей и начинаний эпохи русского Просвещения, её духа и ценностей. Его взгляды, а также и деятельность рельефно характеризуют напряжённое состояние культуры эпохи Просвещения, в которой зарождалась русская общественная мысль. Он проявил себя непримиримым общественным деятелем, страстно обличающим пороки своего времени. Благодаря ему издательское дело в России сделало огромный шаг вперёд, а созданное жанровое разнообразие надолго определило развитие журналистики. Как пламенный просветитель он неизбежно поплатился свободой за свою подвижническую общественную деятельность и убеждённый гуманизм!..

Римма Кошурникова

_____

^[1] «Бархатная книга» – родословная книга наиболее знатных боярских и дворянских фамилий царской России, ценный источник по генеалогии княжеских и дворянских родов.