Эта выставка неподъемна, 400 работ. Их невозможно охватить. Слишком насыщенно, слишком много Малевича, замечательного, многоголового. Кандинский, Розанова, русские амазонки. Оу, Филонов. Знаковые имена. Крайне разнообразно. Экстремально насыщенный подсвет. Интенсивность. Очень много энергии, как если бы долго сжатая пружина вдруг распрямилась. Порыв все преобразовать, перестроить сделать другим. Изменить, наверное.

Энергетика русского авангарда уникальна и сногсшибательна, выражая глубинный импульс не столько творчества, но и разрушения. Эрос и Танатос в чистом виде: взрывные композиции, экспериментирование с формой и цветом, и… самим собой… Космическая философия, смешанная с восточными учениями, поиски идентичности в этнике и космополитизме. Искусство становится орудием пролетариата. Как булыжник. Как черный квадрат. Простота формы воспринимается символом внутренней силы и энергии, включая сексуальную. «Летатлин» Татлина преобразует пространство, ассоциируясь с энергией и силой человеческого тела. Коллективность и поиски индивидуальности. Универсализм и единичность.

Общее качество  — это попытка избавиться от старых форм, обрести нечто новое. Вывернуть наизнанку перчатку мира. Вывихнуть сустав позвоночника времени, окончательно. Может быть, даже сломать. Переломить гору. Всё остро. Все экспансивно. Агрессивно. Нет внутреннего покоя и сосредоточенности. Даже в самых аналитических работах бушуют страсти.

Эмоциональным здесь может быть достаточно иррациональное. В то же время из-за цвета, из-за жесткого подхода к угловатости вещей получается взрыв эмоций Попытка будоражить. Попытка экспансии. Попытка изменить то, что долгие годы было неизменно. Как будто массы вдруг обрели подвижность, стали пассионарными. Эти изменения, на уровне тектонических, двигают Европу и весь мир к преобразованию.

К чему это привело? К мировым войнам? Двум. Все топорщащиеся философские воззрения, эти концепции, все эти попытки перемен привели к братоубийству. К войнам. К страданиям. Насколько оправдан авангард? Насколько оправдано это изменение?

После этого трудно создавать даже не новое, а пытаться дерзнуть иным взглядом на мир, на реальность, на то, что представляет собой человек.

Вообще изображение человека здесь крайне примитивное, практически безликое. Почти нет индивидуальности. Остовы погибших кораблей. У них есть скрытая поломка, травматичность, припрятываемые раны. Как будто кровоистечение, как на полотнах Филонова. Будто снятая кожа продолжает пульсировать мышцами, отростками сломанных нервных окончаний. Жесткость, жестокость конструкции, новой предлагаемой конструкции, — это не взращивание, нечто такое, не развитие не эволюция, а действительно попытка сломать. Как если бы мир был старым зданием, и нужно выломать, взорвать то, на чем это здание держится.

Не получилось. Нет, не получилось. Оказалось, тупиковая ветвь. Но может быть, может быть, это направление следует ценить не по результатам, а по интенциям. По мотивации, порыву. Может  быть, самая ценная здесь как раз вот эта жажда изменений. Жажда интенсивной жизни, жажда перемен.

Не знаю, создались ли новые отношения в результате этого всего.

Тела предстоят в большей степени марионеточными[1]. Спрямленными, геометризированными, а значит, не вполне живыми, слишком поддающимся анализу. Художники и теоретики авангарда рассматривали тело человека как механизм, подчинённый строгим законам физики и геометрии, что отразилось в творчестве Александра Родченко, Эль Лисицкого и Казимира Малевича, которые стремились представить человеческое движение через геометрические формы и динамику линий. Отказ от индивидуализации и подчёркивании роли коллектива в пользу коллективного тела. А раз так — то теряется смысловая неопределенность, случайность, ситуативность. Как раз все то, что делает мир живым, непредсказуемым, растущим, изменяющимся.

«То, что превышает геометрию, превышает нас» Б. Паскаль. В иконе человек превышает себя. Геометрия икон говорит о том, что нельзя рассказать с помощью антропоморфных форм, фигур. «Троица». Обратная перспектива дает геометрию, которая превыше человеческого начала. Интуитивно они это понимают, играя с перспективой

Я думаю, что это очень интересно, но в то же время возникает какое-то скрытое чувство жалости. Как к татуированным людям, которые с помощью обезображивания тела, то ли пытаются сохранить нечто в себе, то ли пытаются запечатлеть перемены. Но в результате этого всего лишь скрытая душевная рана, вынесенная наружу отпечатками чужой иглы. Ну, наверное, так.

Цвет

Локальный. Какая полнота жизни, какая яркость красок, как чувствуются биения креатива. Хочется попробовать разное и много. Как все это меняется. Как они поддаются каким-то новым течениям, пробуют новое. Может быть, не характерное для них вовсе, но совершенно замечательное. Какая-то Юность века.

Использование цвета в русском авангарде играло особую роль, поскольку отражало радикальную смену представлений о мире и искусстве. Основные особенности колористики русского авангарда: локальность, простота и чистота форм, контраст и напряжение, функциональность цвета (цвет как индикатор назначения и характера объекта), колорит картин и инсталляций — инструмент воздействия на психику зрителя, обращение к народным традициям.

Дизайн

В работах создаются буквально модели механизма. Здесь новые идеи для производства. Фактически  они становятся изобретателями. Дизайнерами, я бы сказала. Конструктивисты занимались разработкой образов будущих конструкций, пытались выявить, может ли она существовать в человеческом пространстве. Светлов свои произведения связывает с футуризмом и дадаизмом.

Основные черты дизайна русского авангарда: геометрия с симметрией; современные материалы, (стекло, бетон, сталь и пластик становятся популярными). Использование их позволяет создавать легкие и прочные конструкции; основным лозунгом русского авангарда было «форма следует за функцией»; особую роль играет свободное пространство и открытое планирование помещений. Границы между комнатами размываются, создается ощущение непрерывности и единства пространства; преобладающие цвета в дизайне русского авангарда — черный, белый, серый и нейтральные тона. Ограниченный набор их подчеркивает строгость и четкость композиционных решений; стремление сделать продукцию доступной и понятной широким слоям населения, выполняло роль инструмента просвещения и воспитания.

Филонов

Аналитическое искусство. Искусство Филонова связано с появлением органического направления в русском авангарде при восприятии мира, как органического целого. Важно не только понять законы организации формы, но в самой форме передать процессы ее становления. В 1912 году Филонов впервые сформулировал принципы нового органического искусства, как оппозицию к кубофутуризму. В двадцать третьем году художник опубликовал декларацию мирового расцвета, ставшую манифестом аналитического искусства. Глаз знающий. Глаз исследователя исследует то, что доступно анализу интуиции. Не только цвет, формы, но и мистическую структуру ствола дерева. Не только лицо человека, но и процессы, происходящие в его голове, явления мышления может передать метод аналитического искусства. Художник считает, что есть ряд явлений или понятий, вообще не имеющих ни консистенций, ни периферии. Например, «капитализм, проституция, рабочий вопрос социализма, А я хочу их писать. С этого случая начинается то, что я называю аналитическим искусством принцип анализирую, вижу, интуируя, становится главным методом аналитического искусства. Филонов создает произведения с названием «формулы», «форма», которые могут быть совершенно беспредметными. Как Победа над вечностью или Головы, которые тоже — своеобразные формулы. Несколько раз писал картину с названием «Формула весны». Как весной поднимаешь лист фанеры, а под ним копошатся личинки, муравьи, тянутся ростки… Острое ощущение весеннего ликования природы. Живопись не состояния, а процесс выражения движения. Поэтому футурист и художник Крученых назвал Филонова «очевидцем незримого».

Татлин

Сижу в зале Татлина. Мне очень свободно. Горечь от утраты: ведь практически ничего не сохранилось о том, о чем он мечтал, чего хотел, к чему стремился. Все было разрушено.

Эта попытка Памятника 3-го интернационала играет новый Памятник и нечто глыбообразное, экстатичное, как спираль перемен, как спираль ДНК, свидетельствующая о развитии. В том же время отсылка к Вавилонским башням. У Брейгеля, например. Кроме того, этот памятник транспарентен. Думаю, что внутри фигуры мобили как-то двигаются. Даже когда идешь вокруг него, есть ощущение скрытой динамики, скрытого напряжения, как пуля, двигающаяся в замедленном темпе. При замедленной съемке, при рапидной съемке.

Горечь от того, что очень часто все, что мы делаем, заканчивается ничем. Было слишком, а малый след. Не можем догадаться о том следе, которые оставляем другим. Даже самым близким. Всё это и с воспитанием детей, и с нашими любовями. «Нам не дано предугадать, как Слово наше отзовется».

В этом есть и трагизм человеческого существования и отвага все-таки в том, чтобы делать, все-таки оставлять следы. Татлин удивителен, поиском, сомнением, какой-то высокой интеллектуальной чувствительностью к переменам.

И то, что ничего не осталось, это, как с обэриутами, от которых только частички, только отрывки. По одной косточке не выстроить целостного динозавра, даже не понять, чем он питался, как он жил. Можно только догадываться. Но сам порыв целебен. Само тщание, упорство, упрямство в достижении того, что что ты считаешь важным. В этом смысл.

Наверное, все эти выставки (обэриутов в Q-K, ар деко в Эрмитаже) cвязаны с авангардом. Это не только памятники утраченным иллюзиям, несовершенным, не совершившимся, растраченным попросту. Но это ещё и Hommage человеческому стремлению, человеческим интенциям, человеческим желаниям. Наверное, ещё и памятник сильнейшей мотивации самоутверждения. Самостановления, самовыражения. Наверное, этим и ценен конструктивизм.

Кроме того, это, конечно, ещё и ода машинерии. Вера в торжество разума, создающего такие машины. Машины, способные заменить многих людей, да. На это время приходится пик конвейерного производства, создания новых средств связи и средств передвижения, то есть распространение средств коммуникации. Это как-то подпитывает веру европейцев в то, что они идут правильно. Веру в прогресс как константу истории. Все оказалось не тем и не так. Мировые войны смели представление европейцев, наверное, и в целом о цивилизации, о ее возможностях. Все оказалось, не тем и не так. Случилась какая-то ошибка. Что-то пошло не так. На пока здесь Порыв. Желание самоутвердиться. Желание становиться. Желание преодолеть. Для этого есть энергия и силы. Но колос падает под серпом жницы. И зерно для того, чтобы прорасти, должно умереть.

Смотреть обязательно. Да, тяжело. Требуется продышаться. И снова вступать в кипящую лаву противоречий.

Ирина Димура

______

[1] Для русских футуристов, конструктивистов и супрематистов тело становилось объектом эксперимента — попыткой освободить сознание от старых форм социальной организации и художественного опыта. Идеализированное представление о теле включало идеи о преодолении физической слабости и обретении новых возможностей благодаря взаимодействию человека с техникой. Это отражалось в спортивных мероприятиях, гимнастике и физкультуре, направленных на создание нового типа физического облика советских граждан.

Иллюстрация с сайта Topdialog