На пути к Байконуру

С детства я знала, что не смогу стать лётчиком, такова была объективность, предначертанная мне судьбой, и когда в 8-ом классе мальчишки подарили мне не косметику, как всем девчонкам, а модель самолёта ТУ-144, я думала, что это последнее моё счастье, связанное с небом.

Однажды меня попросили написать статью о международной научно-практической конференции лётчиков, летчиков-испытателей, космонавтов, ученых и инженеров аэрокосмической отрасли промышленности государств – участников стран СНГ «Практические аспекты развития авиационной и космической науки и техники в современных условиях». Я согласилась. И вот уже несколько лет подряд готовлю материалы с аэрокосмической тематикой, чему несказанно рада. Я побывала в подмосковном Звёздном городке, в Центре подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина (ЦПК), в музеях космонавтики в Калуге и «Артеке».  Мне посчастливилось встречаться с космонавтами, героями Российской Федерации: Василием Васильевичем Циблиевым, Валерием Григорьевичем Корзуном, Юрием Ивановичем Маленченко, Юрием Павловичем Гидзенко, Игорем Петровичем Волком, Салижаном Шакировичем Шариповым, Александром Павловичем Александровым, Валерием Ивановичем Токаревым, Сергеем Константиновичем Крикалёвым, Александром Юрьевичем Калери, а также Героем Украины Леонидом Константиновичем Каденюком. Кто-то из них попал в космонавтику, подталкиваемый случаем, как И. П. Волк, кто-то с раннего детства шёл целенаправленно к поставленной цели, своей единственной мечте, как В. В. Циблиев. Я много слышала о Владимире Александровиче Джанибекове, дважды герое Советского Союза, кавалере 5-ти орденов Ленина, которого его космические братья называют «настоящим мужиком, нашим Джаном» и говорят: «Мы все работаем по его методикам. В мире нет больше такого сильного человека, как Джанибеков. Более великого и доступного человека трудно вообразить. Он прост в общении и в быту». Американцы определили: «Владимир Джанибеков очень рано родился для своего века».

На фото: Ольга Иванова и Александр Калери

Слышала я также об астронавте NASA Пеги Уитсон, стройной, на вид хрупкой женщине, при этом умной, сильной, волевой, которая всегда находится в хорошем расположении духа.

Однако, несмотря на все эти прямые и косвенные контакты с представителями космической отрасли, я никогда не думала, что буду свидетелем запуска ракеты.

В 2007 году я вновь побывала в Новом Свете, в санатории-профилактории для лётчиков-космонавтов «Полёт» и написала материал о конференции. Здесь я услышала о сборнике стихотворений тех, кто посвятил свою судьбу космонавтике. Сборник с названием «Отсюда в космос пролегли дороги» выпущен в НИИ космических систем имени А. А. Максимова (2007 г.). Заинтересовалась, нашла. Прочитав за несколько часов от корки до корки, я почти была готова к тем переживаниям, которые каждый раз вызывают слёзы у героев, генералов космоса.

И вот я лечу на Байконур. Вдруг здесь, на борту самолёта ТУ-134, понимаю, что, собираясь увидеть сверхмощную космическую технику, я увижу рукотворную работу людей, их самих, и жду этих встреч с нетерпением.

Благодаря сборнику стихов, моей любви к поэзии и цепкой памяти, вся моя поездка на космодром проходила через призму только что прочитанного, сопровождалась в моём сознании уже знакомыми мне поэтическими строками.

Посадка на самолёт на подмосковном аэродроме Чкаловском. Лётное поле, обрамлённое смешанными лесами. Жёлтые и багряные лиственные деревья контрастируют с тёмной зеленью хвои. После только что прошедшего дождя небо, обнимающее всю эту красоту, светло и высоко. В сторону юга передвигаются вереницей несколько белых облаков, почти одинаковых, вытянутых спереди, отчего они все похожи на диковинных журавлей, летящих по нашему курсу.

У меня всегда чувство взлёта тождественно чувству восторга. Под страстным дыханием мощной стальной птицы заискивающе пригибаются, подобострастно стелются и трепещут пожухлые травы. Вот она – «земля в иллюминаторах видна»! Всю эту красоту закрывает молочное облако, в которое мы попадаем. Набираем высоту, и глазам открывается новая картина – взорванных и взрытых «снегов», через которые, время от времени, просматривается земля такой, какой мы её видим на планах.

Нас приглашают в другой отсек самолёта, где уже весело шумит компания приглашённых на Байконур. Среди них известные российские артисты Олег Меньшиков и Михаил Ефремов. Там же мы знакомимся с сыном Владимира Высоцкого – Никитой.

С Михаилом Ефремовым уже познакомились в аэропорту. Он просто подошёл к нам и сказал, что был на этом аэродроме 20 лет назад, когда служил в армии, что старое здание аэропорта ничуть не изменилось с тех пор. И тут же стал сыпать шутками своей молодости. Когда мы познакомились ближе, он рассказал, как готовился к роли Чацкого в спектакле по пьесе «Горе от ума», как его наставлял отец – известный киноактёр Олег Ефремов. Олег говорил сыну: «Миша, ты не можешь сыграть такой образованности, как у Чацкого, ты не знаешь латыни, современных языков. Понятно, что ты не Чацкий. Но хотя бы сыграй страстное стремление к изучению языков, латыни!». Михаил сетовал на то, что его имя постоянно путают с отцовским. Человек эмоциональный, он сжимал пальцы правой руки так, будто бы берёт щепотку соли, и этой «щепоткой» бил себя в грудь, повторяя по слогам: «Понимаете, я не О-лег Е-фре-мов, я Ми-ха-ил Е-фре-мов!» Надо сказать, что в жизни отец с сыном очень похожи. Михаил пригласил на спектакль: «Приходите, посмеётесь», – и тут же набрал по мобильному телефону администратора театра Центрального дома железнодорожников в Москве, продиктовав фамилию.

Все разговоры в компании о запуске ракеты – предвкушение грандиозного зрелища, которое лётчик-космонавт, герой Российской Федерации, начальник ЦПК, генерал-лейтенант авиации Василий Васильевич Циблиев назвал когда-то «самой прекрасной оперой на свете».

Через три с половиной часа в иллюминаторе видим огромное водное пространство. Это Арал и огромная река Сыр-Дарья, величаво являющая миру свои могучие воды.

В казахстанских степях,

В бесконечных песках

Свои воды несёт Сыр-Дарья.

(Виктор Муравьёв)

В голове не укладывается, как может соседствовать такое величественное водяное детище природы, горделиво и властно несущее свои мутные многотонные воды среди выжженных жёлтых степей и терракотовых песков, с бескрайней нещадной засухой…

Прозрачное небо, равнина без края,

Сухой солончак, да лохмотья курая,

Слепящее солнце, да жгучие ветры,

Безлюдье десятков степных километров…

(Виктор Муравьёв)

Самолёт садится в аэропорту «Крайний» на Байконуре. Безлюдье сменяется встречами с военными. Знаки отличия на погонах говорят о том, что здесь служат необычному делу неординарные люди, хотя сами себя они считают самыми обыкновенными и работу свою называют рядовой.

Лётчик-космонавт В.В. Циблиев неоднократно повторял своим детям, когда они были маленькими, что у него обычная работа, как у подводника или шахтёра. Он считает: «Личность создаётся трудом, трудом и ещё раз трудом. Где процветают праздность, там никогда не будет праздника».

А во Вселенной чудеса –

Для них обычная работа.

(Юрий Иванченко)

О самом Василии Васильевиче, который настолько доброжелателен ко всем и каждому, что, по выражению Никиты Владимировича Высоцкого, умеет расположить к себе любого, можно сказать словами поэта:

Я бы выдумал награду

Для людей, которые умеют радоваться

Солнцу, звёздам, лихой потехе

Своему и чужому успеху.

(Александр Корнилов)

«Солончаковой скупостью богата. И щедростью людской озарена»

В 1848 году газета «Московские губернские ведомости» писала о решении царского суда: «Мещанина Никифора Никитина за крамольные речи о полёте на Луну сослать в киргизское поселение Байконур». Какое анекдотичное предзнаменование! История распорядилась так, что:

–Здесь будет старт, – сказал в панаме парень

И топором забил в планету кол.

(Иван Мирошников)

И в выжженной палящим солнцем дикой степи, среди красных и охряных песков, где…

Летом там в трусах – ну как в шинели!

А зимой в шинели – как в трусах!

 (Валерий Мальцев)

…появился космический комплекс. Талантливые и не из робкого десятка люди, первый почтовый адрес которых в 50-е годы прошлого века был Ташкент-90, заложили космодром и обслуживающий его звёздный город.

Мы с песками безбрежными рядом

На околице звёздной живём,

Город наш мы зовём Звездоградом,

Космодромной столицей зовём.

 

Пусть пески, пусть погода сурова,

В мире звёзднее города нет,

Здесь живут и мечты Королёва

И улыбки гагаринской свет.

Так о Байконуре пишет Иван Мирошников в стихотворении «Звёздный причал» и повторяет тему любимого города много раз в других произведениях. И тут ничего не добавить, не убавить:

По улицам широким Звездограда

Идёт рассвет с обветренной зарёй,

И светофорит тополь у ограды

Пронзительно-зелёною листвой.

 

Приветливо раскрыв свои ворота,

Встречает парк прохладою аллей,

И он похож на Грамоту Почёта

За труд моих космических друзей.

 

Земля здесь – даже ковш ломает зубы,

Она тверда и рыжа, как руда.

Под каждый куст и тополёк по трубам

Бежит речная чистая вода.

 

А вот и площадь с тополиным сквером.

Чуть-чуть поменьше той, что у Кремля,

Ходили здесь Вселенной пионеры,

Которых нынче знает вся Земля.

 

Обрызганные красками рассвета,

На старты космодромщики спешат.

Живут здесь солцелюбы и поэты,

Создавшие, как чудо, Звездоград.

 

В размашистых восходах и закатах

Лежит земля, величия полна,

Солончаковой скупостью богата

И щедростью людской озарена.

 (Иван Мирошников)

К нам подходят стройный, высокий красавец – летчик-космонавт, Герой Российской Федерации, генерал-майор Валерией Григорьевич Корзун и другие лётчики в генеральских и полковничьих погонах, что само по себе говорит о важности предстоящего события. Первая остановка в казахской юрте, где нам предложили отведать блюда народной кухни: казы, бешбармак, бауырсаки, плов и множество других замечательных кушаний. Мне в дар преподнесли народный казахский наряд, красиво расшитый бисером. Среди национальных узоров прочитывается пожелание добра на казахском языке.

Всё в мире обязательно уравновешивается. Если чего-то не достаёт в одном, то обязательно, в чём-то другом зарождается доминанта. Так, природная скупость – окружение города песками, солончаками – создали прекрасную людскую формацию, в которой едины взрослые и дети, люди разных национальностей, влюблённые в небо и идею покорения космического пространства.

Отсюда все дороги идут в космос. Нас с аэродрома на Байконур вёз шофёр, который представился Михаилом, а обратно на аэродром – Сергей. Оба они по-армейски подтянуты, немногословны. Ёмки их рубленые, короткие фразы, в которых всё же умещается вся суть.

На космодроме нету бездорожья –

Степные автострады пролегли.

Шофёры здесь на лётчиков похожи.

Сродни штурвалам чёрные рули.

 

Их руки на руле лежат картинно –

Рисуй и Третьяковке подари.

Они пропахли ветром и бензином,

И пряными настоями зари.

……………………………….

Скупой пейзаж у них в большом почёте,

Знакомы им развилки всех дорог,

И каждая былинка на учёте,

И на примете каждый бугорок.

…………………………………

Порой они не спят по целым суткам:

Раз надо, значит надо. Сон потом.

Вздремнут в кабине чутко на минутку,

И снова песня ветра за бортом.

 

Пускай они не делают открытий

Заманчивых космических глубин,

Но спутники, что мчатся по орбите,

Не миновали их автомашин.

 

Бетонная дорога вдаль уходит

И кажется им взлётной полосой,

И ветер бьёт в кабину, как на взлёте,

И вырастают крылья за спиной.

(Иван Мирошников)

Мы подъезжаем к КПП (контрольно-пропускному пункту).

Дорога режет надвое простор.

У полосатой будки – контролёр.

Вдали видна ракета за бугром.

Ведёт шоссе на старт, на космодром.

 

Автомашины выстроились в ряд

И в очереди к подвигу стоят.

Мелькают, словно чайки пропуска,

Их трогает шершавая рука.

 

Романтика прошла здесь стороной,

Оставив контролёру пыль и зной.

Совсем не просто в холод, в жаркий час

Открыть шлагбаум сотни тысяч раз,

 

И простоять всю службу на посту,

И разглядеть в ней смысл и красоту.

А он стоит, молодцеватый вид,

Вчеканен профиль в небо, как в гранит.

 

Шлагбаум той апрельскою весной

Он открывал Истории самой.

(Иван Мирошников)

Нас встречает город торцами домов, на которых живописные панно с космической тематикой. На каждом доме свой сюжет.

И контролёр на КПП и директор гостиницы, и садовод, и работники пищеблока – все здесь живут и трудятся во имя космонавтики. Все они, в итоге, работают для того, чтобы с этой земли поднимались ввысь ракеты.

Люди здесь совершенно необыкновенные. Все они серьёзны и при этом исключительно обаятельны и приветливы. Кажется, что этот космический оазис совершенно лишён амбиций и зависти. Здесь продолжает процветать социалистический принцип: человек человеку – брат.

Мудрее и чище, и краше Планета,

Когда на ней люди такие живут.

(Александр Корнилов)

У этих людей одна на всех фантастическая мечта. Все они влюблены в небо, в дело, которому служат сами или их близкие.

На их характерах

Планета держится.

(Александр Корнилов)

И их горячее, верное служение, замешано на такой самоотверженности, которая на грани человеческих возможностей.

Живут здесь настоящие герои,

Фамилий чьих не слышим никогда.

(Иван Мирошников)

В общем-то, здесь, как, наверное, нигде на Земле, сами собой стираются рамки повседневного и героического. После удавшегося старта уставший, но счастливый лётчик-космонавт В. Г. Корзун совершенно обыденно, без патетики сказал своим коллегам Героям Российской Федерации: «Ребята, давайте выпьем за нас, за героев». Все присутствующие без дополнительных пояснений поняли, что речь идёт о тех, кто работал в космосе.

Дети Байконура – тоже интереснейшая категория. Отрезанные от «большой земли», они:

О новых космических трассах мечтают,

О новых больших голубых городах.

(Александр Корнилов)

Мальчишки Байконура, которые:

Взрослели «под грохот ракет», –

(Владимир Порошков)

и одержимы идеями космоса, влюблены в небо, полёты и во всё, что с этим связано.

У них дороги впереди

До самых дальних звёзд.

(Иван Мирошников)

Ребята взахлёб рассказывали мне, что на Байконуре в момент запуска космического корабля практически все жители – взрослые и дети – находятся на крышах домов:

Весь город выдохнет: «Ура!» –

Пошла, оставив след хвостатый.

И даже наша детвора

Сидит на крышах, как галчата.

(М.В. Рюмина)

В каждом сердце звенит молодая струна,

Славя Родину нашу и подвиг нетленный

Тех, кто выпил глоток голубого вина,

Как бессмертья бальзам из бокала Вселенной.

(Иван Мирошников)

В эту огромную дружную семью специалистов космической отрасли вливаются люди из разных уголков планеты: учёные, конструкторы, испытатели, парни из техсостава. И хотя на них нет погон, они несут высокую ответственность за благополучный старт, полёт в космосе.

Чернорабочие Земли,

Готовим в космос корабли.

(А. Калистратов)

Он неизвестная фигура,

Строитель, воин, испытатель,

Чернорабочий Байконура,

Прагматик в деле и мечтатель.

(Юрий Иванченко)

Они работают и днём, и, если необходимо, ночью, в будни и праздники,

Чтоб мирные рассветы, как салюты,

Повсюду расцветали на земле.

(Александр Корнилов)

Потому поэт, кандидат технических наук, который сам в течение 30-ти лет занимался баллистическим обеспечением полётов КА (космических аппаратов), 10 лет руководил отделом баллистического обеспечения динамических операций, маневров и спусков автоматических и пилотируемых КА и КС (космических средств), напишет о таких людях, посвятив коллегам по Центру управления полётом следующие строки:

Друзья мои, друзья бессменные,

Где вашим силам есть предел?

Какие вы обыкновенные

Средь необыкновенных дел.

Когда измученными ликами

Иконно светитесь в ночи,

Никто не видит вас великими:

Ни мир, ни жёны, ни врачи.

Но вспомнит космоса история,

Как неземные корабли

По самым сложным траекториям

Вы словно штурманы, вели.

А в космосе секунды тикают –

Рождается ваш звёздный час,

Земляне – в будущем великие,

Обыкновенные сейчас.

(Владимир Климович)

Такая самоотдача, практически, не проходит бесследно для организма:

Мы щедро платим из казны здоровья.

(Юрий Иванченко)

Я сейчас осознаю де-факто:

Космос износил меня дотла,

Мозг к инсульту, сердце к прединфаркту…

Но какая молодость была!

(Владимир Климович)

Особое слово следует сказать о жёнах героев и чернорабочих космоса.

Помогали дерзать вам на трудном пути

Ваши звёзды в косынках и платьях из ситца.

Слава, слава, ты ярче сегодня свети,

Верным жёнам позволь их мужьями гордиться.

(Иван Мирошников)

Нередко жёнам военных, по их признанию, достаётся всё попроще, всё лучшее – для гостей. Они служат вместе с мужьями, но «в дела мужей – ни ногой», они-то самые непосвящённые в космических делах. И всё же они, день изо дня, шагая в ногу со своими избранниками, самоотверженно и без оглядки вверяя любимым свои судьбы, создавая им уют и покой, жадно живут космосом. Эти жёны – дважды верные жёны: они посвящают себя без остатка мужьям и их второй половине – работе во благо освоения космоса:

Достойны они восхищения.

И как заявил нам поэт:

«Есть женщины в русских селениях»,

Но только за нашими вслед.

(Юрий Иванченко)

Однако были и такие девушки, которые в работе молодого человека увидели  только романтику. Они не могли предположить, что все тяготы вместе, а слава – врозь. Испугались трудностей и неустроенности быта:

Не всем дался смысл жизни этой…

Ребят ожидала порой

Записка: «Целуйся с ракетой,

А я уезжаю домой».

(Юрий Иванченко)

Перед стартом

Доставка ракеты на космодром – это также тяжёлая, точная и ответственная работа, которая превращается у космодромщиков в трогательный ритуал. Распахиваются главные ворота и её, словно лялечку, сияющую чистотой, осторожно, бережно, везут на специальной платформе по железнодорожным рельсам на старт. Это продукт труда многих тысяч людей, скромно выполняющих свою работу от чертежа, до последнего шва, винтика, стрелочки, деления шкалы прибора.

Сколько дней над нею колдовали

Строгие ракетчики, затем

Снова проверяли в светлом зале

Чистоту дыханья всех систем.

(Иван Мирошников)

Несколько лет назад я видела этот грандиозный зал. Впечатление ошеломляющее!

Уже расчехлены все антенны и локаторы. Далеко за полночь последние приготовления не позволяют специалистам уйти с работы домой:

Оптимисты!

За полночь трудяга-мотовоз

Нас умчит в пески к казённым койкам,

Чтобы утром под мерцанье звёзд

Нам успеть к пультам, щитам и стойкам.

(Юрий Иванченко)

Ракета вывозится на старт плавно и торжественно. А видавшие виды космодромщики, затаив дыхание, смотрят на неё влюблёнными глазами, как на первородное чудо:

Кажется, была б она полегче,

На руках бы к старту понесли.

(Иван Мирошников)

И это не просто слова. Ракета – воплощение тяжёлого и архи-ответственного труда многих и многих тысяч людей, это материализация генеральной мечты всей жизни каждого из тружеников космической отрасли и членов их семей, это объединяющая сила перед могущественным лицом космоса, не просто сплачивающая людей разных профессий и возрастов, а роднящая их. Поэтому, когда речь заходит о космическом летательном аппарате, люди, закалённые суровой погодой, нелёгким бытом и трудом, становятся сентиментальными, как старики, нянчащие малолетних внуков.

Время пребывания на Байконуре предельно сжато. Из-за этого, работая над материалом, с головой окунаешься то в прошлое, то в настоящее, не очень заботясь о хронологии повествования.

Мне посчастливилось увидеть домики шестидесятых годов, где в предстартовую ночь 12 апреля 1961 года отдыхали генеральный конструктор Сергей Павлович Королёв и кандидат в космонавты № 1 Юрий Алексеевич Гагарин.

Нам стал апрель космическою вехою

С тех пор, как авиации майор

С победным ликованием: «Поехали!», –

Вдруг вырвался в космический простор.

(Геннадий Кудрявцев)

С помощью известных мне стихов работников космической отрасли и воображения восстанавливаю картину давних предстартовых дней:

Космонавты спят в знакомом домике,

Окружённом строем тополей.

На столе стихов любимых томики,

От которых в космосе теплей.

 

А за дверью ходит между клумбами

Кораблей космических творец,

Названный небесными колумбами

Самым добрым именем – Отец.

 

Ходит главный. А заря рассветная

Шиферную крышу обняла.

От порога домика вот этого

В звёздный мир дорога пролегла.

(Иван Мирошников)

Также я побывала в макете «Бурана», музее космодрома Байконур, у макета «Союза», памятника С. П. Королёву и на аллее деревьев, высаженных космонавтами.

Шумит листвою в парке тополёк,

Посаженный руками звёздных братьев.

(Иван Мирошников)

Нас поселили в гостиницу «Центральную» – центральную и главную в судьбе многих, кто, так или иначе, связан с космической отраслью.

Во время нашего пребывания в гостинице, здесь же готовились к старту космонавты МКС (международной космической станции) «Союз ТМА-11» – экипаж 16-й основной экспедиции, который в течение полугода продолжит работы по дооснащению комплекса. В это время на станции работал экипаж из трёх человек. Это командир МКС Фёдор Николаевич Юрчихин (Россия), бортинженер Олег Валериевич Котов (Россия) и астронавт NASA Клейтон Конрад Андерсон.

Только чтобы добраться с Земли до станции, нужно двое суток. Далее стыковка с функциональным блоком «Заря» Российского сегмента МКС, который (скажу, опережая описываемые события) прошёл успешно.

В качестве основного экипажа к полёту готовятся командир ТПК (транспортного пилотируемого корабля) «Союз ТМА», бортинженер основной экспедиции МКС, космонавт-испытатель РГНИИЦПК им. Ю. А. Гагарина Юрий Иванович Маленченко (Россия); командир основной экспедиции, бортинженер ТПК «Союз ТМА», астронавт NASA Пеги Уитсон и малазийский астронавт Шейх Мусзафар Шукор.

Ю.И. Маленченко первый свой полёт в космос продолжительностью в 126 суток выполнил с 1 июля по 4 ноября 1994 г. на КК (космическом корабле) «Союз ТМ-19» и орбитальном комплексе «Мир». Второй космический полёт совершил с 8 по 20 сентября 2000 г. продолжительностью 12 суток на борту МТКК Atlantis STS в качестве специалиста полёта. Третий космический полёт выполнил с 26 апреля по 28 октября 2003 года в качестве командира МКС и ТПК «Союз ТМА».

Астронавт NASA Пеги Уитсон также имеет опыт работы в космосе, стартовавшая 5 июня 2002 года, она 6 месяцев провела на борту МКС, выполняя поставленные задачи.

На фото: астронавт NASA Пеги Уитсон

Вместе с основным экипажем готовится к старту дублирующий. В него входят космонавт-испытатель РГНИИЦПК им. Ю. А Гагарина, командир ТПК «Союз ТМА», бортинженер Салижан Шарипов (Россия); командир МКС, бортинженер ТПК «Союз ТМА», астронавт NASA Майкл Финк и военный врач из Королевских вооружённых сил Малайзии Фаиз бин Халид.

К слову сказать, и Юрий Иванович Маленченко и Олег Валерьевич Котов (как, впрочем, и Василий Васильевич Циблиев, и Игорь Петрович Волк) – украинцы по происхождению. Интересно, что однажды в день рождения Королёва вся русская делегация лётчиков-космонавтов была представлена выходцами из Украины.

Последняя ночь. Кому-то из космонавтов, наверное, снится «не рокот космодрома», но по признанию многих, им перед стартом снится всё-таки космодром, который

Стал космонавтам самым близким домом…

(Иван Мирошников)

Все, кто перед стартом ночуют в гостинице, строго предупреждены врачом о соблюдении тишины, которая должна быть в здании и вокруг него: космонавтам необходимо выспаться перед трудным днём старта ракеты.

Спят бойцы. И только на командном –

Боевой расчёт склонился к пультам.

В ночь глядят внимательно локаторы,

И ракета ожидает пуска.

……………………………………

Ночь идёт. Секунды время мерят,

Приближая тихий час рассвета,

Пусть страна спокойно спит и верит

Часовым, дежурным и ракетам.

(Олег Ефиманов)

И ещё раз мы по-иному взглянули на Байконур. Только теперь уже из окна. Выходить из гостиницы строго запрещено. Она охраняется служебными собаками, которые беззвучно задержат нарушителя тишины.

Мы любуемся из окна огнями города и звёздным небом:

…широки земные горизонты,

А звёзды высоки над головой.

……………………………

И слушают локаторы планету,

Привычные к тревожной тишине.

 (Олег Ефиманов)

«Величье пускового дня!»

11 октября 2007 года. Пробуждение сопровождается такими чувствами, как в детстве в день Первомая. Всё наперёд известно, но при этом загадочно, непредсказуемо и от этого тревожно:

Величье пускового дня!

(Юрий Иванченко)

Космонавты успевают позавтракать раньше всех. В 11.00. они выйдут из дверей гостиницы, поэтому здесь задолго до назначенного времени толпятся приехавшие сегодня журналисты, телеоператоры, которые наводят кинокамеры, фотоаппараты. Традиционно звучит песня: «Земля в иллюминаторе видна…»

Космонавты в рабочих костюмах проходят по аллее к автобусам. Они уезжают на первом автобусе в космический центр, где последует облачение в скафандры. Мы едем на третьем. На боку каждой из трёх машин красуется огромная надпись: «Центр подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина».

Присутствуем при докладе экипажа председателю Государственной комиссии А.Н. Перминову. Здесь я испытываю информационное потрясение, переданное мне через зрительные рецепторы. Сколько раз я слышала о тяжести скафандров! Сколько раз читала об этом! Но когда увидела своими глазами…

Юрий Маленченко идёт, как и полагается командиру экипажа, посредине. Он ступает медленно, но уверенно. Очень сдержанный по натуре, одаривает зрителей скупой улыбкой. Пеги Уитсон и Шейх Мусзафар Шукор тоже улыбаются, но идут, поддерживаемые специалистами. Через толщу скафандров явственно видно, что каждый шаг даётся им с огромным трудом, ощущается даже тремор ног от огромного физического напряжения. И снова воображение уводит меня в прошлое, когда скафандры были ещё тяжелее. Как же вынесла эту тяжесть первая женщина-космонавт – Валентина Владимировна Терешкова? Рапорт сдан. И снова космонавты садятся в первый автобус, увозящий их на стартовый комплекс №1 им. Ю А Гагарина, где их ожидает космический корабль.

На фото: Василий Васильевич Циблиев

И вот за три часа до старта мы на командном пункте. Здесь вся космическая элита. Среди космонавтов – Василий Васильевич Циблиев, Валерий Григорьевич Корзун, Юрий Павлович Гидзенко, Сергей Константинович Крикалёв, Владимир Васильевич Ковалёнок, Павел Владимирович Виноградов, Юрий Михайлович Батурин. С ними фотографируются артисты и журналисты, но всё это очень сдержанно. В воздухе струной натянута неописуемая тревога, помогающая людям понимать друг друга с полуслова:

Всё решаться будет здесь, на старте.

(Олег Кузьмин)

Я стою на самой верхней площадке металлической лестницы здания поисково-спасательной службы. Обычно на этом месте стоит легендарная «Чайка» – Герой Советского Союза, лётчик-космонавт Валентина Владимировна Терешкова. Но в этот раз она не прилетела на старт. От знания, что стою на её месте, волнуюсь ещё сильнее. От ракеты, готовой к старту, меня разделяют 1200 метров. Когда я впервые увидела перед собой эту красавицу и узнала, что трое тех, кого я сегодня видела идущими в скафандрах, сдающими рапорт, уже полтора часа сидят в этой стальной стреле, я еле сдержала эмоции, готовые вырваться в крик. Такого волнения, такой тревоги я не испытывала ещё никогда.

Сначала отсчёт времени до старта идёт на минуты. Все сверяют часы. Слышатся отрывки команд и отчётов об их выполнении:

– Пятому приготовиться… пятый готов к разведению… сороковой готов… есть подключение… шестидесятый принял к спуску… пятому приступить к разведению колонн обслуживания…

Потом отсчёт идёт на секунды. Напряжение возрастает настолько, что все стоят, затаив дыхание, отчего воздух начинает звенеть.

И только шёпот среди журналистов:

– Смотрите, смотрите, отклонились мачты, удерживающие ракету… раскрывается, как цветок!

На наших часах казахстанское время 19 часов 22 минуты 37 секунд.

Время на командном пульте – 0.00 секунд готовности к старту ракеты в космос.

И метрономит агонии пульс –

Пуск!

(Александр Корнилов)

«Пуск» – как взмах дирижёрской палочки! С этим словом, как живая, задрожала земля на многие километры вокруг. Ракета вся объята белым дымом, подсвеченным лучами закатного солнца.

Внезапно оранежево-белые клубы сменяются струями огня: сгорает ракетное топливо 1-ой ступени ракеты, грохот и рёв сотрясают всё вокруг: ракета, отталкивая от себя землю, отторглась от неё. Вот оно начало самой прекрасной в мире оперы:

Грохот и огонь объяли степь,

Вся земля в округе задрожала…

(Олег Кузьмин)

 Ракета гигантской свечой взмывает ввысь. Снова потрясение, теперь зрелищно-звуковое:

И она во всём великолепье

Покидает отчий космодром.

 

Щедро хлещет из движков ракеты

Ливень жарких струй. Гремит гроза.

Солнце на крутом краю планеты

Щурит удивлённые глаза.

(Иван Мирошников)

Все, кто в данный момент стоят на космодроме – люди просвещенные: до вздохов облегченья, а тем более радости ещё далеко. Время – 113,38 сек. Ракета сбрасывает двигательную установку системы аварийного спасения. Далее происходит разделение 1-ой и 2-ой ступеней (117,80 сек.). Сброс створок головного обтекателя (157,48 сек.) Главная команда на второй ступени (285,05 сек.). Разделение 2-ой и 3-ей ступени (287,30 сек.). Главная команда на третьей ступени (524, 96 сек.) Это критические секунды для ракеты. И только после того, как на 528,26 сек. произошло отделение космического аппарата от 3-ей ступени ракетоносителя (контакт отделения) звучат слова: «Старт прошёл нормально».

Звучнее стартового грома

Раздался шквал аплодисментов….

(Иван Мирошников)

Ракета…

На курс намеченный уверенно легла.

(Иван Мирошников)

Вот теперь взрыв радости – единый возглас человеческой составляющей, которую теперь можно условно назвать «провожающие».

Вот оно, место, где не скрывают слёз радости настоящие мужчины – военные лётчики, космонавты, герои. Они обнимаются, обмениваются впечатлениями, ещё и ещё раз описывая друг другу то, что наблюдали секунды назад вместе.

Пуск! – Струи огненные вниз!

Вот пик труда, умений, фарта,

Тайфун «Торнадо» — лёгкий бриз,

В сравненье с ураганом старта.

…………………………………….

А наша высшая цена –

Слова с КП: «Полёт нормальный!»

И после десяти минут,

Что тянутся, как месяц тяжкий,

Ребята дух переведут,

Услышав: «Норма… Снять протяжки!»

(Юрий Иванченко)

Молчаливые генералы и специалисты техсостава становятся разговорчивыми, вспоминая:

Как лишь пуском живы были

Не за деньги, не для славы.

Как не спали и не ели,

Соль отказов постигая.

Как сердца отдать хотели,

Чтоб пошла она – родная!

Было тяжко, не роптали,

Шли, как в бой, навстречу доле.

И готовили, пускали

На спирту и валидоле.

(Юрий Иванченко)

Иногда в их речи «между строчек» промелькнёт то, о чём догадываются лишь поэты:

Наш труд стране безмерно нужен,

И доблесть наша в поту лица…

Мы стервенеем в жару и стужу,

Но долг исполним свой до конца.

И мы не стонем, и мы не плачем,

Мы твёрдо верим в большой успех.

Нам только нужно лишь гран удачи,

Большой удачи, одной на всех…

(Юрий Иванченко)

Мы не зря глотаем здесь песок,

Вечным будет дело Байконура!

(Юрий Иванченко)

Все «старожилы» космодрома едины во мнении, что такого красивого старта ракеты в своей жизни они ещё не видели. Дело в том, что в этот раз ракета стартовала на закате. След её траектории наполовину оставался недоступным солнечным лучам, в то время как другая половина была насыщена розовыми и жёлто-оранжевыми закатными красками. Четко можно было разглядеть разделение 1-ой и 2-ой, а позже 2-ой и 3-ей ступеней. Визуально фиксировались вспышки в виде маленького шара, который по мере продвижения ракеты вперёд превращался в очаровательную капельку. Сплетение осознания мощи совершенной в инженерном отношении техники, созданной человеческим интеллектом, и художественного восприятия происходящего, думаю, надолго запечатлелись в моей памяти.

В небе лишь полосочка осталась,

Грохота не слышится вдали.

(Олег Кузьмин)

Как повелось после каждого полёта, все присутствующие на КП расписались на специальной доске для автографов. Здесь же я нашла автографы многих космонавтов, которые провожали своих собратьев в космос.

Покидая Байконур

Нам были подарены фотографии космонавтов из основного и дублирующего экипажей, о которых мы уже что-то читали, слышали. Мы жили с ними в одной гостинице, но не встречались.

Так случилось, что, уезжая со старта, в автобусе я сидела рядом с астронавтом из дублирующего экипажа Майклом Финком (США). Он пел весёлые песенки и шутил в дороге.

ЦПК имеет единственный в мире уникальный самолёт-лабораторию по подготовке космонавтов – ТУ-154 МКЛ-1, рассчитанный на 56 человек. Он облетел многие страны мира. На нём мы возвращались из Казахстана в Россию.

В самолёте наши места с Майклом тоже оказались рядом:

– Это судьба, – засмеялся улыбчивый и ясноглазый мужчина. Так состоялось наше знакомство, и Майкл подарил мне ещё одну свою фотографию, но уже с тёплой, неофициальной надписью.

На фото: Ольга Иванова и Майкл Финк

Я подарила ему свою книгу со стихотворениями и рассказами для детей, а он сказал, что когда находился полгода (с 18 апреля по 23 октября 2004 года) в космосе, у него родилась доченька. Сейчас ей 3 года, она учит русский язык, любит разучивать стихи, песенки. Майкл сказал, что обязательно разучит с ней стихотворения из моей детской книжки, чтобы она лучше усваивала русскую речь, и что это ей понравится.

Майкл хорошо говорит по-русски. Постоянно каламбурит, шутит.

Кода к нему обращаются по имени, он отвечает:

– Это на родине я Майкл, а в России я Миша, – и закрепляет фразу ядрёным народным словцом, отчего его собратья по космосу покатываются со смеху и вновь задевают его.

У космонавтов много непротокольных традиций, которые они беспрекословно соблюдают, всеми правдами и неправдами уходя от запретов.

Так, например, всем известно, что на борту космического корабля еда из тюбиков, пакетиков, баночек. Но каждый космонавт во что бы то ни стало проносит на борт (как – остаётся тайной!) чёрный хлеб и свиное сало.

На фуршете после удачного старта Майкл лукаво спросил у В. В. Циблиева, показывая на бутерброд:

– Здесь сало?

После утвердительного ответа он подмигнул, показывая пальцем в небо:

– И там сало есть. Думала ли когда-нибудь свинья, что побывает в космосе?

Василий Васильевич ответил на шутку шуткой:

– Индикатор невесомости – белое сальце пустыни.

Расставаясь с Байконуром, я вспомнила фразу: «Как по нотам», – и улыбнулась пришедшей мысли: для меня всё это космическое действо проходило, как по поэтическим строкам сборника «Отсюда в космос пролегли дороги».

Ольга Иванова

писатель

заслуженный деятель искусств Автономной Республики Крым

Новый свет – Москва – Байконур – Москва

Фото Ольги и Афанасия Ивановых