Тему народа и власти в русской поэзии мы встречаем у Г.Р. Державина и В.А. Жуковского, но с новой силой она «зазвучала» в творчестве А.С. Пушкина. Не будем цитировать его многочисленные строки на эту тему, — они хорошо известны. Лишь отметим, что наш литературный гений настаивал, что поэт не должен ни от кого зависеть, ни перед кем «не клонить гордой головы», а достойно выполнять своё предназначенье – «глаголом жечь сердца людей». М.Ю. Лермонтов, Н.А. Некрасов и другие классики в своём творчестве неукоснительно руководствовались «указанием» своего учителя.

А как же поэты начала 21 века выполняют этот наказ А.С. Пушкина?

 «Глаголом жечь сердца людей» сегодня пытаются тысячи поэтов, но эти попытки крайне редко бывают успешными: подавляющему числу тех, кто считает себя продолжателем дела А.С. Пушкина, нечего сказать народу, их художественный язык бесцветен, и многие из них, видимо, осознав это, от отчаяния «кинулись» в словесную «эквилибристику».

Но всё-таки и в начале 21 века можно заметить несколько талантливых поэтов, которые достаточно ярко отобразили тему народа и власти в своём творчестве. Рассмотрим  некоторые из написанных  ими стихотворений.

Лучшее в поэзии Николая Александровича Зиновьева – это, безусловно, гражданская лирика. Вот один из образцов этой лирики:

У карты бывшего Союза,

С обвальным грохотом в груди

Стою. Не плачу, не молюсь я,

А просто нету сил уйти.

Я глажу горы, глажу реки,

Касаюсь пальцами морей,

Как будто закрываю веки

Несчастной Родине моей.

Распад Советского Союза породил «грохот в груди» не только у поэта, но и у всего народа. В этом стихотворении Николай Зиновьев лишний раз напомнил всем нам, что Б. Ельцин наплевал на решение народов СССР, которые высказались на референдуме за сохранение целостности своей страны, и тем самым совершил государственное преступление. Подписав Беловежские соглашения, Ельцин первым делом доложил об этом президенту США. Такого позора Советский Союз не знал за всю историю своего существования.

В стихотворении «В степи, покрытой пылью бренной…» говорится о том, что в степи сидел и плакал человек, а мимо проходил Бог, который обратился к этому человеку:

«…Я знаю много слов заветных.

Я есмь твой Бог. Я всё могу.

Меня печалит вид твой грустный,

Какой бедою ты тесним?»

И человек сказал: «Я – Русский»,

И Бог заплакал вместе с ним.

До какой же степени отчаяния надо довести русского человека, чтобы «Бог заплакал вместе с ним»? И вместе с тем между строк мы читаем и другую мысль поэта: всем нам надо не плакать, а что-то делать с этой властью.

А вот другое стихотворение Николая Зиновьева.

Где русские тихие песни?

Хотел бы их слышать. Вотще.

Крикун же заморский хоть тресни,

Мне нужен, как волос в борще.

—

Где русские квасы и каши?

Где русский на избах венец?

Где русские женщины наши?

Где русская речь, наконец?

—

Россия, любимая, где ты?

Какой тебя смёл ураган?..

Остался на ветку надетый

Небьющийся русский стакан.

В каждой строке этого стихотворения боль за то, что происходит в России в последние четверть века. Песни, которые будоражат душу, прививают любовь к Родине, формируют и поддерживают «чувства добрые» стремительно уходят из наших радиопрограмм, экранов ТВ, эстрадных площадок. Вместо этого насаждаются пустопорожние тексты и разрушающие психику ритмы, под грохот которых гораздо легче втиснуть в сознание россиян, и прежде всего молодёжи, образцы худшего поведения далеко не лучших представителей Запада. Под эти «ритмы» гораздо успешнее можно оторвать наших граждан от здоровой пищи и приобщить к меню «Макдоналдса».

Обеспокоен поэт и судьбой наших молодых женщин, для многих из которых образцом поведения становится гламурный образ жизни для собственного удовольствия без детей и семейных обязательств. Какой «ураган смел» Россию всем известно, и поэт знает об этом. Но он вопрошает: как это могло произойти с такой мощной державой как Советский Союз? И частично отвечает на этот вопрос: политическая пассивность граждан СССР, которая и позволила врагам нашей страны уничтожить наше Отечество. И в конце стихотворения автор бросает упрёк русским мужикам, которые пьют спиртное гранёными стаканами и ничего не предпринимают для спасения своей Родины. Народ – это слишком высокое звание, чтобы население страны соответствовало ему постоянно.

В следующем стихотворении Николай Зиновьев даёт характеристику действий новой власти и говорит о возможных последствиях подобной политики.

Стало мало русского в России.

Всё заморье к нам переползло,

Исподволь подтачивая силы,

Молча мировое сея зло.

Издаёт бесовские законы –

На костях устраивать пиры…

Отчего ж мы, русские, спокойны?

Потому что это до поры…

И не зря стихотворение заканчивается многоточием. Поэт от лица народа предупреждает новую власть о том, что неприкосновенный запас терпения народа может закончиться. Русский народ терпеливый, «долго запрягает, но быстро ездит». Правда, некоторые «юмористы» пытаются внушить нам другие представления о русском народе и пишут «Русские долго запрягают, а потом никуда не едут». Но пусть подобные «сатирики» не забывают, что русские за последние 300 лет только один Берлин брали три раза.

Есть у Николая Зиновьева и другое стихотворение, в котором он с упрёком отзывается о своём народе. Называется оно «Один в поле не воин».

Привет, мои родные степи.

Я уходил от вас, родных.

Хотел я сбить с народа цепи,

Но сам он держится за них.

—

Он за сто лет так был напуган,

Что стал послушен, как овца.

Ослаб он телом, пал он духом,

И терпеливо ждёт конца.

—

И клонит шею он под игом,

Зовёт барыгу «господин»,

Но я родился в поле Диком,

В котором воин и один…

Даже двукратное повторение в двух строчках эпитета «родной» не снижает эмоционального восприятия этого стихотворения, потому что другое прилагательное в этом случае даст меньший «эффект». «Цепи» — это терпение народа, и «сам он держится» за это терпение. Почему? Тут есть над чем подумать! История России 20 века была настолько обильно «полита» кровью, что эта пролитая кровь «переходила» на генетическом уровне из памяти старшего поколения в память младшего. И это не удивительно. Я как-то поинтересовался у своих друзей, приятелей и знакомых, у кого родители были на фронтах Великой Отечественной войны, какими их отцы вернулись в 1945 году домой. И был поражён. Практически все, кто остался жив и вернулся домой,  имели тяжёлые ранения, некоторые по нескольку лет провели в плену. Войны 20 века, в которых принимала участие Россия, — это не только миллионы погибших и искалеченных, но и масса других лишений для всего населения: голод, холод, эвакуация… Не зря Николай Зиновьев в стихотворении «День Победы» с грустью пишет

Он и страшнее и прекрасней

Всех отмечаемых годин.

Один такой в России праздник.

И слава Богу, что один.

Испытав громадное количество бед, русский народ хорошо усвоил, что такое военные или политические потрясения, тем более что девяностые годы прошлого века у большей части россиян ещё стоят перед глазами. «Не было бы хуже», – вот о чём думают люди. А тут ещё Украина демонстрирует «громадные успехи» майдановской революции. Поэтому не хочет пока русский мужик бежать «брать Зимний». Побаивается, что из него сделают русского «майдауна».

Не исключено, что Николай Зиновьев понял, что погорячился, давая такую нелестную характеристику своему народу, и в другом стихотворении, которое называется «Не сатана ли сам уже…» поэт призывает:

Крепись душа! В России жизнь

Всегда была нелёгким делом.

Держись, родимая, держись.

И не спеши расстаться с телом.    

Чем больше знакомлюсь с поэзией Марины Струковой, тем чаще возникает ощущение, что в отличие от подавляющего большинства её «сосестёр по перу» она поэт, безусловно, талантливый. Это человек с ярко выраженной гражданской позицией, которая оглушительно звучит в каждом её стихотворении. Вместе с тем, при чтении возникает множество вопросов, недоумений, несогласий с её пониманием действительности, трактовок многих фактов и явлений, её предложениями по «ликвидации» тех проблем, которые возникли в России в последние четверть века. Она не обходит «острые углы» нашей жизни, и создаётся такое впечатление, что даже специально «натыкается» на них и призывает читателей взглянуть на этот процесс её глазами. Периодически её «заносит», в отдельных строках чувствуется националистический «душок». Надеюсь, что со временем её поэзия «повзрослеет», и этот «душок» из стихов выветрится. Ведь даже здоровая доля национализма может привести к хроническому заболеванию.

В произведениях Марины Струковой часто присутствует тема народа и власти. Взять, например, стихотворение  «Имперские амбиции»:

— У них имперские амбиции! –

Визжит политик-шоумен,

И наши бывшие провинции

Трясут знамёнами измен.

А сами втихомолку грешные

Порою жаждут всей душой

Простора, как у нас – безбрежного

И доли как у нас – большой…

—

У нас имперские амбиции,

Они нужны, чтобы сберечь

И рода русского традиции,

И цель великую, и речь.

—

Не жадность и не злость кромешная –

Имперскость, не жестокий спорт.

Империя – лишь неизбежная

Броня от приграничных орд.

И пусть опять над нами властвуя,

Они ведут трофеям счёт.

Империя – не дума праздная,

И ложь от правды – отсечёт.

Хиллари Клинтон, будучи Госсекретарём США, однажды публично заявила, что, мол, несправедливо, что 40% полезных ископаемых нашей планеты находится в России, в которой всего 2% населения Земли. В отношении Саудовской Аравии, где экспорт нефти составляет 75% доходов страны, она такого заявления не делала. Это же фактически не что иное, как призыв к войне против России.

Марина Струкова отреагировала на это в нижеприведённом стихотворении:

Россия – бесполезная страна.

А русский – нищеброд с последней бомбой.

Отдай Сибирь! Она другим нужна.

Отдай Кавказ! И похороним с помпой.

Отдай Карелу! Это не твоё.

Отдай Калининград! Отдай Поволжье!..

Слетелось мировое вороньё.

Осталось уповать на волю Божью.

Поэт не уверен, что наша политическая «элита» сохранит территориальную целостность России, — и поэтому бьёт в «поэтический» набат.

Шесть лет назад от нас ушёл выдающийся русский поэт Михаил Всеволодович Анищенко, который в последние годы жил и умер в нищете. Деньги на его похороны собирались, как говорится, всем миром. Почему же новой российской власти не просто не нужны такие поэты, а она их и на дух не переносит? Да потому, что эти поэты в своих произведениях говорят только правду и о власти, и о своём народе.

Михаил Анищенко не изображал политических лидеров России, крупных чиновников, не обращался к ним с призывами или речами, как нередко делали его литературные собратья. Поэт  рисует картины плачевного состояния дел в стране, — и таким образом даёт оценку и центральной, и региональной властям. В стихотворении «Барабанщик» Михаил Анищенко пишет:

Всё горше в России и горше…

Но всё, что сегодня нещадно клянут,

Люблю я всё больше и больше.

Лишь в одном стихотворении поэт упоминает фамилию лидера страны.

Меня менты мололи и месили

С безумием расстрелянных отцов.

И не было в оскаленной России

Защиты от державных подлецов.

—

Прикованный на ржавом табурете,

Я фонарём в грядущее светил,

И Путин улыбался на портрете,

Но так хитро, что будто бы грустил.

У поэта мотив страданий за судьбу России проходит через десятки стихотворений:

Боль запоздалая. Совесть невнятная.

Тьма над страною, но мысли темней.

Что же ты, Родина невероятная,

Переселяешься в область теней.

Всё это результат деятельности власти, представители которой без зазрения совести стремительно богатеют на глазах народа.

В мире бездомности, в мире вранья

Тонут и тонут державные струги;

И не погибнуть за други своя.

В круге базара какие же други?

«Державные струги» рушатся, многие, чтобы выжить, кинулись на рынок продавать всё что угодно, — и на этом фоне у людей происходит деформация многих понятий: совести, чести, любви, дружбы…

Строки выли от злости и боли,

Не желали жалеть и любить…

И в тетрадь, как на минное поле,

Мне уже не хотелось входить.

Я отпрянул и выдохнул: «Боги!

Это строки пропащей страны!»

Подкосились усталые ноги,

И я долго сидел у стены.

Валерий Рыльцов в своей статье о Михаиле Анищенко пишет: «Писать, страдая и мучаясь от тоски по распадающейся стране, все трещины которой неминуемо проходили через его сердце. Стихи его исповедальны и трагичны, исполнены предчувствием конца любви, Родины, а значит, всего мироздания… Поэт отторгает такую государственность гневно и однозначно, причём порой гнев пересиливает поэзию».

В стихотворении «Не напрасно» поэт показывает, какие «метаморфозы» произошли с людьми в эпоху строительства капитализма в России.

Я пытался хвататься за тень и за отзвук,

Я прошёл этот мир от креста до гурта…

В беспросветных людей я входил,

Словно воздух,

И назад вырывался, как пар изо рта.

—

Переполненный зал…

Приближенье развязки…

Запах клея, бумаги и хохот гвоздей…

Никого на земле! Только слепки и маски,

Только точные копии с мёртвых людей…

И уже в другом стихотворении за всё содеянное новой властью с россиянами поэт готов

Прижать к груди спасённый скарб

Промолвить: «Мать твою, свобода!»

И растоптать российский герб

С орлом, похожим на урода.

Ознакомившись с поэзией вышеуказанных авторов, мы убедились, что не все литераторы забыли заветы Александра Сергеевича Пушкина. Не отсырел ещё в русской поэзии «порох в пороховницах», и есть поэты, способные  «глаголом жечь сердца людей». Значит, поэзия в России будет жить и дальше.

Валерий Румянцев