Зимняя жизнь отличалась от летней. Она была строже и таинственней.

Как только выпадал снег, мир за окном менялся.

Вместо шелестящих листвой деревьев на улицах вырастали высокие сугробы. А деревья торчали из них сухими скелетиками ветвей.

День сжимался как шагреневая кожа, а ночь полновластной хозяйкой, как кошка, расправляла и вытягивала свою спину.

В ясную погоду на небе проклёвывались яркие алмазики звёзд. Они так ясно приветливо горели, что хотелось верить в необъятность Вселенной и её доброе расположение к нам.

Приближался Новый год.  Уже была куплена ёлка. Она таилась в дальнем тёмном углу прихожей и издавала горьковатый острый запах. Этим ёлочным запахом пропиталась вся квартира. Надя ждала: когда же её поставят в центре комнаты и нарядят?

А сейчас она смотрела в окно на медленно падающий снег. . .

— Надюша, ты что там притихла? — заглянула в комнату мама. – Иди, погуляй!  Нельзя столько времени проводить за компьютером.

Но Наде не хотелось никуда идти. Ей было уже четырнадцать лет. Не взрослая и не маленькая.

Она не знала, куда себя деть. Из детских игр она выросла, а до взрослой жизни ещё далеко.

Но, пожалуй, мама права: надо сходить на улицу. Надя любила снегопад.

Её долго кружили городские улочки. Они, то взбегали вверх, то спускались вниз. Крупные мягкие снежинки падали на рукава, щекотали щёки, слегка задевали ресницы.

Город становился светлым, словно его прямо на глазах у прохожих невидимые маляры красили белой краской.

Из снежной кутерьмы вдруг вынырнул Алёшка, одноклассник.

 — Ты куда? — спросил он.

 — Да куда глаза глядят, — засмеялась Надюша. — Просто гуляю. Посмотри, как красиво!

 — Да, клёво! — согласился он.

 — А меня мать к тётке послала. Тётка болеет. Надо ей лекарство отнести и по дороге продукты купить. Пойдём? Это недалеко.

 — Пойдём! — согласилась Надя.

Тётка жила на соседней улице в старинном купеческом особняке и была жеманной и капризной. Раскритиковала всё, что они ей принесли. За лекарство, однако, поблагодарила.

Они хотели убежать, но она их усадила на кухне пить чай. Надюша вылавливала из тёмно-бордового сиропа вишенки и глазела по сторонам: на старый, наверное, ещё советский, холодильник; на Декабрист, цветущий пышно и ярко на   широком подоконнике; на падающие снежинки за окном…

Алёшина тётка была не очень старая, но занудливая. Жаловалась на медсестру, которая приходила ей делать уколы; расспрашивала их про школу, про уроки. В прошлом она преподавала географию. Самый скучный предмет в школе, как считала Надюша.

Раньше она любила рассматривать географические карты, открывать для себя экзотические страны, мечтать.

Но когда в их школьном расписании появился предмет географии, уже на первом уроке ей стало скучно.

Да и всему классу было скучно. И поэтому они занимались тем, что рассматривали на уроке немолодую, довольно полную учительницу, Клавдию Дмитриевну, её нелепые наряды. Сочиняли глупые стишки, пускали их по рядам и смеялись.

В общем, вели себя по-дурацки.

Алёшина тётка мало отличалась от Клавдии Дмитриевны. Так и хотелось сдуть с неё пыль.

Но, когда они с Алёшкой уходили, в коридоре, в простенке, бросился в глаза портрет юной балерины с огромными выразительными глазами, почти трагическими. Она прижимала руки к груди и умоляюще смотрела на зрителя.

Это был маленький лебедь.

— Это. . . кто? — оторопев, спросила Надя.

Алёшина тётка, отчего-то покраснела и сказала:

— Той девочки уже нет! Я когда-то мечтала стать балериной. Но во время репетиции получила серьёзную травму – от балета пришлось отказаться.

 — Так и проработала всю жизнь в школе. А мне прочили славу и известность! Говорили, что у меня талант. — с горечью добавила она. — Но я успела станцевать несколько главных партий в Большом!

— Как зовут твою тётю? — спросила Надя у Алёши, когда они вышли из парадной.

— Наталья Солнцева! — ответил он.

— Сама Солнцева? — изумилась Надюша.

И вспомнила, как по телеку показывали несколько балетных спектаклей с её участием. А перед спектаклями рассказывали про её неудавшуюся карьеру, про злой рок.

Алёшина тётка могла стать известной балериной, но всю жизнь прожила скучной учительницей географии.

Наверное, не любила свой предмет так же, как его не любила Клавдия Дмитриевна.

А может и у Клавдии Дмитриевны тоже что-то не сложилось в жизни?

Надюша с Алёшкой ещё немного побродили по заснеженному городу. Снег обновил весь мир! Было чисто, светло, радостно. И на душе было радостно, словно звенел маленький нежный колокольчик: скоро Новый год!

Алёшка проводил её до дома. Во дворе среди заснеженных деревьев мягко светились фонари, царил особый зимний уют.

Надюша не стала звонить, открыла дверь квартиры своим ключом.

На кухне горел свет, слышались негромкие голоса. Надя осторожно, без стука, прикрыла входную дверь. Сняла сапоги и босиком прошмыгнула в свою комнату. Прямо в платье легла на кровать и уставилась в потолок.

Сквозь задёрнутые шторы пробивался свет уличного фонаря, по потолку скользили причудливые тени.

Светлана Смирнова