Знаете Михаила Бартенева? Ну, Михал Михалыча?! Он всегда ходит в бороде. Потому что детский драматург. Сказочник. А сила сказочников, все ежики знают, — в бороде. Почему? Сказки же от очень древней древности.

Сказка – это бородатый анекдот для детей. Только волшебный…

И вот вам сказка про самого Бартенева. Тоже почти волшебная. Потому что, по прошествии времени, всякие легенды и сказки, кажутся былью. А то, что было по правде, потом обрастает множеством такого, чего не было на самом деле. Но без чего правду-то не узнаешь и не поймешь!

Однажды решил Михаил Бартенев: буду теперь работать с театрами так, как это водится с древности: вместе. Драматург с актерами и режиссерами сочиняет пьесу, по ней тут же сочиняется спектакль. И по ходу дела пересочиняется пьеса, и вновь спектакль, и опять… Словом, все так запутано! Как в жизни. Причем время сценическое – в сюжете и время житейское никак не могут совпасть!

И после этого вы хотите, чтобы зрители… Я уже не говорю о критиках… Ну, ладно. Бартенев понял: либо сам увязываешь обрывки распавшихся связей времени, либо… То есть, актрисы любят, когда гордые драматурги завязывают им шнурки на ботинках. Бартенев умеет идти навстречу актрисам. И актерам. Но все же напрягается, когда они пытаются рулить драматургом. И решил Бартенев сочинить пьесу на двух актеров – он это умеет, знает в этом толк. Для самарского театра «СамАрт» он пересказал сказочную притчу «Счастливый Ганс». Получилась история, как два азартных человека играют в карты. Один хочет выигрыша – всегда нацелен только на результат. Другого не корми, просто дай поиграть: он всегда радуется самому процессу. И оба никак не могут поступиться принципами. А жить проходит… Трудное счастье.

От такого счастья иногда перехватывает дыханье. И чтоб легче перевести дух, Бартенев предложил играть этот спектакль в особом пространстве. А художник и режиссер решили: на улице! Но в палатке. Большая такая палатка. Вход – а с другой стороны выход. Как в жизни. Между входом и выходом – зрители и актеры. А чтоб всю эту радость не снесло житейскими ветрами, палатку надо привязывать к колышкам. Теперь вам ясно, что это такое: совместное творчество театра и драматурга? Режиссер, актеры и даже завпост, увлеченные борьбой картежников, забыли про палатку. Ее привязывать к колышкам пришлось самому Бартеневу. Это дело драматурга – вязать веревочки, чтобы не было видно, что сюжет шит белыми нитками…

Посреди действия в палатку набились опоздавшие соседские дети. Палатку раздуло. Как в жизни – вечно раздует то в одном месте, то в другом.

Вышел Бартенев из палатки проверить крепеж, видит: веревки на двух углах отвязались. И летит откуда ни возьмись туча верхом на могучем ветре. А дело было на берегу Волги. И этот вот свист ветра, и шум волн за спиной… Мучают Бартенева нехорошие предчувствия. Глядит Михал Михалыч на ветренную тучу и думает: «Нафига я пишу эти сказки, где все, как в жизни? Может, это из-за моей фамилии? Бар… барбаро… барбадо… Барбу… до… Бар… ба… рай… Нет. Не выходит произвести собственную фамилию от латинского слова «бородатый».

Пока он так попусту переживал, вслед за соседскими детьми посмотреть спектакль пришли соседские собаки. С друзьями. Целыми семьями. Щенки уселись в ряд, следят блестящими глазами, как карты мелькают, а с ними мелькает туда-сюда ветренное счастье. Поучительное удовольствие! У щенков ушки подпрыгивают, а хвостики то и дело барабанят по земле от восторга. И тут тучный ветер прикидочно подергал отвязанную палатку. Щенковый папа был еще снаружи – и пока Бартенев держал за веревку один угол палатки, псовый отец навалился пузом на другую веревку, да еще, для верности, вцепился в нее зубами. Ветер подергал сильнее – палатка аж затрепетала в предвкушении полета. И прочего такого счастья. Но пес и драматург уперлись лапами и ногами в землю покрепче. А у ветра еще и туча на руках. Он и плюнул. Обошлось.

Пронесло тучу. Тут и спектакль кончился. Пошли соседские дети и соседские собаки по домам. Собачьи дети скачут туда-сюда. Довольны увиденным. Позади степенно идет собакин папа и размышляет: «Ну и ничего, что я ничего не увидел, и теперь болят зубы, натерло язык, а в пасти замусоленными веревками так противно отдает… Главное – дети рады, посмотрели чего-то поучительное. Развились. Ради этого можно и пострадать!..»

Тут и завпост вспомнил о работе – выбежал, заполошенный и деловитый, из палатки и давай ее крепко-накрепко к колышкам прикручивать…

Валерий ВЕЛАРИЙ