У меня есть товарищ, некто Петюня Зуев. Прекраснейший человек, желающий  всем только доброты и теплоты. И по этой причине очень часто попадающий в разные неприятные ситуации. Вот, например, на прошлой неделе по дороге к дому он повстречал симпатичную маленькую собачонку умилительно рыжего окраса и с обворожительной остренькой мордочкой. Он даже прослезился от лицезрения этой собачонки, совершенно трогательной в своих детской беззащитности и простодушной неброской красоте. И подумал Петюня: а что если я её сейчас поглажу по такой её прекрасной востренькой мордочке? И даже приятно пощекочу между ейных остреньких рыженьких ушек. А она, умилившись в ответ, щекотно оближет мне мою трудовую ладошку своим тёплым щекотным язычком. И, не утирая слёз умиления, наклонился и протянул руку.

И что же вы думаете? Собачка его доброты не оценила. Даже наоборот: продемонстрировала, сволочь такая, чёрстводушие и агрессивность, вцепившись своими востренькими зубками в ей предложенное и к ей протянутое.

Хотя собачку я отчасти могу понять. Может, она не доверяла выпимшим? Сомневалась в искренности их  нежных алкоголистических чувств. Может, когда-нибудь какой-нибудь выпимший грубо обманул её доверчивые ожидания, показав, что хочет её погладить, а сам вместо поглаживания грубо пнул её по мордочке ногой. Может, даже обутой в грязный ботинок. Или того хуже – кирзовый сапог. Вот она и сделала для себя совсем неутешительные выводы: озлобилась, а озлобившись, замкнулась в себе и своём недоверии к окружающему миру и его выпившим представителям.

Но, с другой стороны, нельзя же по одному, отдельно взятому негодяю судить обо всех выпимших! Это концептуально неправильно! Это не эстетично! В конце-то концов, Петюнька – рабочий человек (он трамвайным кондуктором работает на маршруте номер пять)! Да, не пролетарий, но всё равно приближающийся к этому совершенно достойному общественному сословию. И что? Накатавшись на этом своём маршруте номер пять по самые, фигурально выражаясь, ноздри, он после честно отработанной смены права, что ли, не имеет зайти в свою любимую пивную, расположенную около железнодорожного вокзала Голутвин, и освежиться там ста пятьюдесятью граммами водки, кружкой пива и бутером с селёдкой? Это уж вы, извините! Это вам тут, пардон, совсем не какой-то «ги де мопассан»! Человек честно оттрудился! Он, может, честно взопрел на этом своём трамвайщическом труде! Он, может, даже план перевыполнил по продаже оплаты за проезд!

Но я отвлёкся. Вернёмся к ситуации с собачкой. Что же было дальше? А дальше было грустное: Петюня, не ожидая такого неожиданно злобного собачачиего выпада, охнул, ахнул, болезненно сморщился, разогнулся и совершенно машинально, типа необходимой самообороны, насадил собачонку на пинок. Собачонка крякнула, подлетела в воздух метра на полтора, пролетела метра три и в завершение всего этого воздухоплавания рухнула на асфальт. Как говорится, за что боролись – на то и на поролись. А Петюня, зажав  кровоточащую рану другой ладонью, пошкандылябал в травматологический пункт. Где его осмотрели, перевязали и назначили шесть уколов в жо. Раньше назначали  сорок, но медицина не стоит на месте, каждый день появляются новые технологии, новые модификации, новые прогрессивные методы лечения и откачивания – вот и снизили число с сорок до шести. И это правильно: если собачка бешеная, то хоть сорок коли, хоть шесть, хоть сто восемьдесят пять – летальный успех не заставит себя долго ждать. Подойдёт к тебе с косой, ощерится и спросит, ухмыляясь: ну, что, Петруччо Джованьолли? Погладил собачку, идиот? Показал добро? Жалко, что она тебе куконьки не отгрызла. Дураку такому.

Но к Петюне этот летальный на этот раз не подошёл. Пожалел Петюню. Дескать, чего с него, алкаша, взять? Пусть живёт. Пусть и дальше разных бродячих собачек гладит. Может, нарвётся на какую действительно бешеную. Заразиться и помрёт в столбнячных муках и испусканиях своих прощальных бешеных слюней.

А к чему я вам эту душещипательную историю рассказал? А вот к чему: добрым быть, конечно, желательно. Совершенно  излишне на всех и каждого кидаться, как какой озверевший от жизни шакал. Но и всех и  каждого гладит  по их умилительным мордочкам тоже чревато. Погладишь такого – а он тебе, как эта собачка, в палец вцепится. Или больше того: руку откусит. По локоть. Или голову по самые плечи. Чего тогда делать будешь? Чем остальных гладить и чем сам выпивать? А? Подумайте, граждане! Дело-то нешуточное!

Посткриптум. А Петюня, добрая душа (и такая же глупая), себе на днях котёньчика завёл. Симпатичный такой, рыженький, пушистенький, глазки хитренькие. Петюня его Барсиком назвал. А что? Очень оригинальное имя. И этот Барсик на днях у него уже кусок колбасы упёр. И две котлеты. И сырок «Дружба». И всё — прямо из холодильника. Петюня даже этак растроганно удивился: как же этот пока что ещё совершенно недоразвитый оглоед холодильник-то смог открыть? У его ж коготочки-то пока что словно пластмассовые! Такими не то, что холодильник открыть – рюмку в лапке не удержишь! Прямо мистика какая-то! Передача «Очевидное – невероятное» с покойным академиком!

Алексей Курганов