Раззодоренное, оскорблённое чиновничество не тянет на мифологическое чудовище, однако, жизнь способно испортить кому угодно, и, демонстрируя полное пренебрежение ко всему, что не касается его конкретной, материальной выгоды, готово губить литературные издания, существующие много лет, блестяще работающие, имеющие достойную аудиторию.

Многолетнее противостояние «Литературной России» и пресловутого чиновничества, которое Россия интересует только в той мере, в какой даёт возможность обогащения, показывает градус деградация общества…

Слишком очевидно – увы.

Старейшее издание – литературной периодики, существующей много десятков лет, имеющей богатую и яркую историю в стране, где (опять же таки – увы!) осталось от силы три десятка подобных изданий – подвергается систематической, организованной травле…

Газета, известная всем гуманитарным интеллектуалам страны, вызывающее неизменные уважение и интерес, выбрасывается на улицу: мол, занимают несколько комнат в особнячке, в сладком центре Москвы: о! ещё бы! там ведь кругом банки да фирмы, там вокруг сплошные деньги, а тут… фи! какая-то газета, талдычащая о литературе – а заодно и о совести (какое не модное понятие), о чести (плевать на неё!)…

Газете предъявляют нелепые требования о якобы не выплаченных деньгах за использование помещения, о вообще не законном нахождение редакции в оных комнатах…

«Литературная Россия» давала много материалов… и о чудовищных нарушениях в Росархиве, и о произволе вечно мнящих себя всевластными лиц, занимающих посты, и о многом, что торчит из общественной жизни социума вопиющим уродством, вызывая в памяти полотна Босха…

«Литературная Россия» — помимо чётко прочерченного вектора совести – радеет о литературе: давая прекрасные материалы, освещающие её нынешнее — не очень светлое, мягко говоря, -состояние; и представляя тот полюс, который противостоит бесконечному триумфу потребления, воцарившемуся в России…

Разумеется, апеллировать к чести и совести людей, развязавших травлю, бессмысленно.

Конечно, говорить о храме совести: надлежащем быть основным – в обществе, которому искусственно и упорно навязывают модель бесконечного потребления, бессмысленно.

Тем не менее, хочется заметить, что история с одной из старейших литературных газет есть лакмусовая бумажка общества – не способного в данный период своего бытования отличать чёрное от белого, и не понимающего, что ставя выгоду выше эстетики, совести, и возможностей слова оно – практически обречено…

Александр Балтин