Обращение авторской мысли к образцам античности, классики в мире искусства не новость. Живопись, скульптура, литература, театр и т.д. изобилуют подобными примерами. Происходило и происходит это по разным причинам: кризис художественных форм, поиск неизбитых сюжетов, или, наоборот, исследование одной из вечных тем, стремление к высоким человеческим идеалам, гармонии, красоте как реакция на тупик в социально-общественном развитии общества. Культурное наследие велико и может служить щедрым источником вдохновения для творчества.

Что ж, тем отвратительнее выглядят примеры современных новоделов-мастеров, как осквернить и извратить искусство, в котором люди на протяжении веков искали божественный смысл. Мотивы таких дельцов от искусства грязны и антигуманны и направлены на уничтожение всего лучшего, что есть в человеке.

Как острое раскалённое, смертельно ранящее железо, впилась в тело общества проблема ответственности художника за то, что он содеял. Отравил он чей-то ум или посеял семя добра. Как никогда актуальна сейчас идея нравственности, к которой призывали все великие гуманисты прошлого, и неотступно требует своего разрешения. Укором служат мировые шедевры тому дешёвому буржуазному искусству, которое лезет на нас изо всех щелей, как расплодившаяся колония паразитов, и прививает буржуазное мышление, буржуазное мировоззрение, буржуазные ценности, буржуазную мораль.

Что стало главной темой и целью, навязываемой широким массам ширпотребного искусства? – Деньги любой ценой. О чём бы ни шла речь, деньги выходят на первый план. Их неизменно сопровождают сцены секса и насилия. Этот победоносный триумвират каждый день вторгается в нашу жизнь с телевизионных экранов. Убого! Нищенство духа пришло на смену философскому поиску истины, благородной любви, самопожертвованию во имя счастья человечества. О светлом будущем без денег стыдятся говорить, в него никто не верит. Так чем же жить человеку? Какие идеи вынашивать в себе?

В театре бывает ещё хлеще. Достаточно проанализировать репертуар некоторых столичных «храмов искусств». Но не каждый личностный взгляд драматурга или режиссёра имеет право на художественное воплощение. Искусство – не свалка, а наука делать человека лучше, совершенствовать. И не стоит втаптывать в грязь нравственный эталон тысячелетий.

Но, увы, театр преображается, и не в лучшую сторону. Современные технологии изгнали живую душу театра, заключающуюся в тончайших нюансах актёрской игры, в природе актёрских переживаний и человеческих сопереживаний. Но это полбеды. Гораздо опаснее для театра – получить новое определение и формат. Неустанно куётся его новое лицо – театральная маска и театральная перспектива.

Например, превратить театр в перформанс. Множество мнений существует в защиту такого уподобления и складываются в досконально обставленную позицию.

Столько умных слов звучит, но никто не вспоминает главного, ключевого момента, в котором содержится смысл театра. Наверное, потому что сейчас это неудобное воспоминание, которое обессмысливает  многое из современного театрального течения.

Никто не обращается к истокам, никто не вспоминает о «Поэтике» Аристотеля, в которой обосновано театральное искусство.

В театре главное нравственная идея, которую должен усвоить зритель. Катарсис, очищение души, совершенствование личности, человека. Всё остальное считалось низким и недостойным, даже комедия была презренной. Это уж Мольер своим искусством, создав высокую комедию, вознёс этот жанр и уравнял комедию с трагедией.

Но высокое нравственное назначение театра всегда было его сутью. Допустим, Гоголь называл это кафедрой для добра; Шиллер – свершением правосудия и т.д.

«Развлекалово» не связывалось с серьёзным театром. Это входило в категорию театральных зрелищ, театрализованных представлений.

Наличие обязательной нравственной идеи абсолютно противопоставляет театр перформансу.

Это сейчас, когда понятие театра извратили и изуродовали, когда ему отказано в изначальном высоком предназначении, его можно сравнивать с чем угодно.

Можно сколь угодно долго рассуждать о действе, творческом акте, художественном образе, исследовании человеческих отношений, – всё это составляющие театра, можно цитировать театральных классиков, но если из театра изъята высокая нравственная идея, – идея театра кончилась.

Провокационность перформанса, которую проецируют на театр, в сценическом искусстве обычно должна сводиться к эмоциональному воздействию, направленному на формирование общественного мнения, исполненного разумного, доброго созидающего начала.

Сегодняшние дискуссии о театре часто направлены на то, чтобы окончательно освободить театр от нравственных обязательств, обесценить его и лишить его воспитательной функции. Впрочем! У нас уже и школы лишены воспитательной функции, а всего лишь оказывают образовательные услуги. Какой уж тут театр?!

Какое уж тут:

«Любите искусство в себе, а не себя в искусстве»

Кстати, ещё одно радикальное отличие театра от перформанса: театр не строится на субъективистском «Я есть». Театр строится на событиях, на объективном, что произошло (со-бытие множеств).

По мне, говорить о родстве театра и перформанса – это сильное преувеличение.  Ведь перформанс – это акция и зрелище, поэтому правильнее искать его истоки и родство да хотя бы в европейских традициях карнавальной культуры, подробно описанной у М. Бахтина! И не переносить ложный образ театра на отечественную почву.

Но вернёмся к классическим образцам, с которых начали, и рассмотрим один из них в свете драматургии и театра. Это трагический сюжет, всем известная история любви Ромео и Джульетты. Сюжет известен с античных времён и находил много литературных разработок. Наивысшую степень совершенства сюжет обрёл у Шекспира. Драматургические и художественные достоинства его пьесы «Ромео и Джульетта» (1595 г.) бесспорны, это произведение стало мировым шедевром.

Классический сюжет также нашёл отражение в музыке, поэзии и других видах искусства. (Опера В. Беллини, балет С. Прокофьева).

Если говорить о постановках пьесы и её драматургических и режиссёрских адаптациях, то их великое множество: фильмы, спектакли, мюзиклы. Пожалуй, самые известные – это фильм Франко Дзеффирелли «Ромео и Джульетта», мюзикл «Вестсайдская история» (режиссёр и хореограф Джером Роббинс), спектакль «Ромео и Джульетта» Анатолия Эфроса. К сюжету обращались в прошлом, обращаются сейчас, и даже есть его обработка, где действие происходит в будущем. Такое пристальное внимание к этой истории любви обусловлено её острой проблематикой и конфликтом, существующим вне времени и вне эпохи. Гибель юных влюблённых, почти ещё детей, – всегда будет страшной, трагической темой, «печальнейшей на свете».

«Пред образом твоим я трепещу,

Ловлю неуловимые движенья,

Как облака неслышное скольженье,

И небом розовеющим дышу.

 

Я ощущаю запредельный свет

В твоих глазах, разбуженных зарёю…

Встаёт на горизонте не рассвет:

Твой светлый образ

Всходит надо мною…»

Юрий Богданов «Джульетта» (отрывок из пьесы)

По-своему интерпретировал этот сюжет и наш современник, поэт, критик, драматург   Юрий Николаевич Богданов. Кажется, что он собрал воедино все пороки нынешнего общества, возведя до максимума концентрацию зла. В одной истории затронуты социальная сфера, семейные отношения, проблемы в среде подростков и молодёжи.

Этот «проблемный» список огромен: бандитизм, криминальные разборки, коррупция, предательства, убийства; развал семьи, браки по расчёту, измены, домашнее насилие; педофилия, растление юношества и молодёжи, уязвимость их воспитания, разрушение личности, суицид и т.д.

Проблемы, связанные с подрастающим поколением, основные в этом произведении. Каково влияние современного общества на юные души,  какая судьба уготована всем Ромео и Джу XXI века? Как сформировать здоровую личность, если при желании молодым людям могут быть доступны ночные клубы, наркотики, алкоголь, оружие?

Вершит список общественных пороков пагубная власть денег. Особо подчеркнул драматург безнравственную сторону суррогатного материнства – продажу своих собственных детей. И недаром, ведь в суррогатном материнстве утрачивается основной женский инстинкт, заложенный природой, – быть матерью, быть носителем духовной, жертвенной любви. В отречении от этого божественного акта попираются основы мироздания. Любовь к своему ребёнку побеждается, подавляется властью Золотого тельца. Непросто в одночасье постигнуть эту вывернутую женскую психологию, это неизбежное разрушение личности. В сознании раскаявшейся Варвары, матери Романа (Ромео) – это её нравственное падение, её грех 17-летней давности, который нельзя замолить. Бизнесмена Даниила (Дана), совратившего её на этот шаг, она клеймит «чёрным человеком», человеком роковым в её жизни.

Так в пьесе неожиданно возникает известный классической литературе образ чёрного человека, несущего смерть, символ мистического рока.

Схожего мнения о Дане и его собственная жена Элеонора (Эл). Современный бандит-бизнесмен, криминальный авторитет в её сознании абсолютный мерзавец, чёрный во всех смыслах, чёрный душой, «жестокий злой, за кошелёк готовый на убийство», человек-рок, губящий вокруг себя всё прекрасное, даже своих собственных детей.

17 лет назад в бандитской перестрелке погиб родной сын Дана. Но рок неумолим. Трагический конец, по её мнению, уготован всей семье, в том числе и двум его детям от суррогатной матери – Роману (Ромео) и Джульетте (Джу).

По мысли драматурга Юрия Богданова, современный бизнес, зачастую криминальный,  приравнивается к року, грозящему человечеству гибелью. Впрочем, по нравственному закону жизни в общественном сознании крупные деньги всегда носили роковой характер, а неправедные деньги – особенно.

Показательна аннотация к этой небольшой одноактной пьесе-трагедии  под названием «Джульетта», вышедшей в 2012 году: «Возрождение классического жанра в наше время оправдано той ситуацией, которая сложилась в нашей современной жизни, полной напряжения всех духовных и физических сил человека».

И действительно, окружающая реальность требует неимоверных человеческих усилий, чтобы выжить.

В пьесе Юрия Богданова адаптировавшиеся к современности молодые люди, вполне освоились в грубой среде, ставшей для них естественной. У них нет особых запросов, кроме  материального благополучия.

Роман

(с насмешкой)

<…>

Добуду сам и славу, и почёт,

А к ним бабло, естественно, прилипнет.

Законно, не законно – всё равно.

Таков уж мир, людями извращённый.

Бездумные развлечения в ночных клубах стали обычным времяпровождением для Романа, прозванного друзьями Ромео, его близкого друга Николая (Ника) и их компании друзей. Они нормальные ребята и даже неплохо учатся, а Роман так лучше всех. Но алкоголь и другие вредные привычки водят ребят по краю пропасти. И одна из возможных опаснейших угроз – наркотическая зависимость, почти всегда влекущая за собой летальный исход. По мнению матери Романа, ночной клуб, который стал ему дороже дома, – неподходящее место для молодых людей, а уж для девушек и подавно. Ведь это облюбованное злачное место – роковое, сборище пороков, где играют, курят, пьют и дань шерстят с панели.

Варвара

Ночных друзей твоих не признаю:

По шаткому мосточку вы идёте…

(задумчиво, про себя)

Быть может, в наркотический дурман?..

Как увести от страшного суда

Моё дитя по выжженной Земле,

Где пепел чувств и помыслов прекрасных.

И именно там произошло основное событие пьесы:

«И для знакомства Ромео и Джульетты

Их в клуб ночной привёл злосчастный рок!»

В интерпретации Юрия Богданова трагическая обречённость любви Ромео и Джульетты кроется не во вражде «кланов», а в их родстве. Ромео и Джульетта родные брат и сестра, рождённые суррогатной матерью для Даниила. Бизнесмен взял только одного ребёнка, девочку, оставив мальчика его матери Варваре. Разлучённые с младенчества, юноша и девушка понятия не имеют о том, что они кровные родственники, в отличие от взрослых, которые пытаются сохранить роковую тайну и всеми силами препятствуют их любовному союзу.

В этом конфликте заложены многие важные составляющие пьесы. Это и тема неотвязного карающего рока, преследующего за грехи и преступления, и тема современного порочного мироустройства, толкающего слабовольных на «смертоносный» путь,  и тема трагических, гибельных страстей, и тема самого Шекспира.

Для прочтения и понимания пьесы тема Шекспира чрезвычайно важна. Она постоянно вскользь вплетается в повествование ненавязчивым лейтмотивом. Это и прямое упоминание имени великого английского драматурга, его героев (как, например, Дездемоны, Ромео, Джульетты). Это и полусовременные-полушекспировские имена персонажей, введённые Юрием Богдановым. И сами образы трагедии. Они нашли свои истоки у Шекспира, в XVI веке, но у Юрия Богданова получили своё развитие и адаптированы применительно к современным тенденциям века XXI.

Тема Шекспира в пьесе Ю. Богданова – это и аллюзии со многими шекспировскими произведениями. И даже в сюжете о разлучённых в детстве брате и сестре тоже читаются обстоятельства шекспировской пьесы – пьесы «Двенадцатая ночь».

Элеонора

<…>

Не страсть к Шекспиру двигала тобой,

А рок витал над гордой головою.

Надеялся на лучшее? Зачем

Девчонке дал ты траурное имя?

Трагедия бедняжку в жизни ждёт…

В некоторых строфах словно зашифрован прообраз шекспировских стихов.

«Замерцаю в атмосфере…

Различишь меня средь звёзд?» – пишет «минорными стихами» Роман (Ромео) к своей возлюбленной Джу. И сразу вспоминаются слова шекспировской Джульетты, заклинающей ночь в ожидании свидания с Ромео:

«Когда же он умрёт,

Изрежь его на маленькие звёзды,

И все так влюбятся в ночную твердь,

Что бросят без вниманья день и солнце».

(Перевод Б. Пастернака)

Ещё пример.

Элеонора

(решительно)

«А то»?! Зачем ты нам грозишь?

Мы не боимся ни тебя, ни банды!

Не в силах ваших души погубить.

Они – как птицы в чистом поднебесье –

Подвластны Богу…

Эти строки наводят на мысль о пьесе «Король Лир». В сцене заключения под стражу Лир утешает свою дочь Корделию:

Нет, нет!

Пускай нас отведут скорей в темницу.

Там мы, как птицы в клетке будем петь.

<…>

Как будто мы поверенные божьи.

Мы в каменной тюрьме переживём

Все лжеученья, всех великих мира,

Все смены их, прилив их и отлив.

(Перевод Б. Пастернака)

В пьесе Юрия Богданова образ бизнесмена Даниила также полон шекспировского подтекста. Дан главный носитель порока и страстей, за которые полагается возмездие. Его талант употреблён во зло, а неуёмное тщеславие и гордыня требуют постоянного удовлетворения и жертв.

Автор в нескольких штрихах раскрывает «шекспировскую» подноготную Дана, словно ставшую залогом довлеющего над бандитом-бизнесменом и его домом рока.

«Мою Джульетту мир ещё узнает!» – в запальчивости произносит Дан.

А после продолжает:

«Любовь к Шекспиру ей передалась,

Как и талант бесспорный, по наследству.

Кто может усомниться, что она

Не дочь моя? Мои черты и гены…

Возникает вопрос, какую же судьбу, какое великое будущее прочит он своей дочери, кроме выгодного брака по расчёту? Отвергая любовь, что предлагает взамен?

В противовес отцу, Джульетта не наделена талантом разрушения. Чистым, непорочным ангелом пришла она в этот мир, с другим талантом и просит у отца иного дара, не представляя, однако, до конца, каков её «папá» на самом деле:

Джульетта

(подходит к отцу, обнимает его)

Вот видишь, сам-то счастье ухватил…

И стал невыносимым эгоистом.

А для любви – есть времена любви:

Познал их тот, кто сам любил когда-то.

Папа-счастливец, мне бы дар любви

Ты передал… И большего наследства

Не надо в жизни!

Так же многозначен в плане «шекспировского подтекста» и образ Элеоноры, несчастной жены Дана. В пьесе постоянно говорится о её рассудке, расстроенном 17-летней тоской по погибшему сыну. Но её «помутившийся разум» сродни безумию Лира, у которого в сумасшествии открывается дар философа и горькая правда о мире.

Подобное прозрение приходит к Элеоноре в её снах, оно рождается в разговорах с умершим сыном. Эти сны становятся для Элеоноры более материальными, чем сама жизнь, заставляют быть смелой и прямолинейной в своих суждениях. Её правдивость, тоску и слёзы по сыну Дан и истолковывает как психическое расстройство.

Дан

(не слушая её)

Сварганим свадьбу… И – долой проблему!

Потом и внуки скрасят нашу старость…

Наследника, надеюсь, «принесёт» –

Тогда не будешь в мыслях падать в пропасть!

А Славу и молитвой не вернёшь.

Но ты всё плачешь…

Как возможная подпитка выводам Даниила в отношении своей жены, всплывают строчки:

«Поплакать в меру – знак большой любви,

А плач без меры – признак тупоумья».

Шекспир «Ромео и Джульетта». Перевод Б. Пастернака

Мотив помешательства неоднократно использовался Шекспиром в его произведениях. Вспоминается «Гамлет», где в забытьи угасшего разума несчастная Офелия напевала песни. Временами любила напевать и Элеонора. В какой-то мере эта черта роднит её с Офелией. А тот нюанс, что её сын Слава постоянно напоминает ей во снах о своей гибели, перекликается с образом-призраком отца Гамлета.

Обращение к этому шекспировскому образу позволяет автору акцентировать вопросы о мироустройстве, порядке и справедливости, позволяет почерпнуть атмосферу таинственности средневековья и Возрождения – жесткую, фатальную, потрясающую глубиною адовых ужасов, имеющую отношение к чему-то масштабному, на уровне космоса, бытия.

В трагедии Юрия Богданова «Джульетта» отголоски Шекспира всё время проникают в наш мир. Проанализировав речь героев пьесы, можно заметить, что они говорят то, как современные люди, то высоким слогом, как в шекспировской драматургии. Но эти два стиля не входят в противоречивый диссонанс, а органично дополняют друг друга, подчёркивая мысль, что у порока, злодеяния, преступления, страсти, любви, добродетели нет времени, нет эпохи.

Привнося элемент шескспировской лексики, автор делает речь персонажей возвышенней, пластичней, привлекательней, что немаловажно для эстетики текста. Он не теряет актуальности, но при этом воспринимается приятней, становясь художественно совершенней, объёмней. Это может быть важно и для артистов. Ведь тогда тексты их ролей звучат интересней, становится глубже, полноценнее, весомее.

Через действенные и напряжённые диалоги пьесы рисуются картины жизни персонажей, их планы, намерения, мысли, чувства, сложившиеся обстоятельства. Через восприятие персонажей  возникает общая картина действительности, и окружающий мир предстаёт в своей неприглядности. Здесь нет как таковых сцен разгула зла или проявления насилия. Многое словно происходит за сценой, за кулисами, в тени, но ярко отражается на судьбе героев. За кулисами происходит встреча и знакомство Романа и Джу в ночном клубе. За кулисами происходит трагическая дуэль между Романом и его другом Николаем (Ником). За кулисами происходят перестрелки, нелицеприятные беседы и всё прочее грубое, жестокое.

Раскрывается жизнь также и через сны героев. Но сны всё тревожные, печальные, в них нет света и покоя, они наполнены тенями реального мира.

Элеонора

(Элеонора остаётся одна, отстранённо)

О, эти сны… Приходит мальчик мой

И разговоры снова затевает:

Что наша жизнь, как скоротечный бред,

У вечности насмешливой в плену,

Что мы больны во тьме сиюминутным…

Мрачнеет ликом, вспомнив об отце,

И слёзы жалости кровавые текут…

Джульетта

(скорбно, стонущим голосом)

<…>

Все дни слепились в чёрный липкий ком –

Томящий душу, страшный и зловонный…

 

Во сне, как сумасшедшая, бегу

Я за Романом, но его не вижу:

Перед глазами серое пятно,

Как мяч тряпичный, скачет по ухабам…

Проснусь в ночи, но явь – страшнее сна…

На протяжении всей пьесы непосредственно перед нами жизнь героев протекает то в доме родителей Джу, то в доме матери Романа, где стены подобны заслону от воздействия внешнего мира, куда проникает только тень реальности.

Именно в этих стенах произносятся самые искренние, пылкие и нежные слова любви Романа и Джу, звучат самые возвышенные стихи, посвящённые этому прекрасному чувству.

«Язык отнялся, дух перехватило.

Почудилось: я с нею полетел

К далёким звёздам, светом моросящим…»

На фоне грубого, жестокого мира в минуты наивысшего счастья из уст молодых людей вырываются на волю неземные строки поэзии… небытовые, несущие в себе задумку иных сфер. И эта любовная лирика как отголосок божественного подобия человека, сохраняющегося в самой глубине его естества.

Тема любви, глубокой, чистой, непорочной, звучит в молодых людях. Она прорывается в жизнь сквозь грязь, сквозь привычный ход повседневности.

Эти стихи идут контрапунктом, вплетаются в повествование красной нитью, раскрывая главную тему – божественного дара любви, и намеренно звучат вразрез с другими сценами пьесы, в которых отражена разговорная речь, языковые характеристики персонажей: просторечия, молодёжный сленг, лексикон дельца и т.д.

Надо отдать должное автору, в его текстах нет ни пошлого, ни вульгарного, а между тем при необходимости создаётся и подобная атмосфера, и ощущение низкого, хамского. Но это не приевшаяся чернуха, а умело выписанная в стихах заданная автором действительность. Пьесу «Джульетта» отличает индивидуальный стиль, высокий профессионализм и оригинальность драматургических приёмов.

Трагедия Юрия Богданова «Джульетта» о любви. Этому понятию в пьесе посвящено множество строф, образных характеристик, метафор и т.д. Тема любви исследована автором очень внимательно, с позиций разных персонажей. Но на первый план выходит любовь чистая, духовная. В поле зрения автора не только двое молодых людей Роман и Джу. В этой пьесе все персонажи имеют свою выписанную историю, иногда более подробную, иногда несколькими штрихами, и у каждого она доведена до логического конца. Все действующие лица пьесы как индикатор любви, позволяющий проследить уровень и градус чувств, от самых низких до самых высоких.

Автор констатирует порочный адюльтер тщеславца и гордеца Дана, мнившего себя в своём мирке царём и богом. Поправ былую любовь к жене Элеоноре, он увлёкся своей молодой секретаршей Маргаритой (Марго).

Автор подчёркивает низменную страсть к молодым девушкам продажного и развратного Витька.

Обрисовывает назойливые ухаживания алчного, корыстного Ника. (Как Марго, так и Ник ещё достаточно молоды, но уже хотят устроить свою жизнь по расчёту).

На примере Элеоноры и Варвары автор исследует природу духовной любви, материнской. Святое неостывающее чувство к своим детям делает обеих женщин безутешными от невозвратности своих горестных утрат. Эл оплакивает убитого сына. Варвара жестоко тоскует и мучается от содеянного преступления – продажи собственного ребёнка по правилам суррогатного материнства. Даже имя Варвара будто намекает на её варварский поступок. Но смягчённая форма Варя будто говорит о раскаянии.

Варвара

Смертельный грех вовек не замолить…

Бог не простит такое преступленье:

Из выгоды святое продала

И на Его творенье покусилась…

Зачем ещё хожу я по Земле,

Когда пустует место в преисподней.

Семнадцать лет меня с терпеньем ждут,

Но я всё здесь топчусь в пыли со страхом.

Сильна любовь, связующая 17-летних Романа и Джульетту. За год знакомства любовное чувство выросло, окрепло, усилило их духовные узы, ослабило влияние привычного окружающего быта, изменило характер молодых людей, привнеся новые качества. Влюбленные готовы преодолеть любые препятствия на пути к своему счастью.

Но счастье невозможно там, где над всеми персонажами довлеет неумолимый рок. Семнадцать лет назад цепью преступлений и безнравственных поступков был заложен фундамент трагических событий.

Как и много веков назад в пьесе Шекспира, покончили с собой нынешние Ромео и Джульетта в пьесе Ю. Богданова. Печальная статистика наших дней свидетельствует о суициде среди подростков, потерявших жизненную опору, дезориентированных, надломленных реалиями окружающего мира.

В финале пьесы «Джульетта» погибли все, наравне с молодыми людьми и взрослые. Это не кажется абсурдным, в это верится. Человечество погрузилось в мир хаоса, вера в хорошее постепенно истончается, безверие крепнет. В такой ситуации превосходящая степень трагизма не кажется чем-то надуманным.

Когда-то в перестрелке с бандитами был предательски убит Слава, сын Дана и Элеоноры. Теперь так же погибли сам Дан и его любовница-секретарша Марго. Отравлены палёным спиртным компаньон Даниила Витёк и его приятель. Умер от передозировки тяжёлыми наркотиками бывший друг Романа Ник. Все эти смерти, кроме смерти Ника, происходят не на наших глазах, они происходят за стенами дома.

Но, чем ближе к финалу, тем активнее, сильнее и беспощаднее раскручивается колесо роковых событий. И вот уж мы становимся свидетелями гибели четырёх, пожалуй, самых важных для пьесы персонажей, выразителей духовной любви. Это Элеонора, Варвара, Роман и Джульетта.

В страхе потерять сына, и невозможности защитить от нависшей угрозы жестокого внешнего мира (обвинении в убийстве его друга Ника), Варвара умирает от инфаркта. Удалившись в окрестности святого монастыря, подальше от мест, напоминающих о роковых ошибках её молодости, она не находит ни спасения, ни мира ни покоя. «Бог не услышал её искренней молитвы» – дети расплачиваются за вину родителей. Рухнула надежда и жизненная опора. Рок, как смерч, настиг её в далёком от Москвы, тихом селе близ монастыря. Перед смертью она открывает Роману роковую семейную тайну кровного родства Романа и Джульетты – брата и сестры.

Потрясённый смертью матери и открывшейся правдой, крушением надежд и любви, мечты о физической близости со своей избранницей, Роман также теряет жизненную опору. Его поглощает абсолютное безверие и внутреннее опустошение, он остаётся один на один со злым роком, с враждебным миром. Не находя сил противостоять и не видя смысла в дальнейшем существовании, он кончает жизнь самоубийством, застрелившись над телом умершей матери. Его настигла судьба отца и брата – смерть от пули.

Роман

<…>

Любовь моя пройдёт сквозь бурю зла,

Осилит тьму и в небо устремится.

Уже ничто не сможет помешать

Душой и телом с ней соединиться.

Роман

(рыдает)

«Сестра?»…

(кричит с ужасом)

Сестра!!!

(пауза)

Всё в жизни потерял…

Нет счастья здесь… И там его не будет:

В геенну улетит моя душа:

С душой Джульетты не соединится!

Прости меня, любимая, прости!

Я ухожу, но счастья не желаю.

Оно навек… Навек ушло со мной…

Подобная трагедия разыгрывается и в доме Джульетты.

Как и 17 лет назад происходят бандитские разборки. Всё повторяется. Но на этот раз застрелены сам Даниил и его секретарша. Вторая потеря, теперь уже мужа, утверждает Элеонору в мысли о финальной роковой развязке. Рухнула последняя опора её жизни, гнившая 17 долгих лет, и она больше не знает, как ей существовать в её «безумном мире». Считая, что «настал коварный, жуткий час расплаты», она открывает Джульетте тайну её рождения и факт родства с Романом, её братом-близнецом. В этом кругу роковых событий их настигает известие о смерти Романа и его матери. И вновь утраты, и вновь психическое потрясение. В одно мгновение жизнь Джульетты разрушена до основания. Она потеряла семью: отца, мать, потеряла возлюбленного. Свет жизни для неё потух. Сумасшествие Элеоноры довершает страшную картину.

Истощение нервных и физических сил окончательно сводит Элеонору с ума. Она видит погибшего сына. Её желание исполнилось. Она бежит на балкон, чтобы лететь за его тенью. Её примеру следует Джульетта, которая в небесах слышит голос Ромео и устремляется на его зов. Ещё две трагические смерти, чтобы замкнуть роковой круговорот.

(Элеонора выходит на балкон, разводит руки и… исчезает. Джульетта выбегает на балкон, также, как и Элеонора, поднимает руки и исчезает на фоне звёздного неба) 

Этой поэтической ремаркой автор уводит читателя от понимания материальной, физической смерти героев и выводит восприятие событий на духовный уровень, где властвуют иные законы существования.

Последняя – главная сцена пьесы – «сцена на балконе». Она, как антипод знаменитой шекспировской сцены, где «балкон» – начало начал, открывающий юным сердцам Ромео и Джульетты путь любви навстречу друг другу. Там звучат первые слова признания и первые клятвы верности. Там, под звёздами, зародилось чистое юношеское чувство неимоверной духовной силы. У Шекспира это самая нежная и красивая сцена любви почти в самом начале пьесы.

Как зеркальное отражение, – сцена на балконе в финале пьесы Юрия Богданова, исполненная духовной любви и трагизма. Можно сказать, что в этой сцене главное действующее лицо сама любовь, приносящая спасение измученным любящим душам, соединяющая с близкими. На балконе открывается путь к звёздам и дорога к счастью…

Впервые за 17 лет Элеонора, наконец, увидала сына наяву, а не во сне. К балкону пришла его тень и позвала за собой.

(И вновь возникает параллель – Гамлет, тень его отца, Шекспир…)

Крепка духовная связь Элеоноры с сыном, в этой долгожданной встрече видит она разрешение от своих земных бед, и, не раздумывая, выходит на балкон и следует за тенью, устремившейся к звёздам.

Элеонора

(подходит к балкону) 

Смотри туда… К балкону тень пришла…

Да это Славик! Вижу по походке.

Зовёт меня!

Я выйду на балкон.

Он говорит, что сердце замерзает,

А там под солнцем вечное тепло…

Зовёт с собой лететь к привольным звёздам…

Также сильна духовной любовью и Джульетты. В этой любви, в отличие от Романа, нашла она выход из земного тупика, в чистой, непорочной любви, где соединяются не тела, а любящие души. Слыша зов Ромео, в надежде устремляется она к счастью.

Джульетта

Ромео, нет мне счастья без тебя:

Пусть наши души там соединятся!

(останавливается, прислушивается)

Зовёшь меня… К себе, мой друг, зовёшь?

Лечу, лечу к тебе земною птицей.

В образе Джульетты, «похожей на ангела без крыльев – прозрачной, как чистый горный воздух…», – сконцентрирована наивысшая степень духовности и любви, в ней свет, возрождающий из самой глубокой тьмы. В сцене на балконе (или в сцене с призраками) образ Джульетты достигает своего кульминационного развития и звучит в полную мощь.

«Если ты меня услышишь

Через много-много вёрст, –

Над моей воздушной крышей

Звёзды лягут в перекрёст,

И зачну я стих о небе,

О неопытной судьбе,

О твоём духовном хлебе,

Обо мне и о тебе…»

В духовной любви, способной стать внутренним стержнем человека и сохраняющей его человеческий облик, заключена идея пьесы. Придёт ли человечество к пониманию этого, чтобы преодолеть путь во мраке, пока раскручивается его круговорот роковых событий?..

***

Член Союза писателей СССР, академик Петровской академии наук и искусств Юрий Николаевич Богданов создал прекрасное произведение, в котором отразились размышления автора над нашей современностью и над вечными проблемами человечества, произведение, где каждая строфа пронизана мыслью и переживанием о будущем человеческого сообщества. Эта пьеса рождает в уме и сердце множество эмоциональных впечатлений, требующих обсуждения и анализа. А его идея напоминает о катастрофических последствиях разрушения не только внешнего мира, но и внутреннего мира человека в условиях нарастающего «прогресса» и наступающей цивилизации.

Светлана Волошина-Андрийчук,

член Союза театральных деятелей России,

член Союза писателей России,

действительный член, профессор

Петровской академии наук и искусств