Бабушка с дедом во мне души не чаяли, а бабушку я называла мамой. Мои молодые родители жили не с нами. Они работали, учились и приходили к нам по воскресеньям. Папа пел неаполитанские песни, аккомпанируя себе на рояле. Он сходу придумывал истории про чудеса в дальних странах и хвалил, когда я ловко делала шпагат и мостик. Мама нервно прихорашивалась перед зеркалом и торопила его куда-то. Молодые, нарядные, они словно сказочные райские птицы, прилетали и улетали в свою взрослую жизнь. В школу я ходила только, чтобы не огорчать бабушку, которая с вечера собирала меня в школу: гладила утюгом мой фартук, крахмалила и пришивала белый воротничок. Какая мука сидеть за партой, когда за окном солнце, небо, птицы.

Когда мне исполнилось 12 лет в жизни семьи многое изменилось: появилась на свет младшая сестра, бабушка с дедом съехались с семьей папиной сестры, родители переехали в 2-х комнатную кооперативную квартиру и взяли меня к себе. В нашей квартире все новое и блестит: окна, ванна, паркет, мебельный гарнитур. После новоселья, мама огласила мои новые обязанности: утром до школы сбегать на детскую молочную кухню, после учебы помыть полы, сходить в магазин и погулять с сестрой. Я старалась, как могла, но мама постоянно меня ругала. «Ты хуже поденщицы!»: — выговаривала она мне.   Я очень уставала, обижалась и даже иногда огрызалась. Когда мама поняла, что я не справляюсь, она привела к нам молодую няньку. Та нас обокрала и сбежала. Папа врезал в их комнату замок и мама наняла другую няньку.

Спустя два дня, вернувшись из школы, я застала такую картину. — В детской на моей тахте спит голая толстомясая нянька, полу-прикрыв стыд, моим одеялом, а из ее глотки, как рык, вырывается громкий храп. Из-под няньки на паркет натекла желтая лужа, рядом валяется пустая бутылка водки. Меня чуть не вырвало. А что с малышкой? – Кинулась я в комнату родителей, а дверь заперта. Обернулась и вижу, что детская кроватка втиснута в проем между кухней и узким коридором. Сидит моя девятимесячная сестренка, опершись на решетку кроватки, и сосет погремушку.

Завидев меня, заулыбалась, загукала. По мокрой клеенке и стойкому запаху срыгивания и какашек догадалась, что подгузник не меняли с утра. Попыталась рывком выкатить кроватку в коридор. Не удалось, только сильнее застряла. Малышка заплакала. Если не откачу кроватку, то не смогу открыть дверь в ванную. Перелезла по кроватке на кухню, задвинула стол и табуретки вплотную к окну и плите и перебралась обратно в коридор. Аккуратно раскачивая кроватку, протолкнула ее в кухню. В ванной занялась ребенком: подмыла, вытерла, присыпала, обернула чистым подгузником, переодела рубашку и ползунки, поменяла клеенку в кроватке. Малышка плачет, видно голодная, как и я. Продукты в холодильнике, а он в коридоре рядом с открытой дверью в детскую, откуда разит вонью и доносится звериный храп няньки. Закрыла туда дверь и достала из холодильника детскую смесь и творожок. Надо согреть детское питание под горячей водой, а мойка полна грязной посуды. Помыла ее. Накормила ребенка, а себе нажарила яичницу с колбасой.

Теперь гулять. Обрядила малышку в одежки и одеяла для улицы, уложила в коляску. На лифте спустились на площадку первого этажа. До двери подъезда пять ступенек вниз. Как спустить по ним тяжелую коляску с ребенком, рискуя ее перевернуть? – Удалось! Мы на крыльце, а сил почти не нет. Последнее препятствие – еще три ступеньки. Справилась! Гуляем во дворе. Весна, небо, солнце, шумят дети, сестренка спит. Решила дожидаться на улице прихода родителей. Пусть выгонят из моей новой комнаты пьяную няньку.

Татьяна Медиевская