За друга на коленях поползу до Иркутска, и тут же думаю, нет, не дополз бы… «Подохну так подохну, такова жизнь», говорила моя мама Анастасия Андреевна, когда я за неё переживал во время болезни. Эти мамины слова, понимание жизни, в них всё, военное и послевоенное детство в колхозе, работа и только с надсадой, по-другому в деревне нельзя было. Вот и я подох бы, если бы пополз до Иркутска, такие вот в башке мысли…

Мой друг, поэтесса Зина Мирских предложила съездить в Иркутск. Я с женою на днях переехал в мамину квартиру, мама умерла от ковида уже почти два года назад. Сын Сергей собрал друзей, словом, дружно, быстро всё случилось. Я не хотел переезжать, всё напоминало о маме – как много лет заходил к ней перед работой; суп, пирожки, разговоры о жизни, о том, как много уже нет в живых людей, приехавших когда-то молодыми строить легендарный Братск; наша барачная жизнь. Ох, как многих уже нет на белом свете, и если кого-то встречаешь из той жизни, то радуешься, словно дитё малое, а я и был тогда мальчишкой. А тут младший сын решил жить отдельно, и моя Ира сказала, что надо отдать сыну квартиру в «деревяшке» и переезжать в панельный девятиэтажный дом. Мама всю жизнь работала в Братске, героическим трудом заработала эту квартиру, и там на небесах будет рада, что мы в ней живём…

Зина позвонила снова, умеет она убеждать, а я и не думал куда-то ехать. Но ведь в Иркутске есть Знаменский храм, где мой покойный друг, батюшка Андрей Огородников молился, и там покоятся мощи Иннокентия Иркутского, которого наш Андрей много лет почитал, писал рассказы о нём. При жизни он бы мне не разрешил, а теперь я издал книгу о друге, батюшке Андрее. И вот, по-некрасовски втемяшилось в башку – ехать! И отвезти книгу в Знаменский храм.

Стою на автостанции с тяжёлым рюкзаком своих книг, за двадцать рублей купил кофе «три в одном». Удивляюсь, что так мало заплатил за горячий напиток. После операции на глазах мне тяжёлое поднимать нельзя, но понимание того, что в любую секунду можешь умереть и не успеть сделать дело, двигает одряхлевший организм – с молитвой, конечно.

Взял, в основном, книги для детей, книги о батюшке Андрее, и одну книгу «Одинокая лампада деревни». Там написано о моей тёте Евдокии Андреевне Кувановой. Живут в деревне, кроме неё, три человека, и недавно другая моя тётя, Мария Андреевна, сказала страшные слова: «Наша Дуня заканчивает нашу деревню».

Нас пригласили выступить в библиотеке имени А.В. Потаниной. И я решил подарить свои книги некоторым библиотекам Иркутска.

Захотелось есть. Останавливаю себя: ехать до Иркутска на автобусе около девяти часов. Ехали вчетвером: я, Зинаида Мирских, поэтесса Александра Фёдорова, музыкант Игорь Щелканов. Высидеть в автобусе почти девять часов трудно, Иркутская область, мягко говоря, огромадная. Сели в автобус полдевятого вечером, и только утром прибыли. В Иркутске взяли такси и приехали на квартиру поэтессы Ларисы Алексеевны Зиминой, она пишет стихи для детей и рассказы для взрослых. Приняла так гостеприимно, что мне, слишком впечатлительному человеку, хотелось плакать от радости.

Легли часа на три отдохнуть, но я слышал, как на кухне Лариса Алексеевна готовила. Необычно у неё всё, например, кухонный стол был весь уставлен небольшими тарелочками, а в них всего понемножку: салаты, селёдка, ягода, грибы, котлеты, картошка, перетёртая с морковкой редька – всего не упомню. Сама в лесу собирает грибы, ягоды… У неё было трое детей, муж, теперь мужа и сына похоронила, живёт в квартире одна. Я долго думал: как описать эту удивительно маленькую, но с огромною доброй душой женщину, и вдруг она мне говорит: «Была я в Бурятии, а там у них свои святые места, фотографировать нельзя. И вдруг лама говорит мне, что всем нельзя делать фото, а тебе можно. Спрашиваю, почему? Он улыбается: я, говорит, вижу, что ты за человек… Да я и фотографировать не хотела, как другие».

Едем по Иркутску. Он огромен, стоят старинные деревянные дома, есть немало сломанных, а Лариса Алексеевна объясняет: «Какие-то дома под охраной государства, а у кого хозяев нет – сносят». В Иркутске много старинных зданий, прямо город-музей. Кажется, что старинные дома воюют с новыми, де, не хороните нас прежде времени, «повоюем мы ишшо». Воюйте, родненькие, показывайте нашу кондовую, неизбывную русскую культуру молодёжи, учите своим мудрым видом молодую поросль, учите нашей многовековой великой истории государства российского, которое объединило наши многонациональные народы. Именно вместе мы – сила, которую Запад пытался и пытается разрушить, но вот хрен им с редькой.

В первый день было два наших выступления, народу было мало, оно и понятно, не «звёзды» мы, просто от души пишем и поём о России. В доме литераторов зашёл в кабинет заведующей отделом прозы журнала «Сибирь» Светланы Зубаковой, она меня сразу узнала, обнял этого удивительного человека. Четыре раза меня печатали в журнале «Сибирь», и это для меня огромная ответственность, ведь первая публикация была о Василии Ивановиче Белове! Дарю книги, говорю Светлане, что в Иркутске второй раз в жизни, первый был, когда в армию везли.

Ещё раз обнял Светлану, со словами: когда, мол, ещё свидимся… Вспомнилось об удивительных писательницах нашего Отечества, моих редакторах Лидии Сычёвой, Светлане Замлеловой. Я плохо вижу, а они редактируют, а потом печатают в журналах, размещают мои работы на известных всей нашей необъятной стране сайтах. Низкий поклон этим женщинам! Низкий поклон!

На другой день Лариса Алексеевна встала рано, приготовила нам обильный завтрак, я налегал на чернику – не заготовил в этом году. Прошу Зину отвести меня в Знаменский монастырь. Едем довольно долго, и вот наконец эта обитель. Всегда, как только мой друг приезжал в Иркутск, он стремился в этот монастырь, чтобы поклониться святому Иннокентию Иркутскому, там покоятся мощи святого. Любовь к святому у Андрея была настолько сильной, что Господь управил так, что после смерти в Иркутске, где священник лежал в больнице, батюшку отвезли в Знаменский монастырь, и там митрополит Иркутский и Ангарский Вадим совершил панихиду по новопреставленному протоиерею Андрею Огородникову. Отпевали батюшку в Братске и похоронили в лесу рядышком с храмом «Всех Святых в земле Российской просиявших».

И вот теперь я иду по дорожке к Знаменскому храму, рядом Зина, Александра, Игорь. Навстречу священник, прошу благословения, спрашиваю, как зовут его, знал ли он отца Андрея, показываю книгу «Батюшка Андрей Огородников». Священник ответил, что зовут его Сергей, глядя на книгу, улыбнулся: «Знал, конечно, батюшку Андрея». Дарю ему книгу.

Проходим в ворота, и вот совсем рядом могила Валентина Григорьевича Распутина. Поклонился, читаю молитвы, затем целую каменный крест. Рядышком дикая яблонька опустила свои ветви. Беру веточку с маленькими яблочками в руку. Махонькие яблочки эти так и замёрзнут, не созрев… На душе тихо-тихо, слушаю душу. Вспоминаю бумажную переписку с Ольгой Сергеевной Беловой, как поддерживали они с Василием Ивановичем в письмах Валентина Григорьевича в дни тяжёлых утрат близких. Не чаял, что познакомлюсь с известным сибирским писателем Анатолием Григорьевичем Байбородиным, что напишу о нём статью, её опубликуют, на православные праздники поздравляем друг друга… Свято верю, что всё, что происходит со мною, это молитвы обо мне, многогрешном, моего друга батюшки Андрея.

Молюсь, захожу в старинный Знаменский Монастырь. В церковной лавке, когда я показал книгу о батюшке Андрее, мне, улыбаясь, сказали, что помнят его, и я с радостью подарил три книги. Заметил: почти всегда, когда я упоминал в разговоре об отце Андрее, люди улыбались. Он был таким человеком, что после общения с ним, тебе просто хотелось жить, и не просто жить, а и находить в душе место радоваться жизни.

Поклонился мощам Иннокентия Иркутского, а после, помолившись, сказал святому: «Вот и привёз о батюшке Андрее книгу. Святой Иннокентий! Боже! Как же он тебя любил! Бывало, только обратится к тебе, и тут же помощь, спаси Господи!»

Сам же батюшка, бывало, говорил мне: «Понимаешь, Анатолий, смущение у меня в душе. Как только попрошу святого Иннокентия и сразу – помощь. Ну, думаю, я бы ещё потерпел, а он сразу и помогает».

Отец Андрей при жизни успел многое: сколько церквей в Братском районе было возведено благодаря его трудам, два огромных храма в самом Братске. Благодаря ему в храме «Всех Святых в земле Российской просиявших» стали жить и молиться монахини.

Спустя три года, как нет с нами батюшки Андрея, подумалось мне: ведь Знаменский монастырь считается женским, и, наверное, отец Андрей просил в молитвах Иннокентия Иркутского, чтобы и у нас в Братске молились монахини. И молитвы были услышаны… Он организовал воскресную школу, всего перечислить, что было сделано для православия в Братске моим другом Андреем Огородниковым. Невозможно сделать столько одному человеку: только крестил за день он более ста человек, был единственным священником на центральный Братск, город комсомольской стройки. Вот и попробуйте в таком месте проповедовать православие, а ему удалось.

Люди помогали батюшке стройматериалами, всем, чем могли. Более открытого человека я больше не встречал в жизни. На прощании с батюшкой в огромном храме людям не хватило места, во время отпевания много сердобольного народу стояло на улице на морозе. Такого признания сибиряками в любви к простому священнику я больше не видел, но церковными наградами он был отмечен совсем мало…

Рядышком с батюшкой покоятся монахини, я, когда приезжаю на могилку к другу, всегда вижу там молящихся монахинь. Разговариваю с ними. Тираж моей книги о батюшке Андрее всего тридцать книг, издал на пенсию, и слава Богу.

Иркутск показался мне огромным, но было странное ощущение близости с эти городом, что и говорить, сибиряки мы! В библиотеке А.В. Потаниной нас радушно встретили библиотекари, был тёплый разговор с заслуженным работником культуры России Ларисой Ивановной Константиновой. Она вспоминала Геннадия Павловича Михасенко, которого знала лично, и просила меня, чтобы я поклонился от её имени на могилке этого писателя – и я дал обещание.

Радушный приём библиотекарей покорил наши души. А много ли человеку надо? От тёплого отношения мы все повеселели, нас тут же напоили чаем со сладостями. Подарил библиотеке свои детские книги, которых издал семь. Мой друг, инвалид-колясочник, поэт Юра Розовский говорит, что Боженька любит цифру семь. Труд был сделан немалый, известный православный телеведущий, писатель Василий Давидович Ирзабеков сказал, что сказки и рассказы для детей у меня получаются неплохими.

Тиражи моих книг мизерные, но пока не подохну, буду читать детям сказки и рассказы, рассказывать о славном городе Братске, о его тружениках. Вижу, что детям это интересно, и они обычно говорят: «Приходи ещё, дядя Толя». Надо только свято помнить, что каждый русский человек продолжает Россию, об этом надо думать в наше, мягко говоря, тревожное время…

Сначала выступила Зинаида Мирских, рассказала о писателях Братска, читала свои стихи о деревне, жизни. Пока она читала, думал: как построить своё выступление? Почитаю стихи, может, песню спою? А вышло всё по-другому: рассказал о дружбе с народным артистом Александром Яковлевичем Михайловым. Все удивились: где Братск, и где Михайлов, но жизнь не спрашивает твоего разрешения, она идёт своим чередом. В заключении встречи Игорь Щелканов спел песню, которую я уже подзабыл: «И хлеба горбушку, и ту пополам…». Люди дружно подхватили её, стихи в ней крепкие, сильные.

Вечером нас пригласила к себе в гости поэтесса Нина Анатольевна Кригер. Иркутяне гостеприимны, глубоко это сидит в наших людях, и, конечно, в такие минуты хочется поделиться сокровенным. А мы и делились… И хороши были домашние Нинины котлетки!..

На следующий день с самого утра Лариса Алексеевна Зимина повела нас на мероприятие, посвящённое педагогам. Учителей было много, на пенсии они занимаются в различных кружках, со сцены рассказывали о своих успехах, эти добрые люди плетут сети, чтобы уберечь наших военных на Донбассе. По телевизору показывают «звёзд», но, слава Богу, здесь у нас в Сибири идёт совершенно другая жизнь, и она наполнена такими вот встречами. Не сидят люди по домам, встречаются, помогают нашим бойцам на фронте, от души исполняют патриотические песни. Перед началом этой встречи выступил депутат, и, удивлённый достижениями ветеранов, сказал: «Надо, наверно, отказаться от недобросовестных подрядчиков, а обратится к вам, ветераны, тогда у нас в Иркутске точно дороги станут хорошими».

Всем были вручены коробки с конфетами, досталось и нам, братчанам, нас очень тепло поприветствовали на этой встрече, а в заключении снова пел наш Игорь Щелканов, и все подпевали: «И хлеба горбушку, и ту пополам».

Побывали в Иркутской областной государственной универсальной научной библиотеке имени И. И. Молчанова-Сибирского. Если у тебя вышла книга, то в библиотеку надо нести, минимум, три экземпляра, я это знал, но к тому времени книги свои уже почти раздал, и мои детские книги по одному экземпляру подарил в редкий фонд этой огромной библиотеки.

Нас хорошо приняли, мы выступили, поразил один человек, зовут Глеб Агафонов, у него хорошо получается исполнять песни Визбора. В прошлом научный сотрудник, альпинист, теперь он тренирует мальчишек. Глебу доставляет радость, что он воспитывает молодое поколение быть мужественными людьми. Он рассказал такую историю: «Я стал писать песни, накопилось на диск, а как выпустить? Нужны деньги. И вдруг нашёлся предприниматель, который дал мне денег. Я ему говорю: может, включить в диск вашу любимую песню? А он сказал: спой «Прощание с Братском». Глеб не знал эту песню, разыскал, записал, песня ему очень понравилась, он, когда услышал впервые, даже заплакал… Каково это было слушать нам, братчанам! Мы гордились своим родным городом.

В интернете я потом узнал, что Глеб Агафонов награжден довольно редкой в научной среде наградой – орденом Эдельвейса второй степени за номером 171. Этот орден вручается за значительный вклад в развитие альпинизма. Глеб Агафонов имеет неформальный титул «Снежный барс», который дается только тем, кто совершил восхождения на все семитысячники бывшего СССР.

Хорошо было на душе от того, что повстречал я в Иркутске столько добрых людей. Не иначе, как мой друг, отец Андрей Огородников, там высоко-высоко на небесах помолился и попросил святого Иннокентия Иркутского, чтобы это всё с нами произошло.

Наступал вечер, время отправления автобуса, предстояла трудная дорога. По-хорошему неугомонная Зинаида Мирских повезла нас в музей Валентина Григорьевича Распутина. Поразило, как там всё душевно устроено. Видя фото Василия Ивановича Белова, я рассказал экскурсоводу Елене Геннадиевне о нашей долгой переписке с вдовой писателя Ольгой Сергеевной, поведал, что они поддерживали морально Валентина Григорьевича в тяжёлые времена. Экскурсовод заинтересовалась и предложила передать эти письма музею.

В шесть утра я прибыл в родной посёлок Гидростроитель. Люди ещё спят, но есть окна, где уже загорается свет. Потихоньку иду к девятиэтажному дому, туда, где жила моя мамочка, которая воистину героическим трудом заработала эту квартиру. На железобетонном заводе, где работала мама, производили панели, из которых построены наши дома. В квартирах – радиаторы, к этому и мои руки причастны. Не зря мы жили с мамой, строили нашу Сибирь…