Ювелирная тонкость паутинки, серебряно распятая на решётке, окружающей обширный пруд: она словно вздрагивает от осеннего солнца, и, золото соединённое с серебром, играет особенно отчётливо: невероятной сканью…

Сколько мудрой тишины разлито в природе; и мудрости вообще – в том числе воплощённой симметричностью таинственных форм.

Волшебные разводы: математика совершенство, мир взаимопоедания отступает перед алгеброй и геометрией такого волшебства.

…иное вспоминается вперебив: завораживающие формы скульптур Даши Намдакова: волшебная вытянутость и тригонометрия удлинения, овалы и таинственные мерцания духов Бурятии и Монголии, обретающие вечные – долговременные, по крайней мере, формы…

Скульптор ловит движенье в сачок момента: и вытянутый, неистово-мускульно-напряжённый конь с волнисто развивающимися гривой и хвостом, застывает над камнем, чья неровная шероховатость словно подчёркивает двойственность жизни, тогда, как конь даёт образ тотального движения, вершащегося всегда и всюду.

Конь, влетающий в вечность, которая представлена маленькими, искривлённо-пузатыми, древесные корни напоминающими, опасными, или игривыми? Духами? Божками?

Мир путается: серединный входит в верхний, и низовой, рвущийся и в тот, и в тот, шумит; мир путается, но и — единством лучевидности завораживает.

…паутинка в нескольких местах ограды: словно мир, представленный миниатюрно, сообщает нечто большому: где обширный пруд ВДНХ, гуляющие, ржавеющая сентябрём зелень.

Серебряные пластинки паутинки.

Сетки спокойствия, смертельные для мух: но сейчас не видно ни одной жертвы.

Жертв Чингисхана было много: мириады, люди – что песок, не имеют ценности.

Конь под Чингисханом в трактовке Намдакова – с мордой, в какой сквозит нечто от динозавровой алчности; конь, так плотно укоренённый четырьмя ногами в почве времени, будто она – тверда, как базальт.

Конь — с ветвящимся древом рогов: двумя древесами; ветви, протянутые вечности, в какой давно растворился бессмертный Чингис…

С птичьим клювом и рожками, трехпалыми лапами упирающийся в подставку, странный такой, страшный дух…

Отберёт нечто у вас?

Или, угнетённый своею внешность, сам попросит нечто, жалкенький, как пьянчужка…

Паутинки качаются над бездной: распростёртой везде, данной в нас слоистыми волнами неизвестности.

Рябь идёт по пруду: паутинки тоже рябит ветер.

Лебедей нет.

Раньше были.

Фото с сайта — https://www.culture.ru/events/1527443/kukly-dashi-namdakova

…литьё, ковка Намдакова, смешанная техника! Ювелирные произведения, исполненные в золоте, серебре, меди, бивень мамонта используется, конский волос: много вариаций коней.

Мчит «Царская охота» — летит изяществом и натяжения луков и огненно вздёрнутых коней, и хищный зверь, предшествующий охотничьему поезду, скалится – судьбою.

Скульптор восстанавливает современным художественным языком миф: великий миф кочевников Евразии, связующий времена и пространства.

Стрелы мысли летят в метафизическое сердце зрителя: вызвать кровь восторга.

Глубокое мастерство Намдакова: «Центр Азии» золотится шаром, взмывает стелой, держится мифологическими фигурами…

Паутинка вздрагивает легка…

Может быть и мир: такая паутинка – глобального масштаба: ежели сорвать – обнажиться мистическое сердце мира?

Даши Намдаков, кажется, слышит его.

Александр Балтин