Редко современная отечественная литература осмеливается задать вопрос не «Кем мы были?», а «Кем мы могли бы быть?». Еще реже это делается с такой научной строгостью и художественной убедительностью, как в новой книге Дмитрия Геннадиевича Плынова «Если бы мы остались язычниками. Альтернативная история России», которая выходит в феврале 2026 года.

Перед нами не фантастический роман в традиционном смысле и не сухой специальный трактат о славянской космогонии. Это произведение существует на плодородном пограничье между историческим исследованием и литературной фантазией — там, где каждый вымышленный элемент вырастает из тщательно отобранных исторических фактов, а каждый логический вывод можно проследить до самого источника.

Амбициозность и масштаб

Д. Плынов берется за задачу, которая поначалу кажется безнадежной: реконструировать не просто альтернативный сценарий, а целую альтернативную цивилизацию. 988 год — крещение Киевской Руси — переосмыслен не как неизбежный исторический поворот, а как точка ветвления, где история могла пойти совершенно иным путем.

Поразительно то, что автор избегает ошибки многих альтернативистов и не создает просто «Русь с иной верой». Плынов идет намного дальше. Если бы Русь оставалась языческой, это означало бы:

• Иную политическую систему: не централизованное православное царство, а триединую власть князя, волхва и вече, опирающуюся на славянские традиции демократического совета.

• Иную экономику: не торговлю, ориентированную на Константинополь и Средиземноморье, а сложную систему языческих союзов и языческого международного права.

• Иные границы: не столкновение с католицизмом и исламом как с враждебными монотеистическими учениями, а поиск общего языка с балтийскими язычниками, финно-угорскими племенами, тюркскими каганатами.

• Иную культуру: не доминирование церковной литературы и архитектуры, а развитие волховской школы философии, синтез магии и эмпирического знания.

Это не просто смена вывески на государственном флаге — это переделка всей ткани цивилизации.

Литературное мастерство и нарративные техники

Одна из главных удач книги Д.Г.Плынова — его способность делать сложное доступным, не упрощая при этом. Текст написан легко, как рассказ мудрого историка, сидящего с вами у камина и развертывающего перед вами свиток времени. И в то же время каждое утверждение нагружено весом аргументации.

Автор использует блестящий прием: он чередует аналитическое изложение с литературными зарисовками — сценами, которые читатель видит перед собой как события реальной истории. Вот князь и волхв сидят в совете и обсуждают справедливость войны; вот торговец плывет по Волге и молится Велосу в священном святилище; вот на границе между двумя землями стоит каменный столп с символами двух пантеонов, скрепляющий мирный договор.

«Старый волхв Радомысл поднялся с лавки, опираясь на посох с вырезанными рунами. «Князь, война — это не только меч и копье. Это разрыв в ткани мира, который боги должны одобрить». Святослав смотрел на него долго, потом кивнул: «Тогда созови круг. Пусть Перун скажет свое слово». В углу палаты тихо потрескивал священный огонь, и дым поднимался к потолочным балкам, словно неся молитву наверх».

Читая этот фрагмент, мы уже не просто понимаем концепцию триединой власти — мы присутствуем при ее работе, видим напряжение между светской и духовной властью, ощущаем вес решения.

Эти сцены — не просто украшение. Они выполняют функцию, которую я бы назвал «овеществлением абстракции». Когда Д.Плынов пишет о триединой власти, это теория. Когда он показывает, как эта власть функционирует в конкретном споре между князем и вече о размере налога, теория становится живой реальностью.

Нарративная техника включает и другие инновационные элементы:

• Вставки «волховских летописей» — якобы исторические цитаты из несуществующих документов, написанные в манере реальных летописей. Они убеждают и одновременно дают читателю почувствовать, что он читает не чистую фантазию, а реконструкцию.

• Авторские отступления — размышления историка-рассказчика о том, почему в альтернативной России развитие шло бы именно так, а не иначе. Эти отступления не нарушают ритм, а углубляют читательское понимание.

• Параллели с реальной историей — постоянное указание на то, как события в нашей истории развивались иначе, что усиливает контраст и помогает читателю лучше осмыслить гипотетическое.

Исследовательский подход и историческая добросовестность

Д.Г.Плынов, лауреат премии «Золотое перо Руси», демонстрирует в этой книге глубокие знания славянской истории, археологии, этнографии, религиоведения. Но что важнее — он демонстрирует добросовестность в их использовании.

Когда автор описывает финно-угорские народы Поволжья и предполагает их интеграцию в языческую цивилизацию, за этим стоит реальное знание о мировоззрении мери, мордвы, марийцев. Их культы действительно близки славянским; их святилища действительно состояли из священных рощ и камней. Д.Плынов не просто выбирает удобные факты, он честно работает с материалом.

Вот как автор описывает встречу славянского волхва с марийским жрецом в священной роще:

«Кереметь — так называли марийцы свои священные рощи — ничем не отличалась от славянских требищ: те же вековые дубы, те же жертвенные камни у корней, та же тишина, в которой слышится дыхание богов. Жрец в белом одеянии совершал возлияние медом точно так же, как это делали волхвы в Новгороде или Киеве. «Мы молимся одним силам, только называем их разными именами», — сказал он через переводчика, и в этих словах была вся суть будущего союза народов Поволжья».

За этим описанием стоят реальные этнографические данные о марийских кереметях и их структурном сходстве со славянскими святилищами, что подтверждается работами Смирнова и Харузина. Такая точность превращает альтернативную историю в убедительную реконструкцию.

Когда речь идет о балтийских язычниках — пруссах, ятвягах, литве, — автор демонстрирует знакомство с источниками по этим культурам. Его утверждение о том, что германские крестовые походы были бы предотвращены в результате балто-славянского союза, основано не на фантазии, а на понимании реальной истории XIII века, когда Тевтонский орден уничтожил прусскую культуру.

В каждой главе, в каждом разделе чувствуется, что автор спрашивает себя:

«На каких реальных исторических фактах я могу основать эту гипотезу? Логично ли следует это из моих предпосылок? Не противоречит ли это тому, что мы знаем о человеческой психологии и социальных системах?»

Эта рефлексивность, эта критическая позиция по отношению к собственному вымыслу — редкое качество в произведениях жанра альтернативной истории.

Оригинальность подхода

Что отличает книгу Д. Плынова от множества других произведений альтернативной истории?

Признаюсь честно: мне выпала редкая удача — я получил доступ к рукописи от самого автора еще до официального издания. Дмитрий любезно предоставил мне возможность ознакомиться с текстом, и теперь я могу поделиться своим мнением о книге.

Во-первых, масштаб охвата. Большинство альтернативистов берут одно событие или одного человека и прослеживают последствия. Д. Плынов идет дальше — он берет целую цивилизацию и перестраивает ее с нуля.

Во-вторых, отказ от телеологии. Многие авторы, представляя альтернативную историю, видят в ней либо утопию, либо антиутопию. Д. Плынов показывает, что языческая Россия была бы просто другой — с собственными достоинствами и недостатками. Она была бы более демократична в локальном смысле, но при этом более консервативна духовно. Она чаще достигала бы согласия, но медленнее действовала. Она интегрировала бы соседние народы культурно, но теряла в военной централизованности.

В-третьих, философское измерение. Книга — это не просто историческое упражнение, а размышление о том, что значит «быть русским», что такое «цивилизация», как религия формирует политику и культуру. Д. Плынов заставляет читателя переосмыслить наше понимание слов «развитие» и «прогресс». Была ли замена язычества христианством прогрессом? Или это была утрата чего-то ценного? Д. Плынов предлагает оба ответа как равноправные.

И именно здесь проявляется один из самых смелых ходов Д.Плынова — возведение языческой философии в ранг государственной идеологии, причем идеологии логически строгой и мировоззренчески уникальной.

Триединство богов (Род как верховное божество, Перун, Велес, Мокошь как основные аспекты божественного) в книге становится фундаментом триединой политической системы. Деление мира на Правь, Явь и Навь (небесное, земное, подземное) находит отражение в административном делении на три типа территорий. Циклическое восприятие времени — в противовес линейному — определяет способность языческой России к долгосрочному планированию и устойчивому развитию.

Это не просто метафоры. Это настоящая философия государства, которая могла бы воплотиться в реальности, сложись история иначе.

Проблемы и ограничения (в лучшем смысле этих слов)

Было бы неверно утверждать, что книга безупречна. Есть моменты, где логика развития событий кажется чересчур оптимистичной. Например, предположение о том, что языческая Русь смогла бы сохранить политическое единство при триединой системе власти, вызовет скепсис у любого историка. История показывает: разделение власти часто ослабляет государство в критические моменты.

Д. Плынов, впрочем, осознает эту проблему и обсуждает ее в авторских отступлениях. Он не скрывает, что такая система уступала бы абсолютной монархии в кризисные периоды. Но он аргументирует: в долгосрочной перспективе справедливость и стабильность важнее кратковременной эффективности.

Есть также моменты, где хочется большей детализации. Как именно устроена система земельных прав в языческой России? Как функционировала бы торговля с исламским миром после исламизации тюркских каганатов? Эти вопросы остаются слегка незавершенными, хотя автор посвящает их разрешению целые главы.

Но это не недостатки — это приглашения к дальнейшему размышлению. Д. Плынов создает не закрытую систему, а открытую, которую можно развивать и углублять.

Значение для современной мысли

В эпоху, когда русская историческая идентичность оспаривается, переосмысляется и подвергается критике, книга Д.Плынова предлагает нечто редкое: историческое размышление, которое не попадает в ловушку идеологии.

Д.Плынов не утверждает, что языческая Россия была бы «лучше» или «хуже» нашей реальной истории. Он показывает, что она была бы другой — и в этом различии содержится урок о том, что история не была предопределена. У каждого народа был выбор. Формирование цивилизации — это результат решений реальных людей в конкретных исторических моментах.

Это особенно ценно в контексте современных дебатов о национальной идентичности. Книга показывает, что «русскость» не сводится к православной вере и монархической власти. Возможны другие конфигурации, которые также могли бы быть «русскими», которые также могли бы развиться органично из славянской почвы.

Вместе с тем, книга — это гимн историческому смирению. Она показывает, как случайные события, как выбор одного человека (князя Владимира в 988 году), могут изменить судьбу миллионов. Это приучает к осторожности в суждениях о необходимости и неизбежности исторических событий.

В ожидании февральского издания

«Если бы мы остались язычниками. Альтернативная история России» Дмитрия Геннадиевича Плынова — значительное достижение в отечественной литературе и культурной мысли. Это произведение заинтересует и профессионального историка (как стимул для размышлений), и культурного критика (как образец синтеза науки и искусства), и обычного читателя (как увлекательное путешествие в альтернативный мир).

Автор, чей талант уже признан присуждением Национальной литературной премии «Золотое перо Руси» и членством в Международной академии творчества, демонстрирует здесь новый уровень мастерства: он одновременно выступает суровым исследователем и вдохновенным рассказчиком, философом и художником.

Выход книги в феврале 2026 года — это значительное событие в культурной жизни России. Это произведение, несомненно, станет предметом обсуждения в литературных кругах, в университетских аудиториях, в домашних библиотеках. Оно приглашает читателя не просто к потреблению текста, но к участию в размышлении о том, кто мы, откуда мы пришли и какие альтернативные судьбы могли бы нас ждать, если бы история развивалась по иному сценарию.

К сожалению, реалии современного книгоиздания таковы, что подобные масштабные исследовательские проекты выходят ограниченными тиражами. Бюджетные возможности автора позволяют напечатать лишь небольшое количество экземпляров, что неизбежно ограничит доступность этого важного культурного явления для широкой аудитории.

Серьезные интеллектуальные произведения всегда нуждались в поддержке меценатов — людей, понимающих ценность сохранения и развития национальной культурной традиции. Если найдется спонсор, готовый поддержать издание достойным тиражом, это станет не просто помощью одному автору, но вкладом в культурное достояние России.

Моя рекомендация проста: обязательна к прочтению всем, кто интересуется историей, культурой, литературой и будущим нашей цивилизации.

Герман Берг

Журналист-международник, культурный критик, автор множество работ по истории культуры и альтернативным историческим сценариям. Постоянный автор ведущих литературных журналов и международных изданий.

Москва, декабрь 2025