На протяжении шести статей мы старались показать основной образ философии Льва Шестова – данность. Уверенность в том, что это получилось у нас нет. Отчасти потому, что данность не могли достаточно полно и ясно описать выдающиеся мыслители прошлого – Сартр, Шопенгауэр, да и сам Шестов. Связано это и с тем, что данность не хочет быть уложена в общепринятую терминологию, и находясь во многих философских системах, сама остается скрытой. Однако стараться описать данность необходимо. Хотя бы потому что она позволяет во многом иначе увидеть не только философию прошлого, но и окружающую нас действительность. Вот почему мы считаем небесполезным и наши статьи. В этой, седьмой, статье мы постараемся подвести некоторые итоги, и наметить тот путь, на который должен вступить всякий, кто захочет лучшее разглядеть данность.

* * *

В своих статьях мы старались показать образы, приближающиеся как к данности, и находимые в произведениях философов. Вряд ли мы сумели достаточно объяснить, что такое эти образы. Поэтому сравнение образа с достраиванием фигуры из прямой – это надежный ориентир в использовании образов. В отдельны философских произведениях мы находим лишь фрагменты данности, своего радо прямые, из которых можно выстроить треугольники или квадраты. Мыслитель должен отыскать эти самые прямые и заняться делом достраивания их до фигур. Только так можно увидеть данность.

По нашему убеждению, вся философия Шестова построена на этом. Философ не зря строит свои произведениях вокруг цитат из Платона, Паскаля и др. Он отыскивает необходимые ему прямые даже там, где их не видит зачастую сам автор.

И потому это так, что данность не может быть частью философской системы, но только – предчувствием истины.

Часто Шестова критиковали за то, что он переиначивал мысли других философов, стараясь заставить говорить произведения на его, Шестова, языке. Критика эта справедлива, но она не видит, что «шестовизация», например Платона имеет принципиальное, скажем даже методологическое, значение для Льва Шестова.

* * *

Прежде чем говорить о данности, необходимо разделаться с разумом. Вот почему у Шестова, как и у многих других философов, о которых мы писали, больше всего места занимает именно борьба с разумом.

И это понятно, ведь разум обманывает человека. И пока этот обман не будет раскрыт, пока человек не поймет, что был обманут, не узнает, как и в чем его обманули, до тех пор нельзя и говорить о данности.

Вот почему первые наши две статьи посвящены этому. В них мы показываем сведение мира возможного и невозможного, мира, в котором живет обманутый человек, к данности. Это сведение – разоблачение разума.

Сведение можно легко понять, если разделить его на несколько шагов.

Первый шаг: усвоить, что данность есть и в мире возможного и невозможного. Шестов даже говорит, что данность и мир возможного и невозможного, «похожи как две капли воды».

Второй шаг: данность и мир возможного и невозможного отличаются только одним – основаниями. В данности их нет, а мир возможного и невозможного держится основаниями. Что такое основания хорошо объясняет Шопенгауэр. Основания это когда «всегда и повсюду каждое есть лишь посредством другого».

Третий шаг: основания – это прибавка к данности, которую делает разум. Зачем она нужна? Потому что, по словам Шестова, человек столкнувшись с данность «открыл в себе безотчетный, беспричинный и бессмысленный страх, и притом… страх перед Ничто». Именно поэтому человек согласился на такую прибавку.

Четвертый шаг: разум стоит между данностью и человеком, искажая данность, при помощи оснований творя мир возможного и невозможного.

Пятый шаг: если человек хочет вернуться к данности, отстранить разум, то он (человек) должен преодолеть прибавку в виде оснований, очистив тем самым мир возможного и невозможного до данности. Это и есть сведение к данности.

В статьях мы бегло упоминали о пути к очевидности. Что это? Он очень похож на сведение. Но если сведение совершается человеком в голове, то путь к очевидности это жизненный путь человека, на котором он теряет доверие к разуму, возвращаясь к данности, представляемой как очевидность. Здесь мы опять-таки не можем об этом говорить подробнее. Но в скором времени мы планируем выпустить небольшую книжку, в которой среди других работ будут и те, которые посвящены пути к очевидности.

* * *

Теперь мы можем перейти к данности. В наших первых статьях мы описывали данность как то, что открывается человеку, когда человек открывает себя как человека, открывающего данность. Описание это, конечно же, недостаточно ясное. Но если повнимательнее к нему присмотреться, то в нем вполне можно уловить важнейшие характеристики данности.

Итак, прежде всего, данность это то, что человек открывает, когда открывает себя как человека. Другими словами, данность появляется тогда же, когда появляется человек. Момент первого столкновения с данностью и есть момент ее открытия. В то же время человек, чтобы открыть данность, должен сам быть только «открывающим данность». Что это значит? А то, что человек предстает перед данностью «чистым», то есть он не привносит в данность того, чего в ней нет.

Мы уже говорили, что описать данность не так-то просто. Вот почему, начиная с третьей статьи, мы обратились за помощью к другим философам. И в первую очередь – к Сартру.

Опираясь на Сартра, мы показали, что данность это «быть здесь, только и всего». В другом месте Сартр еще более емко определяет данность: «бытие есть». Все это позволяет понять, что главная характеристика данность – представленность человеку. При этом сам человек должен быть только тем, кто открывает «бытие здесь». Другими словами, в открытии данности человек лишь устанавливает наличность бытия, которое само может быть только таким – открытым в своей наличности. Именно это заключено в словах «быть здесь». Что же касается слов «только и всего», то они отсылают к противопоставлению данности и мира возможного и невозможного. Это противопоставление играет у Сартра главную роль. Но здесь нет смысла подробно на этом останавливаться. Важно только указать, что и для Сартра отношения данности и человека – отношения первоначальные, когда он «натыкается» на данность, то есть устанавливает ее, но ничего о ней не знает.

Такое понимание данности полностью соответствует и философии Шестова, о чем мы говорим в четвертой статье. Только Шестов использует религиозные образы, чтобы это нам показать. На примере легенды о грехопадении хорошо видно, что данность сродни трем характеристикам: Ничто, неограниченная воля Творца, для которой все возможно, и «да будет». Если внимательнее всмотреться в эти характеристики, то можно убедиться, что данность это только открытое, представленное человеку. Данность окружает Ничто, потому что она есть только «да будет», то есть не больше, чем Сартровское «бытие есть». И это «да будет» исходит от Бога, для которого нет ничего невозможного. Другими словами, данность не больше того, что есть. Но это «да будет» должно быть открыто. И делает это открытие человек. Причем данность предстает перед ним «вдруг». Итак, с одной стороны, данность это «да будет», то есть просто наличность, а с другой стороны «вдруг», то есть только установление этой наличности.

В пятой и шестой статьях мы, ссылаясь на сочинения Джеймса, Шопенгауэра, Беркли, старались закрепить уже полученное понимание данности.

Вспомним, что в первых статьях данность предстала как то, что открывается человеку, который открывает себя как человека, открывающего данность. Теперь мы можем понять это. Данность это только то, что открывается, а человек – только такое открытие. Этот момент, столкновение данности и человека, и есть «быть здесь». То есть открыть данность – это значит установить, что она есть («здесь»), а быть человеком, открывающим данность, — это значит быть тем, кто устанавливает, что она есть (именно «здесь»).

* * *

Завершая, еще раз выскажем опасения, что не смогли достаточно точно описать данность. Но, как кажется, те указания, которые есть в самих статьях, позволят любому, кому это интересно, уяснить себе данность.

Нам остается только сказать, что пример статей показывает: описание данности может быть только комментированием сочинений великих мыслителей. Вот почему в ближайшее время мы постараемся подготовить подробный комментарий главных сочинений Сартра и Шестова.