Беседа Первая Беседа Вторая Беседа Третья Беседа Четвертая

«Надо поэтому обратить наш взор в прошлое. Ибо всякий взор, повернутый назад, в историческую подпочву нашего настоящего, углубляет осознание имеющегося сейчас у нас понятийного горизонта»

Х. Гадамер. Актуальность прекрасного

Об искусстве Средних веков в плане реализма надо сказать особо. Расхожее обывательское (и не лишенное основания мнение!) таково – реализма в Средние века не было, он прекратился, традиция прерывается. Так ли  фатально это было на самом деле?

К Средневековью можно условно отнести, то, что произошло после античности и до Возрождения, в среднем это периоды с V века после падения Римской империи и по  XII век, хотя как обычно при градации исторических периодов бывают разночтения . Есть устоявшийся стереотип представления о мрачном Средневековье (или как говорил Петрарка о «темных веках») как о времени спада, регресса, отката назад, застоя в церковном каноне, религиозном мракобесии и мистике. Якобы, живописное искусство Средних веков, стесненное строгими церковными канонами, застывает, приостанавливая эволюцию культуры, демонстрируя крайнюю традиционность, консервативность, идеологизированность. Художники не рискуют применять новации, преуспевая лишь в копировании друг друга и в бесконечном тиражировании сюжетов Священного писания.

Советские искусствоведы называли в 50-60-е годы прошлого века искусство Средневековья «антиреалистическим».

Мне кажется,  все же не надо так упрощать. В этот период не было такой примитивной однолинейно регрессивной культурной картины и при всех сложностях тогдашней жизни феодализм все же был более прогрессивным строем по сравнению с  предыдущим рабовладельчеством.  Также внутри себя культура Средневековья имеет сложную(впервые в истории) структуру, разделяясь на разные субкультуры: религиозную, фольклорную, городскую, светскую т.е. имеет «структурную расчлененность, субкультурную гетерогенность, неизвестную всем прежним историческим типам культуры» — отмечает М. Каган – так как до этого «особенности культового и светского искусства, например в Древнем Египте, или аристократической и демократической идеологий в Древней Греции, или городской и крестьянски-фольклорной обрядности не принимали характера самостоятельных субкультур».

Саму по себе усложненность культурного процесса по сравнению с предыдущими периодами, его расчлененность  уже можно отнести к прогрессивной новации.

В данном кратком обзоре не ставится цель  подробно рассмотреть искусство Средневековья, я не являюсь специалистом этого периода и, говоря об этом времени, я буду иметь в виду в основном изобразительное искусство, как наиболее полно и вещественно представляющее любой исторический период. Как вы понимаете, ни один из других видов искусства не дает нам такой возможности и как, к примеру, музыка, так и литература или театр любого периода доступны нам только в понимании сегодняшних наших интерпретаций. Изобразительное искусство доступно нам именно в том виде и таким, каким его видели современники и как его представили им его создатели, в этом смысле оценки состояния культуры, данные с точки зрения изобразительного искусства, более объективны.

Напротив, в данном цикле статей я ставлю своей целью упростить, убрав все лишние детали и подробности, по возможности кратко (если не получится лаконично) изложить  суть  культурного процесса, соединив   в логической связи линии и этапы  развития с явлением реализма:

— время Средних веков можно считать тоталитарным, эпохой личной несвободы, зависимости всех и каждого от церковной идеологии;

— церковь контролирует и влияет  в это время практически на все  народонаселение, в том числе  науку и искусство;

 — основополагающей церковной идеей является христианская идея аскезы, отречения от плоти, признания временности и тщетности земного существования и рассмотрения его как подготовки к вечной загробной жизни;

 — идея аскезы непримиримо противоречит, не стыкуется с идеей реализма: суть реализма  — отображение истины реальной жизни  во всей ее полноте, красоте, правде для данного периода не нужна, т.к.  она есть проявление соблазна и значит пути  к греху: реализму не место в Средневековье;

 — поэтому реалистическая интенция уходит на второй план, уступая место выразительности – подражание(мимесис) заменяется выражением, выразительностью страха греха, последующего за ним наказания и мучений через специфическую художественную, нередко каноническую форму;

— в то же время наполнение искусства идеей аскезы (какой бы странной или  регрессивной она кому ни казалась!) выводит искусство на новый духовный  уровень.

Искусство этого времени имеет в основе идею. Она сильная,  всеподчиняющая, христианская  —  в основе жизни народа лежит страх греха, Дьявола, способного погубить душу христианина и возмездия за это. Весь народ и все искусство живет  в этом смысле исключительно духовными интересами.

Такова примерная общая картина и ситуация данного периода. Теперь несколько подробнее.

Мастер Сен-Савен сюр Гартан.

Бог обращается к Ною, 12 век, фреска Церковь ордена бенедиктинцев, Сен-Савен сюр Гартан, Франция

Средние века – это эпоха тоталитарная, т.е. эпоха вне личной свободы. Это время религиозного тоталитаризма. Люди в это время не принадлежат сами себе – они рабы, ну или более мягко вассалы, слуги: Божьи или своего земного господина. Не будем забывать, что после рабовладельчества такое положение людей кажется вполне естественным и единственно целесообразным

При жизни, в семье, в обществе, после смерти человек в это время вне свободы. Свобода ограничена вплоть до строгой регламентации, порой жестко и мелочно, с характерным для Средних веков цифровым педантизмом, например, кодифицированная жизнь монахов-бенидиктинцев, где различались «12 ступеней послушания» и «72 метода поощрения», расписывая буквально по часам распорядок дня, количество и вес блюд…

Конечно, многим вбито в голову представление о единственном и неповторимо жутком периоде тоталитаризма в 20 веке в СССР. Однако, это глубокое заблуждение. Периоды тоталитаризма случались в истории человечества не раз, это закономерный и периодически повторяющийся необходимый этап развития истории и общества. Кроме СССР и Средневековья стоит вспомнить еще, например, богатство тоталитарной культуры Древнего Египта. Основное преимущественное отличие эпохи, культуры тоталитаризма заключается в том, что в это время (при условии личной несвободы) имеется сильная идеологическая зависимость; обществом, людьми и искусством правит идея. Идея эта как правило грандиозная, всеобщая, тотальная и не суть важно, она фашистская, коммунистическая или христианская – в любом случае мы имеем при таком раскладе общество мощного уровня духовности, в том числе и в искусстве. Что наблюдалось и в Средние века тоже.

Не берусь поэтому вслед за нашими многими авторитетными учеными, рьяно клеймящими советское прошлое, утверждать, что тоталитаризм – это «проклятое прошлое», это рецессия, откат назад, это остановка в истории и развитии. Надо понимать, что культура – это то, что насаждают, она сама собой не вырастает, иногда это полезно делать силой или против воли, ибо природа человека порочна, как было не без основания подмечено еще в Священном писании.

Пикассо говорил, что искусство рождается тогда, когда нет свободы, при полной свободе оно умирает. В этом смысле тоталитарное общество наиболее перспективно в плане развития культуры, что и было доказано исторически в Др. Египте, СССР, странах западной Европы во времена фашизма и пр. И пусть многие деятели культуры тогда протестовали против тоталитаризма, однако при всех тогдашних условиях ОНИ, эти деятели, тогда БЫЛИ, а сейчас в нашей рыночной свободе их нет.

Вакуум идей, отсутствие мощной идеи в наше время, дробление ее на массу мелких частных корыстных интересиков в условиях рыночной идеологии не оставляет современному искусству шанса, и если идея не появится, не захватит тотально народонаселение, на мой взгляд, перспектива современного искусства удручающая, в сравнении с которой регрессивная и мрачная, с чьей-то точки зрения, эпоха Средневековья будет казаться верхом недостижимой эстетической тонкости и духовного совершенства. Собственно это уже и происходит постепенно. В наше время мелочную идею похудания, сексапильности или прибыли любой ценой считать тотальной, конечно, нельзя. И это к счастью — идеология людоедок-эллочек, хоть и царящая сейчас повсеместно, не способна (пока еще, будем надеяться) охватить умы всех людей. Однако, Н. Бердяев сравнивает наступившие времена с мрачными временами и называет их «новым Средневековьем»

«Мы живем в эпоху, аналогичную эпохе гибели античного мира. Тогда был закат культуры несоизмеримо более высокой, чем культура нового времени, чем цивилизация XIX века» Н. Бердяев. Новое Средневековье

Жертвоприношение Исаака. Фрагмент напольной мозаики синагоги в Бейт-Алефе, Израиль, 6 век

«Античную культуру называют культурой тела, северную – культурой духа, не без задней мысли оттенить превосходство второй над первой» (О. Шпенглер. Закат Европы.,т.1, гл.4). Начавшееся в Средние века в «реакционной церковной среде» (как принято было говорить в СССР) разделение духа и тела, их антагонистическое противопоставление, когда «духовному верху» противопоставлялась греховность «телесного низа», для европейской культуры в целом и в перспективе как ни странно было очень продуктивным, я бы сказала – полезным, это был прорыв: культ аскезы, презрение к телу, плоти, всему плотскому (животному) в человеке привело вкупе с приверженностью идее к небывалому взлету духовности, сосредоточенности на ней, как следствие к возникновению духовной (рыцарской) любви в таком виде как мы и сейчас пока еще ее представляем (чего до Средневековья не наблюдалось), культу духовно-прекрасного в человеке, отношениях людей,  так что  в дальнейшем вплоть до конца 19 века в итоге  мы имеем  вдохновленную ею, возникшую на этой почве огромную массу шедевров на все времена во всех видах искусства.

Сен-Планкар, церковь Сен Жан ле Винь. Фреска — грехопадение. Ок. 1140 г.

Однако не всё в те времена было так радужно: прозаическому быту мирян с их обжорством и сексуальными утехами, рыцарским турнирам господ и их Прекрасным дамам Святой Иероним противопоставляет как образец «…превосходство целомудренных девственниц и монахов, предающихся непрерывно молитве, выполняя завет апостола Павла — молиться не переставая».

«Религия Христова» таким образом «…сразу же определила себя в качестве религии аскетической» (М. Каган)

«Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» Библия, Новый Завет, «Первое Соборное послание св. Ап. Иоанна Богослова»

Отвращение к живому человеку, его земным и телесным потребностям доходит до стремления к «умерщвлению плоти» — этот процесс налаживается в монастырях.

Возникший в Египте институт монашества получает большое распространение в Европе в Средние века. Монашество становится организационной формой обеспечения аскетического образа жизни.

Внушается отвращение к человеку, его реальной жизни: «ничто не является …. столь весомым в качестве мотива презрения к миру, как подчеркивание отталкивающих сторон телесных отправлений, именно связанных с функциями выделения и размножения. Отвращение к человеку, ибо он «formatus de spurcissimo spermate, conceptus in pruritu camis» [«образован из нечистого семени, зачат в зуде телесном»], — это самый жалкий элемент средневековой этики. Такое положение может быть объяснено чувственностью, обратившейся в свою собственную противоположность; кроме того, здесь наверняка проявляется та примитивная форма реализма, которая заставляет дикарей испытывать страх перед магической субстанцией и тайными силами, скрытыми в экскрементах и во всем том, что имеет касательство к зачатию и рождению» (Хейзинга Й. Осень средневековья. Гл. 16: «Реализм и ослабление образности в мистике»).

Христианская идеология с ее культом аскезы, «умерщвления плоти» при жизни для достижения загробного блаженства в корне противоречит самой сути реализма, представляющего в искусстве всю радость полноценной, в том числе и плотской жизни во всех ее проявлениях.

Ведущий теоретик сталинской эпохи Г. Недошивин подытоживает: «в феодальном искусстве очень большое значение приобретает пропаганда покорности человека богу и господину, распространение религиозных идей и представлений, воспитывающих в человеке раба, что и приводит к расцвету аскетических, условных, отвлеченных форм. Все это — бесспорные факты, и с этой точки зрения раннее средневековое общество во многом неблагоприятно для развития реализма в целом ряде отраслей искусства».

В средние века наблюдается отход от классических и реалистических принципов, наступает полное забвение античного искусства—его отрицают как языческое. «Из античного идеала проистекает полное приятие чувственной видимости, а из западного – столь же страстное ее преодоление» (Шпенглер, там же). Утверждаются совершенно новые принципы художественного творчества, оно уходит в глубокую традиционность, доходящей до крайней степени канона. Традиционализм В.В. Бычков считает важнейшим принципом средневековой культуры.

В авангарде художественного процесса того времени оказывается строгий религиозный канон: «Для любого жизненного уклада, сословия, профессии был очерчен религиозно-нравственный идеал, с которым нужно было сообразовывать свои устремления соответственно своему роду занятий, дабы тем достойно послужить Господу» (Хейзинга Й. Осень средневековья, гл. 16: «Реализм и ослабление образности в мистике»).

Изображения религиозных сюжетов разительно контрастируют по своему художественному качеству с утонченными шедеврами античной эпохи, выделяясь своей почти что детской наивностью, угловатостью и примитивизмом; они явно не имеют ничего общего с античной теорией мимесиса.

Приходится иногда слышать обывательские утверждения, что в Средние века художники «не умели», «разучились» рисовать и те примитивные по сравнению с античностью работы, которыми представлено Средневековье, это «потолок» способностей художников той эпохи.

Но на самом деле это не неумение художника, а ситуация, когда мимесис(подражание) уступает место выражению (по замечанию Гадамера). Это случалось не раз в истории искусства, стоит вспомнить хотя бы период Модернизма и авангард. Так же и в Средние века мимесис в искусстве отходит в это время на второй план, уступая выражению, выразительности и понятно, что здесь уже не до реализма. Для человека Средневековья реальность не важна, не интересна, не имеют значения ее детали и особенности, она ничтожна в сравнении с вечной жизнью, потому не стоит детально и правдиво ее изображать. Конечно, реализм в таком искусстве не может быть проявлен.

Наступает время утонченного канона, иногда наивного упрощения и примитивизма, символа, аллегории – в общем повышенного эстетизма и любых видов стилизации, маскирующих реальность за условными изображениями, символами и знаками.

И, тем не менее, реалистические тенденции проявляются даже тогда – средневековые иконописцы уделяют большое внимание изображению телесных страданий и мучений Христа, с натуралистической детализованностью выписывая раны и капли крови, – все это делалось с целью оказания наибольшего эмоционального воздействия на зрителя.

Еще один распространенный и излюбленный мотив средневековой живописи—крупные панорамы адского подземелья, наполненного толпами грешников, жестоко терзаемых слугами сатаны. «Архаическая безобразность, все эти каннибальски угрожающие рожи отражали определенное содержание, выражая тот страх, который они распространяли вокруг себя как греховное начало» (Т. Адорно) Целью, к которой стремились авторы, чья живопись была по сути наглядным пособием к текстам Библии – цель воспитания, религиозного просвещения и нравоучения, в которых главенствовала идея христианской аскезы.

«Вспомним хотя бы о том, что в раннем начале христианской эпохи оправданием искусства была его роль biblia pauperum для неграмотных и бесписьменных людей, роль изображения и прославления священной истории и благой вести. Тогда восприятие искусства сводилось к прочтению определенной цепочки известных историй» — писал Г. Гадамер. Эта повествовательность изображения, его нарративность или попросту говоря «литературность» надолго и прочно засядут в искусстве и в головы людей, несмотря на то, что сегодня практически все умеют читать текст, а для повествования в картинках есть специфический жанр массовой культуры – комиксы. Тем не менее содержание произведения искусства, его «глубокий образ», «внутренняя история», «поучительность» важны и первостепенны для многих до сих пор так же как и для средневекового беспомощного неграмотного человека

Хейзинга определяет реализм того времени как «…примитивное сознание, которое всем абстрактным вещам приписывает бытие и субстанцию». Поэтому все мыслится как наделенное качеством вещественности: зло в виде чумазого черта с копытцами и коровьим хвостом; добро в виде седовласого старца или группы людей в длинных одеждах светлых тонов, с лебедиными крыльями за спиной.

«Самое сильное и одновременно самое глубокое выражение находит это гиперсубстанциальное чувство во взгляде на кровь Спасителя» (Й. Хейзинга).

Распятие. Сирийская рукопись (т.н. «Евангелие Рабулы»), VI век

 

Коппо ди Марковальдо. Распятие. 1216 г.

На самом деле все это можно рассматривать как своеобразные проявления искаженного, сублимированного реалистического чувства, которое имеет тенденцию возникать в эпохи, перегруженные символом, абстрактными идеями. Нечто подобное можно наблюдать и сегодня, когда эстетическое чувство человека, пресытившись абстракциями модернизма, невольно тяготеет к каким-то более реалистическим, предметным воплощениям – для достижения этого эффекта (к примеру, в современном голливудском кинематографе) задействуются самые передовые и новейшие компьютерные технологии, обращаясь в изобразительном искусстве к фотореализму, гиперреализму, которые надо сказать не очень близки реализму как стилю.

Такой объект современного художественного воплощения как реальный трупный материал д-ра Гюнтера фон Хагенса превзошел по уровню вызываемых им негативных эмоций любые самые натуралистичные изображения ужасов Средневековья.

***

Однако в конечном итоге эстетическое, стремление к красоте, особенно в реальной жизни неизбежно побеждает аскетизм, реализм начинает проявляться в городской и светской субкультурах, не зависящих так сильно от церкви, сублимируется в разных культурных формах общественной и творческой жизни того времени.

Ковёр из собора Байё. Битва. Около 1080 г.

Практичные горожане, бюргеры придают наибольшее значение проблемам мирского, а не потустороннего бытия. Начинает появляться если так можно выразиться «гражданская литература» о собственной реальной жизни горожан, отличная от «церковной литературы», на ее страницах уже есть иллюстрации, где изображаются многообразные сценки повседневного труда, быта, общественной жизни. И «…если в «высоком» искусстве храма и дворца безусловно господствовала эстетическая триада «возвышенное—прекрасное—трагическое», то эстетической доминантой рождавшегося реалистического искусства средневекового города была противоположная триада — «безобразное—низменное—комическое»:» ( М. Каган)

Таким образом продолжается непрерывное развитие линии комического реализма, заложенное в истоках вульгарного реализма античности (об этом читайте в статье цикла №5 журнала «Клаузура») В новеллах, рассказах и балладах высмеиваются священники и монахи, их реальный образ жизни, отличный от показного благочестия, похотливые и продажные женщины. Особое место в такой литературе занимает сатирическая поэзия вагантов — бродячих «школяров», то есть студентов недавно созданных при монастырях университетов, типичных представителей позднесредневекового города.

Не прерывается и линия развития т.н. «мифологического реализма», бывшего основой также античного искусства, но зародившегося еще в первобытно-общинном строе. Мифологический реализм отражает обыденную жизнь не всякого человека, но необыкновенного – божества, живущего среди людей, героя, рыцаря, на худой конец какого-нибудь короля или легендарного правителя.

При этом в таком искусстве находит отражение бытовавшая в то время повседневность, обычаи, уклад жизни, традиции, празднества, победы реальных в сражениях и т.п. В Средние века в основе такого искусства находится конечно христианская мифология, т.к. само по себе христианское учение есть грандиознейший миф. И «задача историка средневекового искусства заключается в том, чтобы в сохранившихся памятниках церковного искусства разглядеть за господствующей церковной идеологией живой и могущественный источник реалистического……. творчества, хотя в ту пору по-прежнему мифологического.

Совершенно неверно и теоретически неправомочно представление о средневековом искусстве как о периоде якобы абсолютного господства антиреалистической условности» (Г.Недошивин).

Так что, несмотря на все предубеждения не стоит забывать — понятие реализма это понятие в развитии.

Искусство в Средние века не стало проще, примитивнее как обычно привыкли думать, оно стало сложнее и духовнее, в нем появился перспективный задел, потенциал, который проявлялся вплоть до 20 века. Абстрактные, стилизованные или символичные формы всегда сложнее для восприятия, чем реалистичные, требуют подготовки, воспитания для понимания ( чем тогда занималась церковь, причем везде, тотально), вкупе это все не было более низким уровнем искусства, просто происходит замена принципа изобразительности — подражания на выражение.

Постепенно ростки реализма начинают пробивать жесткую кору средневековой аскезы, искусство и культура Средневековья выходят на пути примирения веры и знания, мистического и эстетического, божественного и земного. Реализм продолжается…

_

Источники:

Адорно Т. Эстетическая теория., М. 2001 г.

Бердяев Н. Новое Средневековье

Библия. Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов. М., 1989 г.

Бычков В. В. Византийская эстетика. М., 1977 г.

 Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991 г.

Каган М. Введение в историю мировой культуры. Т.1., СПб 2003 г.

Недошивин Г. Очерки теории искусства. М., 1953 г.

Хейзинга Й. Осень Средневековья.

Шпенглер О. Закат Европы.,т.1, Минск, 1999 г.

Энциклопедии и справочники

__________________________________________

Ольга Несмеянова

Продолжение следует…