Четверг, 12.12.2024
Журнал Клаузура

Александр Щербинин. «Малевич и современность. Образы внутреннего пространства»

Идея поиска изображения  внутреннего пространства человека была подготовлена развитием искусства конца ХIX века, но она переживалась еще инстинктивно. Лишь в начале ХХ столетия эта идея  резко поднялась в сферу сознания. Конечно, она варилась в голове не только Малевича. Кандинский, может быть, был первым, кто обнажил подобный предмет для художественного рассмотрения. Начало ХХ века было беременно ребенком, первые крики которого услышали в мастерских этих художников. Но, пожалуй, самым радикальным и последовательным воспитателем дитяти оказался Малевич. Он сшил для него одежду самой элементарной формы, и эта одежда выразила сущность внутреннего пространства,  как места для открытых вопросов к бытию, как раритетная мебель — http://mebel-vek.ru/ — из ценных пород дерева.

В то время, как Кандинский создавал цветовые симфонии духовного мира, куда  прорвалась душа человека, Малевич в своих штудиях современного западноевропейского художественного процесса, пережил становление образа внутреннего, как особой, неведомой доселе области художественного изображения, где вместо полноты внешне видимого, есть полнота присутствия внутреннего. Здесь человеческая душа осознает себя мыслящей, а не отражающей и, в момент этого осознания, человек переживает страх и настоящий ужас перед реальностью мысли. Возникает мир, не рожденный для тебя, а рождающийся в месте с тобой. Малевич, как духовный исследователь, гениально выразил в своем «Черном квадрате» пространство перехода от внешнего к внутреннему, от мира  «харчевого интереса» к миру духовных содержаний. Так получился образ открыто-закрытой двери, которая выбрасывает и заманивает зрителя одновременно. Сам исследователь  в точке  перехода переживает «беспредметную пустынность». Пустота, звучащая бездонностью, организует взгляд смотрящего на самого себя, т.е создает внутреннего собеседника. Она – камертон подлинного звучания, высказывания, изображения. Именно поэтому  на переходе ХIХ и ХХ веков  реабилитируется идея плоскостного пространства в живописи, подобная системе обратной перспективе средневековья. Каждый любитель живописи может видеть всевозможные приметы этой тенденции, например: в образе «слепого глаза» в портретах Модильяни, Пикассо и Матисса. Искусство той поры приучало глаз к парадоксальному для него свойству – прислушиванию. «Слепое зрение» квадратов Малевича дает ощущение видимости истечения самой мысли. В дневниках философа Библера есть удивительная характеристика того, чем собственно занимался интеллектуальный мир ХХ века – «мышлением о мышлении». «Черный квадрат» — это современный сфинкс, задающий загадки, но в отличие от загадки сфинкса Софокла о человеке вообще, эта — о человеческом сознании.

Тотальная невоспитанность нашей современной культуры в «пластическом», изобразительном языке, ее агрессивно-филологический настрой насаждают наивную мифологию вокруг «Черного квадрата». Геометрическая определенность его форм как бы замкнула собой сознание обывателя, которое остолбенело и зависло, подобно компьютеру, неспособному справиться с задачей, не записанной в программе. Обывателю сделалось страшно неуютно — и потому стало страшно вообще. Все возможности, что-либо понять в созерцаемом предмете провалились в черную дыру неповоротливости собственного сознания.

Самое интересное, что изобразительная основа современного концептуального искусства (концептуальным  я называю не отдельный вид в современном искусстве в духе Кошута и Кабакова, а все рожденное не из пластического, как такового) сама по себе обывательского происхождения (т.е. внешне-иллюзорного). Вся странная «любовь» к Малевичу со стороны современности состоит в том, что его художественная форма в своей предельной элементарности доведена до лаконичности знака, за которым стоит образ. Но, не увидев образа, увидели только знак, который через явление поп–арта стал идентичен понятию «бренд», а в искусстве понятие «брэнд» равнозначно нулю.  Так знаменитое  «нулевое» пограничье Малевича сравнялось с обычным нулем, а  место для мысли стало помойкой всех ассоциаций и интерпретаций. То есть всего того, что носит в себе знаменитое постмодернистское понятие «тотальный текст». Это дало возможность концептуальному искусству играть на поле простого сознания, выворачивая его наизнанку, имитируя обнаружение нового культурного пространства. К созданию подобных кентавров подтолкнул еще Дюшан, который раньше всех создал объектно-иллюзорное пространство. Малевич, таким образом, был прочитан через Дюшана. Также прочитаны, как бренды, образы всего новейшего в искусстве( я имею в виду премии, посвященные современному искусству) – «Тернер» в Англии и «Кандинский» у нас. Иллюзорное пространство наивно-реалистического сознания, просмотренное через увеличительное стекло «актуального искусства» было  вброшено  в повседневность. Энтузиазм коллективных физических действий стал погружаться в пустоту виртуального измерения. Актуальное искусство пыталось возбудить  бытовую среду жизни,  но только подчеркнуло ее природную особенность переживать две вещи  ужас поверхностности жизни и счастье не углубленности в нее.

Малевич, объективируя внутреннее, как собственное внимание, не теряет внешнее.  Оно осознается как результат действия души. Тем самым в конце познавательного процесса обретается способность встретиться с внешним, но уже не как с чем-то чуждым субъекту. Т.е. преодолеть дуализм внутреннего и внешнего. Исторический перенос равновесия на внешнюю сторону бытия через современное естествознание привел человека в состояние котенка, играющего своим хвостом. Внешне-чувственное осталось наедине само с собой, и само же себя отразило. Вот откуда источник тотальной иронии в современной культуре. Мысль, став абстракцией, породила свою тень, в ней и живет концептуализм. Это искусство добывания симптоматических фактов, что само по себе неплохо, если найти того, кто бы сказал, что с этим делать. Это напоминает медицину,  где только ставят диагноз, а лечить никто не берется. Концептуализм — культура тотального приговора, критика критики, настроение конца.

У Малевича иллюзия (майя) была собрана в форму знака (знак – как образ  убийства внешнего),  из знака она преобразилась в плоть, стала образом новой реальности. Можно назвать подобное реализмом, а не абстракцией, поспешным названием, данным Кандинским, чтобы сразу положить предел между своей живописью и реализмом передвижников. Малевич в своих лучших произведениях концентрирует внимание, в котором зреют силы реальности. Если же вглядываться в наши дни, можно сказать, что потеря внимания — страшное завоевание современности. Надежда только на развитие техники иллюзорна.


комментариев 6

  1. Дмитрий Лисин

    Чёрный и белый цвета символические. это философское в данном месте определение. То есть надо подумать о роли символа в живописи. Чёрный квадрат неотделим от философских манифестов Малевича. Кроме того, любой созерцатель чёрного квадрата может задуматься о природе чёрного цвета как предельного — и цвета, и не цвета. Что и ничто одновременно составляют модальную пару. Если соотнести созерцание чёрного с состоянием сознания. то ясно, что такой момент наступает при пробуждении и наоборот. засыпании. Чёрный квадрат — символ потери и обретения сознания

  2. Ольга Несмеянова

    «Этот символ находится на почти недостижимой глубине – там, где сам цвет становится формой»
    Ни черный, ни белый это не цвет. Это скажет любой ГРАМОТНЫЙ живописец

  3. Ольга Несмеянова

    Нет, конечно ни «тотальная невоспитанность культуры», » ни тотальное невежство» не годится, здесь в корне надо что-то во фразе менять

  4. Дмитрий Лисин

    Обратная перспектива подобна плоскости, прав автор статьи. Поэтому изображения на иконах выглядят, кажутся плоскими, не объёмными. Мало того, даже система прямой визуальной перспективы, как это ни ужасно, всё равно подобна плоскости, потому что реализуется именно на плоскости.
    Дело вообще-то в том, что объёма мы не видим, мы его визуально конструируем, чему есть доказательства. Мы видим и ощущаем только криволинейные поверхности, это ощущение кривизны, встроенное в опыт линейного равномерного уменьшения предметов на расстоянии мы называем объёмом, но мы ни в какой мере не видим самого объёма! Чтобы видеть объём, надо находиться в четырёхмерном пространстве, также чтобы видеть плоскость, надо находиться в объёме.
    Малевич в точности Сфинкс. Потому что мы теряем сознание на пути к разгадке природы собственной мысли. Мы засыпаем, наше сознание остаётся чёрным квадратом поверхности, границей между сном и явью.
    Невозможно Малевича отделить от его трактатов. Чёрный квадрат — символ прежде всего. Этот символ находится на почти недостижимой глубине — там, где сам цвет становится формой. Цветовая живопись принципиально другая поэтому, она сновидческая и неулавливаемая дневным рассудком.

  5. Ольга Несмеянова

    » плоскостного пространства в живописи, подобная системе обратной перспективе средневековья» — плоскость не может быть подобна перспективе в принципе

    «Черный квадрат» – это современный сфинкс, задающий загадки, но в отличие от загадки сфинкса Софокла о человеке вообще, эта – о человеческом сознании»
    Вот прочитает обыватель что ЧК это сфинкс и так и пойдет всем рассказывать. А это всего лишь черный квадрат, геометрическая фигура. Мне кажется различные поэтические метафоры и превращаются в искаженные смыслы
    «Тотальная невоспитанность нашей современной культуры» — заменила бы на «тотальное невежество». в остальном абзац красивый, но из-за этого словосочетания его нельзя цитировать корректно
    Вобще оч. много неточностей в языке. Иные фразы так и не удалось разгадать

НАПИСАТЬ КОММЕНТАРИЙ

Ваш email адрес не публикуется. Обязательные поля помечены *

Копирайт

© 2011 - 2016 Журнал Клаузура | 18+
Любое копирование материалов только с письменного разрешения редакции

Регистрация

Зарегистрирован в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Электронное периодическое издание "Клаузура". Регистрационный номер Эл ФС 77 — 46276 от 24.08.2011
Печатное издание журнал "Клаузура"
Регистрационный номер ПИ № ФС 77 — 46506 от 09.09.2011

Связь

Главный редактор - Дмитрий Плынов
e-mail: text@klauzura.ru
тел. (495) 726-25-04

Статистика

Яндекс.Метрика