Репортаж этот о визите в столицу федеральной земли Нижняя Саксония город Ганновер кинорежиссёра Станислава Говорухина я направлял редакции «Клаузуры» ещё в октябре 2011 года. Но на следующий день после его отправки в российских новостях появилась информация о смерти сына Станислава Сергеевича. В такой ситуации обнародование репортажа было бы верхом бестактности, поэтому его публикацию решено было отложить. Теперь, похоже,  держать паузу незачем. Судя по тому, что, как сообщили российские СМИ, Говорухин с благодарностью принял предложение кандидата в президенты РФ В.В. Путина возглавить его предвыборный штаб, создатель фильмов «Место встречи изменить нельзя» и «Ворошиловский стрелок» снова в строю. На этот раз – единороссов.

«Так бывает с некоторыми именитыми личностями – шествуют они с безразличным и надменным выражением лица, и закурить могут в общественном месте, не испросив на то разрешения. Вот и один из известных  в России режиссёров Станислав Говорухин, как павлин, медленно и гордо шествовал через зал ганноверского Института прикладных искусств, не глядя по сторонам и не вытаскивая рук из брючных карманов».

Такой преамбулой журналистка одной из ведущих газет Нижней Саксонии — Neue Presse, начала свой репортаж, озаглавленный ею «Dieser Regisseur traeumt nicht von Hollywood» («Этот режиссер не мечтает о Голливуде»). Заголовком стал ответ Говорухина на заданный ему вопрос. При этом простым отрицанием мэтр российского кинематографа не ограничился. «Почему все спрашивают о Голливуде? – цитирует его Neue Presse. — В России есть две разновидности создателей фильмов: хорошие и те, кто подражает Голливуду». И хотя Станислав Сергеевич не уточнил, к какой из этих разновидностей он относит себя, оно как бы само собой подразумевалось.

В гостях, как дома
Нелестное для Говорухина вступление журналистка несколько смягчила последующей фразой: «Но затем он одарил собравшихся тёплой улыбкой», а в тексте даже не поскупилась на эпитет «Starregisseur» («звездный режиссер»). И однако же общий тон репортажа тёплым не назвать. Причиной тому, очевидно, стала не вызвавшая симпатий немецких журналистов к Станиславу Сергеевичу его манера общения с ними (как пишет NP, «отвечал он безразлично, роясь в карманах куртки в поисках сигарет»). Сигарета и «спалила» импровизированную пресс-конференцию в институтском фойе: когда Говорухин по ходу интервью попытался закурить, на что переводчица ему шепнула, что здесь, как и везде в общественных местах в Германии, это запрещено, он громогласно объявил, что в таком случае беседа окончена, встал и, облизывая пересохшие от жажды губы, пошёл курить на улицу. Журналистке NP и её коллеге из Hannoversche Allgemeine Zeitung только и осталось что пожать плечами и отправиться восвояси, довольствуясь тем немногим, что они услышали в ходе дискуссии после показа фильма «Ворошиловский стрелок».

Так завершилась официальная часть первого из двух дней пребывания в Ганновере кинорежиссера Станислава Говорухина и главного редактора «Литературной газеты» Юрия Полякова. Столицу Нижней Саксонии они посетили в рамках постоянно действующего регионального международного форума «Metropolregion trifft» («Метропольрегион приглашает»), организованного правлением этой агломерации европейского значения с населением около 4 млн. человек, объединяющей в единое экономическое, научное и культурное пространство все города и более 60 коммун округов Ганновер, Брауншвайг, Гёттинген и Вольфсбург.

К чему приводят амбиции

Вообще-то, состоявшийся после просмотра фильма диалог режиссёра с залом дискуссией в строгом смысле этого слова не назвать (discussio – обсуждение спорного вопроса). Спорить было не о чем, а вот вопросы имелись. Правда, хотя зал был до отказа заполнен студентами факультета СМИ, информатики и дизайна Института прикладных искусств – второго по величине ганноверского вуза, — задавали их, в основном, пришедшие пообщаться с живым классиком российского кино представители русскоязычной диаспоры. Но интересовала их не столько его творческая деятельность, сколько депутатская (в какой-то момент Говорухин даже бросил реплику: «В конце концов, я прежде всего кинорежиссёр!»). Отвечал же Станислав Сергеевич, апеллируя именно к соотечественникам, понимавшим его, что называется, с полуслова. Труднее было немцам.

Нет, дело не в том, что говорил он по-русски – качественный синхронный перевод был обеспечен. Но не знающим российские реалии немцам было сложно уяснить глубину его рассуждений. Вот и получилось, что читателям Neue Presse Говорухина представили как человека, избравшего профессию кинорежиссера, потому что (цитирую): «Будучи студентом-геологом, он наблюдал на Волге сцену, изменившую всю его жизнь: он увидел множество лихорадочно носившихся людей, занятых съёмкой фильма. И только один мужчина сидел совершенно спокойно, наслаждаясь курением сигареты. Это был режиссёр. И в тот момент Говорухин решил, что хочет снимать фильмы».

Того же разряда «перлы» выдала и Hannoversche Allgemeine Zeitung: «Говорухин — противник попкорна, так как, по его словам, те, кто объедается во время просмотра его картин попкорном, неспособен осмыслить увиденное, а Путин, по его мнению, классный парень».

И это практически всё, что сообщила пресса одной из крупнейших федеральных земель Германии десяткам тысяч своих читателей о нынешнем состоянии российской культуры! Ведь это для нас Говорухин, Поляков – величины, а для немцев… Даже образованный и интеллигентный управделами Метропольрегиона Ганновер, депутат фракции «зелёных» в нижнесаксонском Ландтаге (парламенте) Раймунд Новак, завершая форум, признал, что прежде не слышал этих имен, но с интересом и фильм посмотрел, и увлечённо читает немецкий перевод романа Полякова «Козлёнок в молоке».

Да ладно управделами – так ведь и декан факультета СМИ Института прикладных искусств заявил, что никогда не слышал о таком кинорежиссёре – Говорухине. Но говорухинские амбиции привели к тому, что во второй, наиболее информативный день форума, ни один (!) из немецких журналистов не пришёл, и их аудитория так и осталась в неведении процессов, происходящих на современном российском культурном пространстве!

Такие разные слова

С утра второго дня форума в зале пленарных заседаний ганноверской Ратуши состоялась продолжительная и обстоятельная публичная беседа с Юрием Поляковым, его заместителем Леонидом Колпаковым и генеральным директором Издательского дома «Литературная газета» Алексеем Соболевым.

В отличие от предыдущего дня, когда прошёл «бенефис» Говорухина, гости давали необходимые пояснения для немецкой публики. Так, говоря, что в начале 90-х годов, до прихода Юрия Полякова на пост главного редактора, «Литгазета», по его выражению, «заняла однозначно либеральную позицию в отношении происходящего в российском обществе, в результате чего катастрофически потеряла читателей», Юрий Михайлович сделал такую ремарку: «Для немецких коллег хочу пояснить, что в русском политическом словаре слово «либеральный» означает совсем не то, что в немецком. К сожалению, в результате определенного исторического опыта, у нас слово «либеральный» воспринимается с негативным оттенком – такого эгоизма, я бы сказал, и означает приоритет индивидуальных интересов над социальными».

Обделённый страной, но любимый Чубайсом

Завершающий второй день форума «круглый стол» на тему «Актуальное состояние российской культуры» вёл профессор ганноверского университета, доктор исторических наук, эксперт по Восточной Европе Ганс-Генрих Нольте. Поскольку тему и основные пункты её раскрытия российским участникам сообщили месяца за два до их приезда, профессор предложил первым высказаться присоединившемуся к триумвирату «литгазетчиков» Говорухину. Выслушав перевод, который в течение всего дня блестяще обеспечивал переводчик-синхронист Сергей Куценко, по-прежнему мучающийся от жажды Станислав Сергеевич недовольно буркнул в микрофон:

— Так ведь это целую лекцию нужно прочесть! Нет, я к этому не готов, я согласен отвечать на вопросы. Пусть вот Юрий Михайлович рассказывает.

Возникла неловкая пауза (спрашивается, а что мешало Станиславу Сергеевичу подготовиться? или не барское это дело – лекции читать с сушняка?..) Положение спас Поляков. При том, что в этот день ему и так пришлось говорить часа три (повторюсь: очень жаль, что в зале было так мало немцев – человек 15 должностных лиц, коим присутствовать здесь и сейчас было предписано протоколом; остальные полсотни – живо интересующиеся подобными мероприятиями члены русскоязычной диаспоры), Юрий Михайлович, ни единым мускулом лица не выдав своих чувств, повернул к себе микрофон и спокойно начал:

— Во времена СССР от деятелей культуры требовалась лояльность по отношению к существовавшему тогда политическому устройству страны. Те, кто вступал в откровенный конфликт с властью, вставали на путь диссидентского сопротивления, этих благ лишались. После 1991 года эта система была разрушена и уже откровенно никто от культуры не требовал лояльности. Но было предложено устраиваться в новом сложном мире так, как это делают наши коллеги во всех странах. В результате рейтинг деятеля культуры резко упал и многие уважаемые деятели культуры – в частности, некоторые писатели — прежде весьма благополучные по меркам советского мироустройства, — оказались в очень тяжелом материальном и творческом положении.

Однако и в данном случае это была скорее декларация – разъяснял немцам далее Юрий Михайлович. —  Потому что влияние власти на деятелей культуры продолжало осуществляться — например, в форме государственных премий. Особенно это чувствовалось в ельцинский период, когда награждали, включали в зарубежные поездки в основном тех, кто поддерживал тогдашний либеральный режим. В настоящее время в связи с тем, что Россия выходит из того страшного экономического и, прежде всего, морального кризиса, в котором пребывала в 90-е годы, и возможности государства увеличились, система более широкой государственной поддержки потихоньку начинает восстанавливаться – например, система государственных премий. И в этом не последнюю роль сыграла «Литгазета»: мы опубликовали список членов комиссии по литературным госпремиям и список тех, кто получил эти премии с 1991 по 2001 год. И они зеркально совпали. Теперь госпремия утверждается Советом по культуре при президенте России, и я считаю, что она с тех пор вручалась по-настоящему достойным мастерам – например, Белле Ахмадулиной, Алисе Фрейндлих. Но до сих пор не решён вопрос, над которым бьются второе десятилетие: это я о принятии закона о творческой деятельности. Сегодня творческая деятельность в глазах нашего законодателя приравнивается к любому виду индивидуальной предпринимательской деятельности. А творческие союзы приравниваются к любой общественной организации — например, любителей такс. Но почему этот закон не принят нашим парламентом — непонятно.

Тут Говорухин счёл нужным вставить свою реплику (он и потом больше ограничивался репликами – чаще по поводу своего места в искусстве):

— Вот Юрий Михайлович прочёл замечательную лекцию, а теперь я буду отвечать на поставленные им (? – С.Д.) вопросы. Но и зал прошу задавать конкретные вопросы. А что касается премий, то я хочу добавить, что, кроме Государственной, у нас есть и масса негосударственных премий. Вот у меня, например, нет ни одной государственной премии, государство меня не отмечает. Зато я имею множество негосударственных премий, вручённых мне на разных кинофестивалях. Сегодня 95% картин финансируются государством и различными госорганизациями. Но, например, в моём фильме «Пассажирка» наибольшую часть бюджета фильма взял на себя столь ненавистный нашей стране Чубайс. И средства эти выделялись без требования, чтобы они потом возвращались спонсору.

Вопрос из зала: Почему вы привезли сейчас в Ганновер именно «Ворошиловского стрелка»?

Говорухин: Не я отбирал фильм для демонстрации здесь! Я и сам несколько раз спрашивал устроителей: почему вы привезли именно «Ворошиловского стрелка», если я после него снял ещё четыре картины, которые, как мне кажется, были одна другой лучше? Конечно, это заявление нескромное. Но у меня такое ощущение, что я всё лучше и лучше снимаю. Но, может, выбор «Ворошиловского стрелка» объясняется тем, что нас пригласили вместе с Поляковым, а Поляков — один из авторов сценария?

Вопрос из зала: Как бы сегодня звучало продолжение фильма «Так жить нельзя»?

Говорухин: Я, конечно, был полный дурак, когда двадцать лет тому назад снимал эту картину. Тогда – а это были времена Горбачева — я пребывал в упоении от того, какие нам дали свободы. Были и свобода перемещения, и свобода слова, и свобода партий и организаций. Вот и я начал снимать этот фильм. И он во многом изменил политический климат в СССР. И привёл к власти Ельцина. Потому что все депутаты Верховного Совета –  а их привезли на «Мосфильм» на просмотр «Так жить нельзя» накануне дня решающего голосования, — посмотрели его и на следующее утро проголосовали за Ельцина. И Ельцин победил, и с ним пришла команда, но я оглянулся – оказывается, никакая это не демократическая Россия строится, а строится самое настоящее криминальное государство. И я снял картину «Великая криминальная революция». Заканчивался этот фильм расстрелом парламента. И эта последняя часть фильма называлась «Час негодяев». Вот тогда и пробил час негодяев. Но ведь и Запад был обманут. Он или наивно верил, или делал вид, что верит, что в России происходит демократическая революция.

Но ведь достаточно было посмотреть на биографии новых героев: Ельцин – кандидат в члены Политбюро, Гайдар – член редколлегии журнала «Коммунист», Бурбулис — преподаватель марксизма-ленинизма, Полторанин – секретарь горкома. И так везде: в областях власть захватили первый или второй секретарь обкома, в республиках – секретари ЦК, которые и по сей день сидят там. То есть весь мир был или обманут, или пытался не замечать происходившего безумия, что к власти в России пришли коммунисты, только худшая их порода – коммунисты-перевёртыши.

Донос и депутатская реакция

Беседа эта шла часа полтора. Не обошлось и без курьеза. Ганноверский графоман – автор издаваемых за собственный счёт сборников тостов и анекдотов, но считающий себя Ежи Лецем и Михаилом Зощенко «в одном флаконе», обратился к гостям с заявлением, выдержанным в духе старого «доброго» политического доноса:

— Здесь, в Германии, издаётся масса русскоязычных газет. Большинство из них пустые, но есть две мощные газеты. Но к вашему сведению, газеты эти антироссийские. Всё, что там говорится о России, просто невозможно читать. Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что это пишут люди, которые явно выполняют чей-то заказ.

Курьёз заключался не в том, что сказал графоман (замечу: названные им газеты публикуют информацию о событиях в России и СНГ, получаемые по соответствующей подписке из российских же СМИ), а в реакции Говорухина на сказанное. Только накануне уверявший немцев-студентов, что политическое мышление у российской власти сильно изменилось, несменяемый депутат Государственной думы и в недавнем прошлом кандидат в президенты РФ, почтенный Станислав Сергеевич раздражённо разразился следующей тирадой:

— Россия поднимается из руин! Она освободилась от долгов, она создала огромные золотовалютные резервы. Ещё лет десять назад ничего подобного не было. Есть огромный стабилизационный фонд, заработала промышленность, армия становится боеспособной. И международный авторитет России растёт, с ней начинают считаться. И естественно, что многим кругам на Западе это не нравится. Им больше по душе бессильная Россия с её бывшим президентом-пьяницей. Потому что на месте России лежал обескровленный труп. И легче всего и убедительней всего делать это руками русских. Вы же не удивлялись, что Радио «Свобода» финансировалось Госдепартаментом США. Это нормальный метод «холодной войны». Конечно, эти газеты, которые сейчас были названы, финансируются кругами, заинтересованными в ослаблении России.

Вот уж, как говорится, no comments! Но сomments последовали. Женщина с места громко заявила: «А я вот не считаю, что у этих газет антироссийская направленность! У нас продаются и российские газеты, и есть российское ТВ, и мы видим, что творится у вас, и очень переживаем за то, что у вас происходит. И из-за многого нам, говоря известной фразой, за державу бывает обидно. Знайте это: в нашей волне эмиграции практически нет антироссийских настроений. Но нам больно из-за того, что делается у вас».

В зале поднялся шум, раздались аплодисменты, и чуткий Станислав Сергеевич тут же переориентировался:

— Тот ущерб, который мы наносим России и её народу изнутри, совершенно несопоставим с тем, что идёт к нам с Запада. В том-то и беда нашего искусства — литературы, кинематографа, театра, — что многие художники восприняли свободу слова как свободу от ответственности перед обществом и молодым поколением. Поэтому я и кричу на всех углах: верните нравственную цензуру, оглянитесь вокруг – нет ни одной страны, где бы не существовали в духовной жизни нравственные ограничители. Такие ограничители – суть свободы общества. Но у нас этого нет. И мне на моих встречах с людьми часто кричат: ну когда же вы остановите это безумие! Когда кино и ТВ прекратят калечить души наших детей! Так что нравственные ограничения — это суть не только свободы, но и демократии. Без ограничителей не существует и демократии. Весь мировой опыт человеческого общежития это доказывает. И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал.

Говорухин не стал уточнять, какие добрые чувства и в ком пробудил он своим фильмом «Так жить нельзя», немало способствовавшим развалу СССР. По этому поводу в своё время гениально высказался другой антикоммунист (а Станислав Сергеевич с горбачёвских времен называет себя антикоммунистом, о чем не преминул заявить и немецким журналисткам из NP и HAZ) — философ, социолог и публицист, ныне покойный Александр Зиновьев: «Целили в коммунизм, а попали в Россию». Но мысль эта озвучена не была. Профессор Нольте, выслушав пушкинскую строку, диспут объявил завершённым, Говорухин, сославшись на нездоровье (похмельное, как можно было судить по его жадному в течение всей встречи глотанию расставленой на столе дармовой минералки), стремительно покинул зал, а публика ринулась к Полякову за автографами.

P.S. Автор этого репортажа до сих пор не стёр аудио- и видеозаписи комментируемой им встречи Говорухина с ганноверской общественностью.