Одним из самых значительных произведений, написанных Александром Блоком, справедливо считается цикл, состоящий из пяти стихотворений под общим названием «На поле Куликовом» и стихотворение «Скифы», которое можно рассматривать как логическое продолжение темы, обозначенной в цикле «На поле Куликовом».

И цикл «На поле Куликовом», и стихотворение «Скифы» на сегодняшний день представляются весьма актуальными, позволяющими рассматривать современные политические процессы в исторической ретроспективе и перспективе. Фактически в названных стихах А. Блока в безупречной художественной форме проведен широкий геополитический, цивилизационный и этнопсихологический анализ отношений как противостояния и противоборства, так и возможного сотрудничества, консенсуса и союзов на всем Евразийском пространстве, в частности отношений между Россией и ее восточными соседями (цикл «На поле Куликовом»), а также России с Европой, а также значения России, как важнейшего элемента евразийской политической архитектуры и гаранта ее устойчивости (стихотворение «Скифы»).

Кроме того, А. Блок строит гипотезу возможного развития исторических событий, в случае, если из этой архитектуры будет устранен или поврежден один из ее важнейших элементов − Россия.

Общим для цикла «На поле Куликовом» и стихотворения «Скифы», написанном на 10 лет позже, является подход к выбранным темам. Сегодня его назвали бы историческим, психологическим, геополитическим анализом имевших место и просматривающихся на перспективу возможных столкновений между основными акторами евразийского пространства, со всеми, неизбежно вытекающими из этого, последствиями. При том, что геополитический анализ в рассматриваемых произведениях Александра Блока подан в идеальной художественной форме, он безупречен и с точки зрения чистоты методологии подхода. В этих произведениях напрочь отсутствует идеологическая компонента как выражение классовых, сословных, социальных интересов. И в этом смысле рассматриваемые стихотворения А. Блока стоят особняком во всей русской поэзии, не считая литературы Древней Руси, от которой, очевидно, и отталкивался ведомый национальным сознанием и поэтической интуицией Александр Блок.

Придерживается этого подхода Александр Блок не только в цикле «На поле Куликовом», отсылающем нас к событиям XIV века, но и в стихотворении «Скифы», хотя написано оно после революции 1917 года, после окончания Первой мировой войны. Тем не менее, рассматривая противостояние Европы и России, А. Блок ведом духом истории, где исконным объектом интереса противостоящих сторон являются территории, борьба за господство над ними и населяющими их народами, демонстрирует геополитический подход к проблеме, видя в ней борьбу за сферы влияния, продвижение своих интересов на больших пространствах, которая еще недавно называлась территориальным экспансионизмом или противостоянием ему. Именно в этом ключе написан и цикл «На поле Куликовом» и стихотворение «Скифы», прочтение их непростых, далеко не линейных, смыслов, особенно актуально в свете событий, переживаемых нами на нынешнем временном отрезке, все в тех же пространственных координатах Евразии, на котором разворачивались события поэзии А. Блока. Упомянутые произведения А. Блока роднит методология, историзм подхода в описании событий, но рознятся они эмоционально. И это – принципиальная разница, за которой кроется нечто сакральное, едва уловимое, но пренебрежение, чем чревато трагедиями мирового масштаба.

Тревожные интонации цикла «На поле Куликовом».

Парадокс цикла «На поле Куликовом» в том, что написан он в трагической, горестной тональности, хотя говорится в нем о величайшей исторической победе русских над восточными завоевателями. Такова же и лексика этого цикла: слова «кровь», «плачь», «пыль», «тоска», «мгла», «беда», «тучи» неизменно присутствуют в стихах цикла, настойчиво повторяются, создавая ощущение тревожных предчувствий. Приведу две последние строфы из первого же стихотворения цикла «На поле Куликовом»:

«И нет конца! Мелькают версты, кручи…// Останови!// Идут, идут испуганные тучи,// Закат в крови!// Закат в крови! Из сердца кровь струится!// Плач, сердце, плачь…// Покоя нет! Степная кобылица// Несется вскачь!»

Повторы «Идут, идут», «Закат в крови! Закат в крови!» «Плачь, сердце, плачь…» нагнетают трагизм повествования, фатальность, неизбежность горестного развития событий. Цикл «На поле Куликовом» не пассивное отображение событий далекого 1380 года, а некая возможность, оттолкнувшись от них, явить нам свое предвидение, свое предчувствие грядущего в историческом времени на конкретном евразийском пространстве, где проходила Куликовская битва, и где сегодня мы стоим лицом к лицу с вызовами нашего времени, тревожной неопределенностью в видении развития событий и пророчеством А. Блока: «Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной,// В твоей тоске, о, Русь!// И даже мглы – ночной и зарубежной −// Я не боюсь.»

Победа на Куликовом поле описана А. Блоком не победной лексикой и не в победных ритмах. Здесь даже нет сюжета победы. А некое осмысление столкновения, во всей его взаимообратной связи и непредсказуемости последствий. Здесь некая метафизика столкновения, порождающая новые ситуации, новые коллизии и новую проблематику.

Некий сверхсмысл заключен в словах А. Блока из второй строфы цикла «На поле Куликовом»:

«О, Русь моя! Жена моя! До боли// Нам ясен долгий путь!// Наш путь – стрелой татарской древней воли// Пронзил нам грудь.» Здесь утверждается, что «Наш путь <…> пронзил (нам же. − С.В.) грудь» «стрелой татарской древней воли». То есть наш путь не столь уж и наш, добровольный, а навязанный извне? Или это утверждает взаимосвязанность судеб России с судьбами своих восточных соседей, общностью этого пути? То есть фиксируется историческая неизбежность сращения судеб и, одновременно, как минимум, сложность и трагичность взаимоотношений сторон, − ведь грудь все-таки пронзена. И, повторю цитату, «Из сердца кровь струится!// Плач, сердце, плачь.» И именно из этого стихотворения крылатые строки А. Блока: «И вечный бой! Покой нам только снится// Сквозь кровь и пыль…// Летит, летит степная кобылица// И мнет ковыль…» И повтор этой мысли в последней строфе того же стихотворения: «Покоя нет! Степная кобылица// Несется вскачь!» У А. Блока не бывает случайных слов, тем более они не случайны, если настойчиво повторяются на всем пространстве небольшого стихотворения: пронзенному сердцу – плакать. Покою − не бывать.

И как не вспомнить здесь гоголевскую Русь-тройку, которая за 56 лет до блоковских «степных кобылиц» и «заката в крови», неслась, дерзко и бесшабашно «и, косясь и постораниваясь, давали ей дорогу другие народы и государства?» Насколько отличается тональность этой захватывающей дух езды в неизвестность, вброшенного в мировое пространство вопроса: «Русь, куда несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром…», от горестной обреченности и драматизма блоковских строк из цикла «На поле Куликовом»: «И я с вековою тоскою,// Как волк под ущербной луной,// Не знаю, что делать с собою,// Куда мне лететь за тобой!»

Во втором стихотворении цикла, из которого приведены эти строки, еще отчетливее звучит трагическая, а не мажорная нота победы на поле Куликовом: «На пути – горючий белый камень.// За рекой – поганая орда.// Светлый стяг над нашими полками// Не взыграет больше никогда.» Что стоит за этими строками? Восприятия победы как пролога к поражению? Или возможности такого, по обстоятельствам, остающимися за скобками? Представляется, что эти строки не есть философское обобщение в духе пастернаковскоих строк: «Но пораженье от победы ты сам не должен отличать.» Перед нами другой поэт, с другой исторической памятью, историзмом мышления. В следующем стихотворении цикла река Дон, на берегах которого произошла историческая битва, принесшая победу русским, назван «темным и зловещим». И еще: «Вздымаются светлые мысли// В растерзанном сердце моем,// И падают светлые мысли// Сожженные темным огнем…», «Явись, мое дивное диво!// Быть светлым меня научи!», // Вздымается конская грива…// За ветром взывают мечи…» В литературе существует мнение, что трагическая сложность «Куликова поля» в том, что Россия здесь оказывается не по одну сторону реки Непрядвы, а по обе: здесь вышли друг против друга не орда и Русь, а две России. Вместе с тем это Куликово поле являет собою как бы символическую картину души героя… ибо в самом себе он чувствует нечто темное, родственное той «татарской стихии», на бой с которой он вышел. (Тархов А. Об Александре Блоке. Вступительная статья к изданию: Александр Блок. Стихотворения. Поэмы. «Роза и крест». М.: Худ. лит. 1974.) Высказывается мнение, «что историческое Куликово поле было переосмыслено поэтом и стало у него символом некоего рокового рубежа внутри самой России − рубежа, на котором сходятся для битвы «русское» и «татарское», «светлое» и «темное» начала. В статье «Народ и интеллигенция» в качестве сторон противостояния А. Блок называл русский народ и русскую интеллигенцию, где под татарским станом подразумевалась интеллигенция, а спящие полки Донского – не пробужденный русский народ. Но особенностью великих художественных произведений является в том числе и то, что каждое время прочитывает их по новому. Кроме того, они многомерны и не укладываются в прокрустово ложе какого-либо алгоритма. «И хотя сам Блок был склонен подставлять разные смыслы под символику Куликова поля, но основная его мысль в отношении этого цикла заключена в словах: «Куликовская битва принадлежит, по убеждению автора, к символическим событиям русской истории. Таким событием суждено возвращение. Разгадка их еще впереди», − так писал А. Блок в 1912 году» (там же). Об этом «возвращении» две последние строфы заключительного стихотворения из цикла «На поле Куликовом»:

Но узнаю тебя, начало

Высоких и мятежных дней!

Над вражьим станом, как бывало,

И плеск, и трубы лебедей.

Не может сердце жить покоем,

Недаром тучи собрались.

Доспех тяжел, как перед боем.

Теперь твой час настал. − Молись!

Разные периоды исторического времени актуализируют и по разному прочитывают и оценивают смыслы, заключенные в великих художественных произведениях. Эта многомерность и вводит эти произведения в ранг великих достояний человечества. Основной тезис цикла «На поле Куликовом», подчеркнутый самим Александром Блоком, − это неизбежность возвращения России к ситуации Куликова поля: «Недаром тучи собрались!» И слова: «Теперь твой час настал. − Молись!», − возможно, обращены к нам.

Дерзкая и угрожающая тональность стихотворения А. Блока «Скифы».

Как мы уже отметили, тему стихотворения А. Блока «Скифы» можно рассматривать как логическое продолжение цикла «На поле Куликовом», хотя оно и написано 10 лет спустя. И если цикл «На поле Куликовом» горестен и трагичен, хотя в основе его лежит победа русских полков над Ордою, а стихотворение «Скифы», датируемое 29−30 января 1918 года, когда Россия за 7 месяцев 1917 года пережила две революции и ко времени написания «Скифов» потеряла в результате гражданской войны и иностранной интервенции большую половину своей территории, стихотворение это написано в упругих ритмах, дерзкой тональности с использованием вызывающей лексики. Как отмечают исследователи, в дневниках А. Блока незадолго до написания «Скифов» (11 января 1918 года) имеется запись: «Тычь, тычь в карту, рвань немецкая, подлый буржуй. Артачься Англия и Франция. Мы свою историческую миссию выполним. Если вы хоть «демократическим миром» не смоете позор вашего военного патриотизма, если нашу революцию погубите, значит вы не арийцы больше. И мы широко откроем ворота на Восток. Мы смотрели на вас глазами арийцев, пока у вас было лицо. А на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом: мы скинемся азиатами, и на Вас прольется Восток.

Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя, так изолгавшийся – уже не ариец.

Мы – варвары? Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое варвары…»

Вскоре Советской Россией был подписан на тяжелейших условиях Брестский мир. Дневниковая запись А. Блока предвосхищает его же позицию в «Скифах».

Цикл «На поле Куликовом» выяснял соотношение физических и духовных сил России с восточной частью Евразийского континента, и даже через 600 лет, прошедших после победы и не поколебавших ее, полон ожидания новых драматических событий («Опять над полем Куликовым// Взошла и расточилась мгла,// И, словно облаком суровым, грядущий день заволокла.»), в «Скифах» аналогично, выясняются отношения России с западной частью Евразийского континента. При этом подчеркивается роль и значение России на этом пространстве четким, как математическая формула, определением ее роли «щита меж двух враждебных рас// Монголов и Европы.» Острое национальное чувство, историзм мышления, геополитическое чутье А. Блока мы уже отмечали. Добавим и такой штрих, который очень важен для понимания истории взаимоотношений России с Западом. А именно – психологию взаимоотношений. Россия – Сфинкс, пишет А. Блок. «Ликуя и скорбя,// И обливаясь черной кровью, Она глядит, глядит в тебя,// И с ненавистью, и с любовью!..» О Западе же сказано: «Вы сотни лет глядели на Восток,// Копя и плавя наши перлы,// И вы, глумясь, считали только срок,// Когда наставить пушек жерла!» Вся история отношений России и Запада, особенно перестроечного и постсоветского времени − это история безответной любви, переходящей в подобострастие, России к Западу. И А. Блок выразил это в вышеприведенных строках. А. Блок же угрожает Западу, как ни один, самый радикальный политик России: «Вот − срок настал. Крылами бьет беда,// И каждый день обиды множит,// И день придет – не будет и следа// От ваших Пестумов, быть может!»

И Запад отвратен А. Блоку, прежде всего, своей буржуазностью. Той буржуазностью, в которую ввергла себя Россия, и из которой выбраться труднее, чем из самого сложного лабиринта. Не может выбраться и не может его освоить, обжиться в нем. Отсюда эта западня раздвоенности «ненависть − любовь» гораздо более опасная, чем позиция: вражда − любовь. Но Запад – это не только буржуазность. Это и античность Греции и Рима, это и эпоха Возрождения, воспринятые Россией через западную культуру. Плоть от плоти России, А. Блок и сам несет в себе эту раздвоенность, когда призывает, обращаясь к Западу: «Придите к нам! От ужасов войны// Придите в мирные объятья!// Пока не поздно – старый меч в ножны,// Товарищи! Мы станем − братья!» И грозит: «А если нет, − нам нечего терять,// И нам доступно вероломство!..// Мы обернемся к вам// Своею азиатской рожей!» Перебор в цитатах не украшает анализ произведения. Но никуда не деться от резких, как ветер, бьющих наотмашь фраз: «Идите все, идите на Урал!// Мы очищаем место бою// Стальных машин, где дышит интеграл,// С монгольской дикою ордою!», той, которая так тревожила душу и так горестно звучала  у А. Блока в цикле «На поле Куликовом». Он прозревает возможность замены русского начала, соприродного западноевропейскому, азиатским, (Мы обернемся к вам своею азиатской рожей!») и тогда «Мы поглядим, как смертный бой кипит,// Своими узкими глазами.» И опять – переход от только что явленной ненависти и угрозы к любви, к надежде на взаимность: «В этом можно заметить некую метаморфозу, преображение, трансформацию России, олицетворяющей в цикле «На поле Куликовом» светлое начало, в темное начало в стихотворении «Скифы». Вражда Запада к России актуализирует здесь темное начало, вполне конкретно называемое в цикле «На поле Куликовом», исторически достоверно, татарским. В «Скифах же это уже условное обозначение темных, затаенных свойств, таящихся на евразийском пространстве. А то, что относится к началу светлому, русскому, широко разбредется по дебрям и лесам, расступится перед пригожей Европой. Но, разбредясь и уступив место для схватки с Европой монгольской дикой орде, Россия сама сходит с исторической сцены. Такова перспектива этого произведения Александра Блока.

И, наверное, потому, преодолевая трагизм противоборства и противостояния, последняя строфа стихотворения «Скифы» от лица России сзывает старый мир на братский пир. И здесь не подвело А. Блока историческое чутье, дух истории увел его с тропы испепеляющей ненависти и вражды.

Восток же и в последних строках цикла на поле Куликовом назван «Вражьим станом», откуда он слышит «рокоты сечи» и «трубные крики татар» Понятная земная «любовь-ненависть» для А. Блока менее опасна, чем закрытый, мистический, затаенный Восток. Хотя только в XX веке Запад, включая Россию, истекал кровью в двух Мировых войнах. Излишне говорить, сколь описанная А. Блоком ситуация сегодня актуальна. Противостояние России и Запада нарастает. Восток − в выжидательной позиции, в позиции замедленного прыжка. И время неумолимо ведет нас по предначертанным А. Блоком историческим путям. Суметь прочесть и осмыслить высокие смыслы и мистические пророчества А. Блока, его послания нам, современникам, и, соответственно, откорректировать внешнюю и внутреннею политику России и Запада − вот достойная задача, от решения которой зависит будущее мира.

Сэда Вермишева