В настоящий момент существует проблема оценки современной российской литературы. В общественном сознании прочно закрепились необъективные, в своем большинстве негативные и зачастую некомпетентные, точки зрения по поводу современной художественной словесности,  своего рода «мифы». Вот некоторые из них.

— «Литературы у нас сегодня нет».

— «Современная российская литература имеет очень низкий художественный уровень».

— «Лучшие произведения современной российской литературы специфичны для восприятия (их содержание рефлексивно, пессимистично, деструктивно, а стиль изощрен) и предназначены для читательского меньшинства».

К сожалению, подобные мифы, бесспорно, являются следствием элементарного литературного невежества.

В то же время причины таких негативных воззрений имеют глубокие социально-психологические корни и во многих случаях являются следствием той неблагоприятной просветительской ситуации, которая сложилась в настоящий момент в обществе.

Прежде всего, продвижению качественной современной литературы препятствует отсутствие единой целенаправленной просветительской политики на уровне государственных источников оповещения. Как правило, достойные произведения новейшей литературы, талантливые авторы не являются объектами интереса для познавательно-разъяснительной презентации в рамках рейтинговых каналов традиционных СМИ (даже в передачах канала «Культура» современная российская литература практически не отражена). Представленный же в Интернете тематический контент-массив являет собой разрозненную, несистематизированную информацию и предназначен, скорее, для «квалифицированного читательского меньшинства». Учитывая при этом ситуацию крайнего разнообразия выходящих в печать и бытующих в Интернет-пространстве литературных творений, можно с уверенностью утверждать, что литературная осведомленность среднего читателя весьма проблематична.

Также в последнее время в российском обществе на фоне трансформации духовной матрицы общественного сознания и смены эстетических кодов наблюдается, в свою очередь, обострение писательско-читательской оппозиции. Всем известно, что традиционный русский читатель всегда был настроен на нравоучительность, в его представлении мастер художественного слова являлся неким Мессией, обладающим безусловным правом поучать и предоставлять готовые ответы на сложные бытийные вопросы (таковыми были многие корифеи классической литературы).

Сегодня по-прежнему среднестатистический читатель ждет от литературы, помимо развлекательности, еще и некоторое необременительное назидание. Однако изменились писатели. Те из них, которые обладают талантом и преследуют не только коммерческий интерес, чаще всего пытаются вовлечь читающую публику в замысловатую, иногда чрезмерно изощренную литературную игру или, более того, завести растерянного читателя в экзистенциально-стилистический тупик. А это далеко не вызывает восторг у читательского большинства.

Тем не менее, современная российская литература существует и развивается. И на это указывают многие признаки. Это и бурное развитие литературного премирования (сегодня в России существует более 100 литературных премий). Это и достаточная активность российского книгоиздания. Это и проведение ежегодных литературных ярмарок. И, наконец, развитие литературного интернета.

Попытаемся кратко поразмышлять о некоторых тенденциях современной отечественной литературы.

Многие исследователи отмечают, что литература последних лет представляет собой некий «микс», то есть глобальное смешение жанров, стилей, литературных этикетов и т.д. (Так, в нашумевшем романе Е. Водолазкина «Лавр» самым причудливым образом древнерусские речевые конструкции соседствуют с лексемами XXI века).

Также образным системам многих произведениях свойственно сочетание реалистического и фантастического (например, в историческом романе В. Мединского «Стена», написанном в традиционной манере, присутствует эпизод с пришельцами из ХХ века, оказавшимися под стенами средневекового Смоленска).

Все больше стирается грань между интеллектуальной и массовой литературой (характерный пример –  книги Б. Акунина), между литературными жанрами (например, произведение А. Слаповского «Победительница» совмещает в себе черты эпистолярного романа, романа-антиутопии и социально-психологической прозы).

Немаловажно заметить, что некоторые критики с горечью сетуют, что не выработан «единый поколенческий язык». Действительно, трудно найти точки соприкосновения в мировоззренческих системах, скажем, М. Елизарова, А. Иванова, М. Кучерской.

Далеко не положительно оценивают литературоведы и ситуацию пошатнувшегося литературного этикета, что в результате привело к отсутствию тематических и лексических табу (вспомним монструозных героев Ю. Мамлеева, а также мириады нецензурных слов в книгах В. Сорокина).

И, безусловно, все отмечают коммерческий дух современной литературы, выражающийся, например, в навязчивой ориентации на определенную целевую аудиторию. Так, успех творчества Д. Донцовой определяется предсказуемостью построения сюжета, клишированностью образа героини и ироничной манерой повествования – всем тем, что ожидаемо домохозяйками и другой невзыскательной женской аудиторией.

Какая же художественная литература заслуживает, по мнению критиков, называться качественной?

Традиционно интеллектуальной (элитарной) литературой считаются произведения, обладающие изощренным стилем, требующие  от читателя особенной эрудиции, интеллекта и воображения.  Также элитарная художественная словесность отличается сложной философской проблематикой. Часто сюжет становится второстепенной составляющей, во главу угла ставится художественное альтер эго автора. В контексте элитарной литературы изобретаются новые жанры и проводятся литературные эксперименты. Очень часто таким произведениям свойственна постмодернистская манера повествования. Нередко подобная литература со временем становится классикой.

К качественной серьезной словесности принято относить таких российских авторов, как Ю. Буйда, М. Вишневецкая, А. Волос, А. Иличевский, А. Кабаков, В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин, О. Славникова, М. Шишкин (список, конечно же, неполный).

Положительным свойством элитарной литературы является, то, что она заставляет читателя мыслить, стимулирует его диалог с писателем.

Однако часто интеллектуальную литературу называют «чтением для снобов», (для «квалифицированного читательского меньшинства» – по словам критика С. Чупринина). В произведениях элитарной словесности автор почти не заботится о читательском комфорте, предлагая ему условия литературного существования, приемлемые для собственного писательского удовлетворения. Например, многоуровневый ассоциативный образный ряд произведений Саши Соколова отражает сложный внутренний мир писателя, многообразие его стилистических возможностей и адресован для особо изощренного читателя.

Кто-то из критиков иронически заметил, что как киты не могут существовать без планктона, так серьезная литература –  без развлекательного чтива.

Характерными признаками массовой литературы считают следующие:

— жанровая устойчивость (например, любовный роман, «лавбургер», строится по мелодраматическим законам и почти не выходит за их рамки);

— сюжетоцентризм (в произведениях такого рода обязательно наличие интриги, развитие захватывающего действа);

— стилистическая и языковая доступность (текст подобных произведений не отличается лексической, семантической и синтаксической изощренностью, конструкции просты, образы описательного и характеризующего ряда клишированы);

— узнаваемость образов (этим грешат даже талантливые беллетристы. Например, в романах Б. Акунина типаж положительного героя остается практически неизменным: благородный интроверт с высокими требованиями к себе и другим).

В массовой литературе выделяют следующие основные жанры и их разновидности.

— Детектив: иронический (Д. Донцова), классический (Д. Петров), полицейский (А. Маринина), исторический (Н. Александрова) и тд.

— Любовный роман: собственно, сентиментальный (Н. Нестерова, Е. Вильмонт), авантюрно-исторический (Е. Арсеньева, Н. Павлищева), семейный роман (Т. Булатова), остросюжетный (Н. Андреева) и тд.

— Фэнтези: славянское (М. Семенова), историческое (А. Мазин), юмористическое (М. Успенский), современное (С. Лукьяненко) и тд.

— Хоррор-литература: мистика (А. Атеев), триллер (А. и Е. Грановские) и тд.

— Исторический роман в его разновидности «фолк-хистори» («история для народа»). Классиком этого жанра в отечественной литературе считается В. Пикуль. Современные авторы – В. Поротников, Э. Радзинский, А. Асов и тд.

Развлекательную литературу принято обвинять в содержательной одномерности, компиляции к классической традиции, гедонизме, потакании вкусам «неквалифицированного читательского меньшинства».

Но «если звезды зажигают, это кому-нибудь нужно». Десятки авторов и сотни произведений досугового чтения, безусловно, исправно удовлетворяют эстетические, духовные потребности большинства населения, успешно выполняют терапевтическую функцию релаксации.

Нельзя забывать и о том, что «низкие» жанры, как утверждают знатоки, являются обширным полем деятельности для развития писательского мастерства. Например, такой авторитетный литератор, как Д. Быков считает, что удачно написанный триллер – показатель писательского таланта, поскольку данный жанр требует и незаурядных навыков в сюжетостроении, и умений в создании психологического пространства.

В последнее время некоторые известные критики (например, Алла Латынина, Сергей Чупринин) выделяют в контексте художественной словесности еще одну разновидность – «миддл-литературу», которая по своим художественным качествам занимает серединное положение между развлекательной и элитарной словесностью.

Миддл-литература предназначена для наиболее подготовленного читателя, поскольку нередко обладает несколькими смысловыми уровнями.  (Например, по достоинству оценить литературную игру лучших текстов Б. Акунина может человек, знакомый с русской и зарубежной классикой).

Миддл-литература сюжетна, однако ее произведения имеют усложненную стилистику. Важной особенностью таких текстов является жанровая неоднозначность. Яркий пример – роман А. Иванова «Псоглавцы»: произведение, напоминающее по сюжетостроению и образному ряду триллер и в то же время благодаря духовно-нравственной направленности граничащее с жанрами романа-воспитания, романа-притчи и психологического романа.

В связи с российской миддл-литературой чаще всего называют следующие имена: Б Акунин, Е. Гришковец, И. Ефимов, А. Иванов, М. Кучерская, М. Москвина, Ю. Поляков, Д. Рубина, П. Санаев, А. Слаповский, В. Токарева, Л. Улицкая (список неполный).

Кстати, весьма интересную, хотя и не бесспорную точку зрения по поводу произведений, достойных внимания, но не претендующих на художественную безупречность, высказал писатель А. Мелихов, убежденный в том, что «…литература умеренно талантливая…воспитывает лучше, чем гениальная…».

Всегда немаловажным для читателя является то, как преподносит ему творец художественного слова изображаемую действительность. В связи с этим особенно актуален вопрос о творческой манере писателя.

По большому счету на сегодняшний день в российской литературе существует два художественных метода: постмодернизм и реализм. Каждый из них имеет свои разновидности, а также они сочетаются друг с другом в определенных текстах.

Несколько слов о постмодернизме.

Традиционно сложилось, что постмодернистская манера повествования является обязательной составляющей элитарной литературы.

Постмодернизм, существуя и как художественный метод, и как особое мировоззрение, представляет собой явление крайне сложное, неоднозначное, трудно поддающееся четкому определению (это отмечают многие исследователи).

Наиболее известные широкому читателю талантливые зарубежные авторы-постмодернисты – Х-Л. Борхес, Х. Кортасар  Д. Фаулз, У. Эко. Из российских в этот ряд необходимо включить В. Ерофеева, С. Соколова, Э. Лимонова, А. Битова, В. Пелевина, В.  Сорокина.

Отправной точкой для постмодернистского сознания является глубокая убежденность в том, что традиционные схемы, архетипы, стандарты в области культуры и искусства исчерпали себя, все имеющиеся ниши заполнены, «канон сформирован на 90%». В результате этого мастеру слова почти невозможно создать ничего нового. В такой ситуации необходимо кардинально поменять свой подход к изображаемой действительности. И в этом случае ведущим художественным приемом у постмодернистов становится ирония, применяемая даже в тех случаях, когда она кажется, на первый взгляд, неуместной. Например, описание главного героя, окружающей его действительности, да и само  название  романа О. Славниковой –  «Легкая голова» – проникнуты едкой авторской иронией, граничащей с сарказмом. При этом ситуация, описываемая в романе, далека от юмористической, а в финале вообще дело принимает совершенно трагический оборот.  Шокирующее впечатление производит юмористическая тональность некоторых эпизодов из жизни блокадного Ленинграда (А. Тургенев «Спать и верить»).

Еще одним важнейшим элементом художественной системы постмодернизма является реминисце́нция (лат. reminiscentia, воспоминание) в самом широком смысле.

Используя реминисце́нцию как мощнейшее средство выстраивания текста, постмодернисты имеют воистину неограниченное поле для создания новых смыслов. Особенно при этом востребована классика.

Один из наиболее узнаваемых примеров такого рода – творчество Б. Акунина, который, не будучи образцовым постмодернистом, однако не чужд многих приемов этого творческого метода. В его романах можно найти настоящие россыпи аллюзий на русскую и зарубежную литературу: это и имя блистательного Фандорина, это и психологическая характеристика многих персонажей, и некоторые перипетии повествования, и названия глав (роман «Внеклассное чтение»), и многое-многое другое.

Еще один пример – роман Ю. Вяземского «Великий понедельник». Замысел этого произведения, его художественная концепция тесно связаны с фразой из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Мы ели сладкие весенние баккуроты».

Постмодернистское обращение к классике определяет тенденцию переосмысления хрестоматийных образов.

Например, во многих произведениях наблюдается трансформация классического для русской литературы архетипа «маленького человека». В книгах некоторых российских постмодернистов этот типаж иногда приобретает черты монструозности (произведения В. Пелевина, Ю. Мамлеева и т.д.). Особую разновидность этого образа мы встречаем в программной для российского постмодернизма книге Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки», главный герой которой являет собой осовремененный вариант «бедных людей» Ф. М. Достоевского. Совершенно неожиданной в романе В. Маканина «Асан» оказывается трактовка традиционного для русской литературы образа русского офицера в условиях кавказской войны.

Важно помнить и о том, что постмодернизм – пространство эстетического эксперимента. Например, своего рода инновацией стал для В. Сорокина роман «День опричника», где писатель достаточно виртуозно соединил средневековые и современные реалии. Определенное открытие совершил и Д. Быков, который в романе «Правда» создал шокирующий конгломерат авантюрного повествования и исторической первоосновы.

Значим в постмодернистском произведении элемент литературной игры. Так, Д. Быков в романе «Орфография» весьма вольно обращается как с культовыми фигурами эпохи Серебряного века, так и сюжетными коллизиями, свойственными литературе того периода, а критик П. Басинский в своем романе «Полуденный бес» представляет собственную версию бытования героев Ф. М. Достоевского в наши дни.

Нередко писатели прибегают к интеллектуальной и эстетической провокации, часто граничащей с эпатажем: этим скандально известны произведения В. Сорокина, В. Ерофеева.

 Зачастую сюжет в произведениях постмодернистской направленности является второстепенной составляющей (М. Шишкин «Взятие Измаила», «Венерин волос», «Письмовник», А. Битов «Пушкинский Дом»).  Очень часто повествование имеет нелинейный характер (и это также нивелирует приоритетность сюжета). Так, в романе Л. Юзефовича «Журавли и карлики» отсутствует хронологическая последовательность, более того, в тексте комбинированы содержательно не связанных друг с другом эпизоды (описания злоключений самозванца из XVII века чередуются с магистральным сюжетом из современной жизни).

Примыкает к постмодернизму направление «магического реализма», художественного метода, в котором фантастические элементы включены в реалистическую картину мира. Одним из мэтров «магического реализма» традиционно считается колумбийский писатель Г-Г. Маркес. В современной российской литературе этот метод существует как смыслообразующий для всего писательского творчества (Ю. Буйда, О. Славникова) и для отдельных произведений («Сердце Пармы» А. Иванова, «Каменная баба» И. Бояшова, «Спать и верить» А. Тургенева и т.д.).

Очень важно понимать, что постмодернизм и «магический реализм», являясь открытыми структурами, а не герметичными методами, запатентованными избранными, фрагментарно используются также  и писателями, которых  принято называть «реалистами».

Как известно, расцвет русского реализма пришелся на XIX век. В современной российской литературе этот художественный метод по-прежнему остается весьма влиятельным, имеет несколько разновидностей и представлен плеядой ярких имен.

Литературный критик А. Татаринов сказал однажды: «Если русская литература не стремиться стать словом о жизни и смерти…, она фатально мельчает, грозит превратиться в необязательную форму досуга». Эти слова можно считать программными для российских представителей социально ориентированного реализма. Писателей этого направления отличает заинтересованное отношение к общественным, политическим, историческим проблемам.

Так, наиболее полнокровный образ послеперестроечной эпохи мы находим в произведениях Ю. Полякова («Сто дней до приказа», «Козленок в молоке», «Замыслил я побег», «Любовь в эпоху перемен»). В нашумевшем романе С. Минаева «Дyxless. Повесть о ненастоящем человеке» очевиден критический взгляд на мир российской «офисной интеллигенции». Концепция просвещенного консерватизма и умеренного национализма определяет литературное творчество В. Мединского (роман «Стена»).

Почвеннические идеи, классическими представителями которых являются В. Распутин, В. Астафьев, Б. Можаев, Е. Носов, присущи сегодня таким подающим надежды прозаикам, как А. Варламов («Рождение», «Дом в деревне»), О. Павлов («Казенная сказка», «Дело Матюшина»). Эти авторы следуют в своем творчестве эстетико-философским традициям Л. Н. Толстого.

В рамках реалистического направления необходимо выделить группу молодых писателей, которых некоторые критики окрестили «новыми реалистами».

Творчеству З. Прилепина («Санькя», «Черная обезьяна»), Р. Сенчина («Елтышевы»), Г. Садулаева («Я – чеченец»), Д. Гуцко («Русскоговорящий», «Покемонов день») свойственны остроактуальная проблематика, жесткая, наполненная натуралистическими подробностями манера повествования.  Эпиграфом к творчеству этих авторов могут являться слова Ф. Кафки: «Мы должны читать лишь те книги, которые кусают и жалят нас».

Пристальным вниманием к внутреннему миру человека, к проблемам существования и развития его душевного устройства отличаются писатели, следующие традициям психологического реализма. К ним можно отнести А. Кабакова («Всё поправимо»), В. Маканина («Асан»), А. Иличевского («Перс», «Матисс», «Математик»), М. Вишневецкую  («Опыты») и т.д.

Близок по тематике и концептуальности к психологическому реализму неосентиментализм, представленный в основном российскими писательницами – М. Кучерской, Д. Рубиной, Н. Соколовской, Л. Улицкой, Е. Чижовой. Характерным признаком этого литературного течения является любовное внимание повествователя к человеческой душе, к самому человеку в его разнообразных проявлениях. В этом отличие неосентиментализма от психологического реализма (в произведениях последнего преобладает порой беспристрастная, порой жесткая авторская позиция по отношению к описываемому объекту). В свою очередь, от классических произведений сентиментализма (например, повестей Н. М. Карамзина) неосентиментализм отличается тем, что смыслообразующим элементом многих произведений является ирония (Н. Соколовская «Литературная рабыня»), часты вкрапления постмодернистской эстетики (Л. Улицкая «Казус Кукоцкого»), и образности «магического реализма» (Д. Рубина «Почерк Леонардо»).

Наблюдая за современным российским литературным процессом, приходишь к выводу о том, что существует ряд проблем, связанных непосредственно с литературным творчеством

Прежде всего, для современных мастеров слова остается актуальной ситуация обратной связи с читателем.  Об этом много спорят и говорят. Например, в одном из недавних номеров журнала «Библиотечное дело» (Черняк М. А. Автопортрет на фоне эпохи // Библиотечное дело. – 2015. – № 11. –с. 6-23.) были представлены интервью с 26 современными прозаиками. Среди предложенных вопросов был и вопрос о   значении читательской личности для писателя. Характерно, что большинство прозаиков-респондентов готовы видеть в  читателе «друга», «собеседника», разделяя при этом известное убеждение У. Эко: «На какого идеального читателя ориентировался я в моей работе? На сообщника… На того, кто готов играть в мою игру».

Вторая проблема тесно связана с первой и является важной для тех писателей, которые заинтересованы в отклике со стороны читательского большинства. Речь идет о гармоничном сочетании в художественном тексте занимательной сюжетности и содержательно-стилистической качественности. Многие прозаики говорят об этом.  Так, Д. Рубина убеждена, что писатель должен быть хорошим рассказчиком, «волшебником, сказочником, создающим новые миры». Даже такое взыскательный эстет, как Д. Быков считает, что «сложные люди должны научиться писать простые книги». Однако в мире серьезной литературной критики, а также среди авторитетов элитарной литературы бытует иное мнение. Например, известный критик С. Чупринин утверждает, что «попытки срастить динамический сюжет с высоким уровнем художественности заведомо обречены на неуспех…».

И третья актуальная для многих современных писателей проблема – поиск героя. При этом цель, как правило, дуалистична. С одной стороны, мастерам художественного слова интересно экспериментировать в рамках создания портрета «героя нашего времени». В этом, по мнения критика   Л. Данилкина, преуспел В. Маканин. Главный герой его романа «Асан» – майор Жилин «может быть ключом для понимания эпохи, метафорой современности». Также в российской литературе последних лет есть и другие попытки разработки образа типичного современника. Это и толерантный Даниэль Штайн из романа Л. Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», это и герои романов А. Иванова «Географ глобус пропил», З. Прилепина «Санькя», С. Минаева «Дyxless. Повесть о ненастоящем человеке», это даже героини многочисленных творений Д. Донцовой.

С другой стороны, как считают критики, не решенной остается задача создания образа положительного героя, который, к слову сказать, фактически отсутствовал даже в русской литературной классике. И здесь на помощь приходят представители миддл-литературы. Например, критик А. Латынина справедливо считает, что на сегодняшний день в какой-то мере с этой трудной задачей справился Б. Акунин, который достаточно достоверно соединил привлекательность и добродетель в образе Эраста Фандорина.

В итоге все же хочется задаться непраздным вопросом, который продолжает волновать умы: «Зачем необходимо читать современную литературу?».

Ответов существует много. Особенно квалифицированно на этот вопрос отвечают, конечно же, писатели-современники.

Например, Н. Соколовская убеждена, что «Современную литературу нужно читать, потому что она в той или иной мере продолжает традиции большой русской литературы». А С. Махотин считает, что «бывает очень интересно ощутить себя в числе первооткрывателей текста, который возможно станет классикой».

А какого же мнения придерживаются простые читатели?

Исследование на данную тему было проведено в 2013 году в Российском государственного педагогического  университете им. А. Герцена. (Черняк М. А. Молодой читатель XXI века называет 70 причин читать современную литературу // Школьная библиотека. – 2013. – № 5. –с 24-29.). Среди причин читать современную литературу студентами были названы такие, как:

— чтобы разрушить стереотипы о ней;

— чтобы узнать взгляд авторитетных современников на действительность, лучше понять ее, духовный климат эпохи;

—  чтобы лучше понять самого себя;

— чтобы понять, какие писатели книги уйдут в будущее, станут классиками;

— чтобы получить новый духовный опыт;

— чтобы понять, как развиваются классические жанры, направления, формы, преломляются литературные традиций;

— чтобы увидеть вечные вопросы в новой форме;

— чтобы развивать собственное критическое мышление и свой эстетический вкус.

И еще несколько слов о критериях художественности.

Осваивая день за днем необозримый мир современной литературы, создавая свою «внутреннюю библиотеку» (выражение французского литературоведа Пьера Байяра), начинаешь задумываться о смысле литературного творчества. И понимаешь, что ценность произведения заключается ни в сюжете, ни в проблематике и ни в стилистических экспериментах. Главное – это образность, способность писателя создать, а читателя увидеть, прочувствовать, войти в неповторимый, единственный, чудесный МИФ (а каждое талантливое художественное произведение есть, бесспорно, – МИФ в том самом высоком и многоаспектном понимании, которое предлагает А. Ф. Лосев).

Создание сгущенного, концентрированного ОБРАЗА, особенного мира, атмосферности, осязаемой, живой, чувственной, способной взять в плен и захватить всецело, и есть доказательство талантливости автора (отчасти это можно назвать стилем) и неотразимого обаяния его творения.

Марина Кравченко