«В Третьяковской галерее на Крымском валу открылась выставка Ильи и Эмили  Кабаковых «В будущее возьмут не всех». Это итог работы за 6 десятилетий. И впервые произведения собраны все вместе. Репортаж Александры Черепниной.

Сковородки, кастрюли, тёрки вопреки законам гравитации замерли в воздухе. Кажется, мгновение – и всё это с грохотом рухнет вниз. Скандал начнётся в коммунальной квартире. Но мгновение – и ни единого звука. А взгляд заметит лишь теперь пейзажи на стенах. Как авторская ремарка: смотрите вглубь вещей. Причём не только буквально.

Это некая история. Конечно, не о быте. Она о мире человека, о его внутреннем состоянии.

Сомнения, вопросы, глубоко личные, у каждого свои. Можно вечно искать ответы. А можно, как хозяин этой комнаты, стать неисправимым романтиком. И пусть рядом с его кроватью никогда не было катапульты в открытый космос, сквозь потолок он не летал, главное – уметь мечтать.

Здесь очень многое рассчитано на самого зрителя, на то, какие мысли, ассоциации в музее возникнут у него. И в самом деле – в этом и сила искусства Кабакова.

Илья Кабаков важнейший из русских концептуалистов, создатель нового жанра тотальной инсталляции. Когда на впечатление работает всё: предметы, свет, звуки, тексты. Они окружают, давая возможность оценить художественное произведение изнутри.

Тёмно-красные стены, диваны в центре салона, классическое музейное пространство. Можно удобно разместиться и созерцать. Но вместо картин лишь яркие пятна света.

И так по всему периметру. Взгляд не имеет? за что зацепиться. И вот объявление, написанное от руки: «Полотна скоро приедут». На самом деле оно тоже часть инсталляции. Читать его зрителю следует как приглашение стать соавтором, дать волю воображению, и мысленно самому заполнить пустой зал» (программа «Время» 21.00 8.09.2018 https://www.1tv.ru/news/2018-09-08/351972-vypusk_programmy_vremya_v_21_00_ot_08_09_2018 временная метка 18:06).

От последних слов я пришёл в восторг. Мне кажется, что тут я могу особенно чётко продемонстрировать, насколько верно моё экстремистское мнение о том, что такое идеал ницшеанства.

Совсем чётко он оформился у меня при договаривании того, что не позволила себе сказать Ольга Шалыгана в 1997 году в своей кандидатской диссертации «Время в художественных системах А. П. Чехова и А. Белого» (http://shaligina.narod.ru/disser_1.htm).

Это совершенно парадоксальный идеал. Мазохистский. Удовольствие от принципиальной недостижимости метафизического иномирия, которое всё же удаётся как-то выразить автору.

Это настолько трудно постигнуть, что я буду выражаться нарочито грубо, чтоб было понятно.

Когда жил сказочник Андерсен? – В 1805 – 1875 годах. Хоть, когда он родился, наполеоновские войны уже начались, настроение тех лет его воспитало. А это было известное настроение огромного разочарования (реки крови в Европе) в идеалах Просвещения, Разума. Сермяжное объяснение рождения немецкого романтизма. А Дания рядом… А когда улеглось, что осталось? Пошлость буржуазного существования. И романтизм обратился против неё. Как? – Бегством от этого плохого внешнего мира в свой прекрасный внутренний. В моральном плане одним словом это называается эгоизмом, а в философском – солипсизмом (на свете нет ничего достоверного, кроме моих ощущений). Такого уже можно было назвать сврхчеловеком. Но тогда это слово ещё не применили. А оно вполне годилось. Такой презирал обывателей, их общественное мнение, их мораль. Рабской называли массу. И глупой. – Вот Андерсен и сочинил сказку якобы для детей «Новый наряд короля» (1837). Каким, мол, идиотским общественное мнение почему-нибудь ни сложится, сила его среди обывателей, среди этих дураков, огромна. Особое, наверно, удовольствие было суметь преподнести ненавистной публике свою пощёчину так, чтоб публика оскорбления и не заметила. (Добрый такой Андерсен, да?) И у Андерсена, похоже, всё удалось – сказку так и считают детской.

Она лишь подразумевает, что идеал автора – прекрасный внутренний мир его, не сравнить с этими дураками и притворами.

То есть где-то прекрасное ещё мнится существующим.

А время шло. Очарования и разочарования сменяли друг друга и однажды разочарование не оставило на Этом свете совсем ничего хорошего. Дух воспарил «над Добром и Злом». Так назвали ницшеанство. А сам Ницше своего героя назвал сверхчеловеком. Но и до его сознания, пожалуй, не дошло, что на самом деле на Этом свете и сверхчеловек есть всего лишь недоницшеанец. Такой же пошляк, как буржуа и обыватель для романтиков, ибо хапает себе, просто хапает более бесстыдно, чем во времена романтизма. Ницше было невдомёк, наверно, почему он так любит смерть.

«Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни».

«Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь».

«Некоторым не удается жизнь: ядовитый червь гложет им сердце. Да приложат они все силы свои, чтобы смерть лучше удалась им!».

«Препятствование самоубийству. Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть; это есть только жестокость».

Он сознанием любил смерть, потому что подсознанием любил иномирие. Не тот свет христианства, принципиально достижимое благо для всех прощённых с существованием в Царствии Божием на небе в виде бесплотных душ. Он был враг христианства.

А время шло. И наибольшее, может, разочарование на свете создали коммунисты, объявившие, что строят рай на земле… силовым способом.

Представляете, КАК разочаровался Илья Кабаков?

Если б не искусствовед Алленов, я б никогда не понял, что хочет сказать Кабаков. А Алленов объяснил просто: «образ границы между здесь и там» (https://www.turkaramamotoru.com/ru/%D0%90%D0%BB%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%BE%D0%B2,-%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B8%D0%BB-%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87-459312.html). Ещё нагляднее это объясняется с привлечением картуша.

«…мотив в виде полуразвернутого, часто с надорванными либо надрезанными краями рулона бумаги, свитка, на котором может помещаться герб, эмблема или надпись» (Википедия).

Не то здесь, не то там – это (если картина) не то нарисованное (написанное) нам предъявлено, не то нарисованное, что за рамкой.

Так это «не то здесь, не то там» было самым подсознательным. А потом Кабаков осознал его. И я, эстетический экстремист, больше не могу называть его произведения рождёнными подсознательным идеалом (то есть художественными). Иные даже искусством не могу назвать. Потому что искусство это условность, это испытание сокровенного непосредственныи и непринуждённым образом. А если непосредственным и принуждающим, то это уже не условность, не искусство, а жизнь. Так если Кабаков приглашал к себе гостей, показывал им в своём темпе листы, на которых то надписи (и тогда Кабаков их своим тоном и темпом читал), то картинки (и их он в своём темпе сменял другими листами), то это было принуждение. От того что это называют «искусство перформанса» ещё не значит, что это вообще искусство, раз такая принудиловка (как верующим Пусси Райот впарили свой молебен или как прохожих на Красной площади Павленский заставил увидеть, как он прибил к брусчатке свою мошонку). – Да, впечатляет, и очень сильно. Но это за рамками искусства как условности.

Когда вы по своей воле пошли в музей и там в своём темпе смотрите то на сковородки, то на пейзаж на стенах за ними – перед нами уже не перформанс. Но и не неприкладное искусство (которое выражает подсознательное автора). Потому что Кабаков уже несколько десятков лет, как осознал, что хочет выражать идеал метафизического иномирия («не то здесь, не то там»). Вот он и развесил кухонные принадлежности перед пейзажами. Или абы что, но в «комнате», при имеющемся пространстве вне «комнаты».

Нет, если кто не знал, про это «не то здесь, не то там» и если кого самостоятельно озарило… Тому я завидую. Наверно, изрядное впечатление получилось. Того подсознательное получило хорошую встряску.

Однако, судя по комментариям Екатерины Андреевой, Александры Черепниной, Ирины Горловой и Зельфиры Трегуловой, которые даже не намекнули зрителям ТВ на «не то здесь, не то там», шансы зрителю самостоятельно (к чему все призывают) дойти до иномирия равны нулю. Как ни откровенно предъявление Кабаковым непредъявленных картин (что наиболее иллюстрирует «не то здесь, не то там»).

Именно иллюстрирует.

Перед нами то, что называется – исписался.

Соломон Воложин