Голоштанный Васька, которого все называли Васильком, прыгал и всё никак не мог допрыгнуть до высоченной старой деревенской кровати, на которой после обеда задремала его мама Анастасия Андреевна.

День, как и обычно в деревенской жизни, выдался у Анастасии труднёхонек. Встала в три утра, вскоре прогнала на выпас корову. Щи к тому времени уже были готовы. Обжигая нутро, муж Игнат хлебал, дуя на деревянную ложку. Сколько уж раз дивилась Настасья – ну подождал бы чуток, пока остынет, нет – именно, чтобы с пылу с жару, надобно её мужу. Проводив Игната на работу, Анастасия наконец присела на лавочку. Была она брюхатой, да на девятом уж месяце. Вот потому после обеда и прилегла отдохнуть. А если бы не брюхатость, ни в жизнь бы не прилегла без времени. Василёк, попрыгав и поняв, видимо, что не допрыгнуть ему до высоченной кровати, расстроился и захныкал. Причиной тому оказалось что ни на есть обыкновенное житейское дело. На лужайке, возле дома, был привязан их телёнок, у которого пока ещё не было клички. Василёк, выйдя после обеда на крыльцо, постоял немного, подражая отцу, похлопал себя по пузу. Затем отправился на лужайку и от увиденного широко открыл рот: палочки, к которой был привязан телёнок, не было, не было и верёвки, не было, наконец, и самого телёночка.

Васе было уже пять лет, но разговаривал он ещё почему-то совсем плохо. Так уж было в их родове, что поздно начинали разговаривать. Вот потому он и пытался теперь допрыгнуть до кровати, пытаясь сообщить матери о пропаже. Но вот беда – в их родове не только начинали разговаривать поздно, но и росточка все были махонького.  Мальчик, устав и переволновавшись, заснул прямо на полу. Приснилось ему, что папка его Игнат Иванович, узнав, что пропал телёнок, прилетел с председателем колхоза на вертолёте, взял с собой Василька, и они вместе облетели все поля и леса. Василёк всё показывал пилоту своей ручонкой, куда мог убежать любимый телёночек. Вдруг сквозь сон мальчик услышал слова матушки Анастасии Андреевны: «Ох, горе-то какое, Василёк-то прямо на полу заснул. Не застудился бы, родненький». И мать стала поднимать сына с пола. Вася проснулся и вдруг совершенно чётко и членораздельно, чего не наблюдалось ранее, спросил: «Мама, а телёночка нашего на вертолёте нашли?» Анастасия Андреевна от услышанного открыла рот. Затем, посадив сынишку на кровать, подошла к образам, помолилась и сказала вслух: «Слава тебе, Господи, заговорил. А люди-то говорили…Но что теперь об этом толковать». Затем, поглядев на Васю, спросила:

– Постой, о каком это ты вертолёте, сынок, баял?

 Василёк, окончательно проснувшись, сказал:

– Ну как же, маманя, мы с тятей, председателем и пилотом полетели на вертолёте телёночка нашего искать! – Затем, смутившись, продолжил:

– Только вот я заснул чего-то и не упомню, нашли или нет.

Мать, спохватившись, выбежала на крыльцо. Их телёнок, с верёвкой на шее и лежащей на зелёном полотне земли палкой, стоял возле резного их крыльца, тыкаясь головой о приступок. Анастасия Андреевна, погладив телёночка, тут же и дала ему кличку, назвав Потеряшкой. Потом, подумав, переиначила имя, рассудив так: «Назовёшь Потеряшкой, будет постоянно теряться. Лучше уж Верным назвать, ведь пришёл же он к крыльцу-то нашему – стало быть, Верный и есть». Вбив вновь палку в землю, в этот раз покрепче прежнего, мама с сыночком сели на лужайку и, весёлые, глядели на Верного. Только вот Василёк поначалу слегка поспорил с мамой – говорил, что, может быть, всё же лучше Потеряшкой назвать телёночка. А выслушав доводы мамулечки, быстро согласился с ней. Вечером вернулся отец и, узнав, как он на вертолёте с председателем искал телёночка, засмеялся на всю избу, да так громко, что куры на насесте и то встревожились, закудахтали.

Радость отцова была ещё и от того, что Василёк его наконец заговорил, а стало быть, порода их продолжается. И, подойдя к образам, Игнат Иванович стал молиться. Не слышны были его слова, произносил он их про себя. Но совсем не трудно догадаться, о чём они были…

Анатолий Казаков