В эпоху «иномарки головного мозга» совсем немногих читателей интересует «герой нашего времени». Подавляющее большинство молодёжи, да и взрослых людей тоже, уже получивших воспитание на образах «лолит» и «интердевочек», не задумываются над содержанием той эпохи, в которой они живут; им просто не интересно. И это не удивительно: дикий капитализм в нашей стране в общем понятии послужил к нравственному обнищанию, как молодёжи, так и взрослых людей. Появилось стойкое нежелание человека «вникать в прекрасные чертоги литературного разума… мыслить в размерах вечности, развиваться духовно» (В. Лерманская).

А для тех, кто учился в советской школе, роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» оставил в душе неизгладимый след на всю жизнь. По этой причине многие перечитывали эту книгу уже в зрелые годы, находя для себя в ней всё новые и новые знания о человеке и жизни в целом.

В первую очередь это делают, конечно же, литераторы, не один раз задавая себе вопрос: кто же в современной русской литературе претендует на звание «герой нашего времени».

В нашей литературе подобные герои традиционно существовали в двух ипостасях. Первые – это те, кто соответствовал лексическому значению слова «герой», то есть «человек, совершивший акт самопожертвования ради общего блага». К таким героям, вне всякого сомнения, относится, например, генерал Серпилин из трилогии Константина Симонова «Живые и мёртвые». К аналогичному типу героев целесообразно отнести и тех литературных персонажей, которые умышленно шли на самопожертвование, но остались живы благодаря стечению обстоятельств: Павка Корчагин – герой романа Николая Островского «Как закалялась сталь», Алексей Мересьев  из «Повести о настоящем человеке» Бориса Полевого, многие солдаты, офицеры и партизаны в повествованиях Юрия Бондарева, Василя Быкова и других советских писателей.

Вторая категория «героев нашего времени» — это литературный образ, вобравший в себя типичные черты эпохи, отобразивший дух времени, что совершенно не обязательно должно быть связано с героизмом, благородством и бескорыстием. К таким образам мы относим лермонтовского Печорина, горьковского Клима Самгина, шолоховского Григория Мелехова, физика-ядерщика Виктора Штрума из романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» и т. д.

Светлана Замлелова в своей статье «Герой нашего времени» утверждает: «… «героем нашего времени» можно смело назвать Иуду. Образ его становится понятен через совершённый им выбор. Поэтому важно разобраться не в том, почему и зачем он предал, а в том, что именно он выбрал… Иуда оказался прообразом «общества потребления», для которого так же, как и для Иуды, невозможно, оставаясь собой, сохранять верность высоким идеалам. Героического в современной литературе действительно немного. Но это именно потому, что героическое перестало быть типичным… Власти некого предложить в герои, а обществу – некого выдвинуть».

Литературный критик Николай Крижановский поддерживает это мнение и пишет, что в современной литературе настоящих героев осталось немного, что «идёт процесс дегероизации отечественной литературы».

Есть литераторы, которые этот вопрос ставят ещё острее, утверждая, что из нашей литературы в последние десятилетия выветрились даже попытки создать «героя нашего времени». (Здесь, как мы понимаем, речь идёт о «первой» категории героев, то есть тех, кто совершил акт самопожертвования ради общего блага).

А теперь посмотрим, в какой степени соответствуют действительности данные утверждения. Но предварительно зададим себе вопрос: кто может сегодня стать прототипом «героя нашего времени»?

Действительно, кто же? Владимир Путин? Олигарх Прохоров? Навальный? Стрелков? Рядовой боец донецкого фронта?..  Активист коммунистического или националистического подполья? А может, Рамзан Кадыров? А что, вон в Чечне школьники давно уже дружно пишут сочинения на тему «Рамзан Кадыров – Герой нашего времени»…

А вот как на этот вопрос сегодня отвечают некоторые деятели искусства:

Композитор Юрий Энтин:

«Для меня герой нашего времени – российский предприниматель, бизнесмен… Пока мы не поймём, что предпринимательство основа благополучия любого общества, ничего хорошего не будет… Открыть любое дело в нашей стране, раскрутить его, когда все законы против тебя, — это настоящий героический поступок».

(Немало тех, кто, рискнув заняться бизнесом, получил инфаркт, инсульт и досрочно ушёл из жизни; есть и другие предприниматели, кого просто варварски убили во время различных разборок. Так что здесь есть скрытый элемент самопожертвования. В чём-то Ю. Энтин прав, но лишь в чём-то).

Актриса Наталья Фатеева:

«Сейчас такое отвратительное время, что даже не хочется говорить на эту тему. Страна наша погрязла во лжи, кругом лживый патриотизм и много лжегероев».

Режиссёр Александр Гордон:

«Если верить нашим новым фильмам, то это миллионер-бандит, убивший всех своих конкурентов и ставший в конце концов хорошим, лёгким и пушистым политиком. Эта идеология сейчас навязывается всем. И многие стали считать их героями. А я? Я героями нашего времени считаю тех, кто так не думает!».

Виктория Лерманская в своей статье «Проблемы современной литературы» отмечает:

«Полное отсутствие «героев нашего времени», тех героев, на которых хотелось бы равняться или презирать, нет ярких прототипов, чаще присутствует суррогат из множества противоположных качеств, что является полным сюрреализмом».  

Поиск подлинных «героев нашего времени» в современной русской литературе – дело непростое, но необходимое. Прозаические тексты самых известных современных авторов, рассматриваемые через призму поднятого нами вопроса, зачастую вызывает недоумение.

Может ли такой персонаж, как Пётр Пустота из романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» быть «героем нашего времени»? Нет, конечно. Или Вавилен Татарский из романа «Generation «П»» того же автора? Применительно к названному тексту этот вопрос даже задавать как-то неприлично.

Не находим мы «героя нашего времени» и в романах Владимира Сорокина. Там героями всё больше выступают то Голубое сало, то Прошлое, то Будущее, а то и Порицание великих прошлых достижений советской эпохи.

Давая оценку прозы российских постмодернистов, не лишне будет сослаться на мнение об этих текстах упомянутой выше Виктории Лерманской:

«Современная литература создаётся на примитивном бытовом уровне, обожествляя порой аморальное, все темы затронуты поверхностно, герои и их характеристики проработаны лишь частично, отдавая их на растерзания воображения читателей».

Познакомившись с подобными оценками, невольно задаёшься вопросом: «Возможно ли «воскресение героя»?». Рассмотрим (хотя бы мельком) другую грань современной русской литературы: прозу тех авторов, которых сегодня называют «новыми реалистами».

Лучшим произведением Романа Сенчина литературными критиками и читателями признан роман «Елтышевы», в котором пронзительно сквозит горькая правда о современной отвратительной русской жизни. Все члены семьи Елтышевых  при активном содействии новой буржуазной России терпят в жизни фиаско по всем позициям. Читатель задыхается от переизбытка красок пессимизма в ткани произведения. Автор утверждает, что будущего у наших граждан нет, а значит, делают вывод читатели, нет будущего и у России. Может ли хоть один из персонажей этого повествования претендовать на роль «героя нашего времени»? Сомневаюсь. Такой же ответ напрашивается и после прочтения другого романа этого же автора – «Зона затопления».

Посмотрим, как в этом смысле «чувствует себя» Сергей Шаргунов со своим романом «1993», в котором он пишет о событиях в Москве, когда схлестнулись сторонники Ельцина и Верховного Совета, президентом разогнанного и расстрелянного. Главный герой Виктор Брянцев, испытывающий ненависть к новой власти, становится на защиту Белого Дома и погибает там, но не от пули, а в результате инсульта. «Шаргунов силён не художественной политологией, а тщательным обнюхиванием обыденности. Центр романа – не бои на московских улицах, а семейная история» (А. Татаринов). Жизнь – это мысли и чувства, остальное – бутафория. И этой «бутафории» Сергей Шаргунов уделяет в романе избыточно много внимания.

И ещё в романе подспудно присутствует вопрос, который волнует многих читателей: будет ли в России новая революция или она всё-таки не случится?

И этот вопрос с каждым годом, когда трудящиеся стремительно беднеют, а богатые баснословно богатеют, становится всё актуальнее. Прочитывая роман через призму именно этого вопроса, Виктора Брянцева, видимо, можно считать «героем нашего времени» в современной русской литературе.

Скорее всего немалая часть молодых читателей увидит «героя нашего времени» в образе Александра Тишина из романа Захара Прилепина «Санькя». Это произведение вполне заслуженно вызвало у нас живой интерес по той причине, что в нём автор напролом поставил вопрос: доколе мы будем терпеть от президента и правительства такое варварское отношение к народу? Захар Прилепин прекрасно понимает, что рабство меняет формы, но не содержание.

Александр Тишин, которого звали Санькя, порождает симпатии в связи с тем, что он занимает активную жизненную позицию и борется за социальную справедливость в рядах национал-большевиков так, как подсказывает ему совесть. Одни читатели посчитают, что заблуждения с годами вырастают в непроходимые дебри. Другие – будут оправдывать героя: мол, лучше действовать таким образом, чем заниматься нытьём и сидеть сложа руки. Не секрет, что у большинства людей руки по локоть в крови убитого времени.  Правильно ли герой выбрал дорогу или «мы пойдём другим путём» — это уже вопрос второй. При всех «издержках», образ Тишина вполне может претендовать на «героя нашего времени».

Но здесь тут же возникает и другой вопрос: в течение какого времени этого персонажа можно считать «героем»? В течение пяти, десяти лет? Мы помним произведения наших писателей периода горбачёвской перестройки и начала 90-х годов, когда тиражировались казавшиеся тогда художественно яркими романы и повести (например, «ЧП районного масштаба» Юрия Полякова), но прошло всего десяток лет — и те «герои нашего времени» померкли, как цветы в конце осени. А нам нужны не «сезонные» «герои нашего времени», а подлинные.

Мне представляется, что современные российские писатели пока что находятся лишь на подступах к созданию образа «героя нашего времени», только-только «нащупывают» контуры этого героя. Для создания полноценного «эталона» им не хватает писательского мастерства, сравнимого с нашими литературными классиками.

Безусловно, что-то из современной литературы назовут классикой, но «станет ли она такой же величественной, будут ли помнить её и почитать, будет ли она способна через столетья возрождать и трогать сердца читателей?» (В. Лерманская).

На этот вопрос смогут ответить только наши потомки.

Валерий Румянцев