Инквизитор, довольный собой, ибо выявил сегодня три отступника-еретика, выходит из чёрных страшных дверей коллегии, чтобы погрузиться в плавное течение мощёной камнем улицы.

Он идёт, оглядывая узкие пространства между домами, наполненными тесной, плотной жизнью, и думает, вздыхая, сколько же ещё ересей гнездится в сердцах людских, сколько умов поражено ими – тут никакие дыбы, испанские сапоги, и огненный металл не помогут.

Чтобы как-то подкрепить себя, он заходит в трактир, где пламя в очаге пылает ярко, и пахнет жареным мясом, молодуха приносит инквизитору сыр, хлеб и кувшин вина, и он начинает трапезу, вслушиваясь в разговоры.

Но – ничего интересного, говорят, как большинство людей, о всяких пустяках, житейской мелочи…

Больной князь ворочается на перинах, ему не до удовольствий ныне: неизвестная болезнь крутит его нутро, и сколько бы лекарей не осматривали, сколько бы не делали ему припарок, вливания, отворения крови, легче не становится, и ничто теперь – ни полные сундуки, ни роскошное поместье, ни городской, громоздкий, как крепость, дом, не радуют его…

Маленький базар на городской площади: гуси в плетёных корзинах, сыры, хлеба, торговки говорливы, горазды обсуждать товары соседок, и зазывать клиентов…

Важный господин проезжает верхом мимо, он глядит равнодушно на маленький базар, на окошки домов, островерхие крыши с флюгерами, слуховыми окнами, и направляет коня в очередное ущелье между домами.

Что делает алхимик?

Глядя в пузатую колбу с мутным содержанием, думает он, что эксперимент с гомункулом не удался, и масса веществ, эфемерно уплотняясь и снова становясь жиже, не превратится в человечка; он думает о сущности философского камня, какой необходимо вырастить в душе, обращая в золото мысли свои, и тогда жизнь…

Жизнь вокруг собора, какой, в сущности, целая страна, огромна, ибо никто из горожан не минует его каменной силы, и святые, чередой впечатанные в портал, смотрятся отчасти горным кряжем, отчасти укором – мол, плотские люди так не укоренены в вере, как были они, ныне ставшие камнем.

Собор можно читать, что книгу: вот рыцарь, чуть вознесённый над драконом, какого надо сразить в себе, чтобы воспарить, вот витая кафедра, с которой звучат сложные рацеи, изощрённые, узорные, как она проповеди, а вот…

Вот выход из врат собора – в обыденную жизнь, какая и есть современность для всех этих князей, инквизиторов, торговок, алхимиков, и просто, просто людей, бессчётно влитых в историю, для возможного, гипотетического будущего, о каком задумывается совсем не каждый.

Александр Балтин