Кошколандия подразумевает изящество и правду правил, ибо верховный кошачий маг всегда исполнен меры и достоинства.

Он проводит многие часы за фундаментальными фолиантами и мягкими манускриптами, изучая движение кошачьего рода, и выводы, которые он делает, никогда не будут дилетантскими…

Его ребята – поросята, как он, шутя, именует их, — устанавливают предметы изучения на специальных пюпитрах, и маг, легко листая страница, или мерно осуществляя движения свитка, водрузив на нос очки в серебряной оправе, размышляет:

-Так, мы были агрессивны, но… Мы смогли преодолеть в себе это, значит, преодоление возможно. Однако, повсеместно в мире его не наблюдается. Тем не мене, именно мы в Кошколандии установили законы грации и изящества, и свели к минимуму употребление животной пищи, в пользу молока…

— Рыбки бы! – Зевает один из его поросят.

— Стыдись, — отрывается маг. – Рыбке также хочется жить, как и тебе. Довольствуйся молоком.

И поросёнок вздыхает.

А маг продолжает погружение в дебри, сулящие дальнейшие привлекательные плоды.

Кошколандия изящна: домики, играя разными цветами, тянутся к облакам, никогда их, разумеется, не достигая, улицы чисты и изогнуты, как кошачьи спины.

Можно жить и в отдельных домах, но большинство кошек считает, что так будет скучно – гораздо интереснее: вместе…

— Милочка, пойдёте сегодня на раут?

— А кто даёт, соседка?

— О, наш радушный толстяк всегда готов нас порадовать чем-то необыкновенным…

Толстяк – из тех, кто обитает в отдельном доме, но – именно ради увеселений других, весёлых картинок жизни.

На травке, на лужайках будут прогуливаться кошки и коты, собеседуя мило; подслащённое или обыкновенное (впрочем, иногда и розоватое, топлёное) молоко расставят на подносах, что водрузят на изящные столики, и, потягивая благородный напиток, кошки будут обмениваться мнениями о важнейших новостях.

— Слышали, в стране драконов вновь закипела война: огненные шары одолевают крылатых…

— Да, эти драконы вечно так, брали бы пример с нас – кошек.

— Я читал — в рыбной империи свергли осетра.

— Что вы? Чем же не угодил подданным?

— Был стар и скучен, всё время спал. Они намереваются поставить кита: он резв и велик.

— Что ж, кит хорошая кандидатура.

Молоко пьётся сладко.

Булочек не подразумевается, но есть великолепное рассыпчатое печенье.

Маг листает очередной фолиант.

Поросята его иногда отпрашиваются на раут, вечеринку, прочие мероприятия, и, неодобрительно глянув, он отпускает их, вздыхая: И зачем всё это?

Ему не нужно.

А другим – новое цирковое представление, где кот-фокусник покажет трансформы многих привычных предметов, превращая их то в кроликов, то в будильники, то в разлетающиеся цветные шарики.

Весело.

Малышня хлопает, не забыв спрятать коготочки в чехольчики.

Есть ли  Кошколандии хулиганы?

Преступники?

Раньше были.

Но – по решению философского совета, подчинённого, впрочем, верховному магу – система воспитания была построена так, что подобное больше не происходит.

Максимум, какой-нибудь шкодливый мальчишка заберётся на дерева да поймает птичку…

Но – разъяснят ему, что в Кошколандии больше так не принято поступать, и выслушает, исправиться непременно…

Иногда происходит обмен с рыбной империей: кошки отправляют им сплетённые поводочки, на которых легко можно удерживать наиболее резвые из рыбьих экземпляров, а рыбы отправляют кошкам… немножко рыбной провизии.

Улицы приятны, чисты и свежи; палисадники у домов пламенеют цветами, и деревья ухожены так же, как и газоны.

Прогуливающиеся кошки, устав, заходят в гости к другим, снова обсудить новости, ибо последние устаревают так быстро! Так быстро…

Все экономические вопросы решены путём обыкновенного обмена: молоко поставляют коровы, которым кошки отдают изящно сплетённые ими подстилки, и прочие мелочи; да и со всеми другими, у кого есть нечто, необходимое кошкам, можно договориться вполне.

Утопия воплощена.

Маг, двигая по пюпитру очередной манускрипт, щурится хитро.

А вы говорите – люди! люди!

Александр Балтин