Так есть в нашей жизни, что люди женятся, создают семьи, за тех людей, кто венчается, я рад вдвойне, ибо к этому пониманию человек идёт порой целую жизнь. Но сейчас, в современном мире, люди часто и не женившись живут, считают это гражданским браком или ещё как, у человека фантазия богата, но бывает и по-другому, так уж разнообразна жизнь людская…

Жила девушка Таня, замуж никто не брал, года шли, потому и давление в мозгу уже у женщины возникало, неужели одной оставаться всю жизнь? Были у неё родители, и даже для своей дочери квартиру отдельную купили, копив на это дело полжизни. Как въехала Татьяна в отдельное своё жильё, тут же и мужик нашёлся. В городках маленьких наших периферийных слухи быстро растут, что де молодая тридцатилетняя женщина одна да с квартирой живёт. Вот мужик по имени Николай и смекнул. Дело сложилось быстро, Татьяна родила ребёнка, назвали девочку Юлей. Так, без женитьбы, жили, как многие в нынешнее время, но в книжках старых пишут, что и раньше такое было, словом, жизнь продолжалась.

Коля нигде не работал, любил водку с друзьями попить, те — знамо дело — такие же, как и он были, нигде не работали. В городе можно было устроиться дворником, сантехником, охранником или просто мыть полы в многочисленных магазинах, расплодившихся в последнее время как кур на шестке. Заводы давно были разворованы и уныло стояли. Десятитысячная зарплата охранника Колю не устраивала, и потому он бросил работу, да и свесил ножки на Таню. Татьяна мыла полы в трёх магазинах, работала ещё и дворником в детском саду. За все эти работы, если суммировать, она получала двенадцать тысяч рублей. Но женщина есть женщина, хоть и пил её Коля на её же деньги, она любила его, пока в один из солнечных июльских дней, перебрав водки на жаре, у Николая не остановилось сердце. Сидели они во дворе с друзьями, играли в карты, после кто-то во хмелю и приметил, что Коля уж синий стал.

Назанимавшись денег, Таня похоронила Николая, и поминки были, всё как у людей, так уж принято. За долги по похоронам расплачивалась около года, сама жила на самой дешёвой лапше «Ролтон», Юлю свою ей же кормила, а той всего-то два годика и было на тот момент. Этой химической лапшой и сгублен был желудок у обоих. Родители Татьяны не вмешивались в жизнь дочери, у них был ещё старший сын, у которого всё было хорошо, и родители считали, что они купили ей квартиру — и на этом их миссия перевыполнена, а дальше, рассуждали они, пусть живёт как знает. Татьяна, кое-как выпутавшись из долгов, сильно похудев, растила дочку. И хоть теперь они варили себе суп из куриных американских окорочков, всё одно на одежду денег катастрофически не хватало. Юля ходила в поношенных соседских платьишках, которые давали их семье сердобольные соседи.

Так и текла их жизнь, Юля ходила уже в третий класс, когда в их маленький городок из тюрьмы вернулся мужик по имени Игорь, и ведь завертелось у них с Татьяной. Игорь нигде не работал, очень любил водку, но Татьяна его любила. Однажды Игорь и сказал Тане, что, мол, мешает ему Юля — пусть весь день на улице гуляет, что на ночь, так уж и быть, пускай приходит, но утром чтобы он её не видел. Поплакала Татьяна, но сделала так, как просил любимый. Подруг у Юли почти не было, ведь одевалась она хуже всех, так после школы и бродила она по городку.

Однажды рано утром в воскресение она, уже спроваженная мамой из дому, бродила по городку и вдруг услышала колокольный звон, ноги сами повели её на этот кажущийся ей волшебным зазывающий звон. Подойдя к белокаменному зданию со крестами, она, ощутив утреннюю прохладу, решила зайти погреться в этот белокаменный дом. Зайдя и отогревшись немного, она стала разглядывать стоящих вокруг людей, слушала, о чём поют певчие. Вдруг она увидела, как златые врата открылись и вышел из них дяденька с седой бородой и стал певуче говорить слова, которые ей почему-то понравились. Закончилась служба, нарядный народ стал расходиться, и девочка, оставшись в здании одна, растерявшись, не знала, как ей дальше быть, подумала, что её сейчас, наверное, отсюда выгонят, а она так согрелась здесь. Там, где она видела златые врата, с боку открылась дверка. Оттуда вышел тот дяденька с седой бородой. Подойдя к Юле, он только и спросил:

— Есть хочешь?

Юля утвердительно покачала головою. Дяденька с седенькой бородкой в чёрной рясе и с большим серебряным крестом на груди повёл её в деревянный домик, стоящий совсем рядом. Такого вкусного и разнообразного обеда Юля не видела, пожалуй, за всю свою жизнь: на столе было много фруктов, овощей, подавался вкусный суп с грибами, на второе было картофельное пюре и изумительно вкусная рыбная котлета. После состоялся разговор с добрым дяденькой…

Прошёл год, Юля по-прежнему училась в школе, на ночь приходила к маме, но всё остальное время она находилась в Храме. Она теперь учится в воскресной школе при храме, занятия там бывают только по воскресениям, но Юля очень любит преподавателей, которые так душевно рассказывают им о Боге, Пресвятой Богородице и всех святых угодниках. Ей очень нравится, что в этой школе её любят. Таков уж русский человек: создай ты ему хоть маломальские условия, одари добрым вниманием — и не надивишься после на этого человека, на дела его.

Юля хорошо рисует, любит стихи, участвует в многочисленных православных делах. Перед занятием в воскресной школе возле неё теперь собирается много ребятишек, и она учит их рисовать природу, которая нас окружает вокруг, её рисунки Божественно прекрасны, потому и тянутся к ней дети. В храм люди несут милостыни. Зная о жизни Юленьки, многие ей приносят конфеты, печенье. Когда начинается церковная служба и взоры прихожан обращены на алтарь, я не раз замечал, как Юля потихоньку подходила к столу, где под сукном лежали милостыни в виде продуктов. Она медленно поднимала вверх сукно, и клала туда конфетки и печенья, которые ей поднесли прихожане. Не удержавшись, я однажды спросил, что де — тебе же дали конфеты, ешь их, чего ты стесняешься? Посмотрев на меня очень сосредоточенным взглядом, помолчав, ответила:

— Это всё Боженьке люди несут.

Потом, улыбнувшись, снова заговорила:

— Всё ведь в трапезную отнесут, там с бабушками полакомимся.

Когда перед большими Божественными праздниками в храме идёт генеральная уборка, я вижу Юлю — как та ловко занимается цветами в горшочках, бережно обтирая каждый горшочек беленькой тряпкой, наблюдаю, как она моет полы, при этом её лицо светится, как у ангела. Вот кто-то из прихожан поставил высокую лестницу и залезает протереть большие иконы, Юленька стоит рядышком, ей давно ведомо, что стоявший высоко на лестнице человек скинет ей вниз тряпку, чтобы она ополоснула её в ведре и снова подала наверх. Много в храме работы, надо и собачек, живущих в храме, покормить, убрать туалеты, которые находятся на улице, полить в теплице огурцы с помидорами, окучить картошку, и везде она с бабушками непременно участвует. Ведомо мне и о том, что Юля молится о маме Татьяне и о дяде Игоре…

Таких похожих историй по стране нашей найдётся немало, и всё равно взрослые будут  совершать свои ошибки. От чего это? Встречал я замечательных людей, которые в своей жизни ни одной книжки не прочитали, но живут, помогая всем и вся, не объяснишь жизнь.

Где истина? Хорошо, кто уверовал в нашу Православную веру. Ходит на службы, и у них, разумеется, как и у всех, случаются разные напасти, но они веруют в Бога, молятся ему, понимая, что на всё Божия воля. Наш Создатель пришёл, чтобы спасти нас, но чтобы это понять, надобно претерпеть много познаний, и не только читать библию, но и главнее всего — именно веровать.  Так сложилось, что среди моих друзей в храм хожу лишь я один. Они  живут и, слава Богу, счастливы, у них уже растут внуки. Они, правда, замечательные друзья, и с пониманием ко мне относятся. Один из друзей — Володя Пономарёв — говорит мне:

— Ну, веруешь — и верь, а я вот не могу, не тянет меня, так живу.

Володя  действительно хороший мужик, всегда помогает друзьям, и в горе и радости. Глядя на друзей, мне сложно понять, что происходит, и мне, к моему огорчению, уже бывает с ними скучно.  И с чего я вдруг писал о Юленьке? Да перешёл на своё, опять же — это жизнь, которую не объяснишь…  Воскресным утром иду в храм, вижу там сидящую за столом Юленьку, она снова пришла самой первой в церковь. Снимаю куртку, вешаю на крючок и, выходя из раздевалки, которая является в нашем храме и классом воскресной школы, вспоминаю, что забыл угостить Юлю конфеткой, подойдя к ней и положив конфетку, слышу робкое «спасибо».  Стою на церковной службе, и ведомо мне, что Юленька и мою конфетку отнесёт под сукно, где лежат милостыньки для Боженьки…

Анатолий Казаков