Правление последнего русского императора вызывает массу дискуссий, не утихающих и в последнее время. Во многом это связано с многолетней закрытостью материала, с нежеланием, а то и невозможностью дать полнокровное представление о России начала XX века, о роли России в период первой мировой войны, о фигуре Григория Распутина, о настроениях в обществе. Приведём цитаты, которые заставляют задуматься.

«Если действительно уместна попытка перенесения модели горячих и холодных культур из сферы художественного в социально-политический план, то нет ничего удивительного в том, что русский терроризм получил небывалое доселе распространение в то время, когда, по словам американского историка Вильяма Брюса Линкольна, «убийства, самоубийства, сексуальные извращения, опиум, алкоголь были реалиями русского Серебряного века». …Видимо, существуют некие, пока ещё не до конца выявленные законы (помимо ослабления государственного порядка и либерализации общества, всегда способствующих активизации не только гражданских сил государства, но и всякого рода нечисти), которые одновременно влияют на всплеск активности людей как в высших проявлениях духа, так и в бездне порока, преступления, греха» [Крусанов 2007: 127-128].

«…За первое десятилетие XX века жертвами (убиты, ранены, покалечены) революционного террора стали порядка семнадцати тысяч человек» [Там же: 132].

В романе А.И. Солженицына «Красное колесо» фигура Николая II дана в искаженном восприятии как слабого человека, не способного управлять огромной страной. «Так нежно и так хрупко было всё мировоззрение Государя, а главное – способность отстаивать его, что он не мог его вынести на ветер мнений»; «Государь  позабыл или совсем никогда так и не понимал, в какую бездну уже почти сверглась Россия в Девятьсот Пятом и Шестом» [Солженицын 1993: 217, 218; см. также стр. 185, 200, 2014, 216 и др.].

Мы приводим эти данные для того, чтобы показать, в какой тяжелейшей ситуации оказалась Россия, и как непросто было сохранять достоинство высшей власти в те кромешные годы, что и отразилось напрямую в рецензируемой книге К.Г. Капкова [Капков 2017].

Важнейшим положительным моментом книги является постоянная опора на документы: фрагменты из дневников и писем, тексты приказов и свод законов, воспоминания и собственноручные тетради – сборники выписок из полюбившихся авторов, статьи и исследования более крупных форматов. Казалось бы, без этого можно было бы и обойтись, но в таком случае автора можно было бы упрекнуть в субъективизме, а этого нет.

В книге несколько глав: «Молитвенная, постовая и евхаристическая дисциплина Императорской четы; Любимые храмы; Духовное становление венценосцев: В заключении». Эта часть с тремя подпунктами: В Царском селе, в Тобольске, в Екатеринбурге. И итоговая глава: «Царь и пророчества о нём». Однако это далеко не конец книги. В первом Приложении раскрывается Литургический статус царя; Отречение или смиренномудрие? Здоровье императрицы. Послесловие. Есть и второе приложение, состоящее из двух глав: Дни принятия Государем Святых Христовых Тайн и Памятные даты. Но и это ещё не всё. В самом конце книги даётся список сокращений, Источники иллюстраций, Библиография автора и Summary.

Таким образом, перед нами серьёзнейший труд, освещающий духовный мир венценосной семьи в целом и в частности её основателя Николая II.

Мы начали свой анализ с тех ужасов, которыми характеризовалась Россия начала века. Но это с одной стороны. А с другой – в литературе, да и в СМИ до недавнего времени неизбежно закрывалось, затушёвывалось всё хорошее, что было в России накануне революции. Брусиловский прорыв; тот чрезвычайно примечательный факт, что все семьи солдат получали денежное довольствие (20 рублей) и по тем деньгам это было немалой суммой; успешное строительство Транссиба и успехи в мостостроении с прямым участием Л.Д. Проскурякова; земские школы и земство в целом, да и взлёт литературы и искусства, получившие название Серебряного века, наконец, урожаи зерновых, торговля с заграницей – всё это давало надежду на дальнейшее успешное развитие Российского государства.

В книге об этом не говорится, это не входило в задачу автора, но всё это было и не могло не влиять на политику царя-императора. Когда мы оцениваем столь крупное лицо, каковым является император, мы невольно объединяем две плоскости. Быть мудрым и дальновидным руководителем столь большой страны в столь сложных обстоятельствах и быть достойным человеком всегда и во всём. О чисто человеческих качествах Николая II, если и писалось когда-то, то мало и так, что в настоящее время это никак не могло удовлетворить взыскательную аудиторию.

Вся книга посвящена столь редкостному и ценному качеству русского человека, каковым является достоинство личности. Речь идёт о духовном мире, о том, как молились и постились, причащались и исповедовались Николай II и члены его семьи. И речь шла не о формальном исполнении требуемых христианством заповедей, а о глубоком, прочувствованном несении своего креста, не позволяющем отказываться от исполнения царских обязанностей.

«Можно заметить, что ежегодно в первые два дня Пасхи Царственные супруги христосовались со всеми служащими своего дворца и другими чинами, находящимися в то время рядом, а также с членами депутаций от волостных старшин и старообрядцев»

[Капков 2017: 13]

«Исповедь Императора не носила формальный характер, что нередко бывало в отношениях власть имущих со священнослужителем. …В 1916 году Государь, находясь на Страстной седмице в Ставке и не имея возможности исповедоваться у своего духовника Александра Петровича Васильева, не стал причащаться (это случилось первый раз с 1897 года), поскольку не захотел формально исповедоваться у находившегося при штабе протопресвитера армии и флота Георгия Ивановича Шавельского, а искренне – не решился»

[Капков 2017: 37]

«Молилась и Аликс. Так они и вымолили свой брак. Это продолжалось в течение пяти лет. Их любовные письма – по сути религиозная переписка. Её можно изучать на уроках нравственного богословия»

[Капков 2017: 77]

«Терпение – рефрен писем Императрицы к детям. Вновь и вновь она повторяет сказанное, например, в письме к десятилетней княжне Марии Николаевне:

«Старайся больше всего любить Его и быть хорошей терпеливой маленькой девочкой»

[Капков 2017: 89]

Фигура супруги царя Александры Фёдоровны занимает большое место в изложении духовных основ, и не только потому, что её вера была искренней, что она поддерживала всех членов семьи и всё окружение, но и потому, что она воплощала свою веру в трудном деле рождения и воспитания детей: Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии и Алексея. Всем детям – и это хорошо показано в книге – с детства прививались качества, которые чрезвычайно ценились в России: скромность и трудолюбие, большой опыт смиренномудрия и законопослушность, дружелюбие и ответственность за тех, кто рядом. Одним словом, прививалось достоинство личности.

Книга написана простым, прозрачным языком, она с интересом читается, поскольку ложится на наше восприятие великой семьи. Чрезвычайно способствует этому и само издание книги, прежде всего, многочисленные фотографии. Есть фотография, как великие княжны осматривают раненого воина (во время войны они несли службу в больницах), а вот императрица в собственном лазарете (1915 год), сфотографированы комнаты сестёр в Тобольске, Государь с Великой княжной Ольгой на заготовке дров (в руках у девушки топор), Государь и Наследник (1918 год).

Книгу хочется цитировать.

«Теперь скажем несколько слов о религиозности Государя. Мягкость и обаяние ярко-голубых глаз Царя, его проникновенно-сердечный взгляд всегда в глаза собеседнику, душевность и простоту признавали все. Такой же была его вера: задушевной, тихой. Никто ни на миг не усомнился в его преданности православию, но при этом мы не знаем обвинений Царя в «ревности не по разуму» или клерикализме. Это был человек золотой середины. Государь не вёл записей религиозно-философского характера, в отличие от женской половины своей Семьи, держа переживания внутри себя»

[Капков 2017: 99]

Приведём здесь же характеристику дочерей Николая II:

«Интересно, что дочери Императора практически не общались с «высшим светом», не имея склонности участвовать в сплетнях, интригах и не давая повода всякого рода искушениям. Это было заложено матерью»

[Капков 2017: 100]

Подробно описываются в книге действия семьи Императора в лазарете, по перевязке раненых.

«Царские дочери перевязывали и офицеров, и нижних чинов. Можно отметить, что на излечении в их лазарете было много кавказцев-мусульман, о ком сестры неизменно хорошо отзывались в своих дневниках. <…> Так вот, в дневниках Великих княжон нет ни малейшего намёка о неприятии работы в лазарете (вид пролежней и гниющих ран их не смущал)»

[Капков 2017: 206, 212]

Добавим к сказанному: чувство достоинства характеризовало многих в большой, разветвлённой царской семье, и особенно ярко оно проявилось в период первой мировой войны. Князь Олег Константинович Романов умер от раны, немного не дожив до своего… двадцатидвухлетия. Он писал перед уходом на фронт: «Мы все пять братьев идём на войну со своими полками. Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчёркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне только радостно, что мы, Константиновичи, все впятером идём на войну» (Смена, 2018, № 4. С. 16). Надо ли говорить о необходимости возвращения, восстановления памяти? Вот и К.Г. Капков в свою книгу включил документы, ранее не публиковавшиеся, которые высвечивают то достоинство, которое характеризовало Императора и членов его семьи. Текст изложения, повторим и подчеркнём, дополнен фотоархивом: прибытие государя, наследника и великих княжон в Севастополь (1913 год), сестры на перевязке раненых, на импровизированном огороде рядом с Александровским дворцом (1913 год), Государь с детьми на крыше теплицы близ губернаторского дома (1917).

Чувствовалось во всём это достоинство личности, воспитанное с юных лет, прежде всего, собственным примером. Особые ощущения вызывает документ, опубликованный на стр. 221. Современный исследователь Юрий Григорьев рассуждает: «В том, что дьякон отступил от правил и в воскресный день включил в богослужение молитву «Со святыми упокой», да при этом ещё и пропел её, – в этом Романовы, несомненно, увидели знак. Увидели в отступлении от канона предупреждение о том, что их земной путь близок к завершению. Всегда покорные воле Всевышнего, они приняли это уведомление о предначертанном им испытании с истинно христианским смирением. Их предположение о том, что их убьют, получило самое надёжное подтверждение. Бог уведомил их о своей воле, избрав для этого совершенно бесспорный для верующего и абсолютно непонятный для тюремщиков способ. Присутствующий на богослужении Юровский ничего не понял, да и не мог понять. А они всё поняли».

Мы начали свой анализ с молитв, постов, причащений, исповедей, а заканчиваем жизнью – жизнью целой семьи, неподвластной мелким ежедневным страстям, а характеризующейся удивительной высотой служения. И во главе этой семьи был Николай II.

Вера Харченко

Белгород

Литература:

1. Капков К.Г. Духовный мир императора Николая II и его семьи. – М., 2017. 352 с.

2. Крусанов П. Всё прочее – литература: [сборник эссе]. – Спб.: Амфора. ТИД Амфора, 2007. 302 с.

3. Солженицын А.И. Красное колесо: Историческая эпопея в десяти томах. Том 2. Узел 1: Август Четырнадцатого. – М.: Воениздат, 1993. 544 с.