Вопрос вопросов нынешнего бытия: кто есть, или во что превратился писатель (певец, поэт, актер) – создатель духовных ценностей? Кто он? Остался иммунной системой в государственном организме? Аналитическим рецептором на периферии этого организма, кричащим болевыми импульсами Центру о вторжении живоглотных паразитов и прочих либер- спирохет?

Либо это стерилизованная «прокладка с крылышками» между чиновным олигархатом и тотальной, постсоветской массой одураченных и духовно оскопленных россиян?

Вороша прошедшие годы, наткнулся на одну из разновидностей вышеперечисленных создателей, самую безобидную – бытописатель. Вспомнился мой каюр Семен Родионыч в бытность работы собкором радио и телевидения по Колымскому Заполярью. Это был водила десятипсовой упряжки, на которой мы с ним выбирались в оленьи стойбища, на массовый отел оленей, на гусиную и утиную охоты, нагло используя служебное положение. Родионыч был идеальным каюром: глухой как пень и заботливый, как няня Арина Родионовна. Вдобавок ко всему, неотъемлемой частью его каюрской сущности был вокал, точнее сиплое, с французским прононсом словоизвержение в стиле РЕПа, которое патефонно заводила в нем каждая поездка. Запрягались псы в нарты, на них умащивался мешок с мороженой ряпушкой (собачий корм). Все это застилалось оленьей шкурой, и мы трогались в ослепительно белый путь. Псы с резвым азартом тянули нарты, визжал наст под полозьями, а из Родионыча текла бесхитростная ария о плывущем мимо тундровом размахе.

— О-е-е-е….О-ё-о-о-о… на стойбиссе собацьки везут… там строганину кусать буди-и-им, спиртик попье-о-ом, веселые стане-е-е-м…О-е-е, куропатоцька мимо лети-и-ит, на кустик сяди-и-ит, ягоду клюё-е-от… потом какать захоци-и-и-ит…О-е-е-е, Оё-о-о-о, сзади Зенька на ряпуске сиди-и-ит, зопу морози-и-ит… однако упрямый нацальни-и-ик, молодой, глупый , говорил ему меховой кукаска надева-а-а-й, а Зенька не хоцици-и-ит, в станах еди-и-ит, зопу сапсем заморози-и-ит… детей не буди-и-ит, сапсем плохо-о-о… кто рыбу-мясо-грибоцьки старому принесе-е-о-о-от.

Ныне приходится много ездить при включенном радио. В уши ломится шквал «шлягеров и хитов». 9/10 – про лубоф-ф-ь. Остальное либо хрипато-блатняцкий шансон, либо синтетические россыпи бессмыслиц, замешанных на жвачном романтизме. На их фоне тундровые РЕПы Родионыча греют до сих пор заботливой, осмысленной человечностью.

Московский бывший любимец Лужкова втыкает в уши шампур своего доморощенного хита: про туман и коней в облаках. Задавив в себе совковое любопытство (кой черт и каким образом занес туда эту скотину без крыльев Пегаса?) задаешься вторым прагматическим вопросом: а успеем ли, вместе с автором, увернуться от жеребцовых извержений сверху? Ввинчивается в мозги, достаёт ежечасно еще один шансонистый припевчик из той же шарманки:

— … Синий туман похож на обман…

Без продыха и без жалости к нашим изнасилованным слуховым аппаратам, вопиющим хоть о каких-либо вариациях. Ну, хотя бы:

— Белый курдюк похож на бурдюк;

 — серый баран похож на таран;

 — лысенький ёж на Лолу похож. И.т.п.

Очередной хитовый шедевр «Дорожного радио», ввергает в патриотичесий восторг:

— И ноздрями землю втяну!

Озаряет догадка: ноздри – как последнее достижение Сколковской чубайсиады, состряпанной на Президентский грант!

Но об этих, с протухшим смыслом, хитах, кажется, довольно. В литературе дела посложнее, ибо наша литература, все более агрессивно становится юбочной. Феминистские романы улицких, толстых и пр. оккупируют как вокзалы, уличные киоски, книжные магазины, так и издательства. Ни Жорж Санд, ни Агата Кристи, даже получив мировую известность, не рискнули вторгаться в социальную романистику, оккупированную мужчинами с доминирующим правым полушарием. Фемины скромно обитали в остропряной детективной прослойке левого полушария. Природа отпустила им хотя бы основание для этого: умение лихо строить интригу – при минимальном наличии стилевой самобытности.

Нынешние борзописки, заполонившие книжные полки мегатоннами кухонной дешовки, не обладают ни первым, ни вторым. Из-под их перьев текут потоки примитивизма, пополняя разливанное болото графомании.

На последней Международной книжной ярмарке в Москве (2019 г.) было немало со вкусом и богато изданной русской и мировой классики. Но её хищно обволокла куда более толстая короста псевдолитературы, спесиво блещущей издательской позолотой и столь же золоченым примитивизмом. С тяжелым, брезгливым недоумением проходил мимо бесконечных издательских «прыщей», вздувшихся на больном теле Российской литературы. На полках завалы с одуряющим амбрэ феминистики и кухонной кулинарии, на издательских подмостках её сирены цепляли цепкими коготками драпающего от них, умудренного читателя.

Из трясины подобных ярмарок за последние 20 лет не выплыло на поверхность ни одной яркой литературной попытки вскрыть тотальный маразм российского социума в то время, как за стенами ММКЯ смрадно клокотала постсоветская либер-реальность во всем её уродстве. Самое трагичное то, что бывшие правители, зациклившись на геополитике, прибылях ТЭКа, альянсах с Китаем и Турцией плавали орланами и грифами в либер-облаках, до которых не поднималась эманация ужаса, завладевшего миллионами в перегное чиновно-олигарховой беспредельщины, в том числе и в культуре.

Прочно въелся в народную память и никак не выветрится из неё самцово-примитивный торгаш, который, прикрывшись генеральскими погонами, вместе со своими б … раздолбали и разворовали половину армии. Но слепая и глухая Фемида, преобразовавшись в юридическую гейшу, до сих пор прячет их под свою юбку, куя под них амнистии и реабилитирующие законы.

Твою машину могут нагло и безнаказанно сцапать в клещи, погрузить в эвакуатор, чтобы затем выколачивать из тебя тысячные штрафы под защитой ГИБДД и суда.

ЖКХ в остервенелой погоне за прибылями, вправе столь же безнаказанно задирать тарифы в разы, а затем, без объяснений, вообще отключить твое жилье от газа, света и воды, от тех благ цивилизации, которые добывали своей кровью и потом наши деды и отцы

В хоккее, к которому имеет прямое отношение мой внук, родители собирают вскладчину «смазку» для судьи, чтобы тот судил справедливо (!). И это – железная необходимость, поскольку не раз и не два «не смазанные» судьи засуживали матчи в наглую, поплевывая на официальные протесты тренеров.

Огромная масса школьных учителей в попытках просто физически выжить с их нищенскими затратами, катастрофически утрачивают высокий статус Учителя, превращаясь в нашествии циклопического ЕГЭ — в загнанных репетиторов.

Их Ставрополья звонит племянница, сообщает о титанической схватке с военкоматом. Забирают в армию её сына с дипломом ВУЗа и …9%-ной близорукостью. Вымогают 30 тысяч: чтобы принять во внимание запретное заключение медкомиссии. Матери терпеливо впрямую объясняют: дурочка, ты что, с луны свалилась? Чтобы «откосить» здорового пацана, нужно 100 тысяч. А за твоего полуслепого, и так скосили по-человечески — втрое.

Судья застенчиво преподносит на тарелочке с голубой каемочкой маньяку три года поселения – за убийство, тогда как покалечившему бандита в защите навешивают пять лет тюрьмы.

И, как верх беспредела – «закон Рутенберга», по которому государство втихую компенсирует олигарху наворованные из бюджета, отправленные в оффшоры деньги, которые «гепнулись» в мясорубке западных санкций.

Коррупционная плесень, приобретая все более изощренную NANO – структуру в ХХ1веке, накрыла все российское общество, пронизывая её толщу метастазными нитями до самого дна Почти ежедневно растут цены на хлеб, мясо, молоко, сахар ( при фарисейском официозе в 3-4% инфляции, рассчитанном на идиотичного Ваньку-зомби, парящего в воздусях).

Этот основной набор продовольственной корзины становится, практически, недоступен миллионам бюджетников, подпихиваемых либер-компрадорами к мусорным ящикам, как в 90-е. Сколько лет вменяемые экономисты, государственники С. Глазьев и его соратники стучали в медные лбы правителей, с трагическим предупреждением: мы потеряли продовольственную безопасность! Восстановите агропром, везде, во всем мире государства выделяют своему АПК не менее 10 процентов ВВП! Наш 1 процент после вступления в ВТО — это преступление, об этом неоднократно оповещал общество экономисты, в которых ещё не атрофировалась совесть. Не достучались. Теперь хвастаемся, что отправили за рубеж ещё больше миллионов тонн зерна, но бежим на цырлах за мясом, молоком, фруктами и овощами, лекарствами (инсулин, кантрикал) в Чили, Аргентину, Кубу, Словакию – к тем, кого недавно тупо, постыдно предали. А цены растут.

И все же не они так страшны. В нашествиях Батыя и Чингисхана, с удавкой Хазарии, в Первую и Вторую мировые войны терпели еще не то, и выживали как этнос, как раса.

Но теперь при 20-летних, толерантно-завиральных мурлыканиях бывшего правительства, надвинулось самое необратимое, невосполнимое – продолжают рушиться ценности национального Духа. Искусство и литература предсмертно трепыхаются в лапах растлителей и режиссерского свиноподобия. В Мариинском и Большом театрах, в «Евгении Онегине», в «Руслане и Людмиле» пьют водку из горла, извиваются голые проститутки во главе с бандершей Наиной. (при одном из «столпов» руководства, Первом заместителе Председателя по культуре Санкт-Петербурга Илларионове, который стал министром культуры Самарской области. Мы вернёмся к этой фигуре немного позже) Со сцен хлещет по ушам мат, чуть ли не на зрителя в открытую мочатся и испражняются. И все это в некогда мировых маяках Лада и Гармонии.

Театр Гоголя, сорвавшись с нравственной цепи, купается в режиссерских помоях в пьесе «Пластилина», где мать и два двуногих кобеля насилуют её сына. В «Полароидных снимках» актеры и по совместительству некрофилы, совокупляются на сцене – мертвый и живой. В театре Немировича-Данченко в опере «Сон в летнюю ночь» мочатся на сцене под россыпи площадного мата, за что получают четыре премии.

Федор Бондарчук волочится послушным теляти за арбой либерастов от кино, которое на 90% оккупировано Голливудом. Он вытирает ноги о талант, о статус, о русское мировоззрение своего великого отца в фильмах «Духлес» и «Сталинград». Недавнее его «Вторжение» — опять-таки нырок в фантасмагорию, далёкую от реалий России. Увы, сыновнее «яблочко» сдуло антирусским тайфуном от родовой яблони, и сынок шлепнулся далеко от нее. И, как призналась недавно в одной из бесед новый министр культуры Любимова: в бытность Медынского ей, руководительнице Департамента кинематографии, не удавалось переубедить министра сменить ориентацию и содержание Российского кинематографа, перенаправить гранты и финансирование в иное, национально-патриотическое русло.

Донимает парадокс происходящего. В театры, в кино пришла новая кадровая генерация режиссуры. «Творческий» лом, которым она вскрывает смысловые концепции спектаклей — шок ниже пояса и «бабки» любой ценой. Эта режиссура смотрит по-своему на ментальность, на вековые устои страны – через промежность, мочевой пузырь и двенадцатиперстную кишку. Но ведь актерская масса, с которой режиссура работает, во многом осталась во многом кондово-советская, прежняя, так как с недоученными щелкоперами, с современными чертиками, выпущенными из табакерки ГИТИСа, «Щепки» и «Щуки» не сделаешь спектакля, на них одних не пойдет зритель. И что же эта фундаментальная масса из Советского театра и кино, которая обучена и сострадательным слезам, и высокому катарсису, и пронзительной человечности в русской сценографии, что же она терпит? Где хоть один бунт на загаженном корабле режиссерского самодурства и пошлятины? Нет бунта. Хлебают эту дурианову похлебку покорно, рабски, вместе со зрителем. Что ж, народ заслуживает того режиссера, который вешает им на уши тухлую лапшу. А актеры – это дети. Но это действительно сук-к-кины дети!! (по Щепкину)

Думается, перечислять творящийся в русском искусстве ублюдизм далее бессмысленно. Время задавать вопрос: кто и как должен ответить за гниющую культуру государства, за государственное поощрение растлителей и похабников? Бывший министр культуры Мединский, увенчавший себя лавровым венком реформатора и обличителя, не отваживался, как держатель бюджетного фонда, ни на одну серьезную карательную акцию против гнилой и шизоидной сценографии, тратя бюджетные деньги на «творческую» диспепсию и уринотерапию параноидальной режиссуры, лишь увеличивал её финансирование богомоловых, райкиных, сорокиных, серебренниковых и прочих «экскриментаторов»…

Крупнейший политолог мирового социума, экономист, американский профессор Линдон Ларуш предельно определённо высказался на эту тему:

«МВФ и Всемирный банк … начали проводить в мире политику геноцида, хладнокровно истребляя, разрушая эстетику населения разных стран, круша его экономику, менталитет и национальную эстетику. Именно эта политика геноцида как в культуре, так и в аграрном секторе, проводится сейчас и в России с помощью пятой колонны. Территории «очищаются» от населения»

Ему вторят отечественные мыслители и политические аналитики Российских Федеральных СМИ, где присутствует гражданская, духовная ответственность за сохранения национальных, патриотических позиций в культуре.

Государственная, волевая определенность речей президента, его высказываний и реплик на Валдайских форумах, посланиях Федеральному собранию во многом остаются сотрясением воздуха – особенно во внутреннем российском социуме, на уровне губернских министров культуры, где эти послания обязаны воплощать в жизнь. Что это, полнейший непрофессионализм? Или откровенный саботаж околокультурных чиновников, занятых лишь озолочением собственного бытия за счет государства?

На фоне этой «культурной импотенции» миллионы нищающей массы жаждут ДЕЛ и ПОСТУПКОВ, кардинальной смены культурной стратегии по отношению к разрушителям из пятой колонны МВФ, которая действует в России уже практически открыто.

Об одном из регионов, где недавно стал министром культуры вышеупомянутый Илларионов – Самарском, необходимо поговорить подробнее. Министерству был предложен новый проект, согласованный со многими Федеральными СМИ, готовыми его широко освещать, с комитетом культуры Государственной Думы, с Всероссийским движением «Русский Лад»: организация в Самаре Международного конкурса литературы и драматургии, главная тематика которого — сохранение и возрождение национальных и культурных традиций, высокая нравственность и патриотизм. В чём кардинальное отличие этого конкурса от остальных: этот, помимо финансового поощрения, предлагал публиковать лучшие поступившие работы в Федеральных журналах, издательствах и, главное, ставить спектакли по лучшим пьесам — на подмостках своего, подопечного театра.

Что произошло с проектом в реальности, с автором которого новый министр культуры Илларионов даже не нашёл времени встретиться? Проект был виртуозно утоплен в комплиментарных словесах зам. Илларионова Ирины Калягиной- с последующим … гробовым молчанием обоих. Которое, кажется, стало фирменным знаком и неодолимым рефлексом господина Илларионова и иже с ним в Российском масштабе. Таким же (поощрительным?) молчанием, как саваном, окутывался министр на своей прошлой работе в Санкт-Петербурге, будучи там целых три года Первым замом Председателя комитета по культуре, проректором балетной академии и прочая, и прочая.

Что происходило за это время с культурой? Наиболее точное, может излишне жёсткое, определение: крепчающий маразм. Именно в культуру, отброшенную на задворки социума, вползали фрагменты низкопробной, вульгарной пошлятины.

Несколько репертуарных примеров из театральной жизни второй столицы в период вице-Председательства г-на Илларионова в комитете по культуре. Мариинка поставила оперу «Саломея», пожалуй, самую скандальную в мировом сценическом пространстве, за сценическое воплощение которой оголтело дралась с начала 20 века вся «либер-авангардная тусовка» Российского искусства. И столь же яростно её ненавидела, и отвергала традиционно-национальная элита. Весьма характерны эмоциональные ощущения от «Саломеи» знаковых политических фигур. Депутат Государственной Думы времён Николая 11 Пуришкевич громил постановку публично, с Думской трибуны: «Такое омерзительное кощунство не должно быть допускаемо в России!».

Юный Гитлер-Шикльгрубер, посмотрев оперу, сказал: «После сегодняшнего дня я возненавидел это племя на всю жизнь».

В Англии палата лордов запрещала эту оперу около сорока лет.

Тем не менее, Гергиев и режиссёр Марат Гацалов осуществили эту постановку в прославленной Мариинке. Реакция зрителей практически не изменилась за прошедшее столетие, выплеснувшись в соц. сети и СМИ:

«Смертельная скука и кошмарный, шокирующий видео-ряд»;

«Хамское неуважение к публике»;

«Исполнительская халтура сплошных «ползунов» и падение театра ниже плинтуса».

Второй, ещё более отталкивающий проект: опера Джорджа Бенджамино «Уроки любви и жестокости» — о короле Эдуарде II и его «голубом» фаворите Пьере Гавестоне. Спектакль буквально пропитан, с хлюпом сочится гей-скотоложеством, вызвав лавину отторжения и брезгливости у нормального зрителя:

«Кроваво-мрачная вакханалия, пропитанная пороком и непристойностями»;

«От физиологического либретто передёргивает от омерзения»;

К сожалению, репертуарная скабрезность Питера в бытность г-на Илларионова этим не ограничивалась. В концертную бизнес практику не менее шокирующе вламывалась Её Препохабие Обдираловка. Огромному числу театральных и концертных зрителей Санкт-Петербурга помнится до сих пор ценовой беспредел, когда концерт заявленного «светоча» вокала Пласидо Доминго, тотально проспиртованного капризного старца, беспричинно срывался. Но бешеная стоимость билетов (от 20 до 60 тысяч) одураченным зрителям не возвращалась.

И вот господин Илларионов, питерская персона нон грата- министр культуры в Самаре. Назначение, после долгих поисков. свершилось персональной волею губернатора Д.И. Азарова.

Дмитрия Игоревича Азарова можно понять. Ему,

Председателю Рабочей группы по культуре Госсовета естественно и логично, требовалась, по его выражениям: «Прорыв в культуре» и «Сокращение культурной дистанции между Самарской и культурной столицей России».

 Но столь же логичны и закономерны вопросы у Самарских СМИ и зрителей, знакомых со столь своеобразным, голубого окраса Питерским колером при вице–Председателе Илларионове: какого прорыва нам следует ожидать от нового министра? Новых «Саломей», новых «Уроков любви» и их иудаизированных разновидностей? Ценового, билетного бешенства на театральные спектакли и концерты потёртых «звёзд»- с их драпом в неизвестность со зрительским «баблом» в кармане?

Поживём-увидим.

Именно об этой стороне культуры, о её деградации, о молчаливых попустителях этого процесса, о ползучем растлении русского самосознания, мы обстоятельно говорили в 2019 году с художественным руководителем Малого театра Ю.М. Соломиным: «Адъютант Его Величества Духа».

«Советская культура» пурпурными устами её главного редактора Ямпольской эссеизирует в свое удовольствие в приятной во всех отношениях тематике, далекой от деяний бытия и Власти. Изредка отваживается на обличение творящейся в стране вакханалии «Литературная газета». Но она, ёрзая в виртуозных телодвижениях, пытается умостить седалище сразу «на двух стульях», ублажая то национал-патриотов, то похабствующих либералов.

Можно с отрадою назвать лишь несколько Федеральных изданий, где присутствует честная социальная аналитика и духовная тревога за происходящее в стране: «Завтра», «День литературы», «Советская Россия», «Российский писатель», «Аргументы недели», Международный литературный интернет-альманах «Клаузура».

Ну, а что писатели? Где их оценка творящегося бытия, где защитная реакция тех, кто обязан, по русской традиции, быть Осляблей и Пересветом перед ордой безнравственных, безродных кочевников, быть волком Акелой перед стаей шакалов?

Не столь давно появилась возможность ознакомиться с одним из толстых журналов, страницы которого отблескивают лощеной позолотой: «Литературный факел», издательство ГАЗОИЛ Пресс. Весьма солидный отраслевой журнал в духе Советских изданий подобного плана. Обширная когорта газовиков и нефтяников профессионально и бесхитростно вскрывают проблемы бурения, ремонта скважин, нефтепереработки и транспортировки газа. Столь же бесхитростно все они пытаются встроиться в литературно-публицистический процесс России. Журнал знакомит с обширным набором их очерков, рассказиков, литературных зарисовок. Едва ли стоит подвергать их серьезному анализу, учитывая вполне объяснимую страсть любого технаря посмаковать напечатанные строки своих опусов, будучи надежно защищенным от нищеты и страха перед нынешним хищным бытием. Так же любопытна попытка редакции внушить читателю, что их авторы такие же, свои… разве что чуть «такее» и «своее» остальной массы, людоедски прессуемой олигархатом.

Но во многом это – фон. На нем журнал демонстрирует в фас и профиль облик своего «свадебного генерала» от литературы Владимира Крупина. Редакция представляет читателю не много, ни мало три (!) работы этого автора. Мы вправе многое ожидать от этого мастера пера, пропустившего через себя весь предательский содом горбостройки и мясорубки чубайсиады, воочию наблюдающего сползание России к духовному дебилизму. О чем его литература в «Л.Ф.»?

Очерковая зарисовка «Тихий воз на горе будет». Здесь Крупин, он же герой очерка, с блистательными нюансами и глубинной психологией живописует нам о своем сражении с огромным, неподъемно кряжистым … пнем. О том, как он появился у него во дворе. О своих стратегических расчетах дроворуба, о графологической, атомарной структуре этого пня. Наконец битва закончена, пень превращен в полезную груду поленьев, параллельно формируя в нас кондовый, сермяжный в нынешнее геноцидное время вопрос:

«Многоуважаемый мэтр, а на кой леший весь этот авторский титанизм, пшикнувший нулевым социальным КПД? Что полезного для выбора своего пути в жизни почерпнет из него наша смена, наши сыны и дочери?».

Как ни крути, а именно эта функция писателя востребована молодыми поколениями более всего во все времена.

Вторая публикация «Тюремный рассказ». Бывшие ЗЭКи и воры в законе на воле хоронят авторитета Хмурого. Хоронят с вызывающей, оглушительной пышностью, ибо при жизни Хмурый был неким Российским Робин Гудом. Он строил всех чиновных, губернских воров и хапуг по ранжиру, доил их за финансовые цицки, осуществляя стратегию матроса Железняка и Землячки: «Грабь награбленное». Параллельно идет доскональная хирургическая вивисекция тюремного быта, воровской психологии и забот ментовской тюремной обслуги. Сделано точно, с мельчайшими нюансами, правдиво. Но заканчивается текст и, хоть плачь, никуда не деться от того же вопроса: «Могоуважаемый мэтр, а на кой леший всё это нам, слава Богу, далёким от тюремных катаклизмов …».

Третья публикация «Четыре немецких пишущих машинки». Автор выдает глубинно сокровенное для писателя: свою сердечную взаимосвязь с орудием нашего труда – пишущей машинкой. Не скрою, испытываешь корпоративную солидарность с коллегой, ибо многие из нас, если не все, карабкались, плюясь и чертыхаясь, по ступеням пиш-прогресса: от пишущей машинки до компъютера, переживая родственные чувства. Но чтиво закончено, а в душе жжет печальный дискомфорт: дорогой наш коллега, Володя…неужто все? Неужели эти литературные кружева и рюшечки — это вся «социалка» в России, вопиющей от раздрая и грабежа? Подобное ощущение не раз накатывалось после почтения прозы многих, ныне активно раскрученных в СМИ и даже обронзовевших прозаиках.

Не раз и не два приходилось слышать от коллег по перу адвокатскую защиту происходящего: уход мастеров пера от остросоциальной литературы — «Укатали сивок крутые горки».

Да полно, коллеги. Такими ли крутыми были эти горки для ныне пребывающих на всех литературных толковищах, на Всемирных русских соборах, на Международных книжных ярмарках, в Правлении СП России? Их «горками» была упоительная синусоида: от одной лит. премии – к другой, от одного лауреатства – к другому, от одного Президиума – к еще более сановитому. И если говорить в открытую, начистоту, то настоящими «сивками» были не эти, удобные во всех отношениях любимцы Фортуны, а истинные бойцы, Пересветы Советской литературы, заплатившие жизнью за свой социальный, сопричастный надрыв: Василий Шукшин, Петр Проскурин, Валентин Пикуль, Анатолий Иванов, Иоанн Снычев, Иван Ефремов, Василий Белов и много других. Одни угасали в постреформенной тени, надрывая души на гражданском, воинском протесте: «НЕ могу молчать»! Другие, задавленные молчанием прихлебательской критики, нищетой, спущенной на них цинично озверевшим Государством, молча и страшно уходили из жизни.

Слушая трескучие перепалки «говорящих голов» на TV, выключаешь экран с тяжелым ощущением фарисейства, которое вливают в уши народа, чтобы отвлечь его от соборности, от единства в мощном движении, направленном на возрождение собственной национальной идентичности.

Но где молодые писатели в этом опасном и, во многом, беспощадном процессе? Прежде всего, следует упомянуть даровитую молодежь образца Германа Садуллаева и Захара Прилепина, ныне лихо сотворившего шоу-мистерию с организацией разношёрстной партейки «За правду». Вероятно, у них, у их генерации достойное уважения будущее. Но литературный, социальный глобализм для них пока неподъемен, во-первых, в силу возраста и мутной шоу- эклектики во вкусах, а во-вторых, из-за рано обретенной привычки нравиться всем и плавать поверху любой ценой ( даже на изорванных просторах Донбаса и Луганска) в сладких сиропах лояльности и к тем и к этим.

Хотелось бы вступления в эту тематику (сокрушение духовности и роль Мастера культуры в обществе) наших отечественных земляков, наблюдающих изнутри литературные и социальные процессы, пропущенные через собственные нервы и совесть.

Евгений Чебалин