Нечто ухает, и в зеленоватом пространстве, заменяющим небо, появляется косматая пасть, разевается, роняя капли багрового вещества, и, хапнув часть пространства, исчезает…

— Выкапывайся, — говорит напоминающий человека, побольше ростом, не зарывавшийся в песок.

Тот вылезает: он маленький, тощий, лицо его напоминает непропечённый блин.

Впрочем, и у более высокого такое же.

— Что это было? – спрашивает маленький.

— Кто его знает… Тут постоянно нечто подобное происходит. Не знаешь, когда, где…

 — И… как же тут быть?

— А так. Видишь – песок есть, некоторые его слои съедобны, свет… тоже есть, и притяжение. Что теперь делать? Остаётся ждать…

Они садятся на песок, и более высокий начинает набирать его, просыпать сквозь пальцы, внимательно, насколько позволяют пористые глаза, вглядываясь.

— Съедобный – он посветлее. А иногда – вдруг вспыхнет синим огоньком, тогда точно – можно есть.

Маленький присоединяется к работе.

Потом спрашивает.

— Как ты-то сюда попал?

— Я? Сел в карты с незнакомцем… ну, выпивши был, захотелось… В задних комнатах ресторана играли. – Он вздохнул. Но тут же вздрогнул: О! гляди. Попробуй.

Маленький пожевал беловатый песок.

— Напоминает кашу. Из чего не пойму.

— Главное, есть можно. Ну вот. И незнакомец, говорит, не на деньги, а на… Мол, если продую, не буду здесь, на Земле жить. Я засмеялся, думал – хохма. Ну и согласился. И – продул. А дальше…

Он зажмурился. Было жутко.

Напряжённо изогнувшись, небо выдало огромную тарелку, что, поиграв опаловою тенью, исчезла.

— В общем, он заржал – выигравший, и я точно в пасть ему провалился. Оказался здесь. Страшно было сначала. А потом – что делать? Ощущения остались, память. Стал бродить, натыкаться на разное, привыкать.

— И что… навсегда?

— Наверно. Или пока не встретим кого-то, кто объяснит, что происходит.

Они ещё какое-то время пересыпают песок, что становится разноцветным, потом тускнеет.

— Ты хоть играл. А я? Заснул вот – и здесь.

— А до сна, что делал…

— Правда, мысли тяжёлые были… Ругался со своими много. Всё чего-то большего хотелось. Эх, вернул бы кто ту малость…

Они встают, маленький хочет отряхнуться, большой останавливает.

— Нельзя тут. Некоторые песчинки, если отряхиваться, могут ожить и вцепиться в тело. Больно. Придётся терпеть, а когда боль пройдёт неизвестно.

— А что тут ещё бывает?

— Ну, то пламя из песка выкатит. То сядет пред тобой какой-то летающий организм, исторгнет из себя нечто непонятное… бежать приходится. Вслед хохот. Но не ловят. Ещё тени мелькают всякие-разные. На растения похожи, на… непонятно что. Иногда строения видел, но такие зыбкие… Входишь в одно – и опять на песке. И тени мелькают кругом…

Они бредут, песок обтекает их ноги, следов не остаётся.

Что-то шуршит, поскрипывает, косматая тень нависает и растворяется тут же…

Мелкие существа пугают нового, но большой успокаивает:

— Эти ничего… Идём.

И они идут – искать будущего.

Или хотя бы ответа, зачем они здесь.

Александр Балтин