– Помните этот чёткий девиз героя неоконченного «Театрального романа» или «Записки покойника» (1936 — 1937) Михаила Афанасьевича Булгакова? Несомненно, – нельзя, не получится!

Автор в романе выступает лишь «издателем» записок киевлянина Сергея Леонтьевича Максудова, который, отослав сочинение «своему единственному другу» с просьбой выправить его и издать под собственным именем, «кинулся с Цепного моста вниз головой». Ну нет! Нынешним «старейшинам»-душителям наше: «Не дождётесь!»

Впрочем, согласна:

«Несмотря на траурное название, «Записки покойника» –  чрезвычайно весёлый роман; большинство исследователей считает его даже самым смешным произведением Булгакова»

(Источник)

Близки мне слова и героя частично автобиографической повести «Записки на манжетах» (1922-1923): «Но сердце и мозг не понесу на базар, хоть издохну».

И – в любом случае: «Уныния допускать нельзя. Большой грех – уныние…» (Белая гвардия, 1923-1924).

От «Белой гвардии» родилась пьеса «Дни Турбиных». Очень дорога мне. Писала о ней в своем «Послании» дорогому Михаилу Афанасьевичу Булгакову. Приглашаю познакомиться.

«Пошкодуй нас!»

Перекладачеві «Днів Турбиних» присвячую…

Вот, посвятила переводчику, а, может, он не один – хрен их знает! Нет, не хрен, а… «покидько». Дарма, що по-українськи і «до хріна», і «старий хрін», і «хрінуватий» – є, є! Как и сам хрен – есть, растет. Ой, пробачьте, – хрін. В отличие от кита, который, по Булгакову, в Украине «не водится». Так то когда! А теперь, с Черным морем…

Кот и кіт, хрен и хрін… Ау, коллега Курицький! Навчив би перекладачів, га?

Да, так вот, Михаил Афанасьевич, удостоились Ваши «Дни Турбиных» перевода. На державну мову. Это тебе не кот начхал! И не кіт. Это Вам, Вашему Алексею, сразу – маршальские погоны! Или – «пагони»? Нечто таинственное… Потому как «пагін» – «побег», «пагіння» – «побеги». Но каких-таких изувеченных «побегов» на плечах «москалів» не взвидел мужик, пояснявший, що «всі хлопці побігли», ума не приложу! Правда, я, как и Лариосик, который почему-то неоднократно именуется Игорем, «людина невійськова», а потому могу и не знать и это, и что означает «марш капітан», «цейт гаус», «унти офіцер» (в унтах который?), «лей гвардія» (гвардия Лэй? О, как колоритно, прям по-одесски!) А «пране-полковнику» – это уже некая сногсшибательная эзотерическая ир-р-реальность! Но как звучит! Полковник, преисполненный Праной, постигший Пранаяму! Каково?!

И вдруг – какая-то «урка», що її зняти просить дозволу Шервиньский (он же –  Шарвиньский, Шерминьский, Барвинський, Шуминський…) Погрожує у цій урці просидіти всю ніч! Сначала «снять», а потом – всю ночь в ней! – «просидеть»! Грозит! Ну, урки…

И что погнало генералов «у котельні»? У Вас, Михаил Афанасьевич, они в кофейнях сидят (по-украински, вроде-бы, – «в кав’ярнях»…) Но, согласитесь, «у котельнях» куда более интригующе! Как и Государь-Император не в портьере, а в… портере – то бишь, в «крепком черном пиве». Какой Вы, к бесу, Михаил Афанасьевич, мистический писатель? Во – мистика! Или: «В вист играете?» – ну что за вопрос, куда годится? То ли дело: «Ви вів граєте?»

А как Вам представление Шервинского (он же – см. выше)? У Вас: «Его Императорского Величества лейб-гвардии уланского полка и личный адъютант гетмана поручик Шервинский». У нас: «Його Імператорьска Величність та лей гвардії та особистий адъютант гетьмана поручик…» Не мудрено, что Лариосик обалдел: «Игде ж Его Императорское Величество?!» А Оно, видать, – то-ли в портьере, то-ли в портере! Во как!

И вообще, Вы, Михаил Афанасьевич, и впрямь – «белая кость», не наш Вы, не наш! Видите ли, Ваш Мышлаевский не желает с мужичьем перестреливаться! А вот наш (он же –  Мишваєвський, Мишалєвський) не хоче «з мужиками стрілятися»! Ну не может же перекладач не знать, что есть «устар.», т.е. «устаревшее» – дуэли-то запрещены! – «стрілятися», а есть и «перестрілюватися»! Опять же, как жесток Ваш Мышлаевский! Он всю газетную шваль перевешал бы на одном суку! А переводчиков – «на одній трісці». Ну прям, «трясця його родичці!» Он просто добрее – не на суку, навіть не на сучці вішати зібрався, а на… щепке! А, может, на рыбе-треске… Бог его знает! Може, то до портера – закусь? Кстати, тут и «котися з ковбасою!» «З», понимаете? Будет, чем закусить. А у Вас – «катись колбаской» Грубо, Михаил Афанасьевич, грубо!..

И что это? – по-Вашему «на Украине хозяйничали германские войска и их ставленник гетман Скоропадский»? Ан, нет! Гетман не ставленник! Он – «їх наставник»! Чуете разницу? То-то… Или: «Европе нужна гетманская Украина как кордон против московских большевиков» по-нашему звучит: «Ти потрібна йому як кордон проти московських більшовиків». Кто «ти» остается неясным. Но какая силища этого «ти», а?! Неужто это Елена Васильевна? Ведь это ей, прощаясь, говорит удирающий от Петлюры Альберг! Это у Вас – Тальберг, а у нас и так, и эдак. Как и Студзинский еще и – Студінський, Судзінський, Срдзинський! Конспирация! Самим ЦРУ и Моссаду – не по зубам!

Что ни говорите, Михаил Афанасьевич, а Ваш Шервинский (или как его там…) все-таки самоуверен до наглости. «Гетман так и сделает, как вы предлагаете», – нате вам! Нет, поправляет переводчик: «Гетьман не зробить так, як ви пропонуєте». Перекладачеві видніше…

Кмітливий наш перекладач! И не стоит его умучивать Вашим вопросом: «Ловко ли это будет?» В смысле – «Удобно (прилично, достойно) ли?» По-украински: «Чи зручно?» К бесу деликатности! Он – быка за рога: «Чи кмітливо це буде?» Сметливо ли, смекалисто? Как бы не прогадать! Что, Елена так не может сказать? Ах, бросьте! Тобто – «забудьте»!

Но «не разочаровуйтеся», Михаил Афанасьевич, (у Вас – «не приходите в отчаяние»). Кто там шепчет, что есть слово «відчай»? Не лезьте на рожон (по-переводчески – «не йдіть на сутичку»). Что, и слово «рожен» есть? Ну надо ж!..

Оставьте вы эту мышиную возню! Или – крысиную? Вот повезло Альбергу-Тальбергу: он и «миша» (чаще), и «криса», и, наконец-то, «пацюк»! А по-Вашему – одна крыса.

А чего стоят Ваши лишние слова – ли-и-и-шние! – «сеятель-хранитель», «меццо-сопрано», «баритон», «Абрау-Дюрсо», «Куда нам с суконным рылом в калашный ряд»? Вечно такие, как Вы, «образованность свою показать хочуть»! И правильно переводчик пренебрег этими словами! И вместо Вашего: «Ты победил, Галилеянин!», четко и ясно: «Ти переміг!» Вместо «Я гений, Игорь Северянин!» – откровеннее, доходчивее: «Я гений (знак оклику)». Что, скажете, он, переводчик, не знает этих «персонажей», этих слов? Ну, прям-таки!

Он на них, как и на Ваших рябчиков, плевать хотел! Заменил их на званом обеде у гетмана «шматочками» (кусочками) и – будь здоров!

Это у Вас пальто в передней вешают, а у нас – «в вітальні» (в гостиной!). Это у Вас мужики сослепу не разглядели погоны, а у нас – «зі сміху». Хохотали, понимаешь, до слез! И – не разглядели.

Это у Вас Елена Васильевна по-английски говорит, а у нас Олена «по-ангельски» розмовляє! Иногда – и «Ленусік»! К черту Ваши интеллигентские штучки: «Елена Васильевна», «Лена, ясная»! «Ленусік» – и все тут! Скажете, что это полное непонимание того, что было дозволено в обращении, а что – нет?

Может, еще скажете, что переводчик не знает, что «фон» – это начальная частица немецких дворянских фамилий? У Вас «фон Шратт», «фон Дуст» – раздельно, «фон» с малой. У него – слитно и – з великої: «Фоншред»! Шратт, Шред – какая разница!..

Почему французская пословица, коею козыряет Тальберг-Альберг: «Qui va a la chasse, perd sa plase», и многие немецкие тексты не переведены? А зачем?! Французский, как и немецкий, в отличие от русского, все украинцы знают!

В общем, по-Вашему, Михаил Афанасьевич, «Ветер воет», а у нас он «віє». Заметьте, не «виє» (воет), а «віє» (веет)! Категоричны Вы, Михаил Афанасьевич… У Вас – «Убит», у нас – «Помре». У Вас: «сразимся в ломбер», а у нас: «позмагаемося». У Вас: «Леночка, я пошел к себе», а у нас: «Леночко, прошу пробачення». У Вас: «чепуха свинячая», у нас: «дурня». У вас: «от этих мерзавцев», у нас: «від цих нікчем». У Вас: «безобразная выходка», у нас: «дурнувата витівка». Всего-то – шутка, проказа! Есть разница? То-то! Веет, а не воет!

И зачем это эпохальное: «Уверяю вас, это конец. Они возьмут город»? Не лучше ли – скромное: «Запевняю вас, це до мене. Вони візьмуть когось»? Или, сравните: «чтоб Петлюра умер, мать его…» и – «щоб Петлюра на той світ пішов, трясця його матері». Дольше, но мягше, мягше… Правда, похоже, Ваш Мышлаевский в натуре-то рявкнул «шоб сдох!» Но мало Вас поправляли, мало!..

У Вас «пятерых во взводе не хватает», у нас – «чотирьох». То, что у Вас произошло «третьего ноября», у нас – «третього січня» (января). Мелочь, а приятно…

Но вот сцена: большевики занимают Киев. У Вас: «Николка: А почему стрельбы нет? Мышлаевский: Тихо, вежливо идут. И без всякого боя. Лариосик: И самое главное, что все радуются, даже буржуи недорезанные. До чего всем Петлюра надоел!» То ли дело у нашего переводчика! – «– А чому стрілянини нема? – Переможені ідуть». Ясно?! А Лариосик: «І головне, що всі різні. Навіть буржуї недорізані. Чому усім Петлюра набрид?» Действительно, почему?!.

«Не терзай мою душу…» превращается в – «Не рятуй моєї душі…» (Не спасай…); «Довольно, я воюю с 1914 года…» в вопрос неведомо кому: «Задоволена?» Разве не прелестно?

Но это еще не все. У Вас: «Заберут в ЧК, обложат и выведут в расход. И им спокойнее и нам…» О, а у нас! – «Заберуть в ЧК, «обкладуть» і виведуть: Ідіть. Нам спокійніше». Блеск!

Ух, таинственный текст: «Микола вже бачив голову. А тобі її зовсім відірвуть»! Какую-такую голову?! Жуть! А по-русски-то – вот незадача! – и нет никакой тайны: «Николу уже вон… Голову видал? А тебе они ее и вовсе оторвут!»

Демеевка превращается в таинственный Деріїв, Лариосиково утверждение «Я, в сущности, против ужасов войны» в его же вопрос таинственному собеседнику: «Ти проти жахів війни?» Да мало ли еще?!

Нет, что ни говорите, но перекладачеві нашому лавры соавтора не дают покоя! Тем более, он, в отличие от Вас, Михаил Афанасьевич, знает, куди вітер довіяв (чи довив?) Вот у Вас: «Ведь сегодня уже большевики будут», у нього: «Уже сьогодні були більшовики»!

Були ж, чого відхрещуватися? Як і Рузвельт… При чем тут Рузвельт? А хрен его знает! Ох, пробачьте!.. Но интереснее же, за-а-агадочнее, может, и актуальнее… США – то тебе не Московия! Чего он там, пьяный вдрезину Мышлаевский, заливается: «Петр Третий… Ну что он им сделал? Что? Орут: «Войны на надо!» Отлично… Он же прекратил войну»?! По-нашему – иначе: «Петро Третій… Ну що він зробив? Що? А Рузвельт? І не треба відмінно. Він же припинив війну». Ясно-понятно, что Петро Третій нічого не зробив. А ось Рузвельт припинив війну! Какую?! Ох, да разве это важно? Вот только «І не треба відмінно» не вписывается… Ну і що?! І навіщо ту, не нашу, історію знати?

Яка різниця, чи по вуху, чи «по вусі» (одному усу) Павлу Петровичу портсигаром заехали? А того, «з бакенбардами, симпатичного» доконали бомбою (как у Вас) чи… бабою (как у нас) – не однаково? Ну, секс-бомбою, непонятно что ли?

А конец-то, конец! Ой, не могу! У Вас Студзинский многозначительно: «Кому пролог, а кому эпилог…», у нас, после этих слов, – абсолютно шикарное: «Урсі справи (крапка)» Как подпись, как печать! То бишь, – «Всего-то делов!» «Р», наверное, для грассирования?..

Нет, вы как хотите, люди добрые, а я взмолилась с Еленой вместе – она так, по мнению переводчика, просит Пречистую Деву – «Пошкодуй нас!» (Повреди нам, или – Покалечь нас!) Что, не верите? Читайте титры! Я, представьте, позавидовала неграмотным. Может, и – незрячим…

А теперь – всерьез. Нашкодить-навредить  –  цель перевода? Шкода! (Жаль!) І мови, і українців. Які дозволяють таке. И не говорите, что большинство – просто опечатки, плохо расслышано, от спешки и т.п. Куда и зачем было спешить? Недоступен нашому перекладачеві текст, изданный, к счастью, миллионными тиражами? Замало грошей дали за переклад? Кстати, они пригодились бы на куда более существенное. И вообще: покажите мне украинца, который не понимает по-русски, ну пожалуйста, покажите! Кому надо, кому выгодно держать украинцев за дураков в ихнем преферансе?..

Пожалейте! Пожалійте! Себе і мову. Что касается крайне необходимой сегодня правды и красоты, то они – вечны и «поругаемы не бывают». Но могут спасти. Пока еще…

2 июня  2006. Одесса.

Опубликовано в «Одесских известиях», 21 октября 2006 года.

Post scriptum

Решилась все-таки, отмечая круглую дату рождения М.А. Булгакова, предложить более широкому кругу читателей мое «Послание» ему. Может, и улыбнется по-доброму добрый, незлобивый, сочувственный человек? Михаил Афанасьевич-то – мастер сатиры!

И «Послание» тоже, считай, – «юбиляр», 15 лет вот-вот исполнится.

Но почему же «все-таки», почему «решилась»? Да вот родовая испорченность притормаживает: в лице учтивости, тактичности. Мысль: а, может, давно исправлены титры в любимом произведении Михаила Афанасьевича, предлагаемого украинскому телезрителю? Я-то с декабря 2013-го телевизор не смотрю.

Однако сомневаюсь, основанием – недавний закон и деятельность «шпрехенфюреров» (так народ именует уполномоченных по защите государственного языка на Украине). Им уже и гимн Одессы (песня из советской оперетты «Белая акация» 1957 г.) не подходит: де, – по-русски поём, не годится! (см.: Источник).

И Ужас объял её (меня): а вдруг ВСЕ произведения классической литературы, как русской, так и зарубежной, будут переведены подобным образом?! О, бедный, бедный, – «глупый наш народ!» – вспомнился Александр Сергеевич…

…Любуюсь малодоступной украинским пенсионерам тысячной купюрой с изображением В.И. Вернадского, Академика Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1912); одного из основателей и первого президента Украинской академии наук (1918 — 1921). Одного из авторов так называемого «Меморандума Булгакова-Вернадского-Чижевского» о ноосферном духовном сознании, о принципах единства Истины, Добра, Красоты, Правды и Любви; социальной справедливости. Интересно, что знаменитый русский философ, богослов, православный священник, экономист, теолог Сергий Николаевич Булгаков находился в родстве с Михаилом Афанасьевичем.

Читаю о Вернадском, представителе русского космизма, учения о ноосфере: «В равной мере своим соотечественником его считают и в России, и на Украине. Отказался принять украинское гражданство от гетмана П.П. Скоропадского и считал себя русским человеком, отстаивал единство России и противостоял идеям как украинской независимости, так и проавстрийским и германским идеям. <…>

Негативно отнёсся к кампании по украинизации 1920 — 1930-х годов, считая её насильственной. Язык украинских вывесок, а также сочинений профессора М.С. Грушевского он называл не иначе, как «язычием». Своим главным культурно-общественным заданием Вернадский считал сохранение главенствующего положения русской культуры в УНР, объединение украинцев, которым дорога русская культура, и развитие связей с российскими научными учреждениями» (Источник).

…Заключая, добавлю: в августе-сентябре 1926 года – 95 лет тому назад – рождены «Дни Турбиных». И пока будет жить хоть один человек, владеющий «великим и могучим» – Русским языком, и – в полной мере – «співучою мовою», истинной, непростой историей Украины, это произведение М.А. Булгакова будет жить! Как и «материнский», отправной роман «Белая гвардия», о котором он писал в своей автобиографии: «Год писал роман «Белая гвардия». Роман этот я люблю больше всех других моих вещей».

…Ах, дорогой Михаил Афанасьевич, и сегодня:

«У нас, знаете ли, вся жизнь из анекдотов состоит…» Неопровержимо: «…разруха не в клозетах, а в головах», и – «Была бы кутерьма, а люди найдутся». Но никуда не деться от «жестокой необходимости жить дальше». Однако следуя совету: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас…»

А вот Ваше Слово – да поддерживает и укрепляет нас! Знаем: «Всякая власть является насилием над людьми». Верим, надеемся: «Настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть».

Но как же необходимо, чтобы каждый, читая последние строки романа «Белая гвардия», ответил – сам себе! – на Вопрос!

Вспомним:

«Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной земли поднимался в черную, мрачную высь полночный крест Владимира. Издали казалось, что поперечная перекладина исчезла – слилась с вертикалью, и от этого крест превратился в угрожающий острый меч. Но он не страшен. Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?»

Людмила Владимирова

13 мая 2021, Одесса.