Сборник состоит из трех повестей, первая из которых «Шиза. История одной клички» была издана в 2008 году и являлась дебютом автора в прозе. Вторая повесть «Шиза в квадрате» вышла в 2014 году, а третья, давшая название всему сборнику – новинка текущего года. В книге, объединенной героями и основными сюжетными линиями, переплетаются две литературных традиции: рациональная и иррациональная, реализм и сюрреализм, что соответствует созданному в триптихе пространству двоемирия, где миру  реальному, повседневному параллелен фантастический, скрытый от незаинтересованных глаз.

В мировой литературе тема двоемирия имеет давнюю традицию – от Сервантеса и Гофмана, Одоевского и Амфитеатрова,  Гоголя и Достоевского  до Гамсуна и Элиаде. В качестве личных культурных опор автор обозначает «Божественную комедию» Данте Алигьери, «Алису в стране чудес» Льюиса Кэрролла, «Мастера и Маргариту» Михаила Булгакова. Интерпретированы они вольно,  подчас иронично.

Это тоже связано с природой текста Нифонтовой: ведь книга – о совсем молодых людях, почти  подростках. Различные подростковые черты персонифицируются в персонажах одногруппников главной героини Янки по художественному училищу. Так, Цесарский воплощает возведенную во главу угла ироничность, Большая Мать – стремление к самостоятельности, Нюся – неуверенность, Гульнур – легкость, смешливость, Зденка – женственность, Армен – эротические импульсы, Перепелкин – озорство.

Образ Янки концентрирует в себе проблему оппозиции миру взрослых, в первую очередь матери, что является художественно-психологической предпосылкой к возникновению двоемирия для героини. Ее огромная  потребность в любви становится движущей силой сюжета и окончательно приводит Янку к существованию в двух мирах.

Пространство повестей двоично: «плотный» мир провинциального города с ярким и остроумным описанием жизни студентов училища, насыщенной деталями профессионального бытия  будущих художников – и «бесплотная» иная реальность с чередой литературных реминисценций. От повести к повести реальный мир редуцируется, а ирреальный расширяется, становится масштабным, грандиозным. Проводник между мирами – Янка, ее личность, испытывающая противоречия такой двойной жизни.

Система действующих лиц также организована по принципу оппозиционной двоичности: самый старший Тарас Григорьевич и самая молодая Гульнур;  спокойная Большая Мать и неуравновешенный Армен; педантичная мама Ира и богемный Геша; «светлая» колдунья бабушка Янки и «баба-яга» Карагаевна. Ключевые персонажи обладают наибольшей контрастностью: Янка и ее несостоявшийся жених Антип, отсидевший в зоне наркоман; интеллигентный профессор Серафим и его сестра, опустившаяся алкоголичка Мамлюда.

Главным же принципом связанности персонажей, имеющим и сюжетообразующее значение, является принцип троичности. Так, Янка образует вместе с Цесарским  и  Большой Матерью треугольник персонажей (они соединены «золотыми нитями»). Каждый член треугольника материализует разные грани проблемы подростковой оппозиции миру взрослых. Янка находится в перманентом конфликте взаимонепонимания с матерью, причем та всегда подавляет Янку; Цесарский своими сардоническими шутками неизменно жестко подавляет «самого старого старосту» Тараса Григорьевича; Большая Мать воплощает идею уравновешенного,  непротиворечивого сосуществования на основе разума.

Гвоздев, Агранович и Антип образуют «мужской» треугольник похожих даже внешне героев, реализующих мечты и влечения Янки. Одновременно каждый представляет собой их определенную сторону: Гвоздев – прямолинейный, честный защитник, Агранович – идеальное отражение Янки, Антип – равновесное сочетание привлекающего и отталкивающего в стиле эстетики безобразного.  Агранович и Антип имеют и дополнительную противоречивую связанность: они – двоюродные братья, дружившие все детство, а ныне  соперники, ставшие  антиподами. Это подчеркивает соотношение значений их имен: Александр – «защитник людей»,  Антип – «противник».

«Женский» треугольник («три в одной») Янка творит, создав мистическим образом собственных двойников.  Воительница Орешка, изящная домохозяйка Дива и сублимация детскости Яночка, являясь  разными проявлениями личности героини, помогают ей в трудных ситуациях.

«Женский» и «мужской» треугольники образуются на Грани, то есть  в особом состоянии сознания, в которое Янка входит в кризисные моменты. В состоянии Грани Янка оказывается способной воздействовать на других людей: уменьшает нервную придирчивость матери, избыточную кокетливость Зденки, причиняющую страдания ее жениху Храмцову, снимает страх позировать у натурщицы Маргариты.

Иногда действительность, воспринимаемая героиней на Грани, может сгущаться до степени трансформации, реализуя семантику и звукопись имен персонажей.  Так Янка Стрельцова становится  Золотой Стрелой, директор училища Вик Инг – драконом, чья злобная природа «переливается» в ад викингов. И сама Грань, исходя из заданной автором логики ассоциаций, обязана своим названием звучанию фамилии Агранович. И все же противоположность реальному миру – основа трансформаций на Грани. В соответствии с ней  разбитной журналист Забурдаев  превращается в синего монстра Ражье, ангелоподобный Агранович – в рогатого черного горгула с крыльями, роковая женщина Гелла – в четырехлетнюю малышку Гелю.

Постепенно Грань становится местом истинной жизни героини, и в первую очередь потому, что только там для нее оказывается возможным обрести любовь. Ведь в реальности у Янки с Аграновичем было лишь две встречи. На третью он не пришел, покончив жизнь самоубийством.

География Грани – с фамильным рыцарским замком, летающими островами, Дантовыми кругами Ада и ледяным озером Коцит – является   отражением круга чтения осваивающей мировую культуру студентки, и автор дает это понять, «дав слово» непосредственно Янке, восхищающейся Данте и в то же время называющей его готическим поэтом.

«Освоение» пространства Грани происходит по-Нифонтовски своеобразно, с включением запоминающихся бытовыми деталями  образов: в лед озера Коцит вморожен маленький брат героини, размораживающей мальчика вместе с бабушкой в бане; монстр Ражье, чтобы выйти из Ада,  колотится в крышку гигантского колодца, напоминающего канализационный.

Финал книги можно назвать «анти — Донкихотским»: если у Сервантеса герой, посвятивший себя почти придуманной даме и совершив во ее имя подвиги, умирает «мудрым, жив безумным», то у Нифонтовой героиня, преданная также практически незнакомому человеку и совершившая свои подвиги, приходит к безумию. В психиатрической больнице ей назначена инсулинокоматозная терапия, которая зачастую заканчивается смертью. Но даже на пороге гибели возлюбленные, обитающие в разных мирах, слышат друг друга.

С литературной традицией связана дидактико-просветительская направленность повестей, отраженная в авторских комментариях, адресованных читателям-подросткам, начинающим входить в контекст культуры. Книга эстетически сопряжена и с фольклорными  источниками, например, кельтскими и германскими легендами, посвященными экстатическим путешествиям в потусторонний мир, прежде всего нисхождению в Ад. Фольклорные связи прослеживаются в образах птиц-проводников между мирами (трясогузка, чайка, Агранович становится птицей-горгулом);  магических атрибутов (кольцо и сережки –  подарок бабушки-ведуньи); ритуальных действий (вырывание сердца, испытание-инициация, передача колдовского дара).

Развитие  юной души – главная тема «Шизы». Она проходит через различные сюжетные линии, набирает объем в системе персонажей, отражается в каскаде микроситуаций – бытовых, мистических, страшных, комичных. Читатель Нифонтовой бьется вместе с главной героиней в тупиках несправедливости и душевных уродств, путешествует вместе с Янкой за Грань, чтобы прийти к ощущению: есть единые для всех миров ценности. Это самоотверженная защита отцом дочери, сестрой брата, забота матери и бабушки, чувства возлюбленных, стремление к профессиональному совершенствованию. А есть ценность, достичь которой для Янки стало возможно только на Грани: это вступление в начало душевной зрелости. Ценность не менее важная, чем первые, ведь повзрослевшая Янка помогла Аграновичу победить врага из Ада и сумела изменить свое отношение к маленькой Геле, а значит, помочь ей измениться.

Ольга Исупова

Использована иллюстрация Юлии Нифонтовой