Серёжка убегал, а в спину ему летели камни. Один камень попал в спину, и мальчик, любивший фильмы про войну, подумал: вот так, наверно, и пуля, когда попадает, то болит стразу всё. Камни кидал Юрка Арбузов, его все боялись в их барачном дворе, говорили, что он на учёте в милиции…

…Недалеко от барака, где жил Серёжка с друзьями Вадиком и Эдиком, стоял ещё один барак, где жил Валерка. Он был одноклассником Вадима. Шло строительство Братска, и барак Валерки сносили, вскоре ему предстояло переехать в центральный Братск.

Однажды Валерка увидел на столе у Вадика пластинку Муслима Магомаева и радостно сказал:

– Вот это певец! У меня дома все его слушают.

Серёжка, хоть учился уже в третьем классе, ничего не знал про Магомаева, но знал группу «Синяя птица». Ему очень нравилась песня в их исполнении «Мамина пластинка», и другие тоже. Юрка Арбузов был хулиган из хулиганов. И вот, заметив Вадика, Валерку и Серёжку он стал с друзьями обкидывать их камнями.

Когда камень угодил в спину, то от жгучей боли у Серёжки потемнело в глазах. И, опять же, от этой боли он стал садиться на корточки, а после и вовсе завалился в траву. Юрка, Мишка, Колька, Олег и другие догоняющие мальчишки, лишь немного поглядев на лежащего и стонущего Серёжку, побежали дальше. Вадик целый день прятался где-то с Валеркой. Когда боль утихла, Сергей потихоньку пошёл домой. Его догнал Юрка:

Если мамке расскажешь – убью. Понял, щенок?

Хулиган был старше Серёжки на четыре года.

И вдруг Юрка сказал:

– Ладно. Хочешь, рогатку тебе сделаю, ни у кого такой не будет? Но ты мне яблок вынесешь, я видал, твоя мамка купила.

Серёжка очень хотел рогатку, и согласился. Но всё время переживал, как там Вадька с Валеркой.

Юрка вскоре бил Вовку из соседнего барака. Ни за что, просто бил и всё. Вовка громко заплакал. Выскочила Вовкина мать, стала ругать Юрку, а тот огрызался и при этом ехидно улыбался, осторожно, слово волк, отступая к своему бараку.

Вскоре он сделал Серёжке рогатку, и мальчик вынес Юрке целую сетку яблок. Когда мама Настя, вернувшись с работы, спросила, где яблоки, сын соврал, что съел их.

Мама, к радости мальчугана, совсем не ругала его. А когда пришла соседка Люба и рассказала, что все барачные дети едят яблоки, громко рассмеялась.

Серёжка так ни разу и не стрельнул из рогатки – ему было жаль птичек, и совсем скоро рогатку у него украли.

В кинотеатре «Октябрь» показывали фильм про индейцев, и вскоре все барачные дети обсуждали и пересказывали друг другу Оциолу», «Виниту», «Чингачгук Большой змей». По сотне раз повторялись имена отважных индейцев! Олег Бутылкин даже пробовал драться, как индейцы, и у него получалось.

Перед тем как Валерке уехать в центральный Братск, Вадик с Серёжкой в последний раз побывали в его бараке. Они залезли под барак и поползли. В каждой барачной комнате была сделана крышка в подпол, но подпола не было, а было пустое пространство, по которому теперь ползли друзья. Валерка открывал ту или иную крышку, здоровался с жильцами, ему кричали: «Здорово, Валерка», – четвероклассник улыбался, и они передвигались дальше, пока не доползали до Валеркиной комнаты.

На следующий день Вадик с Серёжкой глядели как плотники начали разбирать барак, в котором ещё вчера жил Валерка. А ещё через несколько дней бульдозер всё разравнял, как будто и не было на белом свете этого барака.

Серёжка всё думал о пластинке с певцом Магомаевым. В то время у многих были проигрыватели. И друзья стали слушать какого-то Магомаева.

Вскоре мальчишки подросли. Бараки снесли, все переехали в новенькие пятиэтажки и девятиэтажки. У Вадика мама стала сильно выпивать, и бабушка из Украины позвала его жить к себе. Надо было ехать в дальнюю дорогу в приличной одежде, и Вадик занял денег у мамы Сережки, тёти Насти. Все три друга – Вадик, Эдик и Сергей – купили себе одинаковые пиджаки.

Вадик уехал на Украину, и вскоре маме Насте прислали деньги за пиджак. Она только всплеснула руками:

– Вот ведь Вадик! Какой честный мальчишка. Ничего бы страшного не было, если бы и не прислал. Чай, не обеднели бы.

Слово «чай» в Настиной деревне использовали и как слово «чай», и как слово «наверно». Об этом Серёжка знал, потому как уже владел двумя языками – деревенским и городским.

Юрка Арбузов всю оставшуюся жизнь сидел по тюрьмам. Эдик, как и его мама, работал на железобетонном заводе, теперь охраняет Братскую ГЭС. Они с другом Сергеем теперь люди предпенсионного возраста, и, если бы не злосчастная пенсионная реформа, были бы уже на пенсии.

Сергей, вспоминая холодный барак и пластинку Магомаева, пишет этот рассказ. А вдруг его кто-то прочтёт?!.. Ведь это не только история Братска, но и летопись страны в судьбах отдельно взятых мальчишек.

Анатолий Казаков