В сердце каждого исследователя горит отблеск свечи познания, освещая путь к истине, её нравственной силе. Научная мысль врача, ученого-исследователя это путь великого вдохновенного труженика, ведущего за собой новое поколение исследователей –когда его главная заповедь—светя другим, сгораю сам— служит каждому страждущему человеку, его будущему. Человечество отдаёт дань отечественным учёным с мировым именем, решающим проблемы возвращения физического и духовного здоровья своим пациентам. Среди многих великих врачей нашему современнику дороги и близки: Николай Васильевич Склифосовский, Валенти́н Фе́ликсович Во́йно-Ясене́цкий, Александр Васильевич Вишневский.

 Николай Васильевич Склифосовский: Всегда «Светя другим, сгораю сам».

Валенти́н Фе́ликсович Во́йно-Ясене́цкий: «Я полюбил страдание…».

Александр Васильевич Вишневский: «Гордость отечественной медицины»

 Николай Васильевич Склифосовский: «Светя другим, сгораю сам»             

«Народ, уважающий память своих выдающихся предков, заслуживает права смотреть в будущее»
Н.В. Склифосовский

Николаю Васильевичу Склифосовскому(1836-1904), выдающемуся отечественному хирургу, профессору(1863) и учёному-новатору, 6 апреля (25 марта по старому стилю) было отмечено186 лет со дня рождения.  Николай Васильевич блестяще владел оперативной техникой, многие болезни, с которыми большинство докторов тех лет не могли справиться, он перевел в разряд излечимых, и даже выдающиеся хирурги с благоговением отмечали, какие у Склифосовского «золотые руки».

Николай Васильевич  принимал участие в нескольких военных кампаниях: австро-прусской войне (1866—1868) в составе действующей прусской армии в качестве полкового врача во время стажировки за границей, франко-прусской войне (1870—1871) в качестве врача-хирурга в военных госпиталях, сербско-черногорско-турецкой войне (1876) и русско-турецкой войне (1877—1878) военно-полевым хирургом. Он был хирургом-консультантом госпиталей, ведущим хирургом Русской императорской армии, крупным военно-полевым хирургом своего времени.

Ряд уникальных операций, проведенных им впервые, стали в мировой хирургии классическими. Оперативное лечение грыж брюшной стенки, мозговых грыж, рака челюстей и языка, рака желудка, пищевода, гортани, зоба, камней мочевого пузыря, хирургическое лечение заболеваний желчного пузыря и др. Еще в доантисептическое время ему удавалось с успехом проводить такие серьезные операции, как удаление яичника, чего не делали многие крупнейшие клиники Европы. Немало сил Николай Васильевич отдал разработке методик операций на костях, сосудах, мочеполовых органах, суставах, органах грудной и брюшной полостей, лечению врожденных дефектов, к примеру, расщелин твердого нёба, и деформации конечностей. Впервые он выполнил замещение свободным трансплантатом врожденного дефекта дужек позвонков. А его костно-пластическая операция по соединению костных отломков при дефектах длинных трубчатых костей и ложных суставах навсегда вошла во все русские и заграничные учебники под названием «Русского замка» или «замка Склифосовского». Он стал пионером операций в челюстно-лицевой хирургии, особенно при существенных дефектах лица. (По материалам книги В.В. Кованова «Николай Васильевич Склифосовский»). Императорский клинический институт Великой княгини Елены Павловны в Санкт-Петербурге издавал журнал «Летописи русской хирургии» где печатались опыт и лучшие  технологии хирургической практики.

В 1893 году Николай Васильевич занял в Петербурге место директора Клинического Елепинского института усовершенствования врачей, одновременно заведуя там хирургическим отделением. Не смотря на то, что в Москве оставалась огромная школа учеников и ассистентов, он принял решение возглавить институт, в котором предстояло готовить врачей и докторов высшей квалификации, приезжающих сюда со всей России.

За семь лет заведывания Институтом Н.В. Склифосовский выстроил новые здания и электрифицировал их, перестроил операционные в соответствии с последними требованиями асептической хирургии, добился выделение средств не только на строительство, но и на увеличение окладов и штатов, установил первый в нашей стране рентгеновский кабинет, почти в два раза удвоил казенные субсидии заведения. Институт превратился в учреждение, которым могла гордиться вся Европа.

Неудивительно, что в день двадцатипятилетия профессорской работы среди сотен телеграмм, полученных Николаем Васильевичем, одна из Лозанны гласила: «Вы возглавляете учреждение, которому завидуют другие народы Европы». А в другом послании говорилось: «Из охладевшей руки знаменитого Пирогова Вы подняли знамя учителя хирургии и высоко его несёте впереди многочисленных соратников и учеников».
Как истинный учёный Николай Васильевич являлся учредителем Общества русских врачей для обмена опытом, учредителем и председателем первого и шестого съездов хирургов страны, организатором, председателем и участником Пироговских съездов. Также Николай Васильевич был почетным членом двадцати различных обществ врачей России и являлся горячим сторонником женского образования. Благодаря его участию при Медико-хирургической академии открылись женские курсы для акушерок, на которых женщины могли получить высшее медицинское образование.

Огромный талант общественного деятеля и организатора проявился у Н.В. Склифосовского в ходе подготовки и проведения двенадцатого Международного конгресса врачей-хирургов, прошедшего в августе 1897 в Москве. Накануне открытия съезда прошло торжественное открытие памятника Николаю Пирогову, первому укрепившему положение хирургии как науки. Николай Васильевич добился на установку памятника «высочайшего разрешения» и на собранные им частные пожертвования был сооружён первый в России памятник великому врачу. В присутствии крупнейших деятелей медицины со всей Европы Н.В. Склифосовский при открытии памятника произнёс: «… Мы вступили в колею самостоятельной жизни. Есть у нас своя наука, своя литература и искусство, на всех поприщах культуры мы стали деятельными и самостоятельными. …Народ, у которого был свой Пирогов, имеет право гордиться, поскольку с именем этим связана целая эпоха врачебно-ведения».
Николай Васильевич, избранный президентом конгресса, прекрасно понимал огромное научное и политическое значение международного съезда врачей, впервые собравшихся в России. Чувство восхищения, испытываемое участниками от организации и проведения конгресса, видно из благодарственной речи немецкого ученого Рудольфа Вирхова, обратившегося от имени съезда к Н.В. Склифосовскому: «Мы нашли здесь президента, авторитет которого признан представителями всех областей медицинской науки, человека, знающего все требования врачебной практики и обладающего духом братства и чувством любви к человечеству… Наконец, мы здесь встретили молодёжь, умную и крепкую, подготовленную к прогрессу будущего, надежду этой доблестной и великой нации». Эта встреча продемонстрировала всему ученому миру значение и силу русской науки.
В 1899 году Николай Васильевич стал почётным членом Московского университета. За заслуги перед Отечеством в 1923 году было присвоено имя Н.В. Склифосовского Московскому институту скорой помощи, основанному на базе одной из старейших столичных больниц — Шереметьевской. В её стенах оказывалась помощь раненым во время Отечественной войны 1812 года, Русско-турецкой войны, Севастопольской кампании, Русско-японской войны и в дни восстания рабочих в декабре 1905.  Институт считается преемником развития постулатов Склифосовского в сфере военно-полевой хирургии и в подготовке хирургов широкого профиля. Принципы организации помощи раненым, заложенные Пироговым и Склифосовским, были востребованы в годы 1-ой и 2-ой Мировых воин и осуществлялись на практике сотрудниками института.

За свою жизнь он построил множество больниц, открыл для российской хирургии антисептику, участвовуя как военно-полевой хирург в нескольких войнах. В целом, значение Николая Васильевича в истории отечественной хирургии очень велико. Его исключительная одарённость, неустанные занятия в операционной, секционной, на поле боя, в отечественных и заграничных клиниках, в библиотеках со временем принесли свои плоды. Н.В. Склифосовский — автор 114 научных работ, отражающих новаторские идеи и личный опыт выдающегося врача и ставших ценным вкладом в сокровищницу мировой науки.

Коля родился на хуторе близ города Дубоссары Тираспольского уезда в обедневшей дворянской семье. Заработок отца Василия Павловича, который служил в Дубоссарской карантинной конторе рядовым письмоводителем, был небольшим, едва хватало на пропитание. А время было особенно трудное, в 1830 году внезапно началась эпидемия тифа, а за ней последовала вспышка холеры.
Несмотря на загруженность важными поручениями, связанными с мероприятиями по ликвидации заболеваний, отец Николая успевал уделять достаточно внимания своим детям. В частности, Василий Павлович сам выучил их грамоте и приобщил к чтению, однако надежд дать своим 12-ти ребятам какое-нибудь стоящее образование, у него и мыслях не было. С каждым годом материальное положение семейства Склифосовских всё ухудшалось, и в конце концов, на семейном совете было принято решение отправить младших детей в приют. Так юный Коля оказался в Одесском сиротском доме. С малых лет ему довелось изведать горькие чувства одиночества и бездомности, спасение от которых очень скоро он начал находить в учёбе. Особенно заинтересовали его естественные науки, иностранные и древние языки, история и литература. Учение стало для мальчика не только отдушиной, но и целью — победить неласковую судьбу, преодолеть трудные житейские обстоятельства и свое незавидное положение.
Гимназию Николай закончил в числе лучших учеников. Серебряная медаль и отличный аттестат давали ему определенные льготы при поступлении в университет. Юноша, выросший на рассказах отца о работе в годы холерной эпидемии, уже точно знал, чем хочет заниматься в будущем — лечить людей. Полный стремлений и надежд, Николай по   окончании Одесской гимназии отправился поступить на медицинский факультет

в Московский университет. Почти все вступительные экзамены по теоретическим предметам Николай Склифосовский выдержал на «отлично». Руководство учебного заведения было просто очаровано трудолюбием нового студента, и уже вскоре после начала обучения появился приказ о переводе воспитанника одесского приказа Склифосовского Н.В. на казенное содержание.
В то время в университете работали истинные энтузиасты своего дела, среди которых выделялись: Федор Иноземцев, применивший одним из первых эфирный наркоз, и выдающийся физиолог Василий Басов, преподававший курс теоретической хирургии. Именно эти два светоча медицинской науки оказали решающее влияние на выбор Николаем Васильевичем врачебного профиля, а также его увлеченность топографической анатомией и хирургией. Кроме того, молодой студент самостоятельно изучал труды основоположника отечественной военно-полевой хирургии Николая Пирогова. Впоследствии, касаясь заслуг Николая Ивановича, Склифосовский скажет: «Начала, внесённые Пироговым в науку, останутся вечным вкладом и не сотрутся с её скрижалей, пока не замрёт последний звук красочной русской речи…».
В материальном плане во время учебы в университете Николай Васильевич по-прежнему находился в бедственном положении, будучи полностью зависим от одесского приказа. Его убогую стипендию чиновники приказа умудрялись высылать с огромным опозданием. И даже когда молодой выпускник с блеском окончивший учебу в университете, возвращался к месту работы ординатором в Одессу, то ему пришлось занять денег на проезд у преподавателей университета.
Скромная должность позволила Н.В. Склифосовскому обрести давно желаемую им материальную независимость и профессиональную самостоятельность. В городской Одесской больнице Николай Васильевич проработал десять лет заведующим хирургическим отделением. В эти годы он подробно изучал анатомию, много времени уделял вскрытию трупов. За изучением строения человеческого организма молодой доктор засиживался до полного изнеможения, однажды его даже обнаружили лежащим около трупа в глубоком обмороке.
В двадцать семь лет (в 1863) он успешно защитил в Харьковском университете докторскую диссертацию и отправился на два года в командировку за границу для «усовершенствования». За пару лет Николай Васильевич успел побывать в Германии и Франции — попрактиковать в Патологоанатомическом институте Рудольфа Вирхова, в клинике выдающегося хирурга девятнадцатого века Бернгардта фон Лангенбека, у хирурга Августа Нелатона, а также съездить в Англию и Шотландию — ознакомиться с местными медицинскими школами и поработать в Эдинбургском университете. Стажируясь за рубежом, Николай Васильевич познакомился с известными западными врачами, а его выступления на европейских хирургических съездах вызывали у коллег живейший интерес. В дальнейшем Склифосовский всегда внимательно следил за развитием европейской науки и поддерживал связь с крупнейшими зарубежными клиниками, нередко посещая их и принимая участие в международных съездах.
После окончания командировки Склифосовский принял решение ознакомиться с военно-полевой хирургией. Испросив разрешения у русского правительства, Николай Васильевич отправился на Австро-прусскую войну. Там он активно работал в лазаретах и на перевязочных пунктах, даже принял участие в самом крупном сражении той кампании — битве при Садове (3 июля 1866), за что был удостоен железного креста.
Однако Николай Васильевич оказался совершенно бессилен перед личной трагедией, он не смог спасти любимую 24-х летнюю жену. Елизавета Григорьевна умерла от тифа, оставив на его руках троих детей. Н.В. Склифосовскому в те дни казалось, что всё кончено. Однако постепенно чувство бессилия и вины стало отступать. А вскоре в жизни Николая Васильевича появилась новая любовь. Софья Александровна работала в их доме гувернанткой, и умела отлично ладить с детьми — стоило ей только зайти к ним в комнату, и она тут же наполнялась смехом, радостными криками и шумной возней. Со временем она стала другом не только детям знаменитого доктора, но и ему самому. Дружба переросла в любовь, и спустя время они поженились. Их брак был счастливым и прочным. У них родилось четверо малышей. Все дети отлично ладили между собой. Софья Александровна умело управлялась с хозяйством, понимала супруга с полуслова и никогда не проводила черты между детьми Елизаветы Григорьевны и своими.
По окончании войны молодой доктор вернулся в родное хирургическое отделение Одесской больницы, однако имя его уже стало известно в медицинском мире. В Одессе приобрёл репутацию талантливого хирурга, активно публиковался в научных журналах. В 1871 Н. В. Склифосовскому пришло приглашение из Петербургской Медико-хирургической академии. Он перешёл туда и преподавал сначала хирургическую патологию, заведуя одновременно хирургическим отделением военного госпиталя и напечатав ряд научных работ.

В 1876 году работал в течение четырёх месяцев в военных лазаретах российского Красного Креста в Черногории, а затем на берегах Дуная и в этом же году, благодаря рекомендации знаменитого Н.И. Пирогова, Николай Васильевич был приглашен на место главы кафедры хирургии Императорского Киевского университета. Он с радостью принял почетную должность, но оставался на ней недолго. Истинный сторонник методов Н. Пирогова, Н.В. Склифосовский в первую очередь для хирурга ставил важность и значение практического образования, в частности опыт военно-полевой хирургии. В связи с этим, оставив на время кафедру в городе Киеве, он отправился на передовую франко-прусской войны, где постигал премудрости постановки работы военных госпиталей. Русско-турецкая война (1877-1878), разгоревшаяся вскоре после этого, также призвала его в действующую армию. Здесь он перевязывал раненых бойцов в ходе переправы через Дунай, трудился хирургом на Шипке и под Плевной. Его супруга Софья Александровна, последовавшая за мужем, вспоминала: «После множества операций кряду в жаркой и душной операционной, надышавшись йодоформом, эфиром, карболкой, Николай приходил ко мне с ужасной головной болью…». Оказываемая хирургом помощь нередко проходила под вражескими пулями, крики и стоны раненых приглушались грохотом канонады, а Николай Васильевич рисковал жизнью не меньше солдат на передовой. Очевидцы рассказывали, как этот по внешнему виду выхоленный и элегантный статский генерал, был способен по несколько суток находиться за операционным столом, оставаясь без сна и пищи. В частности, при контратаках войск Сулеймана-паши Н.В. Склифосовский оперировал четыре дня подряд без отдыха и под неприятельским огнем. Через его руки прошла не одна сотня пострадавших в боях солдат — согласно отчетам за тот период в его госпиталях побывало свыше 10 тысяч русских воинов.
Многие участники сражений остались живы только благодаря Николаю Васильевичу. Поучаствовав в четырех войнах, он приобрел громадный опыт лечения раненых и организации медицинского обеспечения, что дало возможность доктору предложить ряд важных лечебных и организационных мер, а введенная им дезинфекция операционного места и инструментов в разы уменьшила смертность. Подобно Н. Пирогову, наиглавнейшей задачей он считал сортировку раненых. В ходе сортировки Н.В. Склифосовский предложил собственную систему разделения пациентов на четыре категории: нетранспортабельных, подлежащих гипсованию, требующих обычной перевязки и легкораненых, через один-два дня возвращающихся на фронт. В категорию нетранспортабельных, оставляемых в госпитале, доктор относил раненых со сложными огнестрельными ранениями крупных суставов и с проникающими ранениями живота и груди.
Он справедливо считал, что результативность медицинского обеспечения армии всецело зависит от компетентности руководителей мед. службы, уровня их спец. подготовки и гибкости управления. Николай Васильевич считал недопустимым сосредотачивать раненых бойцов в одном месте, поскольку это неизбежно приведет к вспышке инфекции и гибели огромного количества людей. Также Н.В. Склифосовский первым предложил идею использовать для эвакуации раненых железнодорожный транспорт. А еще он придумал организовывать подвижные «летучие команды», работающие в местах максимального скопления раненых. Весь полученный опыт военного хирурга Николай Васильевич изложил впоследствии в статьях, опубликованных в газете «Медицинский вестник» и в Военно-медицинском журнале.
В 1880 году Н.В. Склифосовский перевёлся на кафедру факультетской хирургической клиники, расположенную в Москве. В этот же год Николай Васильевич, будучи профессором, был избран на должность декана медфака Московского университета. На новом месте он успешно работал до 1893 — эти годы, проведенные в Москве, явились самым продуктивным периодом его научно-педагогической деятельности. Он работал в одну из интереснейших эпох хирургии — середина девятнадцатого века ознаменовалась крупными открытиями: появилась антисептика и общий наркоз хлороформом и эфиром. Данные новшества совершили революцию во врачебной практике. Прежний этап развития хирургии характеризовался огромным количеством гнойных и гнилостных воспалений, гангрен и раневых осложнений с гигантской смертностью (до восьмидесяти процентов). Хирурги тех времен были подлинными техниками-виртуозами, продолжительность операций исчислялась минутами, а нередко и секундами. Именно Николаю Васильевичу принадлежит огромная заслуга внедрения в практику отечественных врачей-хирургов принципы обеззараживания при помощи физических средств.

Профессиональный опыт, накопленный в четырёх кровопролитных войнах, позволил доктору медицины Н.В. Склифосовскому существенным образом усовершенствовать способы и методы хирургического лечения огнестрельных ранений и переломов, что оказало влияние на дальнейший рост его профессионального мастерства и искусства, авторитета в мировой науке. Военно-полевая врачебная деятельность Склифосовского предоставила ему ценные материалы для опубликования ряда научных работ по военной медицине и военно-санитарному делу .

В 1878 году Склифосовский перешёл на кафедру академической хирургической клиники.

С 1880 года Склифосовский начал работу в Московском университете в должности экстраординарного профессора кафедры факультетской хирургической клиники Московского университета. В 1882—1893 годах — он ординарный профессор кафедры хирургической факультетской клиники, в 1882—1888 годах — декан медицинского факультета Императорского Московского университета. Н.В. Склифосовский превратил университетскую клинику в одну из лучших в России, а потом и в Европе. Н.В. Склифосовский внедрил антисептику: обязал врачей и всех присутствующих при операциях надевать чистые халаты, тщательно мыть и обеззараживать руки и медицинские инструменты, что позволило свести к минимуму осложнения после операции и заражения крови, распространённые в это время. Пример университетской клиники положительно сказался на внедрении антисептики и в других московских больницах.

Склифосовский внёс большой вклад в изучение, распространение и внедрение в отечественную хирургическую практику антисептики и асептики, что помогло значительно снизить послеоперационную летальность в стране. Пионерами антисептики в России были признаны Н. И. Пирогов, Э. Бергманн, К. К. Рейер, но только Н. В. Склифосовскому, благодаря его авторитету, удалось сломить сильное сопротивление такому важному новшеству сначала в Москве, а затем и во всей Российской империи. На I-м Всероссийском Пироговском съезде врачей в 1885 году он выступил с блестящей речью в защиту антисептического и асептического методов лечения ран. В 1883 году учёный стал одним из учредителей Русского хирургического общества (Пироговского общества), с 1883 по 1894 годы являлся его председателем.

Стремление Н. В. Склифосовского к общественному служению нашло выражение в создании по его инициативе Клинического городка Императорского Московского университета на Девичьем поле, строительство которого продолжалось с 1887 в Москве десять лет. Созданная на базе медицинского факультета Московского университета комиссия под председательством декана факультета Н. В. Склифосовского подготовила к февралю 1886 план-проект будущего клинического городка, при разработке которого был учтён новейший зарубежный и отечественный опыт. В результате Николай Васильевич создал крупную клиническую школу из многочисленных учеников, которая внесла огромный вклад в развитие отечественной хирургии. Он стал первым руководителем факультетской хирургической клиники в Клиническом городке с момента её открытия (1890) до перевода Склифосовского в Санкт-Петербург (1893).

 Первым он использовал местное обезболивание раствором кокаина, смастерил аппарат для поддержания наркоза и с его помощью провел редкую операцию — усечение половин верхней челюсти.
Особенное внимание Н.В. Склифосовский уделял операциям, проводимым на разных органах брюшной полости. Чтобы ликвидировать отрицательные влияния раздражений, возникающих в ходе операции на органах брюшной полости, он разработал ряд практических рекомендаций, сохранивших свою важность и в настоящее время. Заслугой Николая Васильевича также явилось появление в хирургической практике (с 1898 года) рентгенологических исследований. А еще легендарный врач стал «отцом» русской стоматологии и родоначальником научного зубоврачевания — хирург был отменным диагностом, теоретиком и «оператором» новой науки. Все свои проведенные исследования и операции он скрупулезно излагал на бумаге.
Интересны и организационные мероприятия, предложенные выдающимся врачом. Склифосовский разработал собственные методы ухода, в которых главную роль играли: поддержание морального состояния пациентов и организация кормления. До него во многих клиниках палаты напоминали настоящие душегубки. Николай Васильевич одним из первых начал наводить в лечебных учреждениях порядок. Едва ли не единственный хирург того времени после Н.И. Пирогова он последовательно внедрял антисептику в практику, ввел горячую обработку медицинского белья, перевязочных материалов и инструментов в специально изобретенном им устройстве с нагретым воздухом. Перевязки он предписывал производить лишь врачам, а грязные повязки незамедлительно сжигать. Он не терпел ни вольности, ни грубости в отношении к больным и в его клиниках всегда царила строгая деловая атмосфера.
Открытия, совершенные в области хирургии, требовали реорганизации преподавания медицинского образования. Богатый опыт позволил Николаю Васильевичу, кроме чтения теории, уделять много внимания практическим занятиям со студентами непосредственно в операционных, перевязочных, у постелей больных. Он стремился лично показать и технику сложных операций, и выполнение простых хирургических манипуляций. В ходе операции он всегда рекомендовал ученикам помнить два правила: «Первое — резать только то, что видишь или осязаешь вполне ясно, и второе — всякое сечение делать, основываясь на знаниях анатомии». Наставляя студентов правилам ухода за больными, Николай Васильевич всегда подчеркивал важность сохранения психики пациента от лишних волнений. За период работы Склифосовского в Москве выпуск врачей значительно увеличился, а из окончивших ординатуру вышло немало выдающихся практических и научных деятелей в сфере хирургии — Яковлев, Спижарный, Добротворский, Сарычев и многие другие.
Сам Николай Васильевич своей преданностью делу и самоотверженностью завоевал не только всероссийскую славу. Его знали и любили во всем мире: за честность, за объективность в научной работе, за скромность и интеллигентность. Известно, что он был увлекающимся и эмоциональным человеком. Николай Васильевич часто изводил себя упреками в том, что мало видит своих подрастающих детей. Он часто называл их своим земным бессмертием. К сожалению, трагичной оказалась жизнь родных великого врача.

Интересы Николая Васильевича были довольно обширны — он обожал музыку, литературу живопись. Его супруга, Софья Александровна, к слову, являлась лауреатом международного музыкального конкурса Венской консерватории, а дочь Ольга училась у Николая Рубинштейна. У Склифосовских в гостях часто бывали художник Василий Верещагин, юрист Анатолий Кони и композитор Петр Чайковский. Великий врач дружил с Сергеем Боткиным, до глубокой ночи засиживался у композитора и одновременно профессора химии Александра Бородина, встречался с Алексеем Толстым. Летом Николай Васильевич ездил отдохнуть в свое имение в Полтаве, оно стояло на берегу реки Ворскла. Зимой купался он и в Петербурге, и в Москве в специальной для него проруби, каждое утро доктор окунался в ледяную воду.
Во время отдыха в своем имении Н.В. Склифосовский принимал у себя дома больных, разъезжал по хуторам и раздавал лекарственные средства, принимал роды. Нередко даже приплачивал заболевшим людям. Выписать рецепт бедняку, дать ему денег на микстуры и пилюли для легендарного врача было нормой. Жители из окружающих деревень, прежде не мечтавшие и о фельдшере, толпами шли к нему. Операции разной степени сложности он проводил в Полтавской Земской больнице.

В 1901 году Склифосовский в связи с возрастом (ему шел шестьдесят шестой год жизни) вышел в отставку и переехал в свое поместье Яковцы в Полтавской губернии, где и прожил последние годы жизни. Досуг врач делил между деятельностью в саду (он обожал садоводство) и изучением новых книг по медицине и хирургических журналов «Летопись русских хирургов» и «Хирургическая летопись» — редактором и основателем которых он являлся, тратя на их издание крупные суммы из личных средств. Несколько апоплексических ударов положили конец жизни выдающегося врача — 13 декабря 1904 в час ночи его не стало. Похоронен Склифосовский был в месте, памятном для всей России, там, где произошла Полтавская битва. В это же время в Москве проходил очередной съезд русских хирургов. Весть о кончине Николая Васильевича омрачила его открытие. «Скончался, бесспорно, один из самых выдающихся врачей нашего Отечества, чье имя находится на втором месте после имени знаменитого Пирогова», — говорилось на съезде.
В семидесятых годах прошлого века на могиле Николая Васильевича Склифосовского поставили памятник, на котором на русском и латинском языке была высечена надпись: «Светя другим, сгораю сам».
В Москве Научно-исследовательский институт скорой помощи носит имя Н. В. Склифосовского. Памятник в Полтаве (гранитный бюст на постаменте, установлен 25 мая 1979 года в сквере на территории областной клинической больницы. По инициативе гос. администрации Приднестровской Молдавской Республики и при поддержке приднестровских общественных организаций в г. Дубоссары с 2015 года организован сбор средств на установку памятника Н. В. Склифосовскому к его юбилею.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий: «Я полюбил страдание…».

Валентину Феликсовичу Войно-Ясенецкому (Архиепископу Луке)(1877-1961), отмечено 145-летие со дня рождения15 [27] апреля.

Валентин Феликсович, отечественный врач-хирург, учёный и автор трудов по анестезиологии и гнойной хирургии, религиозный деятель и духовный писатель (1915), доктор богословия (1959), профессор. Он был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». В начале 1946 года постановлением СНК СССР с формулировкой «За научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах «Очерки гнойной хирургии», законченном в 1943 году, и «Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов», опубликованном в 1944 году», профессору В.Ф. Войно-Ясенецкому была присуждена Сталинская премия первой степени.

 В перестроечные годы Комиссией Политбюро ЦК КПСС по реабилитации жертв политических репрессий он был реабилитирован по существу предъявленных ему следствием ЧК ОГПУ обвинений от 1925 года, которые признаны несостоятельными. В целом он провёл в ссылках более 11 лет.

Архиепископ Лука был назначен на высшую церковную должность в Симферопольской и Крымской епархии. Определением Синода Украинской православной церкви Московского патриархата от 22 ноября 1995 года архиепископ Симферопольский и Крымский Лука причислен к лику местно-чтимых святых. Память — 29 мая (11 июня) 5 (18) марта — день обретения его мощей в 1996 году, в 1999 году — к лику святых Красноярской епархии, в 2000-м — к лику святых священно-исповедников Русской православной церкви.

 Валентин Феликсович в экстернатуре московской хирургической клиники разработал методику, когда он экспериментально  нашёл те нервные волокна, которые соединяли оперируемый участок тела с головным мозгом: вводил в глазницу трупа с помощью шприца небольшое количество горячего подкрашенного желатина, затем проводил тщательное препарирование тканей глазницы, в процессе которого установил анатомическое положение ветви тройничного нерва, а также оценивал точность попадания желатина в периневральное пространство нервного ствола. В процессе обоснования методики он  прочёл более пятисот источников на французском и немецком языках, при том, что французский он учил с нуля.

Вплоть до начала революционных событий Войно-Ясенецкий работал хирургом поочередно в нескольких больницах в небольших уездных городках: Ардатов (на территории современной Республики Мордовия), Фатеж (современная Курская область), Романовка (современная Саратовская область), Переяславль-Залесский (современная Ярославская область). Как врача его отличали: истовое самопожертвование, желание спасти как можно больше пациентов при равнодушии к их материальному достатку и социальному статусу, интерес к истине в научных занятиях. В 1915 году он издал в Петрограде книгу «Регионарная анестезия» с собственными иллюстрациями, где была обоснована рациональная идея прерывания проводимости нервов, по которым передаётся болевая чувствительность из области, подлежащей операции. Об этом рассказывалось о революционном для того времени местном обезболивании. Однако книгу издали таким маленьким тиражом, что у автора не нашлось даже экземпляра для отправки в Варшавский университет, где он мог бы получить за неё премию (900 рублей золотом).

 В 1916 году он успешно защитил докторскую диссертацию «О регионарной анестезии второй ветви тройничного нерва» посвящённой регионарной анестезии.

Научные идеи В. Ф. Войно-Ясенецкого распространялись в Советском Союзе и за рубежом. В 1923 году в немецком медицинском журнале «Deutsche Zeitschrift» была опубликована его статья о новом методе перевязки артерии при удалении селезёнки, в журнале «Archiv fur klinische Chirurgie» — статья о кариозных процессах в рёберных хрящах и их хирургическом лечении, а в 1924 году в «Вестнике хирургии» — сообщение о хороших результатах раннего хирургического лечения гнойных процессов крупных суставов.

Войно-Ясенецкие в 1917 году прибыли в Ташкент для лечения страдающая туберкулёзом его супруги. В 1919 году он был арестован в результате доноса, т.к. он тайно, на дому, лечил тяжелораненого казачьего есаула, но вскоре был освобожден. Однако арест мужа нанёс здоровью его супруге Анне Васильевне серьёзный удар, болезнь резко усилилась, и в конце октября она скончалась (1881—1919). Несмотря на всё, В.Ф. Войно-Ясенецкий вёл активную хирургическую практику и способствовал основанию в конце 1919 года Высшей медицинской школы, где преподавал нормальную анатомию.

В 1920 году был образован Туркестанский государственный университет. Декан медицинского факультета Пётр Ситковский, знакомый с работами В.Ф. Войно-Ясенецкого по регионарной анестезии, добился его согласия возглавить кафедру оперативной хирургии.

Валентин Феликсович тяжело переживал кончину своей супруги. После этого его религиозные взгляды укрепились. Профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий регулярно стал посещать воскресные и праздничные богослужения, был активным мирянином, сам выступал с беседами о толковании Священного писания. В конце 1920 года он присутствовал на епархиальном собрании, где произнёс речь о положениях дел в Ташкентской епархии. Под впечатлением этого епископ Туркестанский и Ташкентский Иннокентий (Пустынский) предложил Валентину Феликсовичу стать священником, на что было получено согласие. Уже через неделю он был посвящён в чтеца, певца и иподиакона, затем — в диакона, а 15 февраля 1921 года, в день Сретения, — в иерея. Отец Валентин был назначен четвёртым священником собора, служил только по воскресеньям, и на него легла обязанность проповеди. Епископ Иннокентий пояснил его роль в богослужении словами апостола Павла: «Ваше дело не крестити, а благовестити» (1Кор. 1:17).

На первом научном съезде врачей Туркестана (23—28 октября 1922 года) В.Ф. Войно-Ясенецкий выступил с четырьмя докладами, где делился с коллегами своим хирургическим опытом, поведал о собственных наблюдениях и выводах о хирургическом лечении туберкулёза, гнойных воспалительных процессах коленного сустава, сухожилий рук, рёберных хрящей. Нестандартные решения вызывали в прениях бурные споры. Профессор рассказал также о своём способе операции при абсцессах печени. Пытаясь изучить механизм возникновения нагноительных процессов в рёберных хрящах после сыпного тифа, Войно-Ясенецкий совместно с врачом-бактериологом Гусельниковым проводил исследования, которые позволили ему предположить, что бактериология сделает ненужными многие отделы хирургии.

Он предложил немало идей использования климата Средней Азии в лечебных целях. Впервые В.Ф. Войно-Ясенецкий сообщил о результатах лечения костного туберкулёза, достигнутых солнцелечением в высоких горах, и высказал мнение, что: «… в столь близких от Ташкента Чимганских горах условия для солнцелечения нисколько не хуже, чем в Швейцарии. Должны быть использованы и эффективные грязи в Молла-Кора и Яны-Кургане и купания на Аральском море».

Мастер хирургических операций на органах зрения, предложивший оригинальную методику удаления слёзного мешка, он обратился к делегатам съезда с призывом, направленным на борьбу с распространённой среди местного населения трахомой — основной причиной слепоты: «Было бы делом огромной важности организовать очень кратковременные курсы для врачей, на которых они познакомились бы с производством разреза роговицы… выпущенном слёзного мешка и пересадкой слизистой на веко. Эти 3 операции вполне доступны каждому практическому врачу в самых глухих углах».

Предложения его нашли отражение в резолюции I-го научного съезда врачей Туркестана; профессорам Турбину и Войно-Ясенецкому было поручено составить краткое практическое руководство для врачей- офтальмологов.

Хиротония с наречением архиерея Луки титулом епископа Барнаульского состоялась 31 мая 1923 года, и Патриарх Тихон, когда узнал о ней, утвердил её законной. Епископ Андрей предложил Луке возглавить Туркестанскую епархию и Лука написал заявление об уходе из Ташкентского гос. университета. Уже 5-го июня в последний раз, теперь в епископском облачении, Валентин Феликсович присутствовал на заседании Ташкентского научного медицинского общества.

6 июня в газете «Туркестанская правда» появилась статья «Воровской архиепископ Лука», призывавшая к его аресту. Вечером 10 июня, после Всенощного бдения, он был арестован.

Из допроса епископа Луки: «… Я тоже полагаю, что очень многое в программе коммунистов соответствует требованиям высшей справедливости и духу Евангелия. Я тоже полагаю, что власть рабочих есть самая лучшая и справедливая форма власти. Но я был бы подлым лжецом перед правдой Христовой, если бы своим епископским авторитетом одобрил бы не только цели революции, но и революционный метод. Мой священный долг учить людей тому, что свобода, равенство и братство священны, но достигнуть их человечество может только по пути Христову — пути любви, кротости, отвержения от себялюбия и нравственного самосовершенствования…»

Именно в Ташкентской тюрьме В.Ф. Войно-Ясенецкий закончил первый из «выпусков» (частей) давно задуманной монографии «Очерки гнойной хирургии». В нём шла речь о гнойных заболеваниях кожных покровов головы, полости рта и органов чувств

9 июля 1923 года епископ Лука и протоиерей Михаил Андреев были освобождены под подписку для выезда на следующий день в Москву в ГПУ. После долгого следствия он был отправился в свою первую ссылку в   Енисейск. Вскоре, 23 августа епископа Луку отправили в новую ссылку — в Туруханск.

По прибытии епископа в Туруханск его встречала толпа людей, на коленях просившая благословения. В больнице, где В.Ф. Войно-Ясенецкий сначала был единственным врачом, он выполнял такие сложнейшие операции, как резекция верхней челюсти по поводу злокачественного новообразования, чревосечения брюшной полости в связи с проникающими ранениями с повреждением внутренних органов, остановки маточных кровотечений, предотвращение слепоты при трахоме, катаракте и др.

Единственная церковь в округе находилась в закрытом мужском монастыре. Епископ Лука регулярно ездил туда совершать богослужения. 5 ноября 1924 года хирург был вызван в ГПУ, где с него взяли подписку о запрете богослужений, проповедей и выступлений на религиозную тему, постановив: «избрать мерою пресечения гр. Ясенецкого-Войно высылку в деревню Плахино».Поселение было из нескольких изб и находилась  в низовьях реки Енисей, в 230 км за Полярным кругом. Власти епископа Луку вернули в Туруханск 7 апреля 1925 года, в день Благовещения Пресвятой Богородицы, и он сразу включился в работу. Уполномоченный ОГПУ был вынужден обращаться с ним вежливо и не обращать внимания на совершаемое благословение пациентов.

Узнав о прошедшем 75-летнем юбилее физиолога академика Ивана Павлова, ссыльный профессор послал ему 28 августа 1925 года поздравительную телеграмму. Сохранился полный текст ответной телеграммы И.П. Павлова Валентину Феликсовичу: «Ваше преосвященство и дорогой товарищ! Глубоко тронут Вашим тёплым приветствием и приношу за него сердечную благодарность. В тяжёлое время, полное неотступной скорби для думающих и чувствующих по-человечески, остаётся одна опора — исполнение по мере сил принятого на себя долга. Всей душой сочувствую Вам в Вашем мученичестве. Искренне преданный Вам Иван Павлов».

В 1929 году Владыку Луку арестовали по ложному обвинению в причастности к убийству. Почти год он дожидался судебного приговора в тюрьме, в невыносимых для здоровья условиях. В конце концов, его приговорили к четырем города ссылки в Архангельской области. Вторая ссылка, по воспоминаниям самого святого Луки, была самой легкой. Ему позволяли трудиться как врачу, благодаря своей квартирной хозяйке Вере Михайловне Вальневой, он познакомился с народными методами лечения гнойных болезней.

После освобождения в ноябре 1933 он ездил в Москву, где встречался с митрополитом Сергием, но отказался от возможности занять какую-либо архиерейскую кафедру, потому что надеялся основать НИИ гнойной хирургии. Профессор получил отказ наркома здравоохранения Фёдорова, но, тем не менее, сумел добиться публикации «Очерков гнойной хирургии», которая должна была состояться в первом полугодии 1934 года.

 Весной 1934 года В.Ф. Войно-Ясенецкий возвратился в Ташкент, а затем переехал в Андижан, где оперировал, читал лекции, руководил отделением Института неотложной помощи. Здесь он заболел лихорадкой паппатачи, грозящей потерей зрения (осложнение дало отслойку сетчатки левого глаза). Две операции на левом глазу не принесли результата, и епископ ослеп на один глаз.

Осенью 1934 года была издана монография «Очерки гнойной хирургии», которая приобрела мировую известность. Несколько лет профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий возглавлял главную операционную в Институте неотложной помощи Ташкента. Он мечтал об основании института гнойной хирургии, чтобы передать громадный врачебный опыт. После введения в СССР персональных научных званий, в декабре 1936 наркомат здравоохранения Узбекской ССР утвердил Войно-Ясенецкому степень доктора медицинских наук с учётом 27 лет хирургической работы.

В начале 1938 года епископ Лука по доносу, уже в третий раз, был арестован и переведён в центральную областную тюрьму Ташкента. В вину арестованным вменялось создание «контрреволюционной церковно-монашеской организации» и шпионаж в пользу сразу нескольких иностранных государств. Святителя-хирурга, к тому же, обвинили во «вредительстве» — попытках умышленного убийства оперированных ими людей.

Святитель Лука на допросах отказывался оговаривать и себя, и других «членов» мнимой «организации».

В ссылке в Большой Мурте, что в 100 километрах к северу от Красноярска им было возобновлено архиерейское служение и с марта 1940 года он продолжал работу хирургом   в районной больнице. Осенью 1940 года ему разрешили выехать в Томск, в городской библиотеке он изучал новейшую литературу по гнойной хирургии, в том числе на немецком, французском и английском языках. На основании этого было закончено второе издание «Очерков гнойной хирургии».

В начале Великой Отечественной войны им была отправлена телеграмма председателю Президиума Верховного совета СССР Михаилу Калинину: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука». При этом, в общей же сложности на нужды фронта за неполные два года им было собрано и перечислено около миллиона рублей.

.

Работы профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого всё ещё остаются не систематизированными. Современные авторы ограничиваются преимущественно краткими оценками роли Валентина Феликсовича в гнойной хирургии, где он сделал большой вклад в применении проводниковой анестезии у больных, широко используемой в мировой практике хирургического искусства.

Уже к  1917 году профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий  предстаёт сложившимся, опытным хирургом, организатором здравоохранения и педагогом, широко оперировавшим больных с заболеваниями жёлчных путей, желудка и других органов брюшной полости. Он с успехом работал в таких областях хирургии, как нейрохирургия и ортопедия.

Список медицинских трудов В.Ф. Войно-Ясенецкого был приведен в предисловии к книге святителя Луки «Дух, душа и тело» (2010). Автором предисловия явился  Виталий Москаленко, ректор Национального медицинского университета имени Богомольца. 30 мая 1948 года на торжественном богослужении по случаю 25-летия своего архиерейского служения архиепископ Лука проповедовал на тему «Наука и религия», где сослался на Коперника, Пастера, Павлова и других верующих учёных, и добавил от себя: «Наука без религии — небо без солнца. А наука, облачённая светом, — это вдохновенная мысль, пронизывающая ярким светом тьму этого мира».

 Валентин Феликсович  Войно-Ясенецкий был учёным, готового к крупным и объективным исследованиям и анализу, призывая объективно констатировать те современные хирургические области и направления, в которых он был представлен, а именно: теория клинического диагноза, медицинская психология и деонтология, хирургия (включая общую, абдоминальную, торакальную, урологию, ортопедию и другие разделы), военно-полевая хирургия и анестезиология, организация здравоохранения и социальная гигиена.

 Валентин родился в г. Керчи, в семье провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого и Марии Дмитриевны Войно-Ясенецкой (урождённая Кудрина). Был четвёртым из пятерых детей. Принадлежал к древнему и знатному, но обедневшему белорусскому полонизированному дворянскому роду Войно-Ясенецких. Отец, Феликс Станиславович, получив образование провизора, открыл свою аптеку в Керчи, но владел ею только два года, после чего стал служащим транспортного общества. В 1889 году семья переехала в Киев, где Валентин окончил Киевскую 2-ю гимназию (1896) и художественную школу. Феликс Станиславович, будучи убеждённым католиком, не навязывал семье своих религиозных взглядов. Семейные отношения в доме определяла мать, Мария Дмитриевна, воспитывавшая детей в православных традициях и активно занимавшаяся благотворительностью (помогала арестантам, позднее — раненым Первой мировой войны).  По воспоминаниям архиепископа Луки: «Религиозного воспитания я не получил, если говорить о наследственной религиозности, то, вероятно, я унаследовал её от отца».

После окончания гимназии юноша стал перед выбором жизненного пути между медициной и рисованием. Подал документы в Академию Художеств, но, поколебавшись, решил выбрать медицину как более полезную обществу. Пытался поступить в Киевский университет на медицинский факультет, но не прошёл. Получив предложение обучаться на естественном факультете, отдавая предпочтение гуманитарным наукам (не любил биологию и химию), он выбрал юридический. Проучившись год, покинул университет. Брал уроки живописи в частной школе профессора Книрра (Мюнхен). Вернувшись в Киев, рисовал с натуры обывателей. Наблюдая нищету, бедность, болезни и страдания простолюдинов, принял окончательное решение стать врачом, чтобы приносить пользу обществу. Серьёзное увлечение проблемами простого народа привело юношу к толстовству. После прочтения запрещённой в России книги Толстого «В чём моя вера» разочаровался в толстовстве.

В 1898 году он стал студентом медицинского факультета Киевского университета. Учился прекрасно, был старостой группы, особенно преуспевал в изучении анатомии: «Умение весьма тонко рисовать, и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии… Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии». После выпускных экзаменов, ко всеобщему удивлению, заявил о намерении стать земским врачом: «Я изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь земским, мужицким врачом».

Он устроился работать в Киевский медицинский госпиталь Красного Креста, в составе миссии его отправился на Дальний Восток, где в это время шла Русско-японская война (1904 – 1905). Работал в эвакуационном госпитале в Чите, заведовал хирургическим отделением и получил большую практику, делая крупные операции на костях, суставах и черепе. Многие раны на третий-пятый день покрывались гноем, однако на медицинском факультете отсутствовало само понятие гнойной хирургии.

Ещё в Киевском госпитале Красного Креста Валентин познакомился с сестрой милосердия Анной Васильевной Ланской, которую называли «святой сестрой» за доброту, кротость и глубокую веру в Бога, к тому же она дала обет безбрачия. Её руки просили два врача, но она им отказывала. А Валентин сумел добиться её расположения, и в конце 1904 года они обвенчались в Читинской церкви Михаила Архангела, построенной в 1698 году (в ней венчались декабрист Анненков и Полина Гебль, поэтому за старинным храмом закрепилось название «Церкви декабристов»). В дальнейшем при работе Анна Васильевна оказывала мужу важную помощь в амбулаторном приёме и ведении истории болезней.

В больнице в уездный город Ардатов, персонал которой состоял из заведующего и фельдшера, В.Ф. Войно-Ясенецкий в качестве земского врача трудился не покладая рук, сочетая универсальную врачебную работу с организационно-профилактическими работами в земстве. Кроме амбулатории, у неё был стационар на 35 коек. По ритму и темпу работа земского врача мало отличалась от работы военно-полевого хирурга. 14—16-часовой рабочий день, те же стоны и страдания измученных болезнью людей. Единственному врачу приходилось быть и акушером, и педиатром, и терапевтом, и окулистом, и хирургом.

В ноябре 1905 года семья Войно-Ясенецких переехала в село Верхний Любаж Курской губернии. Время приезда совпало с развитием эпидемии брюшного тифа, кори и оспы. Валентин брал на себя поездки по районам эпидемии, стремился, не щадя себя, помогать больным. Кроме того, он опять участвовал в земской работе, занимаясь проведением профилактическо-организационных работ. Молодой врач пользовался авторитетом, к нему обращались крестьяне всей Курской и соседней Орловской губернии. Вскоре семья переехала к родным в город Золотоношу, где у них родилась дочь Елена.

Войно-Ясенецкий в процессе исследований и наблюдений  стал считать свои методы проведения регионарной анестезии более предпочтительными, чем предложенные методы немецкого хирурга Генриха Брауна, с которыми доктор ознакомился по  его, только что изданной книге «Местная анестезия, её научное обоснование и практические применение». Об этом важном выводе Валентином Феликсовичем было доложено 3 марта 1909 года на заседании Хирургического общества в Москве, где он был в экстернатуре. Это был его первый научный доклад.

Анна просила мужа забрать к себе семью. Но Валентин не мог их принять по финансовым соображениям, и задумывался о перерыве в научной работе и возвращении в практическую хирургию. В связи с этим в  начале 1909 года доктор  подал прошение и был утверждён в должности главного врача больницы села Романовки Саратовской губернии. Семья прибыла туда в апреле 1909-го. Снова Валентин оказался в тяжёлом положении: его врачебный участок по площади составлял около 580 квадратных вёрст, там проживали около 31 тысячи человек. Он снова занялся универсальной хирургической работой по всем разделам медицины, а также изучал гнойные опухоли под микроскопом, что в земской больнице было почти немыслимым. Однако было проведено меньше операций под местным обезболиванием. При этом молодой хирург записывал результаты своих работ, составляя научные труды, которые публиковались в журналах «Труды Тамбовского физико-медицинского общества» и «Хирургия». Он занимался также «проблемами молодых врачей», в августе 1909-го обратился к уездной земской управе с предложениями создать уездную медицинскую библиотеку и ежегодно публиковать отчёты о деятельности земской больницы, а также способствовать созданию патологоанатомического музея для исключения врачебных ошибок. Одобрена была только библиотека, открывшаяся в августе 1910 года. Весь отпуск он проводил в московских библиотеках, анатомических театрах и на лекциях.

Однако долгий путь между Москвой и Романовкой был неудобен, и в 1910 году В.Ф. Войно-Ясенецкий подал прошение на вакантное место главного врача Уездной больницы Переславль-Залесского (1910- 1916) где совмещал должность с работой  хирурга. Практически перед отъездом родился сын Алексей.

Валентин Феликсович возглавил фабричную, и уездную больницы, а также военный госпиталь. Он спасал самых тяжёлых больных и продолжал изучать научную литературу. Здесь он начал работу над книгой «Очерки гнойной хирургии».

В 1913 году родился сын Валентин. В 1914 году, когда началась Первая мировая война, его стараниями в доме Шилля был организован лазарет для раненых, где он стал главным врачом, а в Феодоровском женском монастыре В.Ф. Войно-Ясенецкий был врачом безвозмездно. Там до сего дня чтят его память.

В это же время состояние здоровья Анны ухудшалось, весной 1916 года у нее были обнаружены признаки туберкулёза лёгких. Узнав о конкурсе на должность главного врача Ташкентской городской больницы, Валентин Феликсович немедленно подал заявку, поскольку в те времена у врачей бытовала уверенность, что туберкулёз можно вылечить климатическими мерами. Сухой и жаркий климат Средней Азии в этом случае подходил идеально.

Войно-Ясенецкие прибыли в Ташкент в марте 1917 г. Эта больница была устроена намного лучше, чем земские, однако и здесь же было мало специалистов в условиях жаркого климата и частых эпидемий, включая холеру, могло повлечь превращение больницы в постоянно действующий резервуар опасных инфекций. При этом, у здешнего населения были свои особенные болезни и травмы из-за ожогов.

В Средней Азии будущего святителя застали Октябрьская революция и начавшаяся вскоре гражданская война. Одной из их жертв едва не стал Валентин Феликсович —он был арестован по доносу и обвинению в том, что он укрывал и лечил на дому  раненного казачьего офицера, участвовавшего в мятеже Осипова, который возглавлял антисоветское восстание.

Арест стал для его супруги ударом, в последнюю ночь для ослабления страданий жены он впрыскивал ей морфий.  Она ушла из жизни, оставив на его плечах судьбу четверых детей, старшему из которых было 12, а младшему — 6 лет. В дальнейшем дети жили у медицинской сестры из его больницы— Софьи Белецкой.

Две ночи после кончины супруги Валентин Феликсович читал над гробом Псалтирь. Её уход стал для него  тяжелейшим испытанием и удивлением для окружения: «Неожиданно для всех, прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного». И в больницу, и в университет отец Валентин стал приходить в рясе с крестом на груди; кроме того, он установил в операционной иконы Божьей Матери и стал молиться перед началом операции. Однажды после крестного знамения больной — по национальности татарин — сказал хирургу: „Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?“ Последовал ответ: „Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины“».

Весной 1923 года съезд духовенства Ташкентской и Туркестанской епархии, получив согласие настоятеля кафедрального собора, рассматривал кандидатуру отца Валентина на должность архиерея. Вскоре Валентин Феликсович был пострижен в монахи в собственной спальне с именем Луки в честь евангелиста Луки, по преданию, также врача и художника, который в Библии назван «врач Возлюбленный» (Кол. 4:14) и наречён епископом Барнаульским, викарием Томской епархии. Поскольку для присвоения епископского сана необходимо присутствие двух или трёх епископов, Валентин Феликсович поехал в город Пенджикент недалеко от Самарканда, где отбывали ссылку два архиерея — епископ Волховский Даниил (Троицкий) и епископ Суздальский Василий (Зуммер).

В воскресенье, 3 июня, в день памяти равноапостольных Константина и Елены, епископ Лука отслужил свою первую воскресную всенощную литургию в кафедральном соборе. Вот отрывок из произнесённой им проповеди: «Мне, иерею, голыми руками защищавшему стадо Христово от целой стаи волков и ослабленному в неравной борьбе, в момент наибольшей опасности и изнеможения Господь дал жезл железный, жезл архиерейский и великой благодатью святительской мощно укрепил на дальнейшую борьбу за целостность и сохранение Туркестанской епархии».

Вскоре Валентин Феликсович написал заявление об уходе из университета. 5 июня он в последний раз, уже в епископском облачении, присутствовал на заседании Ташкентского научного медицинского общества при ТГУ.

6 июня в газете «Туркестанская правда» появилась статья «Воровской архиепископ Лука», призывавшая к его аресту. Вечером 10 июня, после Всенощного бдения, он был арестован.

16 июня 1923 года Лука написал завещание (оно было передано на волю через верующих сотрудников тюрьмы):

«… Завещаю вам: непоколебимо стоять на том пути, на который я наставил вас…Против власти, поставленной нам Богом по грехам нашим, никак нимало не восставать и во всём ей смиренно повиноваться»

9 июля 1923 года епископ Лука и протоиерей Михаил Андреев были освобождены под подписку о выезде на следующий день в Москву в ГПУ. Всю ночь квартира епископа была наполнена прихожанами, пришедшими проститься. Утром, после посадки в поезд, многие прихожане легли на рельсы, пытаясь удержать святителя в Ташкенте.

Прибыв в Москву, святитель зарегистрировался в ГПУ на Лубянке. Епископ Лука дважды бывал у патриарха Тихона и один раз совершал богослужение вместе с ним. Патриарх Тихон признал хиротонию Луки законной и назначил его епископом Ташкентским и Туркестанским.

После ареста Валентин Феликсович был отправлен в Енисейск, а вскоре в Туруханск, однако затем в Плахино—поселенье из нескольких изб, за Полярным кругом. Находясь в ссылке в этих непростых условиях епископ Лука крестил детей и пытался проповедовать. В начале марта в Плахино прибыл уполномоченный ГПУ, который сообщил о возвращении епископа в Туруханск. Власти Туруханска сменили решение, когда в больнице умер крестьянин, нуждавшийся в сложной операции, которую без Войно-Ясенецкого сделать было некому. Это так возмутило крестьян, что они, вооружившись вилами, косами и топорами, стали громить сельсовет и ГПУ.

20 ноября 1925 года в Туруханск пришло постановление об освобождении гражданина Войно-Ясенецкого. Он успел сделать в городской больнице показательную «оптическую иридэктомию» — операцию по возвращению зрения путём удаления части радужной оболочки. Из Красноярска епископ Лука отправился поездом в Черкассы, где жили родители и брат Владимир, а потом приехал в Ташкент. В Ташкенте он нашёл разрушенный кафедральный собор, осталась только церковь Сергия Радонежского.

Профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий не был восстановлен на работу ни в городскую больницу, ни в университет. Валентин Феликсович занялся частной практикой. По воскресным и праздничным дням служил в церкви. Пользуясь большим авторитетом среди населения, принимал больных на дому.

Тогда же он отправил на рецензирование в государственное медицинское издательство экземпляр законченной монографии «Очерки гнойной хирургии». После годового рассмотрения она была возвращена с одобрительными отзывами и рекомендацией к публикации после незначительной доработки.

В 1929 году он был арестован по ошибочному обвинению в убийстве. В.Ф. Войно-Ясенецкий объяснял свой арест ошибками местных чекистов и из тюрьмы писал руководителям ОГПУ том числе председателю СНК Алексею Рыкову с просьбами выслать его в сельскую местность Средней Азии. В качестве аргументов в пользу своего освобождения и отправки в ссылку он писал о скорой возможности публикации «Очерков гнойной хирургии», которые пошли бы на пользу советской науке — как и предложение основать клинику гнойной хирургии. По решению Особого совещания в апреле 1931 года он был сослан в Северный край, куда прибыл во второй половине августа 1931 года. Сначала отбывал заключение близ города Котласа, вскоре переведён в Котлас, а затем — в Архангельск, где вёл амбулаторный приём. В 1932 году поселился у Веры Вальнёвой, потомственной знахарки. Оттуда его вызывали в Москву, где особый уполномоченный коллегии ГПУ предлагал хирургическую кафедру в обмен за отказ от священнического сана.

После освобождения в ноябре 1933 он ездил в Москву, где встречался с митрополитом Сергием, но отказался от возможности занять предложенное место, т.к. надеялся на открытие клиники гнойной хирургии. Несколько лет после освобождения профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий возглавлял главную операционную в Институте неотложной помощи Ташкента. Он мечтал об основании института гнойной хирургии, чтобы передать громадный врачебный опыт. Профессора стали приглашать на консультации, разрешили читать лекции для врачей. Он продолжил опыты с мазями знахаря Вальнёвой. Более того, ему разрешили выступить на страницах газеты с опровержением клеветнической статьи «Медицина и знахарство».

Ему вновь поступило предложение возглавить кафедру хирургии в Ленинграде, с условием отказа от сана, которое предположительно поступило от секретаря обкома ВКП(б) Сергей Кирова. Однако ответом было: « …при нынешних условиях я не считаю возможным продолжать служение, однако сана я никогда не сниму».

С конца 1934 года святому Луке не мешали заниматься врачебной деятельностью, это были три относительно тихих года, а ему предшествовали безуспешные попытки уговорить власти открыть Институт гнойной хирургии. Более того, ему даже доверили оперировать высокопоставленного партийного деятеля Николая Горбунова, бывшего личным секретарем Владимира Ленина (вскоре Горбунов будет репрессирован по обвинению в «антисоветской деятельности»).  После этого от государства вновь последовали предложения отречься от сана в обмен на ученую карьеру, а в ответ вновь последовал отказ. Весной 1934 года В.Ф. Войно-Ясенецкий возвратился  в Ташкент, а затем переехал  в Андижан, где заболел лихорадкой паппатачи, давшей  отслойку сетчатки левого глаза и его слепоту.

Изданная монографию «Очерки гнойной хирургии» осенью 1934 года приобрела мировую известность. Монография святителя «Очерки гнойной хирургии» стала настольной книгой врачей. До эпохи антибиотиков, когда не было другой возможности бороться с гноем, кроме хирургической, любой молодой хирург, имея эту книгу, мог осуществлять операции в тяжёлых условиях провинциальной больницы. Даже не зная, что книга написана епископом, нельзя было не заметить, что её писал человек, с большой любовью относящийся к больным. В ней есть такие строки: «Приступая к операции, надо иметь в виду не только брюшную полость, а всего больного человека, который, к сожалению, так часто у врачей именуется „случаем“. Человек в смертельной тоске и страхе, сердце у него трепещет не только в прямом, но и в переносном смысле. Поэтому не только выполните весьма важную задачу подкрепить сердце камфарой или дигаленом, но позаботьтесь о том, чтобы избавить его от тяжёлой психической травмы: вида операционного стола, разложенных инструментов, людей в белых халатах, масках, резиновых перчатках — усыпите его вне операционной. Позаботьтесь о согревании его во время операции, ибо это чрезвычайно важно».

Пик сталинских репрессий не миновал святителя Луку стороной. В июле 1937 он, как и практически все жившие в Средней Азии другие православные священнослужители, был арестован сотрудниками госбезопасности.24 июля 1937 года, прямо в больнице, он был арестован в третий раз.  Милиционер, конвоировавший епископа, говорил, что чувствует себя Малютой Скуратовым, везущим митрополита Филиппа в Отроч монастырь.

В вину епископу вменялось создание «контрреволюционной церковно-монашеской организации». Несмотря на длительные допросы методом «конвейера» (13 суток без сна) и других, не менее жестоких мер, Лука отказывался признаваться в членстве в контрреволюционной организации и называть имена «заговорщиков». Вместо этого он объявил голодовку, продлившуюся 18 суток. 29 марта 1939 года Лука, ознакомившись со своим делом и не найдя там большинства своих показаний, написал дополнение к политических взглядам: «Я всегда был прогрессистом, очень далёким не только от черносотенства и монархизма, но и от консерватизма; к фашизму отношусь особенно отрицательно. Чистые идеи коммунизма и социализма, близкие к Евангельскому учению, мне были всегда родственными и дорогими; но методов революционного действия я, как христианин, никогда не разделял, а революция ужаснула меня жестокостью этих методов. Однако я давно примирился с нею, и мне весьма дороги её колоссальные достижения; особенно это относится к огромному подъёму науки и здравоохранения, к мирной внешней политике Советской власти и к мощи Красной Армии, охранительницы мира. Из всех систем государственного устройства Советский строй я считаю, без всякого сомнения, совершеннейшим и справедливым. Формы государственного строя США, Франции, Англии, Швейцарии я считаю наиболее удовлетворительными из буржуазных систем. Признать себя контрреволюционером я могу лишь в той мере, в какой это вытекает из факта заповеди Евангелия, активным же контрреволюционером я никогда не был…».

С марта 1940 года он работал хирургом в ссылке в районной больнице в Большой Мурте, что в 100 километрах к северу от Красноярска. Осенью 1940 года ему разрешили выезжать в Томск для изучения новейшей литературы по гнойной хирургии, включая на немецком, французском и английском языках и ему удалось закончить второе издание «Очерков гнойной хирургии». В связи с расстрелом основных свидетелей, дело рассматривалось на Особом совещании при НКВД СССР. Приговор пришёл только в феврале 1940 года: пять лет ссылки в Красноярский край.

Он послал телеграмму М. Калинину в Москву с просьбой использовать его опыт хирурга. Но она не была отправлена,  а в соответствии с распоряжениями направили в крайком. 30 сентября 1941 года профессор Войно-Ясенецкий стал консультантом всех госпиталей Красноярского края и главным хирургом эвакуационного госпиталя № 1515. Он работал по 8—9 часов, делая 3—4 операции в день, что в его возрасте приводило к неврастении. Тем не менее, каждое утро он молился в пригородном лесу (в Красноярске в это время не осталось ни одной церкви).

В октябре 1942 г. Лука был как заштатный архиерей возведён в сан архиепископа, а 27 декабря 1942 года архиепископу Луке, «не отрывая его от работы в военных госпиталях», было поручено управление Красноярской епархией с титулом архиепископа Красноярского. На этом посту он сумел добиться восстановления одной маленькой церкви в пригородной деревне Николаевка, расположенной в 5 километрах от Красноярска. В связи с этим и практически с отсутствием священников за год архипастырь служил всенощную только в большие праздники и вечерние службы Страстной седмицы, а перед обычными воскресными службами вычитывал всенощную дома или в госпитале. Со всей епархии ему слали ходатайства о восстановлении церквей. Архиепископ отправлял их в Москву, но ответа не получал.

Лука так описывал один из допросов в своих воспоминаниях:

«На допросе чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моём отношении к Советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: «Так кто Вы — друг или враг наш?» Я ответил: «И друг и враг. Если бы я не был христианином, то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение на христианство, и поэтому, конечно, я не друг Ваш».

Во время работы в военном госпитале в Красноярске Валентин Войно-Ясенецкий разработал новые операции, в частности, резекцию суставов. Разработанная им новая хирургическая тактика при остеомиелите крупных суставов — резекция сустава с исходом в анкилоз, распил пяточной кости и другие — спасала конечности солдат. Его деятельность была отмечена грамотой и благодарностью Военного совета Сибирского военного округа.

Летом 1943 года впервые получил разрешение выехать в Москву для участия в Поместном Соборе, который избрал патриархом митрополита Сергия (Страгородского); также стал постоянным членом Священного Синода, который собирался раз в месяц. Однако вскоре он отказался участвовать в деятельности Синода, так как длительность пути (около 3 недель) отрывала его от медицинской работы; в дальнейшем стал просить о переводе в Европейскую часть СССР, мотивируя это ухудшающимся здоровьем в условиях сибирского климата. 15 декабря 1943 г. патриарх Сергий и Священный Синод приняли решение о переводе Луки на Тамбовскую епархию с титулом «архиепископ Тамбовский». (Семён Кожевников «Красноярский период (1941—1944) жизни и деятельности святителя Луки (хирурга В. Ф. Войно-Ясенецкого)», 2020г).

С 1943 года официальный орган РПЦ «Журнал Московской Патриархии» печатал его статьи, в основном общественно-политического содержания. В частности, в статье «Праведный суд народа» (ЖМП. 1944, № 2) он выступил сторонником смертной казни «обер-фюрера орды палачей и его ближайших сообщников-нацистов».  Под руководством архиепископа Луки за несколько месяцев 1944 года для нужд фронта было перечислено более 250 тыс. руб. на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского и авиаэскадрильи имени Александра Невского.

В феврале 1944 года Военный госпиталь переехал в Тамбов, Кафедральным храмом архиепископа Луки стала открытая за полгода до его приезда в Тамбов городская Покровская церковь. А В Тамбове и архиепископ Лука возглавил Тамбовскую кафедру. Архиепископ Лука стал активно проповедовать, проповеди (всего 77) записывались и распространялись. Архиепископ составил чин покаяния для священников-обновленцев, а также разработал план возрождения религиозной жизни в Тамбове, где, в частности, предлагалось проводить религиозное просвещение интеллигенции, открытие воскресных школ для взрослых. Среди прочей деятельности Луки — создание архиерейского хора, многочисленные произведения прихожан в священники.

В Тамбовском военном госпитале Войно-Ясенецкому приходилось писать по восемь—девять часов в сутки и делать четыре—пять операций ежедневно. 4 мая 1944 года Патриарх поднял вопрос о возможности его перемещения на Тульскую епархию, мотивировал такую необходимость болезнью архиепископа Луки (малярия).

В числе 7 старейших по хиротонии архиереев, в феврале 1945 года он был награждён патриархом Алексием I правом ношения бриллиантового креста на клобуке, «во внимание к архипастырским трудам и патриотической деятельности». В декабре 1945 года за помощь Родине архиепископ Лука был награждён медалью.

В 1946 году В. Ф. Войно-Ясенецкий был единственным священнослужителем, удостоенным Сталинской премии в размере 200 000 рублей, из которой 130 тысяч рублей он передал на помощь детским домам.

Валентин Феликсович в письмах сыну Михаилу сообщал о своих религиозных взглядах: «… в служении Богу вся моя радость, вся моя жизнь, ибо глубока моя вера… Однако и врачебной, и научной работы я не намерен оставлять…». Его дети были гордостью для него: Сын — Михаил (1907—1993), патологоанатом-инфекционист, доктор медицинских наук, профессор, лауреат Мечниковской премии за работу «Патологическая анатомия и некоторые вопросы патогенеза малярии» в 1950 году. Дочь — Елена (1908—1971), кандидат медицинских наук, врач-эпидемиолог. Сын — Алексей (1909—1985), доктор биологических наук, профессор. Сын — Валентин (1913—1992), патологоанатом, доктор медицинских наук, профессор, руководитель лаборатории офтальмологии НИИ им. В. П. Филатова.

Указом Патриарха от 5 апреля 1946 года архиепископ Лука  был переведён в Симферополь. Отношения с местным начальством не сложились: По свидетельству уполномоченного Я. Жданова, Лука за любое нарушение канонических правил мог лишить священника сана, уволить за штат, перевести с одного прихода на другой; священников же, бывших в заключении и в ссылках, приближал к себе, назначал на лучшие приходы, и всё это делалось без согласования с ним. И всё-таки последние полтора десятилетия в жизни святителя Луки выдались, пожалуй, самым спокойным её периодом. Он восстанавливал церковную жизнь в Крыму, работал над своими научными трудами, читал лекции, делился своим богатейшим хирургическим опытом с молодыми врачами.

В начале 1947 года стал консультантом Симферопольского военного госпиталя, где проводил показательные оперативные вмешательства. Также он стал читать лекции для практических врачей Крымской области в архиерейском облачении.

Архиепископ продолжал публиковать статьи, выступая за проводимый СССР внешнеполитический курс. В статье «К миру призвал нас Господь» (1948) выступил с резким осуждением политики США и католического духовенства, с безоговорочной апологией политики властей СССР в отношении Церкви: «<…>Поджигатели войны, смертельно испуганные призраком коммунизма, всякого не по-фашистски мыслящего причисляют к коммунистам. Вся масса католического духовенства стала на сторону поджигателей войны и явно сочувствует фашизму. <…> Каково же наше подлинное отношение к нашему Правительству, к нашему новому государственному строю? Прежде всего, мы, русское духовенство, живём в полном мире с нашим Правительством, и у нас невозможно благословение священников на участие в контрреволюционных или террористических бандах, как это было в Загребе. У нас нет никаких поводов к вражде против Правительства, ибо оно предоставило полную свободу Церкви и не вмешивается в её внутренние дела. <…>»

Он написал двухтомный трактат, где попытался обосновывать единство науки и религии. Утверждал, что открытия, сделанные в конце XIX — начале XX века, доказывают неисчерпаемость наших представлений о жизни и позволяют пересмотреть многие идеи естествознания. В первом трактате — «Дух, душа и тело» — он рассматривал движения, соединения и свойства элементарных частиц в человеческом организме, обосновывая, что они могут составлять человеческую душу.

В трактате «Дух, душа и тело» архиепископ Лука размышлял о введённом им понятии христианской антропологии, рассматривавшей человека как единство трёх составляющих: духа, души и тела. К сердцу он относился как к органу общения человека с Богом, как к органу бого-познания.

Автор приводил примеры передачи духовной энергии от человека к человеку (врач и больной, мать и ребёнок, единение симпатий или гнева в театре, парламенте, «дух толпы», поток храбрости и отваги) и спрашивает: «Что же это, как не духовная энергия любви?». Войно-Ясенецкого не удовлетворяло объяснение памяти теорией молекулярных следов в мозговых клетках и ассоциативных волокнах. Он убеждён, что «кроме мозга должен быть и другой, гораздо более важный и могучий субстрат памяти». Таковым он считает «дух человеческий, в котором навеки отпечатываются все наши психофизические акты. Для проявления духа нет никаких норм времени, не нужна никакая последовательность и причинная связь воспроизведения в памяти пережитого, необходимая для функции мозга». Считая, что «мир имеет своё начало в любви Божией» и людям дан закон «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный».

Н.Ф. Войно-Ясенецкий был убеждён, что должна быть дана и возможность осуществления этой заповеди, бесконечного совершенствования духа — вечное бессмертие. Подтверждал это многочисленными ссылками на Священное Писание.  Второй трактат на эту тему — «Наука и религия» — был опубликован только в 2000 году. В трактате профессор отстаивал теологическую теорию создания мира, обличал субъективизм человеческого познания, выступая в защиту христианских и Евангельских ценностей.

Он приводил аргументы в пользу историчности Христа (Ссылался на Иосифа Флавия, Плиния Младшего, Тацита, Светония), утверждал, что именно вера в Бога помогает науке — в общем, выступал против всех тезисов, господствовавших в советской исторической науке, выступая в защиту христианских и Евангельских ценностей. В этой работе он цитировал и приводил примеры из биографий Сократа, Ньютона, Канта, Гёте, Пастера, Владимира Соловьёва, Пушкина, Чехова, Репина и других известных людей.

По сообщениям Русской православной церкви, люди, молившиеся на могиле епископа Луки, избавлялись от болезней. Эти случаи, а также рост популярности крымского архиепископа подвигло руководство Русской православной церкви к внимательному изучению его жизни и творений.

В 1949 году начатую работу над вторым изданием «Регионарной анестезии» он не смог закончить из-за проблем со зрением. Третье издание «Очерков гнойной хирургии» было дополнено профессором В. И. Колёсовым и издано в 1955 году.

В 1955 году Валентин Феликсович ослеп полностью, что вынудило его оставить хирургию. Но продолжал диктовать   мемуары и была издана его автобиографическая книга «Я полюбил страдание…».

11 января 1957 года он был избран почётным членом Московской духовной академии. В 1958 году писал: «… как трудно мне было плыть против бурного течения антирелигиозной пропаганды и сколько страданий причинила она мне и доныне причиняет». В 1959 году Патриарх Алексий предлагал присвоить архиепископу Луке степень доктора богословия.

Преставился святитель Лука 11 июня 1961 года в воскресенье, в день Всех святых, в земле Российской просиявших. Множество людей пришло проводить в последний путь своего архиерея. До самого кладбища путь был усыпан розами. Медленно, шаг за шагом процессия продвигалась по улицам города. Три километра от собора до кладбища люди несли на руках своего Владыку. На его надгробии была высечена надпись:

Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий

 18 (27). IV.77 — 19 (11).VI.61

Доктор медицины, профессор хирургии, лауреат

 Он был похоронен на Первом Симферопольском кладбище, справа от храма Всех святых г. Симферополя. После канонизации Православной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских (22 ноября 1995 года) его мощи были перенесены в Свято-Троицкий Собор (17—20 марта 1996 года). Прежняя могила св. Луки также почитаема верующими.

Памяти В.Ф. Войно-Ясенецкого установлена мемориальная доска в г. Керчь. Академик РАМН Александр Чучалин является инициатором создания «Общества православных врачей России» имени профессора Войно-Ясенецкого». Красноярский государственный медицинский университет носит имя профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого. Имя святителя Луки также носит передвижной консультативно-диагностический центр — поезд «Доктор Войно-Ясенецкий — Святитель Лука», объезжающий отдалённые и труднодоступные посёлки и населённые пункты. Для многих их жителей — это главная возможность получить на практике качественную и своевременную медицинскую помощь.

22 ноября 1995 года архиепископ Симферопольский и Крымский Лука определением Синода Украинской православной церкви (Московского патриархата) причислен к лику местно-чтимых святых. Протоиерей Георгий Северин составил молитвы святому Луке. В ночь с 17 на 18 марта 1996 года состоялось обретение святых мощей архиепископа Луки, которые ныне почивают в Свято-Троицком кафедральном соборе Симферополя (ныне Свято-Троицкий женский монастырь). Был канонизирован как местночтимый святой также Красноярской епархией Русской православной церкви.

  19 июня 2020 года Архиерейским собором Русской православной церкви прославлен как исповедник (святой) в Соборе новомучеников и исповедников Российских. Дни памяти — 29 января, 29 мая (по юлианскому календарю).

В 2001 году из Греции была привезена серебряная рака для его мощей

В Греции святитель Лука почитается едва ли не более чем в России: там ему посвящены более тридцати часовен, имя Луки носит местное хирургическое общество. В греческой иконографии святой Лука часто изображается с набором хирургических инструментов, возлежащих подле него.

14 июля 2008 года стал (посмертно) почётным гражданином Переславля-Залесского. За годы священства Лука произнёс 1250 проповедей, из которых 750 записано.

Украинской православной церковью учреждён Орден святителя Луки Крымского. В 2017 году около главного корпуса Красноярского государственного медицинского университета был установлен памятник В.Ф. Войно-Ясенецкому. В 2019 году бюст святителя Луки был открыт на территории Луганского государства.

Была открыта церковь Луки, архиепископа Крымского, при Медицинском радиологическом научном центре (г. Обнинск).

Создан полнометражный художественный фильм о Святителе Луке Крымском. «Излечить страх (Лука)» (2013) В ролях: Виталий Безруков, Андрей Саминин, Екатерина Гусева, Александр Яцко, Алексей Шевченков, Владимир Гостюхин. Продюсер Олег Сытник. В основе фильма — воспоминания современников, а также автобиографические произведения В.Ф. Войно-Ясенецкого.

Ново-учрежденные государственные награды для медицинских работников названы в честь Н.И. Пирогова и святителя Луки Крымского. Указом Президента России 19 июня 2020 года в России была учреждена медаль Луки Крымского в качестве государственной награды для медработников.

Александр Васильевич Вишневский: «Гордость отечественной медицины»

Александру Васильевичу Вишневскому (1874-1948) отмечено 148-лет со дня рождения 4 сентября (23 августа по старому стилю). Его имя по праву вписано золотыми буквами в историю отечественной хирургии и увековечено в названии старейшего хирургического института нашей страны. С именем Александра Васильевича связано возникновение и развитие крупной хирургической школы, основанной на учения о нервной трофике в хирургии. На основе этого учения А.В. Вишневский разработал систему лечения ран, многие положения которой актуальны и сегодня. Заслуженный деятель науки РСФСР (1934) он был отмечен премией Наркомздрава за разработку и внедрение методики «ползучего инфильтрата», стал Лауреатом Сталинской премии второй степени (1942) за разработку и внедрение методов новокаиновой блокады и масляно-бальзамической повязки, а также был отмечен орденом Трудового Красного Знамени и орденом Ленина (1944). Он стал действительным членом АМН СССР (1946).

Казанский период деятельности А.В. Вишневского оставил неизгладимый след в отечественной и мировой медицинской науке. В конце 1934 года он переехал в Москву. Покидая Казань, Александр Васильевич оставил многочисленных учеников. Из школы А.В. Вишневского вышло 18 профессоров. В Казани им была оставлена достойная смена: из четырех хирургических кафедр КГМИ три заняли его ученики – профессора Н.В. Соколов, И.В. Домрачев, С.М. Алексеев. Еще пять казанских учеников – В.И. Пшеничников, А.Н. Рыжих, Г.М. Новиков, А.Г. Гельман, С.А. Флеров – возглавили хирургические кафедры в других городах.

Кроме того, Александр Васильевич основатель династии врачей. Его сын — Александр Александрович, тоже хирург, один из лучших учеников. Он продолжил дело отца – изучение влияния новокаиновых блокад на организм человека. В июне 1939 года в районе боевых действий на реке Халхин-Гол А.А. Вишневский в

составе бригады рабочее-крестьянской Красной армии впервые в практике военно-полевой хирургии подтвердил значимость новокаиновых блокад. Он в годы советско-финской войны работал хирургом. Впоследствии стал главным армейским хирургом советской армии. Внук А.В. Вишневского – тоже Александр Александрович(младший) – был удостоен Государственной премии СССР за создание и внедрение в практику новых лазерных хирургических средств. Семейную традицию продолжает его дочь, правнучка А.В. Вишневского, торакальный хирург и доктор медицинских наук Галина Александровна Вишневская, ра­ботающая в Российском научном центре хирургии им. Б.В. Петровского. Если вспомнить, что врачебную карьеру А.В. Вишневский начал в 1899 году, то получается, что хирургическая семья Вишневских приносит пользу своей Родине на протяжении более 100 лет.

Александр Васильевич, крупный ученый с мировым именем,  зрелый хирург-виртуоз создал самобытную хирургическую  школу. Ученый создал новые методы лечения воспалительных процессов, гнойных ран, травматического шока (новокаиновый блок, вагосимпатический блок и др.). Наряду с Н. Н. Бурденко и В. И. Разумовским, он явился основоположником отечественной нейрохирургии.

Признанием заслуг А.В. Вишневского перед отечественной

хирургией стало избрание его академиком АМН СССР, председателем Хирургического общества Москвы и Московской области (1946), а также создание на базе его клиники в здании П.М. Третьякова на Щипке Института хирургии АМН СССР (1947) и назначение его директором этого института (1947).  За свою долгую медицинскую практику Александр Васильевич опубликовал более 100 научных работ.

          Александр  родился в селе Новоалександровка (ныне село Нижний Чирюрт, Дагестан), в семье штабс-капитана пехотного Дагестанского полка и дочери священника. Его отец, Вишневский Василий Васильевич, происходил «из приказно-служительских детей», а родом был из Саратова. В 17 лет юноша в своей гимназии поднял «бунт» против школьного начальства, за что его сослали солдатом на Кавказ.

Среднее образование Александр получил в Астраханской гимназии, после её окончания стал студентом Императорского Казанского университета. В 1899 году, окончив медицинский факультет с отличием, остался работать в Казани.

В течение года работал сверхштатным ординатором хирургического отделения Александровской больницы Казани. В 1900-1901 годах он – сверхштатный прозектор кафедры оперативной хирургии с топографической анатомией, в 1901-1904 годах – прозектор кафедры нормальной анатомии. Важнейшей вехой в формировании А.В. Вишневского как научного работника стала выполненная в физиологической лаборатории профессора Н. А. Миславского докторской диссертации «К вопросу о периферической иннервации прямой кишки» (1903). А в 1904-1911 годах – он был приват-доцентом кафедры топографической анатомии.

В 1905 году А.В. Вишневского командировали за границу для овладения методами урологических исследований. С 1 апреля 1908 по 15 января 1909 года проходила его вторая заграничная командировка с целью изучения мочеполовой системы и хирургии мозга. В Германии он посетил клиники известных немецких хирургов Вира, Керте, Гильдебранда. В Париже, усовершенствуясь по нейрохирургии, одновременно посещал лабораторию И.И. Мечникова в Пастеровском институте, где выполнил две научные работы.

Ещё в 1910 году он начал работать консультантом-хирургом в клинике нервных болезней Казанского университета, возглавляемой выдающимся отечественным невропатологом Л.О. Даркшевичем. В 1911 году А.В. Вишневский вёл курс общей хирургической патологии и терапии. В апреле 1912 года его избрали экстраординарным профессором кафедры хирургической патологии, а с 1916 года молодой профессор возглавил кафедру госпитальной хирургии.

В годы первой мировой войны А. В. Вишневский вёл практически без помощников два хирургических курса – хирургической патологии и госпитальной клиники, в то же время был старшим врачом госпиталя Казанского отдела Всероссийского земского союза, врачом-консультантом госпиталей Казанского биржевого и купеческого общества, врачом лазарета Казанского учебного округа.

Его неустанная научная, педагогическая и общественная деятельность выдвинула его в число ведущих ученых университета.

После Октябрьской революции в 1918 году Вишневский стал старшим врачом первой советской больницы Казани, а до 1926 года возглавил областную больницу ТАССР. С 1926 по 1934 год заведовал факультетской хирургической клиникой, ставшей ведущим хирургическим центром, которая ныне носит его имя. В совершенно новой сфере деятельности – административной, Александр Васильевич   проявил себя блестящим организатором. В клинике и сегодня производятся наиболее сложные операции.

С 1923 по 1934 год А.В. Вишневским было опубликовано около 40 научных работ. Ему принадлежали экспериментально-физические исследования и  многочисленные оригинальные работы по хирургии желчных путей, мочевой системы, грудной полости, по нейрохирургии, хирургии военных повреждений и гнойных процессов.

Наблюдая за действиями новокаина на течение патологических процессов, А.В. Вишневский пришёл к выводу, что новокаин не только действует, как обезболивающее, но и положительно влияет на заживление ран. Он разработал научную концепцию о воздействии нервной системы на воспалительный процесс. Исходя из этого, создал новые методы лечения воспалительных процессов, гнойных ран, травматического шока.

Доступный рядовым хирургам, метод способствовал проникновению хирургии в обычные лечебные учреждения до сельской районной больницы включительно. Масляно-бальзамическая повязка, предложенная Вишневским в 1927 году, применялась с успехом для лечения ран в военный период. Знаменитое средство – линимент бальзамический или «мазь Вишневского» по рецептуре средства оригинальна: смешав березовый деготь, ксероформ и касторовое масло, учёный получил состав в виде мази. Мазь обладает регенерирующими и антибактериальными свойствами. Ею лечили и продолжают лечить до сих пор кожные заболевания, ожоги, обморожения, раны, язвы, пролежни, влажные мозоли, фурункулы, воспаления лимфатических узлов и сосудов, порезы.

В 1929 году по приглашению декана медицинского факультета университета штата Айова А. В. Вишневский выступил в США с докладом о своём методе, получившем название «русский».

Одним из главных научных достижений учёного считался «ползучий инфильтрат». Способ обезболивания «по Вишневскому» не оказывал побочных явлений в отличие от традиционного наркоза и его можно было делать практически в любых условиях. В 1932 году научно-практический опыт был обобщён в его монографии «Местная анестезия по методу ползучего инфильтрата».

Спасением для советских солдат во время Второй мировой войны стали новокаиновые блокады Вишневского. Новые методы обезболивания и лечения ран, спасли тысячи советских воинов. После долгих лет опытов учёный установил, что раствор новокаина благоприятно воздействует не только на местные ткани, но и на организм в целом. Блокадами лечили шок, хирургический сепсис, воспаления, расстройства тонуса мышц.

Сочетание новокаина и масляно-бальзамической повязки дало новый метод лечения воспалительных процессов при самопроизвольной гангрене ног, трофических язвах, при тромбофлебите, абсцессах, карбункулах и других заболеваниях.

Следует отметить, что сельские коллеги, которые более других знали несовершенство масочного наркоза и порой всю жизнь были вынуждены ограничивать свою оперативную активность амбулаторной хирургией, были на его стороне. «По существу нет области, на которой нельзя было бы, пользуясь методом А.В. Вишневского, оперировать безболезненно… Метод вывел большую хирургию из стен клиник и крупных больниц в мелкие больницы периферии», — считал бывший земский хирург, профессор B.C. Левит.

Сегодня можно по-разному оценивать вклад, который внесли в отечественную хирургию А.В. Вишневский и его последователи, разработав и внедрив «ползучий инфильтрат». Так, существует мнение, что метод затормозил развитие в нашей стране эндотрахеального наркоз, но это не так. Первую пневмонэктомию при раке легкого А.В. Вишневский произвел еще в 1937 г., т.е. на 10 лет раньше выполнения этой операции ведущими хирургами страны (В.Н. Шамов, А.Н. Бакулев, П.А. Куприянов, Л.К. Богуш и др.). Помимо техники анестезии, которой он блестяще владел, при операциях на легких А.В. Вишневский применял разработанную им вагосимпатическую блокаду. «Успехи грудной хирургии в СССР в значительной степени обязаны широкому распространению местной анестезии», — писал в 1949 г. А.А. Вишневский (старший). Свое мнение он обосновал собственным опытом, оперируя в 50-х годах под местной анестезией на легких и на сердце. На критические замечания по поводу слишком широких показаний к «ползучему инфильтрату» отец и сын отвечали, что местная анестезия показана там, где есть противопоказания к наркозу, а её эффективность зависит не от метода как такового, а от умения хирурга его применять.

Время всё расставила по своим местам. Признанию метода, использованного в клинике в начале 30-х годов, способствовали годы Великой Отечественной войны. В 1946 году, оценивая вклад А.В. Вишневского и его школы в военно-полевую хирургию, начальник ГВСУ Советской Армии Е.И. Смирнов писал: «Огромная разница в результатах лечения проникающих ранений грудной клетки в Отечественную войну по сравнению с прошлыми войнами объясняется всеобщим признанием и самым широким применением вагосимпатической блокады по Вишневскому. Наряду с этим школа А.В. Вишневского оказала большое влияние на лечение других травматических повреждений и их осложнений — костей, суставов, живота…». Один из основоположников и пионеров отечественной анестезиологии профессор Т.М. Дарбинян отмечал, что: «Местная анестезия по А.В. Вишневскому сыграла крайне важную роль в развитии советской хирургии. Причина этого кроется в том, что принцип, лежащий в её основе, как это ни парадоксально, идентичен принципу современного эндотрахеального наркоза и заключается в сочетании аналгезии и сохранения рефлекторной саморегуляции жизненно важных функций. И сегодня, отдавая дань наркозу, не следует забывать о том, что нет более безопасного метода анестезии, чем местное обезболивание».

Применение А.В. Вишневским новокаина с лечебной целью началось с лечения язв конечностей при спонтанной гангрене. Опираясь на неврогенную теорию дистрофий ученика И.П. Павлова, профессор А.Д. Сперанского, сотрудничать с которым он стал в начале 30-х годов, А.В. Вишневский предложил способ выключения трофической иннервации тканей блокированием рефлекторной дуги патологического очага, различными видами блокады и короткий новокаиновый блок. В 1937 г. для дополнительного воздействия на восстановительную регенерацию поврежденных тканей А.В. Вишневский предложил еще один слабый раздражитель — эмульгированный в масле перуанский бальзам. Вскоре идея о полном перерыве нервных импульсов при блокаде, которую поддерживали большинство хирургов, сменилась оригинальной концепцией А.В. Вишневского о нервной регуляции трофических процессов в этих условиях. Для   продолжения её научной и клинической разработки в 1935 г. он был приглашен в Москву, где на базе Московского областного клинического института возглавил хирургическую клинику Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ) им. A.M. Горького и кафедру хирургии ЦИУ врачей.

«Если метод местного обезболивания по А.В. Вишневскому вывел большую хирургию из стен крупных клиник в мелкие больницы периферии, то его теория о слабом раздражении нервной системы как лечебном факторе окончательно вывела учение о нервной трофике из стен физиологических лабораторий в широкий мир практической медицины. Вот один из величайших примеров единения теории с практикой», — писал один из учеников А.В. Вишневского, профессор А.Н. Рыжих.

Метод лечения ран масляно-бальзамической эмульсией, был основан на принципе тождества биологической сущности воспаления и заживления раны. Наложенная после тщательной, проведенной под новокаиновой блокадой или местной анестезией хирургической обработки раны и обязательно на длительное время, пропитанная эмульсией повязка оказывала на рану слабое раздражающее и стимулирующее действие. После очищения рану зашивали, вводя между швами все ту же эмульсию и устраняя болевую реакцию регионарной новокаиновой блокадой.

Содержащая деготь ксероформ и касторовое масло «мазь» практически не имела противопоказаний и в течение многих лет широко применялась для лечения воспалительных заболеваний, включая специфические, например, туберкулез, особенно в годы Великой Отечественной войны.

В 1941-1944 гг. на базе руководимой А.В. Вишневским хирургической клиники ВИЭМ работал военный госпиталь №5002,

«Наша школа, разрабатывая много лет вопросы воспаления, вышла с готовыми предложениями в области военно-полевой хирургии. Многие из них получили полную апробацию ГВСУ РККА», — писал в 1944 г. А.В. Вишневский. Подсчитано, что каждый третий раненый в годы вой­ны получил лечение по А.В. Вишневскому — местную анестезию (при операциях и обработке ран), новокаиновый блок (как противошоковое и лечебное средство) или бальзамическую повязку (для лечения ран и переломов).

В эти годы, продолжая изучать проблему заживления ран, А.В. Вишневский впервые ввел в гнойную хирургию понятие активного лечения раны, понимая под этим активное вмешательство хирурга в ход раневого процесса на любой стадии его развития, направляя его в нужное для заживления раны русло.

Интересна и современна концепция А.В. Вишневского о вторичной обработке гнойной раны и реконструктивных операциях в условиях гнойной инфекции, т.е. то, что с точки зрения хирургии середины прошлого века казалось недопустимым и, что является нормой современной гнойной хирургии.

Отталкиваясь от дистрофической теории воспаления, А.В. Вишневский пришёл к идее единства местного и общего в патогенезе сепсиса и выдвинул тезис о начале лечения сепсиса с обязательной хирургической обработкой первичного очага. То же касается его понимания патогенеза травматического и операционного шока. Рассматривая шок как «сложный дистрофический процесс, обусловленный перераздражением нервной системы», А.В. Вишневский понимал эффективность вагосимпатической блокады не в качестве только противошокового средства, но и основного условия в хирургии легких и сердца.

С 1935 по 1947 год Вишневский возглавлял хирургическую клинику Центрального института усовершенствования врачей и Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ).

Осенью 1941 года Вишневский вновь оказался в Казани: сюда была эвакуирована хирургическая клиника ВИЭМ. На базе хирургической клиники ВИЭМ в 1947 году он организовал Институт экспериментальной и клинической хирургии АМН СССР и стал его директором. В том же году его избрали действительным членом АМН СССР. Сегодня институт носит его имя.

Заслуги ученого и хирурга по праву отмечены многими наградами.

А.В. Вишневский был полон творческого горения, новых замыслов, продолжая вдохновенно трудиться до последних дней своей жизни, которая оборвалась 13 ноября 1948 года.

Он был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

В память   об Александре Васильевиче названы площадь в Москве, улицы во многих городах и сёлах страны, одна из центральных улиц Казани — Первая Академическая — в 1949 году была переименована в улицу Вишневского.

Институт хирургии имени А. В. Вишневского Минздрава России (б. Институт хирургии им. А. В. Вишневского РАМН)

Хирургическая клиника Казанского медицинского института имени А. В. Вишневского (ныне — университет). Здесь создана мемориальная комната А. В. Вишневского; Дагестанская республиканская клиническая больница имени А. В. Вишневского

В Омской области; в посёлке городского типа Крутинка находится центральная районная больница имени профессора А. В. Вишневского.

В 1951 году перед входом в институт хирургии имени А. В. Вишневского (Москва) установлен памятник ученому. (Скульптор — С. Т. Конёнков, архитектор — В. Е. Шалашов)В 1971 году в Казани на углу улиц Толстого и Бутлерова установлен скульптурный бюст А. В. Вишневского (скульптор — В. Рогожин, архитектор — А. Спориус). В память о военных годах, когда Вишневский снова встал к операционному столу в Казани, на здании установлен бронзовый барельеф А. В. Вишневского. В честь А. В. Вишневского назван самолет Airbus A320 VQ-BPW авиакомпании Аэрофлот.

Так благодарное Отечество, которому ученый без остатка отдал свой выдающийся талант, приумноженный неустанным титаническим трудом, увековечила его имя.

                                     Галина Ергазина-Галеррос,

                                     Болат Шакипов

фото взято с сайта infourok.ru

фото автора