Глобальное и общечеловеческое выражено – выдохнуто – вдвинуто в поэтическую реальность Шпаликовым с особенной силой:

Желанье вечное гнетёт —
травой хотя бы сохраниться.
Она весною прорастёт
и к жизни присоединится.

Кто б ни был, и как бы не прожил, и что бы ни было дано – желанье это заложено в каждом, как ощущение собственного бессмертия, как…движение травы, про которую Шпаликов обещал:

Я к вам травою прорасту,
попробую к вам дотянуться,
как почка тянется к листу
вся в ожидании проснуться…

Обаятельный, солнечный, лёгкий – такие эпитеты выстраиваются в ряд при воспоминании о Шпаликова: сценаристе, поэте, режиссёре…

Поэтическое дело –самое тонкое: квинтэссенция души: сие определение подходит поэзии больше, чем какому-либо другому виду искусства.

 Но… гражданское жило в поэте не меньше, чем лирическое и метафизическое; он декларировал:

Я жизнью своей рискую,
С гранатой на танк выхожу
За мирную жизнь городскую,
За все, чем я так дорожу.

Я помню страны позывные,
Они раздавались везде —
На пункты идти призывные,
Отечество наше в беде.

Декларировал жёстко и ясно, с тем синевато стальным высверком, который характеризует мужество.

…у него было и строчки-прозрения: философия черпалась из опыта, чтобы отлиться строкой:

Безусловно все то, что условно.

Он умел насытить строки и подробностями, теми, что отличают жизнь, не спутаешь…

И он оставил прекрасное, лучащееся, выразительное поэтическое наследие.

Трава лишена индивидуальности, отдельной яркости, неповторимости: как узнать, кто пророс с ней?

Только по поэтическому почерку:

Желанье вечное гнетёт —
травой хотя бы сохраниться.
Она весною прорастёт
и к жизни присоединится.

Мощное, грустное, лирическое, но и философское стихотворение Шпаликова поёт с лёгкостью и восточной какой-то умудрённостью…

Будто улыбается Лао Цзы…

 Шпаликов мог начинять стихи конкретикой – быстропроходящей жизни, и делать выводы, ложившиеся максимами в одну строку:

Безусловно все то, что условно.

Казалось, он лучился солнечным светом: в не меньшей мере, чем был пронизан поэзией: торжественной и плавной, простой, резковатой, не чуждой гражданского пафоса и сока социальности:

Я жизнью своей рискую,
С гранатой на танк выхожу
За мирную жизнь городскую,
За все, чем я так дорожу.

Я помню страны позывные,
Они раздавались везде —
На пункты идти призывные,
Отечество наше в беде.

Всё мерцало в его стихах тайной неповторимости, и, выкупанное в солнечном свете, даже через грусть давало варианты поэзии остающейся, прорастающей не то, что травой, но чем-то необыкновенно значительным, чем время не имеет права пренебречь…

                Александр Балтин

фото взято с сайта www.culture.ru