…будто и не мрамор: изящество и своеобразная плавность работ Кановы такова, что, кажется, творились они из материала податливого, как тёплый воск, лёгкого…

Но это – мрамор: упорный, вечно сопротивляющийся камень, который Канова оживлял резцом своим, провидя в глыбистых громадах нежный огонь чувств, и повышенную выразительность.

Он при жизни считался крупнейшим скульптором своего века.

Он сыграл в развитии классической скульптуры точно такую же роль, как Давид, его своеобразный собрат – в искусстве классической живописи.

Античность, служившая образцом, словно повторно расцветала в каменных перлах мастера.

«Венера и Адонис» будто изъяты из того времени: вот склонилась богиня на плечо молодого красавца, которому не долго осталось пребывать среди живых.

Величественный Персей с головой медузы: держащий её на вытянутой руке, ибо и мёртвая способна обращать в камень…

Камень…

Казалось Канова знал про него всё – его характер, игру оттенков, возможности резца и прочих инструментов.

Изящная, словно застывшая в вечном вращении танцовщица: устремлённая в то же время в полёт: сейчас, сейчас – мрамор оторвётся от земли, оживёт скульптура.

…он был сыном каменотёса, и, воспитываемый дедом по отцовской линии (отец умер, когда мальчику было четыре года) приобщился к камнерезному мастерству рано.

Он учился в Венеции, у различных мастеров; поступил в Венецианскую академию изящных искусств; в годы ученичества получил несколько наград.

На долгие годы оказался связан с Римом, куда отправился изучать классическое искусство, где долгое время был в фаворе у пап, но после размолвки с кардиналами, покинул щедрый, вечный город…

Его скульптура звучит: и плавный и возвышенный звук её много могут сообщить чуткому русскому сердцу и духу.

Не у Кановы ли учились Шубин и Козловский, замечательные русские мастера?

И не учит ли скульптурный свод мастера тому, что эстетика есть высший инструмент воздействия на человеческую душу, становящуюся благороднее, не способную уже приникать к идеям мерзким, хоть и завёрнутым в привлекательную оболочку?

Сияют мраморы мастера: горят они огнями и маяками во всё более и более сгущающейся духовной ночи человечества…

     Александр Балтин