Стихотворение (верлибр) Виталия Красного с незатейливым названием «уха».

бумага

пыль

холодная вода

нет лодок берег пуст

               рыбак уехал,

читаю Чехова

три помидорины на завтра

никуда

я не устроился работать

сколько

       литров

                ждать

                ещё

                прилива

окурок в раковину лег

но моря не слыхать

стоит посуда,

а стакан блестит так мило

и рыба улыбается,

остыла

вся уха

и я

к ухе

остыл

Приготовление ухи дело мужское, можно это проследить по всему контуру стихотворения. Название вполне обыденного блюда растворяется в общем полотне текста, в трех буквах, среди которых нет ни одной заглавной буквы, трудно распознать заголовок поэтического произведения. Само название этого стихотворения дает начало моему анализу, в котором имеет место быть концепция и стихия ускользающего времени.

При беглом взгляде на стихотворение прослеживается так называемая «лесенка», характерная для стихотворений В.Маяковского. Отсутствие рифмы, при наличии внутреннего ритма, позволяет нам говорить о том, что перед нами «верлибр».

Лексический состав произведения – это абсолютно бытовые слова. Стихотворение представляет зарисовку кухни в холостяцком доме вдали от города. Минимализм интерьера идеально сочетается с минимализмом языковых средств. По лексическому составу и сочетаемости единиц являет традицию Лианозовской школы, но без указания на эпоху. В целом невозможно проследить эпоху, время года, время суток, границы событий, описанные в произведении, тоже не подчиняются временным рамкам.

Безвременье, вечность и состояние ожидания. Символом вечности здесь становится Чехов, которого читает лирический герой. При этом строкой ниже вечные «Три сестры» Чехова превращаются в «три помидорины на завтра».

«Завтра», «сколько литров ждать еще прилива» – состояние ожидания. Появляется измерение времени, но не в привычных нам единицах, а литрах. Тем самым отсылает читателя к еще одному автору Сальвадору Дали и его картине со стекающими вниз часами. Первая половина стихотворения состоит преимущественно из номинативных предложений, являя абсолютно статичную картину. Только одно действие реально и в настоящем времени «читаю». И одно действие, связанное с лирическим героем, с отрицательной модальностью «не устроился». Движение появляется позже, но глаголы связаны с предметами быта, а не с живыми лирическими объектами «стакан блестит», «рыба улыбается», «уха остыла». И для лирического героя самым лучшим решением становится последовать примеру ухи, «и я остыл».

Автор играет с эмоциями и физическими ощущениями. «Холодная вода», «берег пуст», «сколько ждать», «море», «остыла», «и я остыл», создают ощущение холода, сырости, серости, усталости, хандры, опустошенности.  Наряду с ними есть слова «завтра», «ждать», «мило», «улыбается», которые дают надежду на какой-то положительный исход ситуации лирического героя, его смирения, спокойствия, принятия, и здесь явно прослеживается пульсация событий через предметы повседневности.

Интертекстуальность, необычная форма произведения, отсутствие веры во временной цикл, стиль языка автора вполне может поставить его в один ряд с известными модернистами, которые уже стали классикой, такие как: А. Кушнер, Т. Кибиров и другие.

Стихотворение можно назвать образцовым примером модернизма, поскольку сохранены все основные признаки направления: деструктуризация, отсутствие времени, недоверие метанарративу, интертекстуальность.

Анна Мочалова